После нескольких случаев смерти от простуды начались побеги, но быстро закончились. Нет, мы не ловили беглецов, но, привозили обратно их замёрзшие трупы. Мало, однако, подействовало. Кроме того, мы же не садисты, кормили пленных от пуза, привезли тёплую одежду, трофеев было достаточно. Ближе к весне всех конвоиров заменили на тех же китайцев, которых выбирали из пленных. Оружия им не давали, но пленные поверили, что после окончания строительства дороги будут отпущены домой. Останутся лишь те, кто захочет работать за деньги. Их охранникам мы уже платили, не скрывая этого. Да и другие «русские» китайцы рассказали, как они попали к нам. Возможно, многие просто боялись идти среди зимы через сотни вёрст домой по заснеженным лесам. В апреле, когда мы пустили первый поезд от Владивостока до устья Сунгари, из пленных китайцев остались меньше трёх тысяч человек. Кто умер, кто убежал, почти сто самых решительных рискнули принять православие и стали русскими. Остальных мы честно отпустили домой, оставив выбор – наняться на строительство дороги Быстровск-Нингута.
Ну, это самая скучная часть зимы 1778-79 годов, и самая тяжёлая для меня, несмотря на огромную пользу проложенной дороги. Жаль, что перекинуть мост через Сунгари у нас не хватило смелости, никто из мастеров не брался. Хоть из Европы не выписывай строителей, так они пять лет будут строить, хотя Никите я заявочку на артель мостостроителей отправил. Так, что железка упиралась в станцию на правом берегу Сунгари, совмещённую с причалом. Оттуда, после таянья льда, будем перевозить людей и грузы в Быстровск по реке, а зимой видно будет. Может, поверх льда рельсы кинем, на деревянную основу, нынче уже не успели. В любом случае, дорога выполняла свою задачу, теперь мы могли перекидывать войска к Быстровску за день. А количество доставляемых грузов выросло на два порядка, и мне удалось закончить строительство в устье Сунгари оружейного завода, второго в Приамурье. Жаль, литейное производство оставалось в Белом Камне и во Владике, зато выпуск продукции там постоянно рос, особенно рельсов.
Выходило всё это в копеечку, но, корейцы оказались довольно шустрыми ребятами, строительство дороги получилось за их счёт. По первому снегу Пак привёл санный караван с первым взносом за ружья, сто тысяч серебром в переводе на рубли. Ружья эти у нас были на складе, загрузили их быстро, но, Пак с сопровождающими задержался, чтобы полюбоваться на учебные стрельбы казахских миномётчиков. Те давно прошли курс молодого бойца, изучили теорию стрельбы и показали себя отлично. Корейцы, не видевшие миномёты в действии, стояли заворожёнными, со стеклянными глазами, глядя на действия расчёта. А после просмотра мишеней, изрешечённых осколками, мы поняли – это наши клиенты. За зиму Пак обернулся трижды со своими обозами, успел купить и отвезти домой пять тысяч штук «Луш», договорившись, что оставшиеся заберёт одним рейсом на кораблях, весной, после вскрытия бухты ото льда.
К этому времени в портовом городе Вонсане, на северо-востоке корейского полуострова, подальше от любопытных глаз, наши инструкторы тренировали корейцев в тактике применения ружей. А в трёхстах километрах к северо-западу корейские повстанцы, под чутким присмотром «маньчжурских добровольцев» продолжали расширять захваченную территорию. В мае 1779 года более-менее обученная и вооружённая за зиму русским оружием армия бунтовщиков спустилась с гор и начала победоносное наступление на юг. Причём, в первые дни наступления повстанцы умудрялись проходить за день до сорока километров, легко сбивая ружейно-миномётным огнём заградительные отряды. И, это наступление продолжалось и продолжалось. Север корейского полуострова, охваченный восстанием, пылал в прямом смысле слова. Там повторилось то, что мы проходили совсем недавно, в пугачевские дни, и очень давно, в будущем, во время гражданской войны.
Не надо думать, что мы изменили договорённости с Паком, свою часть договора мы добросовестно исполняли всю зиму. От вана, правителя Кореи, до мая месяца, за полгода, однако, не поступило никакого ответа. И меня с Палычем терзали смутные сомнения, что нас просто кинут. Получат корейцы оружие и вежливо сообщат, что ван не подписал договор. Идите, мол, северные варвары, куда хотите. Потому и поставили мы на восставших, благо, среди них наш авторитет оставался высоким, благодаря боевым качествам оружия, и никаких ксенофобских настроений, насчёт северных варваров, не случалось, почти интернациональная дружба. К началу наступления мы организовали настоящую индустрию по оценке и вывозу ценностей с оккупированной, пардон, освобождённой территории.
Сотня нанятых нами корейцев, с приданым десятком сопровождения из числа восставших, во избежание недоразумений, методично вывозила присмотренные оценщиками ценности. Какие, спросите вы, могут остаться ценности, не разграбленные восставшими? Очень многое оставалось нетронутым. В первую очередь, то, что числилось собственностью вана и губернатора провинции. Их дворцы восставшие грабить опасались, как и буддийские храмы. Наши люди не были буддистами, и вежливо, спокойно, предлагали монахам поделиться многочисленными статуями, картинами, драгоценностями и прочим богатством. Надо отметить, делились монахи безропотно, особенно после предъявления оружия. Активно вывозили наши люди товары и полуфабрикаты, вроде тканей, хлопка, слитков разных металлов. Всё это описывалось и после совместной оценки шло в зачёт поставленного оружия. Поэтому повстанцы не спорили с моими оценщиками.
Тут мы удачно использовали психологию бунтовщика, побывавшего в бою. Для него ружьё с патронами несоизмеримо ценнее десятка бронзовых статуй или целого склада хлопка. Ещё наши люди занимались хищением мозгов, не буквально, конечно. В городах искали мастеров-механиков, литейщиков, медиков, аптекарей, художников и других нужных людей. Им вежливо предлагали перебраться на север, где более интересная работа и огромная по корейским меркам заработная плата, не считая спокойной мирной обстановки. Многие соглашались сразу, переезжали вместе с семьёй. Других приходилось уговаривать. Однако, насильно никого не забирали. Нам нужны были и отрицательные примеры для будущих специалистов. Что происходит в охваченных бунтом городах с относительно зажиточными семьями, мы знали, в отличие от корейцев. Даже при победе бунтовщиков, во что слабо верилось, от нескольких лет междоусобицы зарекаться не следовало.
И, судя по всему, мы оказались правы в отношении намерений официальных корейских властей. Несмотря на то, что повстанцы захватывали одно селение за другим, наш связник Пак так и не появился во Владивостоке после отгрузки последней партии ружей. Советники из Вонсана сообщали, что разрешения на вербовку наёмников так и не получили. Потому, едва фронт приблизился к Вонсану на полсотни километров, мы дали команду ребятам на возвращение во Владивосток. Отправленный за ними шлюп эвакуировал самих парней, и всё «учебное» оружие, за которое так и не заплатили корейцы. А спустя две недели Вонсан оказался в руках восставших, и, мы получили возможность ускорить вывоз специалистов и ценностей. В саму же политическую жизнь повстанцев не вмешивались, рассудив так, если смогут повстанцы наладить нормальную экономику и наведут порядок, будем разговаривать. А советы давать не собираемся, корейцам виднее, как жить.
Наши внутренние дела тоже не стояли на месте, за зиму в Приамурье прибыли все купцы из Петербурга и трое заводчиков. Последние привезли, как и обещали, своих рабочих из Ярославля и Вологды, полторы сотни семей, не считая нескольких бобылей. Заводчики оказались шустрыми ребятами, не прошло и месяца, как отстроили и запустили свои мастерские. К весне весь оптовый рынок производства рабочих инструментов парни взяли на себя, высвободив наших мастеров для квалифицированной работы. Текстильщики же, довольно быстро выработали закупленную по пути шерсть. После чего приказчики и мастера разъехались по всей округе, не только договариваться о закупках шерсти, главным образом, налаживать производство конопляных волокон для верёвок. Не забывали они уговаривать местных крестьян сеять лён. Из Кореи зимним путём Прокл Нилин привёз во Владивосток довольно много хлопка. Его активность меня восхищала, с такими темпами Дальний Восток через пару лет станет крупнейшим текстильным центром России, при копеечных ценах на хлопок и почти бесплатными китайскими и корейскими рабочими.
Прошлым летом у нас не вышло, по объективным причинам, подготовить заказанное количество крабовых консервов, придётся добирать нынче. Потому и не пойдут наши корабли в Петербург, что нечего везти, ради нескольких сотен собольих шкурок гонять корабли через половину земного шара слишком накладно. Тем более, что налаженные связи с Бао и Ченом позволяли выручать за меха практически европейские цены. Так, что наши купцы повезут на юг добрую половину добытых мехов. Наши флагманы – «Альфа», «Бета», «Гамма» с наступлением весны отправились с мехами, оружием для повстанцев, и другими товарами на Формозу, и дальше в Кантон. Там они реализуют большую часть товара, затем пойдут все три больших парусника на остров Цейлон, закупать у аборигенов самоцветы в обмен на ружья. Будем базу на Цейлоне строить, уголь там запасать, удобную стоянку для судов выберем, с перспективой постройки своего порта. Клаас мужик тёртый, англичан ненавидит, они не один Цейлон у голландцев отобрали, думаю, Ван Дамме справится.
Но это две самые лёгкие миссии, остаются ещё две группы судов, смешанные – пароходы и шлюпы. Именно эти парни всё прошлое лето изучали берега Юго-Восточной Азии, в надежде найти возможных союзников против Китая. Далеко они не забрались, только до Камбоджи. Оказывается, королевство ведёт какую-то вялотекущую войну с повстанцами, видимо там свои Пугачёвы, и готовится к будущей войне сразу против двух врагов. На западе англичане лет десять назад захватили Бирму, выйдя на границу с Камбоджей. И правители королевства имеют все основания предполагать, что станут следующей жертвой колонизаторов. Но, больше всего кхмеры боялись китайцев, известных своей беспощадной жестокостью. Те как раз воевали в Сиаме, то есть, захватили северного соседа Камбоджи и показывали пример усмирения захваченной страны, очень не нравившийся кхмерам. Ребята продали в прошлом году там пару ружей и подарили одно чиновнику, предложив привезти любое количество. Остальное время торговали всякой мелочёвкой, надеясь на правительственные закупки. Но, видимо королевство прогнило насквозь, коли, никто не обращал внимания на новейшее оружие. Поэтому я проинструктировал торговцев добираться до столицы Камбоджи, встретиться с чиновниками и предложить партию ружей.
Коли кхмеры откажутся покупать оружие, продолжим изучение побережья по захваченным картам, по возможности капитаны судов станут торговать и искать союзников. Не зря осенью привезли двух штурманов из Англии, оба с изъяном, одноногие, потому и согласились отправиться к чёрту на кулички. Но, дело знают отлично и за зиму успели выучить два десятка наших моряков взятию координат судна в море. Жаль, у нас нет хронометров, кроме тех, что стоят на трёх океанских кораблях. Слишком дороги они в Европе, а наши механики пока лишь ходики мастерят. Думаю, точные хронометры появятся не скоро, пока дальневосточные мореходы пользуются нашей продукцией – обычными механическими часами производства Владивостокской часовой артели, те ошибаются на пять минут в сутки, не больше. А сигналы точного времени слышны на всех кораблях, мы их в обязательном порядке радиофицируем. Прошлой осенью, кроме двух штурманов, из Британии привезли ещё трёх врачей. За зиму они провели вакцинацию коровьей оспы всех жителей Приамурья, горожан, имею в виду. Наших крестьян, башкир и вогулов, живущих в деревнях, мы с Палычем уговорили или просто заставили поставить прививку себе и семьям. С аборигенами шло хуже, там вакцинировались не больше десяти процентов, давить на них мы с Палычем не стали.
Ещё капитаны привезли из Европы четырёх немецких механиков, чеха-геолога и двух натуралистов, голландца и немца-профессора. Завербованных мной корабелов и преподавателей из Петербурга я не упоминаю, говорил об этом. С учётом уже имевшихся учителей, вполне достаточно для организации университета. Конечно, для России маловато, но, мы с Палычем не забывали наглого хвастовства америкосов, всерьёз называвших академией обычные шестимесячные курсы переподготовки13. Потому, ровно в Татьянин день, в январе 1779 года, новенькое, пахнущее смолой, здание Дальневосточного университета приняло первых студентов, всего двадцать восемь человек. В планах на нынешнюю осень у нас было создание медицинского училища, в этих маньчжурских болотах любая царапина может стать смертельной, да и детская смертность по-прежнему огорчала. Палыч настаивал на скорейшем создании пенициллина, полагаю, мы доживём до него.
Владивостокскую верфь за зиму расширили, надеемся через год получить нормальное океанское парусное судно размером с фрегат. Конечно, ставить на него сорок или шестьдесят орудий не собираемся. Хватит и десятка нарезных гаубиц калибра 100 миллиметров. Эти орудия моя гордость, мы не только освоили технологию нарезки стволов, но и отработали неплохую систему гидравлических противооткатных устройств, выдержавших при испытаниях шестьдесят выстрелов. Дальше я просто пожалел снаряды, вот так. Правда, пока гаубиц с противооткатными устройствами мы выпустили всего два десятка, разместили их во Владивостоке. Дальность выстрела орудий вышла нормальная, больше трёх километров, а с новыми прицелами Никиты артиллеристы уже разобрались. И боеприпасов на ежемесячные стрельбы мы не жалели. Фугасы на расстоянии свыше двух километров пробивали метровый слой древесины, полагаю, для вражеских кораблей вполне достаточно. На корабли эти гаубицы будем ставить без гидравлических противооткатных устройств, поставим простые пружинные, с запасом, на море всякое бывает, незачем пока разглашать конструкцию противооткатников.
Жаль, себестоимость гаубичных боеприпасов зашкаливала, каждый снаряд обходился в двенадцать рублей, напоминаю, больше месячной зарплаты рабочего. Зато пекли их по пять штук в день, успевай рассверливать стволы. Осенью мы собирались вооружить этими орудиями наш первый бронепоезд. Подаренные Володей паровозы с документацией помогли Николаю Сормову наладить их мелкосерийное производство, удешевив в четыре раза. К весне по нашим железнодорожным путям бегали двенадцать паровозов, да шесть ждали своей очереди на запасных путях. Паровые машины рабочие собирали по две в месяц, а ресурс парового двигателя достиг двух лет до капитального ремонта. Растёт культура производства наших рабочих, вполне возможно, скоро сможем нарезные карабины выпускать. Пока к автоматическому оружию мы даже не подбираемся. Хорошо, что первую нарезную винтовку соорудили, минимально возможного калибра, восемь миллиметров, остроконечная пуля со стальным сердечником. Начальная скорость полёта пули по моим расчётам вышла около семисот метров в секунду, прицельная дальность выстрела до километра. Жаль, такие винтовки приходится изготавливать вручную, со скоростью парового двигателя. А себестоимость их почти двести рублей, да патрон пятак.
Поэтому мы и решили, в Европу не соваться ни в коем случае, а посвятить лето домашним делам и изучению южных соседей. Как раз к ним и отправлялась вторая флотилия, так и не нашедшая прошлым летом Вьетнам. Вместо него к югу от Китая оказался какой-то Аннам. Судя по карте, из него и возникнет Вьетнам лет через сто или раньше. Этот Аннам оказался разделённым на два княжества. На севере князья Чинь, на юге княжество Нгуенов. С южанами воевали какие-то братья, опять местные Пугачёвы азиатского разлива, а, может и непризнанные племянники. Потому, что фамилия у тех братьев была тоже Нгуен, родственники, видимо. Воевали братья против южного княжества в союзе с северянами, уже третий год. Парни наши там засветились и на севере и на юге, подарили пару ружей там и там, в надежде завязать контакты. Но, как назло, никакого результата. Северяне, в которых мы были более заинтересованы, как в соседях Китая, ничего не хотели однозначно, самоуверенно считали свои границы нерушимыми.
Посоветовавшись с Палычем, мы плюнули на таких союзников против Китая, будем просто торговать с ними. Нам нужны свинец, медь и олово, чёрт его знает, найдём ли в Корее достаточное количество, надо в этом Аннаме поискать металлы. Тем более, что там находятся богатейшие залежи вольфрамовых руд. Вряд ли их уже разрабатывают, но своих парней я проинструктировал и показал образец вольфрама из наших полиметаллических отвалов. Чёрт возьми, хоть в Чили за медью корабли не посылай, больно далеко, надо ближе искать. Ничего, на год нам трофеев хватит, там будем думать. Читал я где-то, что в Маньчжурии есть месторождения меди, не привозят же китайцы медь для своих пушек из Англии. Поэтому основной задачей наших парней была торговля, пусть без всяких условий, но, с максимальной прибылью. Шмоток у нас хватало трофейных, а без ресурсов мы погибнем, никакое золото не поможет, от маньчжурских солдат золотыми слитками не отобьёшься.