О том, что произошло, Адаар никому не рассказывал, но весь Скайхолд гудел от слухов. Адаар был готов к тому, что ему насуют хуев за то, что шпиона к себе подпустил, но его вроде бы… жалели?
Сначала к нему заявился Каллен и предложил, если вдруг чего, по-дружески размяться, потренироваться и вообще… Чего «вообще», Адаар не понял, но потренироваться согласился. Потом с тем же предложением заявилась Кассандра. Мол, надоело в одиночку чучело рубить, не хочет ли Инквизитор…
- Вместо чучела постоять?
- Составить компанию.
Потом неожиданно приперлась Вивьен.
- Только не говорите, что вам тоже приспичило потренироваться, - помрачнел Адаар. – Не в кондиции я.
Вивьен вдруг цепко ухватила его за подбородок и посмотрела в лицо.
- Цветик мой, возьмите себя в руки. В вас верят сотни людей, извольте соответствовать, пока опасность не минует. Всем нужен милорд Инквизитор. Мы обсуждали, какая это ответственность. И попросту неприлично так расклеиваться из-за новых ходов в Игре. Подобная несдержанность в эмоциях недопустима, если вы не хотите полностью потерять лицо.
Адаар еще раз показал несдержанность в эмоциях, потерял лицо и в паре крепких выражений выдал все, что думает об Игре и всех, кто в нее играет. А Вивьен вроде бы даже и не обиделась и не оскорбилась. Никто в эти дни на него не обижался, даже если Адаар вел себя, как еблан. От этого он чувствовал себя убогим и срывался чаще. Но все как будто задались целью его отвлечь. Сэра даже испекла ему печенье. Адаар чуть зубы о него не сломал, но она вроде старалась. А может, и шутила так, хрен поймешь ее.
А некоторые так отвлекали, что лучше бы, блядь, и не пробовали.
Сначала они с Быком проебали союз с кунари. Ну и хуй бы с ним, невелика потеря, Адаар этих сегеронских ебанатов никогда не жаловал, а «Боевые Быки» были свои, их венатори сдать ради какой-то дипломатии подлость была бы последняя. Кунари обиделись на что-то, гниды, и прислали письмо в духе «мы никого не виним, но если вы все сдохнете, плакать не будем». А Быка заклеймили тал-васготом и мудаком последним. Как по Адаару, так Бык уже давным-давно вел себя, как тал-васгот, а не правоверный кунари, но он всерьез чего-то стал страдать, так что они решили надраться вдвоем – у обоих был повод.
Начали-то вдвоем, а продолжили толпой. Подробности Адаар помнил смутно. Вроде сначала они сопли развесили, слово за слово, а потом после пятой понеслась… Вспоминалось, как он, Дориан и Блэкволл плясали на столе, задирая ноги, а Бык хлопал в ладоши и чего-то радостно мычал. Стол не выдержал, даром что дубовый, и к хуям развалился, так что вышла куча мала, а снизу оказался Борода. Пока его доставали и проверяли, целый или нет, он вдруг расквасился, стал лить слезы и стонать, что все в Скайхолде добры к нему, а он не заслужил добра и права называться другом. Адаар послал его проспаться, Блэкволл вышел, шатаясь, и обнаружился только через две недели в Вал Руайо под именем Тома Ренье. Его еще и повесить собирались за старые грехи.
Адаар понесся галопом в Вал Руйао, и ему разрешили свидание – еще бы не разрешили, бля, после всех заслуг перед Орлеем. За пятнадцать минут Блэкволл скорбно молчал, потом оправдывался тихо, потом оправдывался громко, потом снова молчал и раздувался с бородой торчком. Адаар все это время попросту орал, так что вся тюрьма развлекалась.
- Ты опиздохуел, что ли?! Хули молчал?! Ебло-то не вороти, я здесь! Подсказываю: у тебя над бородой в голове есть дырка, называется рот. Так вот надо было его открыть и сказать словами: у меня проблемы. Три слова, блядь! Три! Или рыцарю считать до трех слишком сложно?! А мне теперь за тобой, пиздокрылом, через полстраны переться!
- Так и не ехал бы.
- Ага, блядь, размечтался! Захлопни ебальник, раньше надо было говорить, а теперь заткнись! Ну заебись, ну заебись, ну заебись…
Тут Адаар сообразил, что Блэкволлово молчание его так раздраконило, потому что в Скайхолде не один Блэкволл до последнего молчал и сопли на кулак мотал в углу, и взбеленился еще больше. Так что расстались они недовольными друг другом.
В итоге Бороду все-таки вытащили, благодаря связям Жозефины, и убили на это столько денег, что дешевле было бы тюрьму штурмом взять, развалить, а потом новую построить. С позолоченными решетками. Но, главное, увезли этого Стража-не Стража обратно, и тут оказалось, что Адаар еще и обязан его судить.
- Совсем пизданулись?
- Так положено, милорд, - Жозефина держала лицо и сосредоточенно хмурила тонкие брови. – Вы представляете в Скайхолде закон, а Блэкволл… или Том Ренье повинен как в преступлениях против Орлея, так и против Инквизиции.
- Я ебу скелет в гробу… - вздохнул Адаар и отправился вершить суд, потому что спорить с Жозефиной было все равно что в карты играть – дураком останешься, и хорошо, если в штанах.
Блэкволл, холера бородатая, еще пытался что-то героически пиздеть про свои преступления и прегрешения, ему бы в балаганах выступать. И такой он, и сякой, и не надо ему жалости, и Адаар сам не лучше, раз вытащил его из тюрьмы. Придурок. При чем тут «лучше-хуже»? Что, если бы Адаар загремел в тюрягу, Блэкволл бы его там бросил, потому что нехуй благородным рыцарям возиться с каким-то чмом каталажным? Ага, как же, отнеси мой хуй поссать. Чего начал-то?
- Борода, - рявкнул Адаар, когда Блэкволл зашел уже на третий круг, - ты меня историей о своем мудачестве затрахал во все щели. Я ее слышать больше не могу, так что давай по-быстрому. Остаешься в Инквизиции или нет? Если да, то да, если нет – разбежимся. Давай в одно слово, а то за тобой записывать умаялись уже, у девочки скоро рука отвалится!
Блэкволл пожевал губами, моргнул и спросил:
- И все?
- Нет, блядь, устроим ритуал с приношением младенца и свальной еблей. Конечно, все!
- Остаюсь.
- Родил, наконец. Ну вот и ладушки, - Адаар поднялся с трона. – Суд окончен, всем спасибо.
- А что, - тихо спросил Блэкволл, когда Адаар поравнялся с ним, - если бы я сказал «нет», лучники на стенах ждали бы, когда я выйду за ворота?
- Совсем ебанулся взаперти, - только и покачал головой Адаар.
Посреди такого балагана страдать над горькой судьбинушкой времени и не оставалось, куда там. Если и находился свободный час, так Адаар его либо с «Быками» проводил, либо тратил на тренировки и муштру солдат вместе с Калленом, потому что магия магией, драконы драконами, ведьминские дела – ведьминскими, а в бой с армией Корифея надо было отправлять простое солдатье.
Вот ночами пиздец наступал, да, но тут уж ничего не поделать было. Адаар терпел и наутро гонял солдат еще сильнее.
Долго не доебывался до него только Дориан, спасибочки за это. Вот только и он однажды вечером приперся к Адаару, когда тот только из ставки вернулся и был злой, как в жопу укушенный – орлейская знать опять чего-то чудила, и от Жозефиновых пояснений про браки, дуэли, примирения и родство у Инквизитора мысли мутились и глаза на переносицу съезжались, а надо было еще чего-то решать.
- Уделишь время? – Дориан без стука заявился. Как к себе домой ходят, блядь, никакого уважения.
- Что, и ты хочешь потренироваться и вообще? – буркнул Адаар. – Давай в другой раз, что-то у меня желания нету, ни для тренировок, ни для вообще.
- Еще чего, - фыркнул Дориан, стряхнул со стула лежащие там штаны, сел и заглянул в стакан, который на столе стоял. Ничего там не было, в стакане. Адаар пить в комнате себе запретил – что он, пьянь последняя, чтобы тут с зеркалом чокаться? Если уж приспичило выпить – вали в «Приют Вестника» или хоть на конюшню к Бороде, у него всегда заначка была. А в одиночку – хуже нету. – Про твои тренировки уже вся крепость в курсе. А я себе дорог в целом виде. Это тело слишком хорошо, чтобы я его так бездарно испортил.
- Нихера себе. Ты за словами-то следи. Я что, кого-то на тренировке покалечил?! Да ни разу не было.
- Вот я и не хочу, чтобы первый раз случился на мне, - отрезал Дориан. – А с твоим режимом дня и тренировок это вот-вот случится. Ты в зеркало себя видел? У тебя глаза красные, как у зараженного храмовника.
- Некогда мне в зеркала смотреть. И нехуй - я усы щеточкой не укладываю, как некоторые. Чего хотел тогда?
- Как грубо. Друг уже не может зайти к тебе, чтобы провести время в приятной беседе?
- С Быком побеседуй. В нас приятности примерно поровну.
- С Быком… - Дориан прижмурился и улыбнулся, полоска зубов блеснула между темных губ. – С Быком беседа грозит прийти к завершению, несомненно, приятному, но не всегда уместному. Кроме того, ты ошибаешься. «Приятности», как ты говоришь, в Быке в последнее время заметно больше, и не потому, что он изменился.
- А ты не прихуел ли? – рявкнул Адаар и навис над Дорианом, так что того тень накрыла. Рука так и тянулась съездить по зубам. – У нас нашествие Корифея на носу, в Орлее бардак, в Ферелдене венатори шпионят, с кунари разосрались, а ты хочешь, чтобы я тебя беседами развлекал? А виноград тебе не почистить?!
- Раньше тебе ничего не мешало, - пожал плечами Дориан. – Я не про виноград, конечно, тут от тебя толку мало. Мы сейчас в куда лучшем положении, чем после разгрома Убежища. Корифею мы уже несколько раз сорвали планы, в Орлее закончилась гражданская война, а кунари… что-то я не припомню за тобой нежной дружбы с кунари. Поэтому изволь не сваливать все на политическую ситуацию. И в чем же причина такого раздражения, м-м?
Адаар потер руками и сел на другой стул.
- Хоть ты-то дурака не валяй, а. Не поверю, что не насплетничали уже о моем любовнике, которому трах со мной не мешал быть Гаспаровой шлюхой. Неужто об этом еще не весь Скайхолд говорит?
- Скайхолд говорит, если уж тебе интересно, что милорду Инквизитору неплохо бы заказать хорошую проститутку, раз уж в передвижные бордели он не ходит. Может, тогда милорд Инквизитор перестанет, цитирую, «дрочить всех до полусмерти». Еще немного – и солдаты скинутся со своего жалования. Их останавливает только… недостаток знаний. Вроде бы все сошлись на том, что волосы должны быть русые, но вот с лицом сложнее, потому что…
У Адаара вдруг мелко и противно затряслись руки, как у пьянчуги какого-то, вот, блядь, не было печали. Еще этот пидор южный над ним не издевался! Шел бы к Быку с его приятностями, тот бы его так отприятил, что неделю бы задница болела, а к Адаару не вязался!
- Дориан, - очень низко и тихо сказал Адаар, - еще слово – и я тебе зубы вколочу в глотку.
- Давай, - тут же согласился, хоть бы глазом моргнул, падла усатая. – Примерно так ты сейчас ведешь себя со всеми, почему для меня должно быть исключение, верно? Раз уж ты срываешься на всех после того, как прогнал любовника, то…
- Любовника?! – Адаар вскочил, сжав кулаки. – Прогнал?! Это, блядь, так называется в высшем свете?! Да я шпиона выставил за ворота, который нас Гаспару закладывал, чуть до трусов нас перед ним не раздел!..
- Чушь.
- А?
- Чушь, говорю. Сядь, пожалуйста, мне не нравится смотреть на тебя снизу вверх. Вот спасибо. Из твоего Фредерика шпион такой же, как из Блэкволла – кулинар.
- Я его на месте застукал, - глухо сказал Адаар. Тут же засвербило: снова вспомнилось, как стоял у двери в подвале, как слушал, как потом Фреда допрашивал. Хотя какой там допрос, он сразу все и выложил… - Он признался.
- А в чем он признался, об этом ты подумал?
- Да уж не дурак, - Адаар стиснул зубы. – В шпионаже. По личным, блядь, мотивам, даже не за деньги.
- Да уж и не из любви к искусству. Адаар, у тебя семья есть?
Спросил, блядь. Семья… Вся семья была: папка-васгот, мама и Адаар маленький. Отца он не помнил почти – отец, чтобы зарабатывать, сразу к наемникам прибился и умер рано. Адаар почти его и не помнил. Шрамы помнил возле рта – где нитки были, всем же магам в Кун рот зашивали, так навсегда памятка и осталась. Мама из слуг была, ничего по воинской части не умела, зато была веселая и пробивная, все какую-то подработку находила, пока от болячки не истаяла. Адаар тогда уже у отступников был, которые его подобрали и учили. Уж он и так и сяк упрашивал, чтобы мать полечили – и те и правда пользовали ее магией, сволочами не были, но такая уж болезнь в матери засела, что ее и заклинаниями, и эликсирами не получилось прогнать. Так он в сообществе вольных магов и терся, пока не вырос, но это уже не семья, это другое…
- Нету.
- Ну и вот. Ты все время отвечаешь за себя и за тех, кого сам забрал себе под защиту. Не делай, пожалуйста, такое лицо и не кивай на метку. Если бы ты не захотел быть в Инквизиции, ты бы давно убежал, чтобы отсидеться где-нибудь под кустом. А в семье тебя не спрашивают. Она просто есть. И очень сложно хладнокровно отказаться от родственника, даже если не разделяешь его взглядов и… в общем, здесь все сложно.
Дориан вздохнул, а Адаар вспомнил, как они в Рэдклиф ходили, в «Чайку» их засранную. Как там Дориан чуть дым из задницы не пускал, а все же остался с папкой поговорить. Ну да, про семью он кой-чего понимал, хотя вот если бы Адаара папаша взялся магией крови менять, он бы… Да хуй знает, на самом деле, что бы он тогда сделал. Семья, бля, дело тонкое. Личное.
- Так вот, - продолжил Дориан, рассматривая свои ногти. – Если человек привязан к своей родне, ему странно было бы не попытаться ее защитить. Собственно, профессор за это и взялся. Не считая уколов совести из-за такого недостойного занятия, ничего больше ему не мешало.
- Погоди,- сообразил Адаар, - а ты откуда знаешь?
Дориан перевел взгляд на потолок, а Адаар понял. Один раз он разнюнился и плакался над кружкой. Ну Бык, ну сука…
- Глаз на жопу натяну. И рога пообломаю. Бен-Хазрат, блядь, развелось шпионов в доме!
- Не ори, - поморщился Дориан. – Не в этом дело. А в том, что твой Фредерик мог писать подробные отчеты якобы в Университет и утешать себя тем, что защищает брата. А он вдруг начал сидеть на двух стульях, вертеться и уходить от расспросов с грацией друффало. Интересно, что же его сподвигло? Нет догадок?
- Да иди ты нахуй, - отмахнулся Адаар. Дориан упорно лез туда, куда не просили, вот хули ему надо все время в больное-то тыкать?! Там, внутри только все поджило – нет, блядь, надо содрать корочку, да еще и теркой с размаху! Не хотел Адаар обо всем этом думать, у него и без того хватало забот. – Шпион он был. Шпион. Мерзость последняя.
- Ну и пойду,- неожиданно согласился Дориан. – Тебе бы, кстати, тоже не мешало. И прежде чем ты начнешь орать, скажу: врать себе вредно. Если тебе так хочется представлять себя несчастной обманутой жертвой – кто я, чтобы мешать тебе. Но, извини уж, если не все поймут твои высокие страдания. Я пошел к представителю мерзкой отвратительной профессии, которая вовсе не стала для тебя поводом не брать его в отряд, а ты продолжай печалиться о том, как тебя бесстыдно использовали. Особенно в постели. Вот только солдат жалко – они скоро не выдержат напора оскорбленного изнасилованного Инквизитора. Хорошего вечера.
- Ну и вали!
И правда встал и ушел, зараза! Раздрочил все в душе так, что у Адаара теперь внутри болело, и свалил! Вот и пусть идет к Быку, сопел Адаар, пусть ебут друг другу мозг… и не только мозг, а от него отъебутся! Решили, что раз у них все охуенно, то надо других осчастливить, так, что ли?! Да пусть все в задницу идет, пусть трахаются, кто с кем хочет, а он Инквизитор, у него есть дела поважнее какой-то там ебли!
В дверь постучали.
- Да пошел ты в жопу! – крикнул Адаар.
- Инквизитор?.. – в дверях стояла Лелиана.
- А. Извини, Соловушка, я думал, это пидор усатый. А ты чего на ночь глядя? Вроде в ставке все обсудили.
- Я получила донесения и решила не ждать до утра. Мне кажется, что Каллену и Жозефине можно сказать позднее… Я зайду?
- А? Да. Да.
Лелиана закрыла за собой дверь и села на тот же стул, который Дориан освободил. Аудиенции, блядь. Одному не посидеть..
- Фредерик де Серо не выполнил моих указаний, - сказала Лелиана, и Адаар, который изучал трещины в полу, поднял голову. – У меня нет сведений, что он сносился с людьми герцога Гаспара и сообщил о нашем разговоре, но такая вероятность, несомненно, есть. В любом другом случае я бы приказала устранить шпиона, чтобы избавиться от риска, но… ситуация деликатная и вы велели сообщать вам новости. Как бы вы поступили, милорд?