- Вы же знаете, я не любитель светских мероприятий, - Адаар узнал голос Фредерика. – Свободное время я предпочитаю посвящать научным изысканиям. И часто обедаю или ужинаю на рабочем месте.
- Я так и понял, дорогой профессор, я так и понял и подумал, что застану вас в лаборатории. В конце концов, мы так давно не виделись, что я не мог упустить такую возможность спокойно поговорить. Вы здесь один? Захотелось поработать ночью?
- Один, милорд. Ночью проще думается.
- Полностью согласен. Ночью возникают очень интересные мысли, жаль, что иногда они печальны… Я смотрю, вы не теряли времени зря. Прелестный экземпляр. Кто это?
- Зимодых.
- Очаровательно. Полагаю, он вам достался благодаря великодушию Инквизитора? Насколько я понял, милорд героически расправляется с драконами, а вам отдает… хм-м… отходы?
- Вы не ошиблись, барон.
- Надеюсь, у вас здесь найдется два стакана… чистых стакана. Я захватил с собой бутылку «Блондинки на солнце», которую не грех и распить в честь нашей встречи.
За дверью что-то мягко стукнуло, потом звякнуло – наверное, Фредерик искал посуду. На этом месте можно было бы и уйти. Никаких загадок – встретились старые знакомые, решили хлопнуть по рюмашке без свидетелей. Но Адаар не ушел. Не понравился ему голос Фредерика – тот будто на сломанный стул сел, так что ни вздохнуть лишний раз, ни слова сказать, чтобы не грохнуться. «Зимодых», говорит! Это Фред-то, который об этом самом зимодыхе мог шпарить три минуты без перерыва, как по учебнику!
Раздалось знакомое, ласкающее слух булькание – за дверью разливали.
- Прошу вас, профессор, не стесняйтесь. Я сомневаюсь, что в местной глуши вам часто удается раздобыть напитки, которые по-настоящему ласкают ваши вкусовые рецепторы. Я ведь употребил верное слово? Все же я, в отличие от вас, Университет не заканчивал…
- Вы совершенно правы, барон. Я имею в виду – в выборе слов. Что до остального, то здесь я вам возражу. В Скайхолде умеют принимать гостей.
- Но вы-то, дорогой мой, уже давно не гость. Но вы правы – я могу заблуждаться. Откуда бы мне знать о местных порядках и обычаях, если вести от вас приходят редко и нерегулярно?
Так. Адаар нахмурился. Что еще за херня? Фредерик переписывается с этим пиздюком? Которого Адаару расписывал как опасного мудака – слова ему не скажи лишнего? А сам, значит, весточки ему шлет, спасибо, что хоть «редко и нерегулярно»!
- Разве? – Фредерик сказал это беззаботно, потом сглотнул и закашлялся – какая ему «Блондинка на солнце», он в жизни крепкого не пил… - Мне казалось, что я пишу письма достаточно часто…
- Ваши письма, профессор, больше напоминают листовки, которые сторонники Инквизиции разбрасывают на площадях или лепят на стены. Ну, вот взять последнее ваше письмо. Цитирую: «Были в Эмприз-дю-Лионе, Инквизитор победил трех драконов». Драгоценный мой, мы знаем ваш интерес к драконам, но, честное слово, мы ждали от вас совсем не этого.
- Да? Но это вполне точное описание событий.
- Бриллиантовый мой, я знаю, что вы человек науки и гонитесь за точностью. Но ваш покровитель – не человек науки, ему необязательно сообщать все… постфактум. Даже нежелательно. О том, что Инквизитор уже сделал, и без того кричат на всех перекрестках, такие сведения не стоят даже чернил, которые вы тратите на письма. Куда интереснее то, о чем не кричат. Говорят шепотом. То, что еще не произошло, но вероятно произойдет? Понимаете, куда я клоню?
Адаар застыл столбом у двери и не верил своим ушам. Точнее, уху, которое так и было прижато возле косяка. Не могло этого всего быть, потому что, блядь, просто не могло! Это же… Фред.
- Я не гожусь для этой работы, милорд. Я с самого начала так и говорил герцогу…
- Тише, мой дорогой, обойдемся без имен. Я верю, что вы не пригласили сюда особенных гостей в плащах и с кинжалами, но… имена можно не произносить. Ведь правда? Вы ведь соблюдаете наши договоренности?
- Зато их плохо соблюдаете вы, - огрызнулся Фредерик. – Там, в пустыне… вы обещали мне защиту, а что в итоге? В итоге вся экспедиция погибла, кроме меня – да и я бы отправился к Создателю, если бы не помощь Инквизиции!
- Вы ведь сами видите, мой бесценный профессор, как удачно все сложилось. Вы так быстро и изящно проникли в ряды Инквизиции, что впечатлили не только меня. Вот и зачем было так долго сопротивляться очевидному – вы прекрасны в этой роли! Я даже милашкой Аглаей в роли генерала Не-Шеритана на главной сцене Вал Руайо восхищался меньше. Да и донесения ваши в то время были куда более… красноречивы.
Адаар стиснул зубы. Голова раскалывалась – там как будто поселился безумный гном и пиздил молотом все, до чего дотягивался. В ушах зазвенело – даже странно, что он мог так четко слышать каждое слово. Лучше бы оглох нахуй…
- Милорд, я повторюсь. Я не гожусь для этого дела. Я не способен находить факты, которые вам интересны. Я согласился лишь из-за знакомых вам условий…
- …которые ничуть не изменились с того дня, мой изумрудный, - барон мелко рассмеялся. – Или вы об этом забыли? Нет, я понимаю, что вы устали: дикая местность, никаких культурных развлечений, а с некоторых пор еще и необходимость делить постель с нашим незабываемым милордом Инквизитором… Я восхищен, профессор, - даже и не думал, что вы решитесь на такой шаг. Ученые – потрясающие люди, как я недавно говорил в Халамширале….
Звон, наконец, заполнил всю голову, и Адаар оглох. И почти ослеп – перед глазами заколыхалась мутная красная пелена. Зато тело отпустило разом, и тело принялось действовать: оторваться от косяка, распахнуть дверь, шагнуть внутрь…
Они сидели за столом друг напротив друга, оба в масках. Барона Мартена Адаар просто швырнул в стену, попал в полки со склянками. Зазвенело, загромыхало, завоняло, и пузан свалился на пол лицом вниз, когда ему по макушке прилетело ступкой. Должен был выжить. А если нет, невелика потеря.
Фредерик не шелохнулся. В полумраке глаз в прорезях маски не было видно – просто две дыры на месте глазниц. Это было хорошо. Будь он без маски, Адаар не сдержался бы. Сделал что-нибудь, после чего только удавиться. Так было проще. Проще.
- Ну? – прохрипел Адаар, нависнув над столом.
Он сам бы ответил «на хую баранки гну». Фредерик уставился на свои руки, которые лежали на столешнице. Без перчаток – то ли опытов не ставил, то ли снял их из-за гостя. На безымянном пальце заусенец. На указательном порез – умудрился рассечь кожу листом бумаги, ветеран, бля, научных боев. Порез был длинный, и Адаар, жалея, зализывал его тогда с глупой поговоркой. У варгеста боли, у гургута боли…
- Ну?!
- Герцог Гаспар де Шалон послал меня шпионить за Инквизицией, - медленно произнес Фредерик. Адаар опустился на стул. Колено, давным-давно ушибленное в пьяной драке, вдруг заныло – на погоду, наверное. - Он не выносит Инквизицию после того, как вы спасли императрицу в Халамширале. Теперь, в изгнании, он мало что может, но, видимо, на что-то надеется… У него остались старые связи. Перед моим отъездом в Западный предел меня нашли его люди. Не знаю, как они поняли, что вы отправитесь туда же. Но мне обещали вознаграждение и помощь в работе за любые сведения об Инквизиции…
Адаар молчал.
- Я отказался, - продолжил Фредерик, не дождавшись ответа. – Что за наглость, я же не шпион, а ученый! У меня не было ни опыта, ни знаний для подобного… ремесла. Да и желания – тоже. Я ничего не имел против императрицы и Инквизиции. Я не знал тогда, что…
Он сглотнул. Адаар молчал. От вони, которая тянулась от разбившихся склянок, гном в голове снова разошелся – казалось, что череп разлетится к хуям, рог налево, рог направо.
- Он поймал меня. В юности я был неосторожен. Я думал, что можно плевать на Игру. Я переписывался с человеком, который… не принят при дворе. У него кошмарная репутация, а его взгляды на редкость скандальны, хотя в чем-то я был с ним согласен. Тогда он еще считался эксцентричным, но безопасным, и мне доставляло удовольствие переписываться с местной «белой вороной». Не знаю, как к герцогу попали эти письма, но если бы они всплыли сейчас, я мог бы попрощаться с карьерой в Университете, а мой брат мог бы забыть о своей мечте стать генералом. В Игре не прощают таких ошибок.
Угу, подумал Адаар. В Игре. Все вокруг играют, кто из Орлея. Жозефина в Игре, Лелиана тоже, не говоря уже о суке Вивьен. А он, придурок, чего-то там пытался слепить всерьез – так терпи теперь, когда хуев за шиворот насовали.
- Я не смог отказаться, хотя обещания помощи и защиты герцог сдержал едва ли наполовину – да и откуда бы ему было взять людей… Но я подбадривал себя тем, что действую во благо. Вас мне расписали чудовищем, которое погубит Орлей. Императрица – марионетка Инквизиции, говорили мне. Не то чтобы меня утешали эти слова, но верить в них было проще. Проще, пока я не узнал вас…
Узнал, повторил про себя Адаар. Узнал и чуть с перепугу в пески не съебался, когда я спизданул лишнего про маску. А потом ничего. Привык. В постель вот залез, справился с собой, значит. Вон, уже весь штаб Гаспара об этом языками чешет. Ну, Гаспар, ну, хуйло в мундире! Адаар не дал ему башку с плеч снять – а надо было.
Много чего надо было. Например, помнить, что раз ты, сука, Инквизитор, на тебя всякое дерьмо будет валиться. Пока есть у тебя метка, всем чего-то от тебя нужно. Даже самым верным. А уж трахаться с кем попало и вовсе забудь. Лучше уж дрочи. Хоть прямо об метку.
Метка в последние дни тоже противно ныла. Все тело не нашло лучше времени, чтобы начать разваливаться.
- И много ты слил?
- Я… - Фредерик вздохнул. – Нет. Немного. Я ведь не военный. И… и не шпион. То есть, никогда им не был. Я ничего не понимаю ни в тактике, ни в стратегии Инквизиции…
Слышали мы это уже. «Ах-ах, ничего не говорите, я не пойму!» Совесть проснулась, что ли? Неловко как-то вышло, не хотелось постельный треп переписывать? Или просто лень телеги катать – а так отписался парой слов для герцога и весь день свободен?
Наверное, если тряхнуть, можно было выдавить из профессора де Серо точнее, что он там понаписал. К боли-то он был непривычный. Адаар это знал, осторожничал, чтобы лишний раз синяк не поставить, чтобы не повредить. В руках Лелианиных людей он бы быстро запел и громко. Может, ему бы даже сломать ничего не успели…
- У меня не осталось копий писем, но…
- Пошел нахуй отсюда, - выдавил Адаар, получилось низко и хрипло, как при простуде. – Лелиане я все расскажу, так что, если шкура дорога – выметайся сейчас же.
- Каарас…
- Нахуй пошел, я сказал! – со второго раза лучше получилось.
Фредерик поднялся. Пошел к двери, сначала неуверенно, а потом ничего, взял разгон, едва не вылетел на лестницу. И ничего. И гром с неба по нему не вдарил, и земля под ногами не провалилась. Адаару почему-то казалось, что обязательно должна провалиться. Нет, нихуя. То есть, как говорят жрицы, если молиться неправильно и не тому, Создатель покарает. А если вот в глаза врать, в постели врать, в душу самую влезть, а потом в нее харкнуть – это ничего, это можно.
Бутылка, которую притащил граф Мартен, так и стояла на столе. Нихуя это не «Блондинка», подумал Адаар, «Блондинку» так не оплетают. И тут напиздел, уебок. Но пойло, наверное, неплохое. Хотелось высосать остатки прямо из горла - может, еще бы хватило, чтобы вырубиться сразу и хоть час, хоть два не знать ничего, не думать…
Адаар тяжелой рукой взял бутылку за горло и запустил ей в закрывшуюся дверь.
========== Методы приманивания и отвлечения ==========
В Скайхолде до сих пор повсюду стояли леса для строителей, сколько Адаар ни орал, что пора завязывать с ремонтом. Ну вот, пригодились – на верхушке лесов Инквизитора никто не искал. Он выбрал те, что снаружи – после подвальной вони хотелось подышать чистым воздухом, а то блевать тянуло.
Помогло слабо. Нихуя не помогло, если честно.
Снизу раздался шорох. Адаар не пошевелился.
- Все подтвердилось, - сказала Лелиана и села рядом, свесив вниз ноги. Убрала прядку со лба – на лесах ветер задувал так, что ей срывало капюшон и трепало прическу.
- М.
- Герцог Гаспар и правда ненавидит вас. И проявил изобретательность. Теперь я понимаю, почему у нас сорвалась крупная сделка и чуть не провалились две операции. И провалились бы… но, должно быть, герцогу не хватило информации.
- А. Ты мне вот что скажи, Соловей… Ты знала? Что де Серо шпион, что он ко мне приставлен следить? Может, и слила через него пару секретов нам на пользу, а?
Если знала, подумал Адаар, я в этой гребаной крепости ни одной живой душе больше не поверю, и ебись оно все болотным единорогом.
- Милорд…
- Не милорди мне. Да или нет?
Лелиана вздохнула, перестала бороться с ветром и отпустила капюшон.
- Нет. У профессора была отличная репутация. Он казался очень… незаинтересованным. Лучший драконолог империи, автор учебников, лектор Университета… если и можно было его заподозрить в шпионаже, то на Селину. И ведь я проверяла его по вашему приказу, милорд, еще до Адаманта. Вы были прозорливы, а я сработала плохо. Я должна была его раскрыть, но не сумела. Прошу прощения.
- Я тоже не раскрыл.
Незаинтересованным он казался. Хуй там. Очень даже заинтересованным он выглядел, особенно под Адааром. Интерес так и пер.
-Поимка шпионов никогда не была обязанностью Инквизитора. Я обязана была все понять раньше. К тому же работал профессор, судя по всему, очень неумело, - продолжила Лелиана. - Другой бы на его месте, если бы не добрался до секретов ставки, так выдал бы герцогу очень многое о наших передвижениях и ваших действиях. Этого так и не произошло, иначе последствия уже дали бы о себе знать.
- М.
- Профессор, кстати, не пытался бежать. Мы нашли его…
- А со вторым что? – перебил Адаар.
- Барон Мартен был пьян, вышел подышать свежим воздухом и упал с крепостной стены.
- Сейчас расплачусь.
- Не помешает. То есть, плакать не обязательно, но выразить соболезнования близким и Орлею, который представлял барон, стоит. Не думаю, впрочем, что Селина будет долго горевать. Не удивлюсь, если на подобный оборот она втайне рассчитывала. Селина – мастер Игры.
- Ладно. Пусть Жозефина напишет, что им там сказать, чтобы не воняли. Я выучу.
Они посидели молча. Леса тихо гудели под ветром, пахло мокрыми опилками. Адаар лег на спину. Уже светлело, звезды пропадали с неба. Летние ночи коротки – всего-то несколько часов прошло с тех пор, как Адаар выбрался на кухню. А казалось – года два.
А если бы он не вышел? Фредерик так бы и вился рядом? Встречал, мать его, на крепостной стене? В глаза смотрел? В рот брал бы, ебись ты провались, и не давился? А потом пришло бы ему новое письмецо – и воткнул бы кинжал Инквизитору между ребер? Иначе из Университета попрут, да и у братца-шевалье карьера сломается…
- Вы не хотите знать, как я поступила с профессором?
Почему-то подумалось: расстреляла у ворот. Все. Конец. Давай обнимемся у трапа, мы не увидимся уже.
- Ну?
- Перевербовала, - сказала Лелиана, и в груди у Адаара развязался какой-то узелок, о котором он и сам не знал. – Он отправился в Вал Руайо с инструкциями, при должной ловкости и желании…
- Лелиана, - отмахнулся Адаар. – Давай без подробностей. Ты никогда мне не рассказывала, кого куда и зачем посылаешь. Вот и сейчас оно мне в хуй не впилось. Лады, Соловушка?
- Как скажете.
- Просто… просто держи меня в курсе, если вдруг что. Выходит, что это я тебе человека нового подсунул, э?
Вроде пиздеца удалось избежать. Никаких тайн Адаар не слил. Никого подставить не успел. Мудак свернул шею. В Инквизиции новый шпион. Какой у него позывной будет? Плакальщик? Бурегон? Или вообще что-то левое? Уж точно никто его больше Фредом звать не станет.
«Нажрусь в хламину», - подумал Адаар.
Нажраться ему поначалу так и не дали.
Корифею-то было все равно, с кем там ебался Инквизитор, так что встречи с этой сукой можно было ждать со дня на день. Приходили свежие вести от Стражей из-под Вал Гамора, Неварре приспичило именно теперь посраться с Тевинтером, тут и там отлавливали агентов венатори, и только красные храмовники после того, как Самсону оттяпали башку, сидели тихо. Каллен, Лелиана и Адаар не вылезали из ставки, Жозефина пчелой вилась вокруг послов. Скандал после смерти барона Мартена удалось замять. Раньше Адаар бы сказал, что собаке – собачья смерть, а значит нехуй раскланиваться. Теперь ему было насрать. Оттарабанил, что положено – и все, забили.