Фредерик в ответ скайхолдские новости пересказывал, где-куда-чего, Адаар до слез иногда ржал, потому что язык у профессора был подвешен нужным концом, мог бы книги писать, как Варрик. А так он писал только какие-то нудные заметки по работе и письма в свой университет, чтобы связи с научными кругами не терять. Но лучше уж с научными кругами, чем с любимыми родственничками, а то однажды Адаар застал Фредерика у камина, где он жег какие-то бумаги, а выглядел так, что ходячий мертвец испугался бы. Объяснил плохими новостями от брата – того самого, который шевалье, честь и совесть семьи.
- Так, может, помочь чем? – спросил Адаар, но Фредерик замахал руками, как ветряная мельница
- Не стоит! Не стоит! Это исключительно мои проблемы, я не хотел бы злоупотреблять…
- Я только чужие и решаю, своих-то у меня нет, - фыркнул Адаар. – Никому пока не жало.
- Не нужно, правда. Я вполне способен разобраться сам. Совершенно не стоящее вашего внимания дело, Каарас…
Он так разливался соловьем, будто дело - хуйня на палке, что Адаар убедился: какой-то пиздец там подкрался. Но настаивать не стал. Трах трахом, а лезть человеку в душу, куда не просили – последнее дело. Взрослый мужик, нечего ему сопли вытирать.
- Если надо будет – свистни.
- Не стоит. Я и не хотел ничего вам говорить, потому что был уверен, что вы предложите помощь. Зная ваше великодушие…
За руку взял. С меткой. И поцеловал – спасибо, что хоть не в метку, бля. Адаар что-то прихуел – это уже как-то перебор… Хотя с его левой рукой у Фредерика сложились какие-то свои отношения. Адаару иногда казалось, что он в этих отношениях третий лишний. Пугаться Фредерик вроде как не пугался, не брезговал, ничего такого. Один раз в постели смотрел на нее долго, потом к щеке прижал и спросил:
- А она болит?
- Да не. Как зуб с дуплом. Поноет и перестанет.
Зато стоило как-то Адаару в разговоре упомянуть, как он Якорь заработал, как Фредерик аж с лица спал.
- Умоляю, не рассказывайте мне об этом. Пожалуйста. Я понимаю, это очень интимная вещь… я ценю ваше доверие, но не говорите. Прошу вас. Я… не хочу этого знать.
- Да говно вопрос, - Адаар так и не понял, чего дергаться-то. – Не хочешь – и не надо.
Вот и пойми его. Пиздец чувствительный. Находило на него иногда - дичился, разговаривать не хотел, отделывался “ага” и “угу”, а то и вовсе съебывал в какой-нибудь скайхолдский закуток и там отсиживался. Потом его отпускало, и все становилось, как обычно.
Охуеть, на самом деле, как быстро вот это все для Адаара стало “обычно”. А вот про драконов рассказать Адаар Фредерика сам попросил, когда в старый эльфийский храм сходил. Главное, что он там понял: пошли бы нахуй все эти древние боги со своими древними заморочками, права Сэра. У служителей этих храмовых не судьба была, а пиздец какой-то. Вроде бы и занимались всем тем же, что любил сам Адаар - спали и дрались (а в перерывах, наверное, жрали и трахались, куда без этого), а поглядишь на них вблизи - мрак и ужас. У Абеласа поперек морды лица написано было, как ему все это остоебенило. После такого живого примера Адаар наотрез отказался их водичку пить, нахер ему нужны такие бодряки, с этой Митал как сойдешься, так и не развяжешься. Охота было Морриган, бабе чумовой, лезть в это древнее дерьмо - ну и ладно, хотя, казалось бы, мать, о сыне бы подумала, а все туда же, зачесалось у нее все тайны мира расковырять.
- Валяйте, - сказал тогда Адаар, - что есть - все ваше.
Вот после этого-то и вылез сюрприз - оказалось, что надо было прибить корифееву тварюгу, прежде чем его самого на полоски порезать. Не то чтобы Адаар не догадывался, что придется этим заняться - если судьба подсовывала ему под нос дракона, то наверняка не медовуху с ним пить. Но раньше эту суку крылатую обсуждали как-то походя, а теперь уже было не отвертеться - резать надо было. Морриган обещала чего-то сообразить, но полагаться только на Морриган Адаар не собирался. Это она сейчас спокойная, а найдет, на нее, как в храме, - и все, пиздец, окажешься без прикрытия, как в терновнике с голой жопой. Так что Адаар зажал Фредерика в углу в кои-то веки не по личной, а по Инквизиторской надобности и потребовал рассказать, как все-таки разделать дракона быстрее и удобнее всего.
Ясен хрен, оказалось, что не все так просто.
- Я ведь не видел этого дракона, друг мой. Иначе я мог бы понять, к какому подвиду он относится. Или хотя бы ближе всего находится - я так понял, что Корифей держит на службе уникальный экземпляр. А значит, выдать вам наилучшую тактику сейчас я не могу.
- Так что делать-то?
- Значит, вам придется самому определить уже на месте, с кем мы имеем дело. И выбрать наилучший способ его уничтожения.
- Так мне что, все учебники твои читать?! Фред, тут иногда поссать некогда сбегать, какие книжки?!
- Я подготовлю материал, чтобы дать вам максимум полезных сведений в сжатом виде. Хотя, конечно, расширенная подготовка никогда не бывает лишней, а некоторые факты сами по себе крайне забавны…
- Это потом, - вздохнул Адаар. - Вот Корифея убьем - тогда вместе похохочем. Не надо расширенную подготовку, мне бы узкую одолеть…
Оказалось, что и эту ебанину про драконов можно заучить, хотя Фредерик спускал с Адаара по три шкуры, пока он зубрил про когти, зубы, форму морды и длину хвоста. И когда Адаару нужен не профессор де Серо, а Фредерик, тоже чувствовал. Бывали паршивые дни… да чего там, пиздец случался, и Адаар тогда говорил: “Фред, не сегодня, ну”. И тот оставался рядом просто так.
Они даже в Эмприз-дю-Лион вместе скатались, когда оттуда жалобы на драконов пошли. Перешли, значит, от теории к практике. Фредерик клещом вцепился - тоже хочу, и точка.
- Ты ж понимаешь, что я туда убивать еду? - только и спросил Адаар.
Фредерик ответил в духе, что он не тупой и до него дошло, просто выразился красивее. Ну и поехали. В Эмприз-дю-Лионе тихо стало, после того как красным храмовникам пинка под зад дали, так что поездка приятная вышла. Фредерик в этих краях был один раз и проездом, ему все любопытно было, всюду надо было нос сунуть - вот и развлекался, пока Адаар с местным командованием перетирал или просто тренировался. Замерзал только быстро, как ни кутался в шубу и шарф, приходил с красным носом и ушами, все охал, как Адаару не холодно в антаам-сааре и одном плаще.
А ты пощупай, говорил тогда Адаар, убедишься. Фредерик щупал.
Один раз он и вовсе приперся голубой от холода - сосулька, а не человек, губы белые, глаза жалобные. На драконьи следы наткнулся, придурок блаженный, увлекся и забыл о времени, потом кое-как доскребся обратно до крепости. Еще и рукавицы проебал где-то. Это Адаар потом узнал, а сначала ему не до разговоров было - надо было этого ученого-крученого отпаивать горячим, растирать и отогревать, пока снова на человека не станет похож. Пальцы у него уже плохо гнулись - ну как, как можно было, блядь, себя до такого довести, чуть себя не угробить и не заметить?! Адаар матюгнулся и руки эти обледенелые себе за пазуху просунул.
- Терпи.
Фредерик мелко сглатывал и губы кусал - ну да, херово, кто бы спорил, Адаар по себе знал, как тело от холода отходит, тут взвоешь и трижды все нахуй пошлешь. Фредерик не выл, держался. Когда пальцы оттаяли немного, Адаар их наружу вытащил, еще немного порастирал – боязно было, бля, пальцы-то тонкие, это не лапы васготские, которыми гвозди гнуть можно. Подышал еще на них немного - вроде ничего, отошли. Фредерик смотрел, не моргая, как чучело совы.
- Больно? Ну, хули поделаешь, терпи пока…
Он только головой покачал, вздохнул и вдруг выдал:
- Я бы многое отдал, чтобы остановить это мгновение, мой милый.
Вот умел он спиздануть такое, что хоть стой, хоть падай. Ну какой из Адаара, нахер, милый?! Его даже мамка, пока жива была, так не называла, а теперь и вовсе некому было. Здоровый мужик, весь в шрамах, одного клыка не хватает, выбили в передряге - милого тут хуй да нихуя! Может, это опять орлейская придурь была - у Вивьен тоже все были “дорогие” и “цветики”. Вот только когда она так Адаара называла, слышно было, что “цветик” тот - репейник. А у Фредерика так вышло, будто и правда он что-то такое думал. Вроде и смешно, а все равно Адаар вдруг размяк, что-то внутри заболело, дернулось, и вот хуй знает, что с этим было делать. Только стало ясно, что с этим теперь придется жить, никуда эта штука непонятная внутри не денется. Как Якорь, только не видно.
Если бы не драконы, неловко вышло бы - получилось бы, что Инквизитор смотался в глубинку с хахалем отдохнуть и потрахаться. Но драконы и правда были, и были они слишком близко к людским поселениям, так что Адаар отправился их убивать. Фредерик увязался следом.
- Должен же я убедиться, что наука пошла вам впрок!
- Увижу, что ты без брони - выебу, - только и вздохнул Адаар, которому это все не нравилось.
- А что, это обязательное условие?
Адаар так зыркнул, что Фредерик замахал руками и пообещал хоть спать в броне, если уж милорда это волнует. Но все прошло на удивление гладко. Против науки не попрешь! Адаар и сам не понял, чего не хватает, когда дракон кончился. Потом дошло: тело не болело так, словно его пиздили молотом на наковальне.
- Что, босс, ученье - свет, а неученье - тьма? - подмигнул Бык, без которого, понятно, дело не обошлось.
Он-то все одним из первых просек, когда они с Фредом… того-этого. И Дориан, и Блэкволл, и даже Кассандра - все свои. Но все старательно молчали, деликатные, хоть обосрись. Так, намекали - кто подмигнет иногда, кто усами пошевелит. А что такого-то? Адаар и не скрывал. Ну да, трахались они. Вот про “милого” и Якорь в груди Адаар бы никому не рассказал, ну так никто и не наглел, чтобы про такое спрашивать.
Фредерик, который за дракой в отдалении наблюдал, из-за камушка, тоже не хуй там грыз - выдал потом Адаару полный разбор по тактике, тот только моргал. А потом попросил у Адаара драконью тушу на опыты. Кокетливо так. Адаар разрешил - нахуя ему самому драконья туша? А так польза будет.
Туш этих аж три штуки в итоге набралось - и пришлось их в Скайхолд переть, что в заморозке, что в бочках с крепким вином, слеза наворачивалась, на что вино хорошее переводили! Зато Фред счастлив был, порхал бабочкой. Адаар ему в Скайхолде подвал под лабораторию отдал - уж если собирать всякую падаль, то пусть она воняет в одном месте. С условием, что Фредерик не будет таскать в спальню образцы “полюбоваться”. Только вскрытия вскрытиями, а гонять Адаара по теории профессор не забывал.
- Где расположены самые чувствительные места у… Каарас! Каарас, что вы творите?!
- Чувствительные места ищу.
- Не у меня, а у песчаного плакальщика!
- Хуй его знает. Фред, давай прервемся, уже башка скоро треснет. Ей и без того сегодня плохо будет…
Спасибо, хоть спорить не стал, скатился на постель, растянулся рядом. Длинный, худой. Без маски - маска рядом на подушке валялась. В спальне он ее теперь снимал всегда.
- И что же будут делать с вашей многострадальной головой?
- В уши выебут, как обычно, что ж еще. Очередная делегация с родины твоей. Какой-то барон Мартен.
- Кто?.. - что-то его подбросило на постели, сел, руки в волосы запустил.
- Барон Мартен, если я чего не переврал. Жозефина говорит, что пиздюк последний, хотя полезный.
- Не могу не согласиться с такой характеристикой, - Фредерик потер лицо ладонями. - Леди Монтилье, как всегда, права.
- Так вы чего? Встречались когда-то? - Адаар приподнялся на локте.
- Перекинулись парой слов. Будьте осторожны, Каарас. Это скользкий и опасный человек. Не нужно с ним откровенничать.
- Нахуй оно мне надо, - проворчал Адаар. - Как будто это я с ними всеми подолгу пизжу. Я на приеме все равно для мебели. Раскланяемся да разойдемся.
- Пожалуй, так будет лучше всего. Вы ждете его к ужину?
- Я его вообще не жду… но припрется к ужину, да, на халяву все пожрать горазды.
- Тогда у нас есть еще примерно полчаса, - Фредерик вдруг оказался близко-близко, прижался тесно, словно весь под Адаара заточенный. - Разрешите похитить немного вашего времени, милорд Инквизитор?..
Ужин удался средней паршивости, но чего ждать еще от ужина с орлейской делегацией? Барон Мартен оказался толстячком лет сорока с неожиданно красивыми глазами – такие глаза бы бляди дорогой, а не пузану в уродской носатой маске. Зато легко удалось выполнить обещанное Фредерику и не болтать лишнего – барон сам пиздел без перерыва, так что Адаар не понял, как высокий гость (хотя на самом деле низкий, несмотря на модные каблуки) умудрялся что-то есть. У самого Адаара с этим вечно не ладилось – только кусок откусишь, так каждому, сука, сразу есть дело до мнения Инквизитора. И вот хоть давись, хоть глотай, не жуя, хоть отвечай с набитым ртом, и пусть вся знать еще раз убедится, что Инквизитор – скотина невоспитанная. Да и то сказать, что еда на приемах, когда принимали послов, была по моде – какое-нибудь гнездышко из теста, в нем лежит ложка салата, и эту хреновинку положено смаковать под вино и расхваливать вкус. Адаар однажды по простоте душевной спросил Жозефину, с чего они вдруг стали на гостях экономить, так та обиделась…
Так что посреди ночи Адаар проснулся от бурчания в животе – рычало так, словно в кишках личный дракон завелся. Хорошо еще, что Фредерика не разбудил, тот ночевать не остался, к себе ушел. А Адаару уже не впервой были ночные вылазки на кухню, главное, чтобы никто не запалил. Ладно, если слуги, а вот как-то парочка из посольства, правда, ферелденского, возжелала на звезды посмотреть на ночь глядя, а от этого зрелища пришла в такое буйство, что решила перепихнуться прямо у окна в коридоре. Только начали, а тут Адаар с куриной ногой в одной руке и с куском хлеба в другой! Пиздец неудобно вышло, а по Скайхолду потом слухи ходили, что милорд не то за нравственностью бдит, не то за гостями подглядывает… Дориан тогда ржал, как припадочный, и просил «милорда, с которым добродетелями сравнится лишь мать Жизель» не изгонять его, мерзкого мужеложца, за пределы Скайхолда.
Поэтому от кухни до своих покоев (слово-то какое – «покои»! Знала бы мать, где ее сынок-лоботряс жопу пролеживает…) Адаар добирался кружным путем. Заодно и воздухом дышал с крепостной стены, а стража там была ко всему привычна, ее явлением Инквизитора не смутишь. Дракона в кишках он успокоил холодным мясом и кружкой пива. После пива потянуло по естественной надобности, но чем еще хорош был путь по стене – отлить можно было по дороге, не ползти до отхожего места. Так что Адаар на время скрылся в тени, а когда оттуда выбрался, затягивая завязки на штанах, увидел приземистую фигуру, которая брела по двору в сторону Фредерикова подвала, где лежали разделанные на куски драконы. Адаар прищурился и узнал барона Мартена.
Барон ему не понравился – правы были те, кто его пиздюком называл. Все у него с улыбочками, с шутеечками, а глаза, как у гургута – так и смотрит, падла, как ухватить половчее. Такой с шутками да прибаутками без мыла в жопу залезет. К Адаару, правда, он и не вязался, но тут не угадаешь, когда такой весельчак тебе свинью подложит и с какой стороны. Правда у Адаара была благодарность императрицы Селины, если эта бабешка хоть сколько-то ценила собственную жизнь, так что подсылать какого-то хуя с мешком дерьма ей резона не было. Да и за ужином он не слишком выкобенивался, так, как нормальный дворянин из Орлея, они все с припиздью. И Жозефина не жаловалась. А все же Адаар жопой чуял, что не все так просто. Вот нахуя барона посреди ночи понесло к Фредерику в лабораторию? Заблудился спьяну? Или возжелал на опыты посмотреть? Да даже самого Фредерика на ужине не было, так что он никого не мог пригласить поглядеть, как красиво драконья чешуя меняет цвет в кислоте. Кстати, правда красиво, там такие блестки золотые получаются, Адаар видел… Но не драконью же лапу барон решил спиздить на память посреди ночи?
Поднимать тревогу Адаар не стал – позовешь кого, а окажется, что гость и правда заблудился, позор будет на весь Орлей, Жозефина умается последствия разгребать. Сам решил разобраться – что может против Инквизитора один барон, который если и воевал в последние годы, то с жарким и плюшками?
Барон уже спустился в подвал, нигде не запнулся и не зашумел – вряд ли был пьяный, значит. Адаар прокрался за ним к двери, медленно прижался ухом к щели у косяка.
- …не смог насладиться вашим обществом за ужином, - вот голос у барона Мартена, в отличие от него самого, был приятный. Лучше бы баллады распевал на досуге, а не по посольствам мотался.