Вирджил закашлялся. Виктория была неумолима.
— Когда ты поклялся, что больше ко мне не прикоснешься, я стерпела. Решила: переживу. Но никто не говорил, что это далось мне легко! А потом ты и вовсе сбежал, но лучше не стало. Стало хуже.
Кашель прекратился, но сухое горло не желало издавать ни звука, кроме сдавленного шипения. Может, оно было и к лучшему. Вирджил понятия не имел, чем можно ответить на такое признание. Упасть на колени и предложить руку и сердце, как герой любимого Гаром романа, он не мог, а ничего другого в голову не шло. Да и то, в романах мужчине отводилась роль того, кто признается в любви. Что делать, когда женщина набрасывается на тебя — слава небу, только словами! — и говорит, что не может без тебя обойтись днем и ночью, книги не учили.
Днем и ночью… Значит, то, что Вирджил так давно и старательно в себе давил, было ей нужно? Вот это все?! Порванное платье, синяки на шее, синяки… ниже, распухшие губы и никакой ласковой заботы? Но как?..
— Знаешь, когда все началось? — спросила Виктория уже спокойнее, переведя дыхание. — В Туманных Холмах. Я решила, что просто сбежать от тебя не получится — ты стал бы искать свою Живущую, задавать вопросы, в общем, создавать ненужный шум. Нужно было устроить так, чтобы ты сбежал сам и выбрал себе другое воплощение Насредина. И я решила ограбить банк. Была уверена, что твоя тонкая натура этого не выдержит.
Она вдруг улыбнулась, но не холодной светской улыбкой, а тепло, как в редкие моменты покоя.
— Плохо же я тебя знала. И когда ты сначала держал меня на плечах, пока я пилила решетку, а потом честно караулил за окном, мое сердце дрогнуло. Дойдем до Дернхольма, решила я, а там… А потом была Камбрия, Тарант, Эшбери… Я сама не поняла, когда перестала представлять свою жизнь без тебя. И при этом не могла признаться тебе в том, что делаю.
Она снова потерла левой рукой висок, сверкнула сапфировая сережка в маленьком бледном ухе. Правая ее ладонь так и была скрыта под столешницей.
— Я не знаю, как ты это делаешь, Вирджил, — сказала она устало. — Вроде бы ты был передо мной, как на ладони. Верный. Преданный. Мой. Но в тебе всегда было что-то, что я не могла разгадать. И казалось: если я разочарую тебя, то ты развернешься и уйдешь. Сразу.
Вирджил нахмурился. Разочарует? Она? Какого дьявола, как она могла его разочаровать?! Но он молчал.
— И вот, я дотянула до того, что тебя схватила «Полярная звезда», когда ты ушел сам, без всяких признаний. Если бы я не попросила своих людей в Подполье приглядеть за тобой, ты бы пропал из-за меня. Если бы «овчарки» и без моей просьбы давно не раскапывали Кротовник, ты бы погиб просто потому, что был со мной. Твои раны — моя вина…
К Вирджилу, наконец, вернулся голос.
— Что вы говорите, это же не вы напустили на меня полуогров, да и ментальный маг тоже…
— Полуогров, — низким зловещим голосом сказала Виктория, и Вирджил сообразил, что ляпнул лишнее. — Полуогров. И ментальный маг…
— Старейшина Иоахим не дал бы меня убить.
— Старейшина Иоахим.
Кончик носа у Виктории побелел так, что было заметно даже в неярком свете лампы, и подрагивал, как у принюхивающегося зверька. Вирджил знал ее достаточно, чтобы понимать: любое слово способно сейчас привести к взрыву. Поэтому он прикусил язык. Повисла неуютная, напряженная тишина. Виктория беззвучно, но тяжело дышала, ее грудь под тонким лифом платья высоко вздымалась, поэтому Вирджил предпочел сверлить взглядом собственные руки.
— Ты хотел правды, — сказала она, наконец, и Вирджил понял, что гроза миновала. — Что ж, я рассказала тебе правду. Теперь ты знаешь, кто я, чем занимаюсь и зачем поднялась на борт «Зефира». И я предлагаю тебе присоединиться к нам, «овчаркам» Арканума. Лучше поздно, чем никогда. Знаю, ты думал, что я Живущая. Здесь я ничего не могу обещать. Я не занимаюсь… спасением мира. Я просто стараюсь сделать его лучше для людей, как и мои товарищи. Как Призрак. И это же предлагаю тебе.
Вирджил молчал.
— Понимаю, — после паузы продолжила Виктория, — это было внезапно, и обычно агентов так не вербуют. Но я не могу дать тебе времени на раздумье. Придется решать сейчас.
Вирджил молчал.
— Ах да… В «Полярной звезде» тебе рассказали немало страшилок, верно? Про кошмарных «овчарок», которые вырывают у полуросликов сердца и носят куртки из кожи полуогров? Это чушь. Или, может, дело в том, что ты панарий? Однако твой наставник, как видишь, тоже не брезгует вмешиваться в мировые события. Или… ты боишься пойти против него?
Вирджил чувствовал себя канатом, который на праздник лета перетягивали в Каладоне. Снова кто-то убеждал его выбирать сторону, снова взывал к пониманию. Вирджил ничего не понимал в мировой политике. Он не считал себя настолько важной персоной, чтобы судить, что хорошо для Арканума, а что нет. Может, людям были нужны защитники. Может, миру требовались защитники от защитников. Джейна Стайлз не может жить в родной стране, потому что там не нужны технологи. Старейшину Иоахима обыскивают на пристани в Камбрии. Истинный король гниет в тюрьме. Взрывается Лосиная Роща. Лианна Пел Дар возрождает Драконьих Рыцарей. Горит «Зефир». Старейшина Иоахим молится за мир. Виктория Уоррингтон говорит, что сходит с ума. И в центре всего этого Вирджил, который должен решить, кто прав, кто виноват. Но разве он может? Он, простой служка, который не читал проповеди, а мел дорожки в монастырском саду?..
Он поднял глаза к небу и уперся взглядом в низкий прокопченный потолок. Сучки на почерневших досках складывались в широко распахнутый глаз. Вирджил улыбнулся.
— Да скажи же ты что-нибудь! — в голосе Виктории промелькнула незнакомая, визгливая нотка.
Он посмотрел на нее, тонкую, ссутулившую изящные плечи, подобравшуюся, как перед прыжком, и всей кожей почувствовал ответный взгляд. Он старался даже не моргать — казалось, что стоит отвести глаза, как хрупкое, мгновенно установившееся равновесие между ними нарушится. Как на качелях, когда двое балансируют на разных концах доски — стоит резко пошевелиться, и кто-то вознесется наверх, а кто-то рухнет.
— Мадам, — сказал он осторожно и поднялся на ноги. Медленно. — Виктория…
Золотистые ресницы дрогнули, но взгляд голубых глаз по-прежнему был направлен прямо в душу Вирджилу.
— Я рассказал вам, как провел детство и юность. Паршивое было время, если честно, но по-настоящему паршивым оно стало, когда я начал работать на человека, которого знал только по слухам и рассказам… Тогда погиб мой брат. И мне не хотелось бы повторять ошибок юности. Да и отец Иоахим не зря сказал, что из меня плохой шпион — у меня все на физиономии написано…
Виктория почти не менялась в лице. Если бы не возникшая между ними невозможная, предельная ясность, Вирджил ничего бы не заметил. А так он увидел, как еле заметно сдвинулись брови, дрогнули губы, готовясь к следующей фразе… Шаткое равновесие едва держалось, доска качелей дрожала под ногами.
— Стойте! — он выставил вперед ладони. — Прошу, выслушайте меня до конца, ничего не говорите.
Она медленно кивнула, не опуская взгляд.
— В моей голове все перевернулось, — продолжил он. — Люди, которых я знал, оказались не такими, как я думал. Даже отец Иоахим. Даже вы. Я узнал тайны, которые предназначаются для других, не таких, как я. Если мне скажут, что солнце на самом деле зеленое, а трава красная, я уже ничему не удивлюсь. И, если сравнить сегодняшний день и вчерашний, окажется, что прежним остался только я сам. Только в себе я могу найти причину поступать так или иначе, когда все остальное встало с ног на голову…
— Не все, — еле слышно выдохнула Виктория, но ладони Вирджила дрогнули, и она не стала продолжать.
— Я панарий, мадам, — сказал он и улыбнулся. — Как вы и сказали. Знаю, что для вас это мало значит, но зато много значит для меня самого. Я ввязался во всю эту историю с кольцом и пропавшим кланом не ради выгоды, или политики, или даже любви, потому что тогда не подозревал, кого встречу на поляне, где разбился «Зефир»…
Рот Виктории округлился, слуха Вирджила достигло тихое «о».
— Я пришел на ту поляну, потому что почитал наше учение, — сказал он и сделал шажок вперед. Казалось, что он и правда шел по доске, и мир вокруг пошатывался и расплывался, и только силуэт Виктории, которая ждала в конце пути, оставался четким и резким, как теневой портрет. — Потому что верил, что меня ведет бог. Я и сейчас в это верю.
Шаг.
— Вы можете спорить, можете смеяться, но я верю, что ваша судьба переплетена с судьбой всего Арканума и тот, кто присматривает за всеми нами, направляет вас. Вы говорите, что не занимаетесь спасением мира, а сами именно это и делаете.
Шаг.
— Пусть отец Иоахим боится этого. Пусть вы сами не признаете этого.
Последний шаг, и Вирджил опустился на колени, взял в руки край шелкового подола и прижал к пылающему лицу.
— Я не хочу присягать незнакомому Призраку, хорош он там или нет, — глухо произнес он. — Я не восстану против старейшины Иоахима, потому что нам нечего с ним делить. Я отдал свою душу господу, а он вручил меня в ваши руки. Я обещал быть рядом, чтобы защитить вас. Я пойду туда, куда вы поведете меня, и, если будет нужно, последую за вами во тьму, пусть мне и не стать «овчаркой».
Виктория поднялась с табурета. Что-то жестко стукнуло — Вирджил поднял голову и увидел, что она положила на сиденье револьвер. Вирджил знал за ней привычку вертеть в руках мелкие вещи во время беседы. Сначала он нервничал, когда под руку ей подворачивалось оружие. Потом привык.
Маленькие ладони легли ему на голову, медленно, очень медленно пригладили волосы. Тонкие, но сильные пальцы сжали пряди на затылке, потянули почти до боли.
— Мой, — полувопросительно сказала Виктория.
— Ваш, — шепнул Вирджил.
Она провела рукой по его лицу, очертила кончиками пальцев линию бровей, скулу, ухо. Он не шевелился, и только когда рука замерла возле его губ, позволил себе прижаться к ней поцелуем.
— Что ж, — сказала Виктория Уоррингтон, — не могу поверить, что говорю это, но… ты можешь встать и служить мне, преданный Вирджил.
Она улыбнулась, и Вирджил почувствовал, что взлетает.
========== Эпилог ==========
Бланки телеграмм, в которых сотрудники телеграфа не увидели ничего подозрительного, а потому выбросили вместе с другими в конце рабочего дня.
ПАСТУШКА — ДЖЕКУ: ВСЕ В ДОБРОМ ЗДРАВИИ ТЧК СВЯЩЕННИК ПРИБЫЛ БЛАГОПОЛУЧНО ЗПТ РАДА ВИДЕТЬ ЕГО В ЧИСЛЕ НАШИХ ДРУЗЕЙ ТЧК НУЖНА НОВАЯ КОЛОДА КАРТ ЗПТ МОЯ ПОДМОКЛА ТЧК
ДЖЕК — ПАСТУШКЕ: РАД ХОРОШИМ ВЕСТЯМ ТЧК ХУДОЖНИК НАРИСУЕТ КОЛОДУ ТЧК ТЕСНАЯ ДРУЖБА СО СВЯЩЕННИКОМ ГРЕХ ВСКЛ
ПАСТУШКА — ДЖЕКУ: Я НЕВЕРУЮЩАЯ ТЧК
***
Вирджил проснулся поздно и в одиночестве. Половина кровати Виктории уже успела остыть, от простыней тонко пахло фиалковой водой. Он втянул носом сладковатый аромат и довольно улыбнулся.
В Каладон они так и не вернулись, но и в Камбрию не поехали. Виктория сказала, что нужно залечь на дно и позаботиться о кое-каких предосторожностях. «Дно» оказалось двухэтажным домиком в пригороде — приятное разнообразие после холодных каменных особняков и унылых трущоб. На долю Вирджила никаких забот не досталось, кроме мелких бытовых хлопот, и он выполнял приказание Виктории набираться сил — то есть вдоволь ел и спал, брал книги из маленькой библиотеки, а ночами… При мысли о том, как и на что он щедро тратит по ночам восстанавливаемые силы, Вирджил слегка покраснел и ухмыльнулся.
Он поднялся с постели, не торопясь оделся и умылся. Давно уже ему не доводилось совершать будничные дела без спешки, не на холоде, когда вода для умывания покрывается тонким ледком, или в пекле, когда забытая на солнце бритва раскаляется так, что не прикоснуться. После лесных шалашей и пещерок в горах проделывать простые утренние ритуалы в теплом и светлом доме казалось почти роскошью. Ополоснув выбритые щеки, Вирджил спустился по сосновой лестнице на первый этаж, откуда уже тянуло яичницей, поджаренным хлебом и кофе. Была очередь Гара готовить завтрак, и все обитатели дома благословляли дни, когда к плите вставал Гарфилд Телоний Ремингтон Третий. Всех остальных кулинарными талантами боги обделили.
Виктория уже успела позавтракать и пила кофе, просматривая свежую газету. За ее спиной стояла Джейна и мазала распущенные волосы подруги и предводительницы травяным соком, который должен был перекрасить светлые пряди в черный цвет. Вирджил вздохнул. Виктория предупредила его, что изменит внешность, чтобы успешнее скрываться от преследователей, и он понимал, что так будет безопаснее, но блондинкой она ему все равно нравилась больше. Впрочем, он любил бы ее, даже если бы она обрила голову и набила на коже рисунки, как дикарка.
Джейна помахала Вирджилу. Она перекрашивать волосы не стала, но коротко обрезала. Теперь, в рубашке и мужском сюртуке, она напоминала симпатичного веснушчатого подростка. Вирджил кивнул, сел за стол и придвинул к себе тарелку с тостами и яблочный джем.
— А Ториан где? — спросил он, подавив сладкий зевок.
— Выбрался в Каладон. Туда как раз прибыли послы от какого-то дикого вождя, так что еще один варвар никого не удивит.
Дверь распахнулась, и зашел Гар, одетый в штаны и рубаху, какие носили орки в доках. В руках он держал небольшой, перевязанный бечевкой сверток в коричневой бумаге.
— Подсунули под дверь. С маком в узле. С вас два медяка за доставку, мэм, Гар умный орк, Гар не даст себя обдурить!
— Сочтемся, — Виктория нетерпеливо схватила посылку, не обращая внимания на протестующий возглас Джейны, которая упустила из рук наполовину прокрашенный локон.
— Ну-ка…
В посылке оказались документы. Судя по размерам — паспорта. Виктория открыла первый.
— Посмотрим, какие имена нам придется носить в самое ближайшее время. Миранда Лоусон… Миранда? Нет, серьезно? Призрак не мог заказать документы у кого-то с хорошим вкусом?
— Мне нравится имя Миранда, — заметил Вирджил.
— Ты все равно всегда зовешь Викторию мадам, — сказала Джейна, и они с Гаром хихикнули.
— А тебя, моя дорогая, будут звать Орианой, — открыв следующий паспорт, сказала Виктория — или уже Миранда? — Дивное имя.
Столько убийственного яда вложить в два коротких слова было непросто, но она справилась.
— Ну и ладно, — Джейна пожала плечами. — Если мне не понравится, я буду представляться Уильямом Стэнли Бишопом, юным джентльменом из Роузборо.
— Но шутки в сторону, — Виктория отложила сверток и вернулась к газете. — Хотим мы или не хотим, а с этими именами нам жить и… о.
Она замерла, и только ее глаза быстро бегали из стороны в сторону, от строки к строке.
— Что-то случилось? — рискнул спросить Вирджил. Он заглянул через плечо Виктории. Бледный пальчик постучал по объявлению в виньетке: «Руперт и сыновья с радостью устроят праздник для вас и ваших близких. Наше угощение ценят от Таранта до Каладона! Пригласите ваших друзей за стол, позовите Руперта — а дальше все сделаем мы!» — И… что?
— Пожалуй, мы тут засиделись, — промурлыкала Виктория. — И документы как раз вовремя…
— И куда мы теперь? — нетерпеливо спросила Джейна. Гар подался вперед. И даже сам Вирджил, который сполна оценил прелести мирной жизни в уютном домике, почувствовал, как что-то у него внутри дрожит от предвкушения.
— О, дело предстоит интересное, — Виктория улыбнулась. — Пора уже загнать Каладон в промышленный союз с Тарантом, и так слишком долго тянули. Кажется, мистеру Уиллоугсби в ближайшем времени потребуется опытный переговорщик, пусть он сам об этом пока не знает. Фас, «овчарки»! В Тарант! Гар, разыщи Ториана, пусть заканчивает свои дела. Вирджил, позаботься о вещах. Ты готов ехать?
Она подняла голову и встретилась с Вирджилом взглядом. В голубых глазах горел знакомый огонек.
— Всегда, мадам.