В ходе исследования Перрету не удалось выявить устойчивой связи между вероисповеданием и инновационностью, за исключением того, что он смог установить незначительную положительную корреляцию между ростом числа патентов и распространением иудаизма и православных церквей, отличных от РПЦ. При этом коэффициент, отражающий взаимозависимость вероисповедания и инновационности, отрицателен и для католиков, и для протестантов, однако для католиков его величина больше [Perret J.K., 2014, р. 19].
* * *
Религиозные ценности и религиозное мировоззрение, будучи на протяжении значительного отрезка истории человечества своего рода «субстанцией», соединяющей ткань общества, существенным образом влияют на формирование хозяйственной среды или социально-экономической модели, которая представляет совокупность институтов и механизмов, регулирующих экономическую деятельность и взаимодействие экономических агентов.
Многообразие существующих в России конфессий, наличие регионов компактного проживания населения, исповедующего различные религии, и доминирующего вероисповедания, а также исторический опыт искоренения религии из жизни общества – все эти обстоятельства делают изучение влияния религиозных и культурных факторов на социально-экономическое развитие исключительно сложной задачей. Ее решение предполагает соединение эмпирических и теоретических исследований на стыке таких наук, как экономика, социология, социальная психология. Подобные исследования имеют важное значение как для понимания экономического поведения представителей разных культур и конфессий и, следовательно, для выработки механизмов стимулирования экономического роста, так и для решения задачи плодотворного взаимодействия и сотрудничества представителей разных религиозных традиций.
Список литературы
1. Арена: Атлас религий и национальностей России // Исследовательская служба «Среда». – М., 2012. – 236 с. – Режим доступа: http://sreda.org/ru/arena/arena-v-pdf
2. Вебер М. Избранные произведения. – М.: «Прогресс», 1990. – 805 с.
3. Костылев П.Н. К критике базовых понятий социологии религии: «религиозность» // Социология религии в обществе Позднего Модерна: Сб. статей по материалам четвертой Международной научной конференции НИУ Белгородский гос. ун-т / отв. ред. С.Д. Лебедев. – Белгород: ИД «Белгород», 2014. – С. 63–68.
4. Липов В.В. Религиозные ценности как фактор зависимости от предшествующего развития и формирования социально-экономических моделей // Экон. вестник Ростовского гос. ун-та. – Ростов-на-Дону, 2005. – Т. 3, № 3. – С. 57–73.
5. Barro R.J., McCleary R.M. Religion and economic growth across countries // American sociological review. – 2003. – Vol. 68, N 5. – P. 760–781.
6. Barro R.J., Mitchell J. Religious faith and economic growth: What matters most-belief or belonging? // Heritage foundation. – Washington, 2004. – Lecture N 841. – 12 p. – Mode of access: http://www.heritage.org/research/lecture/religious-faith-and-economic-growth-what-matters-most-belief-or-belonging
7. Friedman H., Adler W.D. Moral capitalism: a biblical perspective // American j. of economics and sociology. – 2011. – Vol. 70, N 4. – P. 1014–1028. – Mode of access: http://onlinelibrary.wiley.com/doi/10.1111/ajes.2011.70.issue-4/issuetoc
8. Grigoriadis T. Religious origins of democracies and dictatorships // Discussion paper, School of business & economics: Economics, Free university Berlin. – 2013. – N 2013/16. – 32 p. – Mode of access: https://www.econstor.eu/dspace/bitstream/ 10419/85272/1/769721117.pdf
9. Grigoriadis T., Torgler B. Religious identity, public goods and centralization: Evidence from Russian and Israeli cities // Discussion paper, School of business & economics: Economics, Free university Berlin. – 2013. – N 2013/13. – 40 p. – Mode of access: http://econstor.eu/bitstream/10419/80442/1/766287858.pdf
10. Guiso L., Sapienza P., Zingales L. Does culture affect economic outcomes? // J. of econ. perspectives. – 2006. – Vol. 20, N 2. – P. 23–48. – Mode of access: http://pubs.aeaweb.org/doi/pdfplus/10.1257/jep.20.2.23
11. Hanley A. Is religion associated with entrepreneurial activity? // Discussion paper N 8111, Institute for the study of labor (IZA). – Bonn, 2014. – 28 p.
12. Hirschle J. «Secularization of consciousness» or alternative opportunities? The impact of economic growth on religious belief and practice in 13 European countries // J. for the scientific study of religion. – 2013. – Vol. 52, N 2. – P. 410–424. – Mode of access: http://onlinelibrary.wiley.com/doi/10.1111/jssr.2013.52.issue-2/issuetoc
13. Kaasa A. Religion and social capital: evidence from European countries // Internat. rev. of sociology. – 2013. – Vol. 23, N 3. – P. 578–596. – Mode of access: http://www.tandfonline.com/doi/abs/10.1080/03906701.2013.856162?journalCode=cirs 20#.U61KdjaGjm4
14. Perret J.K. Religion, growth and innovation in contemporary Russia: Schumpeter discussion paper / Schumpeter school of business and economics. University of Wuppertal. – 2014. – 26 p. – Mode of access: http://elpub.bib.uni-wuppertal.de/edocs/dokumente/fbb/wirtschaftswissenschaft/sdp/sdp14/sdp14006.pdf
15. Semenova A. Would you barter with God? Why holy debts and not profane markets created money? // American j. of economics and sociology. – 2011. – Vol. 70, N 2. – P. 376–400. – Mode of access: http://onlinelibrary.wiley.com/doi/10.1111/ajes.2011.70. issue-2/issuetoc
16. Zelekha Y., Avnimelech G., Sharabi E. Religious institutions and entrepreneurship // Small business economics. – 2014. – Vol. 42, N 4. – P. 747–767. – Mode of access: http://link.springer.com/journal/11187/42/4/page/1
Экономические аспекты социального учения русской православной церкви
Православие на протяжении всей российской истории, особенно в ее поворотные моменты, играло заметную роль в жизни общества. Одним из таких моментов в новейшей истории стал крах СССР и переход к рыночной экономике. В результате экономических реформ изменилась социально-имущественная структура общества: «миллионы людей оказались за чертой бедности, в то время как относительно небольшая группа сосредоточила в своих руках значительную часть материальных ресурсов страны» [Браславский П., 2004, с. 1]. Но главным негативным итогом начала первого пост-перестроечного десятилетия стал моральный упадок общества. Крушение идеала социальной справедливости, личные трагедии большинства граждан, озлобленность и социальная апатия, беспомощность перед лицом олигархов и преступников не могли не заботить церковь [Чаплин В., 2005].
В самом обществе, находившемся в переходном состоянии, возникли ожидания, обращенные к Русской православной церкви (РПЦ). Прежде всего, ожидалось появление церкви в общественном пространстве. Представлялось, что церковь, сохранившая какое-то духовное сокровище, предъявит его обществу как культурно, социально и собственно религиозно значимое для «мира». Эти ожидания оказались завышенными. Лишь в 2000 г. РПЦ опубликовала развернутую официальную позицию по общественно значимым вопросам – «Основы социальной концепции» (ОСК) [Кырлежев А. Русская православная церковь.., 2003], в которых были сформулированы «социально-этические принципы существования современного общества, те основы морали и начала естественного права, благодаря которым наша жизнь получает благодатное нравственное питание и не скатывается в хаос, подобный эпохе коммунистического или нацистского затмения разума» [Костюк К.Н. Социальная концепция Русской.., 2010]. В данной работе мы рассмотрим в основном экономические аспекты этой концепции, а также проанализируем комментарии, с ней связанные.
Общая характеристика Основ социальной концепции Русской православной церкви
Одно из наиболее часто цитируемых определений понятия «христианское социальное учение» было предложено известным теологом, кардиналом Й. Хёффнером, который понимает его как «совокупность социально-философских (взятых, в сущности, из социальной природы человека) и социально-теологических (взятых из христианского учения о Спасении) знаний о сущности и устройстве человеческого общества и о вытекающих отсюда и применимых к конкретным общественным отношениям нормах и задачах строя» [Хёффнер Й., 2001, с. 15]. В то же время православные богословы придерживаются разных точек зрения на необходимость создания православной социальной доктрины. Одни, как известный греческий теолог Г. Манцаридис (G. Mantzaridis), заявляют, что церковь не нуждается ни в собственной политической системе, ни в социальной доктрине, ни в создании социально-этической или этической системы, поскольку все, что необходимо религиозным христианам, как людям, так и миру, содержится в высказываниях Отцов церкви и постановлениях соборов [Hallensleben B., Sokolovski A., 2001, p. 6].
Другие выдвигают весомые аргументы в подтверждение ее необходимости. Так, игумен Вениамин (Новик) (1946–2010) писал, что поскольку христианство для христианина является не только «религией для внутреннего употребления» или неким терапевтическим средством утешения или системой самодисциплины, но принципом его жизни в целом, включая ее социальный, культурный, политический, экономический, экологический и даже биоэтический аспекты, его ориентация в социуме возможна при наличии у Церкви представления о некоем общественном идеале, воспринимаемом в эсхатологической перспективе спасения [Вениамин (Новик), игумен, 2000].
Социальная доктрина позволяет Церкви не только представлять свое видение общественного идеала, но и «предлагать или высказывать суждения о конкретных экономических, социальных и политических ситуациях» [Sollogoub M., 2009], о современном ей обществе. В то же время, это не учение об обществе как таковом, а «представление об обществе, бытующее в свете и в фокусе преображающей силы церкви, обществе рядом с церковью. Таким образом, социальное учение церкви имеет нормативную природу, преобразовывающую истины веры в нормы социальной жизни» [Костюк К.Н., 2014, с. 360]. «Создавая социальное учение, Церковь простирает свой дар Богопознания до способности высветить богословское содержание социального измерения жизни. Она определяет при этом те задачи, служения, методы, которые естественны и приемлемы для современного общества» [Костюк К.Н., 2001, с. 118].
После падения коммунизма сложилась ситуация, когда церковь может без вмешательства государства определять свое место в обществе. Эта ситуация поставила перед церковью целый ряд сложных задач, в частности задачу преодоления отгороженности от общественной жизни, сложившуюся в советское время. Сложность решения этой и других задач определялась тем, что постсоветское общество оказалось одним из самых секулярных обществ мира.
«Если раньше служитель Церкви общался почти исключительно со своими прихожанами, которые мыслили теми же категориями, что и он сам, то теперь священник столкнулся лицом к лицу с огромной массой невоцерковленных людей, чьи знания о религии были рудиментарными или нулевыми… Если раньше общество жило своей жизнью, а Церковь – своей, то теперь Церковь оказалась вовлеченной в общественную дискуссию по основным вопросам современности» [Иларион (Алфеев), 2005]. По сравнению с дореволюционным периодом коренным образом изменились профессиональная структура и уровень образования населения, исчезла прежняя «православная интеллигенция». В постсоветский период церковь столкнулась с феноменом религиозного плюрализма, информационной и политической открытости. Опыта существования в такой среде у РПЦ практически не было [Зубов А., 1995]. Очевидно, что старые дореволюционные модели взаимоотношений церкви и личности, церкви и общества в современных условиях не работают [Башкиров В, 2006; Браславский П., 2004, с. 6].
В то же время в самой церкви сформировались различные представления о способах взаимодействия с обществом, которые условно можно назвать фундаменталистскими и либеральными, и возникла необходимость в выработке внутрицерковного консенсуса [Костюк К.Н., 2001, с. 116]21. Создание социальной концепции можно рассматривать как часть процесса консолидации внутри церкви [Костюк К.Н., 2014, с. 360].
Инициатором и идеологом разработки социальной концепции РПЦ был будущий патриарх РПЦ, митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл (Гундяев). Избранное им направление часто называют «новым консерватизмом», «модернизацией на основе традиции». Речь идет о соединении традиционных православных форм с современными аргументацией и стилистикой. Цель соединения старого и нового, по словам патриарха Кирилла, состоит в том, чтобы «христианская мотивация присутствовала во всем, что составляет сферу жизненных интересов человека» [Вовченко Б.В., 2010, с. 2]. Эта позиция будущего патриарха, а в немалой степени также его политическое чутье и организаторские способности оказали на содержание документа огромное влияние [Филатов С., 2012, с. 16; Костюк К., 2003; Костюк К.Н., 2014, с. 349].
В 1994 г. Архиерейский собор РПЦ принял решение о разработке «всеобъемлющей концепции, отражающей общецерковный взгляд на вопросы церковно-государственных отношений и проблемы современного общества в целом» [Архиерейский Собор.., 1994]. Была создана рабочая группа, которой руководил митрополит Кирилл, и в которую вошли архиереи и клирики РПЦ, профессора духовных школ, сотрудники синодальных отделов.
Касаясь истории создания документа, прот. Всеволод Чаплин отмечал, что он был разработан в сжатые сроки в условиях давления как со стороны представителей различных точек зрения, существующих в среде верующих, так и со стороны светских политиков, которые хотели бы привязать социальную доктрину церкви к «политическому моменту». Составители же поставили перед собой цель создать систематизированную концепцию, рассчитанную не на год-два, а, по крайней мере, на ближайшие десятилетия, и приемлемую для всей церкви, что очень важно, учитывая, что почти половина приходов РПЦ находится за пределами РФ [Кырлежев А., 2003].
В ходе работы над концепцией использовались труды православных богословов, пастырей, философов, ученых22. Но они, как отмечал митрополит Кирилл, выражают частные, часто противоположные мнения, а не официальную позицию РПЦ, которая по многим из обсуждавшихся вопросов никогда не выносила определенных суждений [Кирилл, митрополит.., 2000]. При разработке концепции также принимались во внимание как католические, так и, в меньшей мере, протестантские документы, посвященные проблемам христианского социального учения. Главными же ее источниками были Библия и святоотеческое наследие [Кырлежев А., 2003].
Митрополит Кирилл объяснял, что документ назван «Основами», поскольку «по мере изменения государственной и общественной жизни, по мере появления в этой области новых проблем, требующих церковной оценки, социальное учение Церкви будет, несомненно, развиваться и совершенствоваться» [Кирилл, митрополит.., 2000].
Принятые Архиерейским собором в 2000 г. ОСК стали первой за более чем тысячелетнюю историю официальной идеологической доктриной РПЦ, которая охватывает широкий спектр вопросов современной жизни23 и свидетельствует о сильной «социальной традиции» РПЦ [Костюк К.Н., 2001, с. 116]. Документ является долгосрочной программой общественного служения церкви, которая опирается на православное богословское осмысление ее положения в плюралистическом секулярном обществе [Безбородов М.И., 2011, с. 1, 2; Браславский П., 2004, с. 2].
По оценкам как отечественных, так и зарубежных специалистов, принятие ОСК – знаменательное событие в истории православия, одно из ключевых церковно-политических событий ХХ в., большой шаг РПЦ вперед [Коваль Т.Б., 2003, с. 43; Костюк К., 2002; Calvez J.-Y., 2008]. Многие считают, что РПЦ наконец преодолевает свою обычную позицию: «Мы спасаем индивидуальные души, а в дела общественные и политические не вникаем – это не наше дело» [Сомин Н.В., 2000].
В основе обращения РПЦ к проблемам социальной жизни лежит богочеловеческая природа церкви, связанной с миром общей тварной природой. Но будучи богочеловеческой, она призвана благодатным образом воздействовать на мир или вершить свою искупительную миссию. Целью церкви «является не только спасение людей в этом мире, но также спасение и восстановление самого мира» [Основы социальной.., 2005, I. 2]. Таким образом, формулируя ОСК как долгосрочную программу общественного служения, авторы документа рассматривают РПЦ в качестве единого организующего стержня, на который «нанизываются» все представленные в ОСК проблемы и суждения.
Такой подход определяет структуру документа, включающего короткую преамбулу и 16 тематических разделов. После изложения основных богословских положений, на которые опирается социальное учение, документ представляет позицию РПЦ по следующим вопросам: церковь и нация; церковь и государство; соотношение христианской этики и светского права; церковь и политика; труд; собственность; война и мир; преступность, наказание, исправление; личная, семейная и общественная нравственность; здоровье личности и народа; биоэтика; церковь и проблемы экологии; светские наука, культура и образование; церковь и СМИ; международные отношения, проблемы глобализации и секуляризации мира.