С учетом сказанного следовало бы взять за основу систему государственных научно-технологических приоритетов, предложенных президентом Д.А. Медведевым, добавив к ним отдельными строками: исследование и создание промышленных, строительных и бытовых роботов, как автономных, так и дистанционно-управляемых, что значительно облегчило бы продвижение страны в группу высокоразвитых индустриальных стран мира; фармакологические исследования и развитие фарминдустрии; и, наконец, интенсивное развитие социально-экономических, политических и гуманитарных дисциплин в целом, а также наук о государственном и корпоративном менеджменте. Для страны с таким сложным полиэтничным населением развитие социально-гуманитарных дисциплин крайне важно, особенно в регионах, подобных Северному Кавказу, где уже два десятилетия существует остро конфликтная ситуация, в основе которой лежат не только экономические, но и этнические и религиозные противоречия. Их преодоление без серьезных научных рекомендаций одними лишь силовыми методами в обозримом будущем не представляется возможным.
Особенно важными являются вопросы организации, управления и кадрового потенциала российской науки.
В 30-е годы XX в., когда было принято решение (диктуемое, прежде всего, военными интересами) превратить Россию в мощное индустриальное государство, был сделан грандиозный рывок в развитии научных исследований, общего, и особенно высшего, образования. Несмотря на крайне трудные условия военного времени (1941–1945), научно-кадровый потенциал России продолжал укрепляться. В послевоенные годы Россия вплоть до начала реформ 90-х годов продолжала сохранять статус второй научной державы мира, а ее система высшего образования была признана одной из наиболее эффективных.
Сейчас в силу многих причин, о некоторых из которых уже говорилось, положение России в перечне научных держав мира резко понизилось. По уровню бюджетного финансирования научных исследований и разработок (в % от ВВП) Россия существенно уступает США, Израилю, развитым странам Западной Европы, Китаю и Японии. Но дело не только в процентах, финансирование невелико и в абсолютном долларовом исчислении. И это, естественно, ведет к ухудшению качества научных исследований и снижению количественных показателей (например, число зарегистрированных патентов, цитирование научной информации, возрастная структура корпуса ученых и т.д.)5. Отмечая неудовлетворительное положение, сложившееся на сегодняшний день в отечественной науке, президент Д.А. Медведев поставил достаточно верный диагноз: «Результатов не принесли ни маленькие фирмы, ни создаваемые технопарки, ни венчурные компании, ни другие механизмы. Все это в основном существует только на бумаге… Мы тратим на это очень мало, и если так и будет продолжаться, мы ничего не получим, так и будут одни заклинания» (цит. по: 22). Автор газетной заметки во «Времени новостей» добавляет, что в стране крайне низкий объем исследовательских работ, проводимых за счет предприятий (только 6%, тогда как в Японии – 75, в США – 70) (22).
Недостаточное финансирование науки болезненно сказывается прежде всего на ее кадровом потенциале. Хотя, как уверяют руководители РАН, средняя заработная плата академических ученых составляет 30–34 тыс. руб. в месяц, цифры эти, в отличие от «средней температуры по больнице», относятся, скорее всего, к академической элите. Утвержденные после завершения «пилотного проекта» 2006–2008 гг. ставки для младших научных сотрудников составляют 11 тыс. руб. в месяц. Для научных, старших, ведущих и главных научных сотрудников соответственно 13, 15, 17 и 20 тыс. руб. С учетом надбавки в 3 тыс. руб. за кандидатскую и 7 тыс. руб. за докторскую степень самая высокая официальная заработная плата главного научного сотрудника составляет 27 тыс. руб. в месяц. Конечно, ряд научных сотрудников получают финансовую поддержку в виде грантов РФФИ, РГНФ, Министерства образования и науки и других дополнительных платежей. Однако пополнение кадрового корпуса ученых за счет выпускников вузов происходит с огромным трудом, так как первая ступень, на которую может вскарабкаться выпускник, не имеющий ученой степени, – 11–13 тыс. руб. в месяц. Для сравнения, средняя заработная плата работников ЖКХ г. Москвы – 40–50 тыс. руб. в месяц (32). Вполне естественно, что лучшие, наиболее подготовленные, способные выпускники вузов стремятся попасть в коммерческие структуры, в комплекс ЖКХ или на государственную службу, а отнюдь не в научно-исследовательские институты, опытно-конструкторские и проектные организации.
Теперь стоит обсудить положение в системе российского высшего образования, являющегося поставщиком новых, молодых научных кадров. Здесь у нас, к сожалению, дела также обстоят далеко не благополучно. Это в полной мере осознает и руководство Минобрнауки. Министр А.А. Фурсенко в ходе Петербургского международного инновационного форума, состоявшегося в 2008 г., откровенно признался, что у нас «не самое эффективное образование» (цит. по: 19). Его слова полностью подтверждают выводы, сделанные Рособрнадзором в 2009 г. Руководитель этого ведомства Любовь Глебова обнародовала результаты обследования качества образования в высших учебных заведениях России: «Имеющемуся статусу сегодня не соответствуют 48% университетов, 52% академий и 59% институтов РФ» (цит. по: 7). Ясно, что с таким положением нельзя мириться. Выпускники вузов, не соответствующих своему статусу, в ближайшие годы пополнят не только кадры коммерческих организаций, но также государственных и научных учреждений. В результате их деятельности вряд ли улучшится положение в отечественной науке и появятся новые достижения, способные повысить конкурентоспособность отечественной экономики, сделать ее экономикой знаний, продуцирующей высокие технологии и конкурентоспособные на мировом и внутреннем рынках продукты. Сама структура высших учебных заведений России и структура специализации студентов с точки зрения перспектив развития общества уже сейчас вызывают серьезное беспокойство у руководства страны. Заместитель председателя Совета министров РФ С.Б. Иванов, оценивая структуру высших учебных заведений в масштабе России, в марте 2009 г. отметил: «Во всем Советском Союзе было лишь порядка 600 вузов, из них 20–30 университетов. У нас же сейчас университетов уже 383, да еще 221 академия» (цит. по: 12).
Но главная беда заключается не в этом, а в том, что быстрый количественный рост высших учебных заведений сопровождался «перекосами» и «перегибами» не в пользу специалистов для реальной экономики, а в сторону подготовки будущих сотрудников финансовых, подчас чисто спекулятивных, структур, деятельность которых явилась одним из источников нашего системного кризиса. С.Б. Иванов также отметил, что из 6 млн. студентов треть – будущие экономисты и управленцы. В стране учится около 1 млн. гуманитариев. Оптотехнике и приборостроению обучается 50 тыс. человек. Химии, биотехнологии – 71; физике и математике – 87; радиотехнике и электронике – 116 тыс. «Профессионалов для той самой реальной экономики, о которой мы сегодня так много говорим, у нас готовится в разы меньше, чем для сферы управления и финансов» (цит. по: 11).
В европейской науке начиная с XIII в., а позже и в американской науке роль крупнейших исследовательских центров традиционно выполняли университеты. Во второй половине XX в., когда потребность в высококвалифицированных научных кадрах резко возросла, из общей массы университетов, в том числе инженерно-технологических, возникновение которых относится ко второй половине XIX в., выделились так называемые исследовательские университеты, профессора, аспиранты, научные сотрудники и студенты старших курсов которых постоянно генерировали новые идеи и выполняли основной массив научных, особенно фундаментальных, исследований. Именно эти исследовательские университеты, к числу которых принадлежат в первую очередь знаменитые американские университеты (Гарвард, Стэнфорд, Массачусетский технологический, университеты Беркли, Колумбийский университет в Нью-Йорке), Оксфордский и Кембриджский университеты в Великобритании, Сорбонна (Парижский университет) и Нормальная школа во Франции, Технион в Израиле и т.д., стали основными поставщиками научных кадров в наиболее развитых странах мира (16).
Россия только приступает к созданию исследовательских и так называемых федеральных университетов, которые должны готовить кадры для российских КБ, НИИ и проектных организаций. В чем заключается различие между «федеральными» и «национальными исследовательскими» университетами, остается пока неясным. Но намерение их создать следует оценить как безусловно положительное. К 2012 г. в России планируется создать пять федеральных и 30 национальных исследовательских университетов (4). При этом следует учесть, что молодые исследователи, подготавливаемые в федеральных и национальных исследовательских университетах, смогут приступить к самостоятельной научной работе лишь через пять-шесть лет. К тому же не вполне понятно, что может служить гарантией их высококачественной подготовки.
Известно, что за последние 10–15 лет количество профессоров, доцентов и других преподавателей с учеными степенями докторов и кандидатов наук в наших вузах стремительно росло. Но этот количественный рост осуществлялся за счет снижения требований и в ущерб качеству. Более того, как отметил председатель ВАК при Минобрнауки РФ академик М.П. Кирпичников, около 30% всех защищенных диссертаций написано наемными научными батраками. А из общего числа диссертационных защит 12% приходится на лиц, не имеющих отношения к науке или высшему образованию. «Колоссальная цифра!» – заявил академик (цит. по: 32а). Можно ли полагать, что авторы таких сомнительных диссертаций смогут готовить высокопрофессиональных специалистов для науки, инновационных разработок и системы государственного управления? Отрицательный ответ напрашивается сам собой.
К тому времени, когда эта статья будет опубликована, у России появятся первые признаки выхода из кризиса. Но его последствия будут ощущаться еще долгое время. Самое главное заключается в том, какой будет посткризисная Россия. Несмотря на свой изрядный «атомный щит» и реформу Вооруженных сил, Россия выпадет из числа не только развитых, но и быстроразвивающихся стран (если по-прежнему ее экономика будет базироваться на экспорте нефти и природного газа). Единственный выход из положения заключался бы в выработке и реализации стратегии превращения нашей страны в интеллектуальное супериндустриальное общество.
Смысл этого понятия заключается в том, что бюджет страны в основном формируется за счет налоговых поступлений не от экспорта сырья, а от экспорта и реализации на внутренних рынках высококонкурентных индустриальных продуктов и использующих их услуг. К числу таких стран уже сейчас относятся США, 90% бюджетных поступлений которых получаются за счет развития высокотехнологичных производств; Япония, где такие поступления составляют почти 100%; страны Западной Европы, где они колеблются в интервале от 70 до 85%. Судя по наблюдающимся уже сегодня тенденциям в сфере создания альтернативных источников энергии, зависимость этих стран от природно-углеводородного топлива, которое экспортируют Россия, нефтяные Эмираты и некоторые другие азиатские и латиноамериканские страны, в ближайшие полтора-два десятилетия резко сократится. Это значит, что и поступления в бюджет от экспорта природного сырья существенно упадут. Если Россия, и прежде всего ее элиты, не хочет оказаться в числе безнадежно отставших стран мира, лидерам нашего государства следует немедленно приступить к выработке новой стратегии по превращению России в супериндустриальное общество. И никакие «заклинания», если пользоваться выражением Д.А. Медведева, здесь не помогут. Для того чтобы страна выздоровела, благополучно вышла из кризиса, попала в пул высокоразвитых стран с высоким благосостоянием населения и стала комфортабельной для жизни в духовном и материальном отношении, ей нужно перевести свое народное хозяйство на рельсы высоких технологий и инновационного развития. А это возможно лишь при условии принятия самых экстренных и мощных решений для стремительного рывка в сфере науки и профессионального высшего образования. В противном случае Россия надолго будет покрыта беспросветным туманом отставания, болезни и нищеты.
Литература
1. Веретенникова К. «Это тупик»: Дмитрий Медведев раскритиковал экономический курс страны // Время новостей. – М., 2009. – 11 авг. – С. 2.
2. Волчкова Н. До лучших времен? Академию вынуждают корректировать планы // Поиск. – М., 2009. – 13 нояб. – С. 3.
3. Волчкова Н. Закрытый космос: Список государственных приоритетов в научно-технологической сфере будет сокращен? // Поиск. – М., 2009. – 15 мая. – С. 3.
4. Галкина Д. Призваны в звенья: Федеральные университеты поработают на всю страну // Поиск. – М., 2008. – 28 нояб. – С. 3.
5. Гараненко А. Страшно богатые: Разрыв в доходах жителей столицы достиг критического уровня: (Интервью с социологом Натальей Тихоновой) // Известия. – М., 2007. – 9 авг. – С. 5.
6. Денисов А. Рейтингом по коррупции Россию поставили на 147-е место // Независимая газета. – М., 2008. – 24 сент. – С. 5.
7. Кондракова Т. Имидж под контролем: Надзор за вузами усилят // Поиск. – М., 2009. – 13 февр. – С. 10.
8. Миндели Л.Э., Хромов Г.С. Состояние и эволюция научно-технических систем в промышленно развитых странах. – М.: ИПРАН РАН, 2008. – 206 с.
9. Миронова Ю. Американцы вкалывают, а мы вмазываем? // Известия. – М., 2007. – 4 сент. – С. 7.
10. Моргунова Е. Всесистемный элемент: Власть подбирает приманки для инноваторов // Поиск. – М., 2009. – 24 апр. – С. 3.
11. Моргунова Е. Не жмем на тормоза? Власть обещает не сворачивать программы поддержки науки и образования // Поиск. – М., 2009. – 27 марта. – С. 3.
12. Мошкин М. Теория естественного отбора: Сергей Иванов призвал ужесточить лицензирование вузов // Время новостей. – М., 2009. – 18 мар. – С. 2.
13. Накоряков В. Прививка от кризиса: Государство крепнет, когда создаются условия для плодотворной работы ученых // Поиск. – М., 2009. – 5 июня. – С. 7.
14. Паперная Г. Не знают, но болеют: Минздравсоцразвития подвело итоги диспансеризации // Время новостей. – М., 2009. – 3 июля. – С. 2.
15. Ракитов А.И. К супериндустриальному обществу // Свободная мысль. – М., 2008. – № 8. – С. 81–94.
16. Ракитов А.И., Райков А.Н., Ковчуго Е.А. Наука, образование, инновации: Стратегическое управление / Под ред. А.И. Ракитова. – М.: Наука, 2007. – 228 с.
17. Ракитов А.И. Наука, образование и супериндустриальное общество: Реалистический проект для России // Вопросы философии. – М., 2009. – № 10. – С. 60–69.
18. Растопшин М. «Сеть» и «центр»: Россия отстает от США и НАТО в развитии новых средств ведения войны на 10–15 лет // Время новостей. – М., 2009. – 28 окт. – С. 4.
19. Сверху вниз // Поиск. – М., 2008. – 17 окт. – С. 3.
20. Священник Павел Флоренский. Предполагаемое государственное устройство в будущем: Сборник архивных материалов и статей / Сост. игумен Андроник (Трубачев). – М.: Изд. Дом Городец, 2009. – 208 с.
21. Ситнина В. Бит или не бит? Дмитрий Медведев поручил приблизить Россию к мировым лидерам информационного общества // Время новостей. – М., 2009. – 13 февр.
22. Ситнина В. Лаборатория Медведева: Президент запустил процесс модернизации российской экономики // Время новостей. – М., 2009. – 19 июня. – С. 2.
23. Ситнина В. «Мы видим дыру…»: Бизнес и власть обсудили текущее состояние российской экономики // Время новостей. – М., 2009. – 1 июля.
24. Ситнина В. Пьяный анализ: Россия покинет первую десятку наиболее населенных стран мира // Время новостей. – М., 2009. – 6 окт. – С. 3.
25. Склярова И. Даю на водку: Расходы россиян на крепкий алкоголь в кризис увеличиваются // Время новостей. – М., 2009. – 23 марта. – С. 4.
26. Склярова И. Трезвая оценка: Россияне пьют, как в «лихие 90-е» // Время новостей. – М., 2009. – 3 июля. – С. 2.
27. Сонина Е. Безучастные частники: Негосударственный сектор холоден к науке // Поиск. – М., 2009. – 29 мая. – С. 5.
28. Сусаров А. Обманный курс: Россия стала чемпионом мира по экономическому мошенничеству // Время новостей. – М., 2009. – 20 нояб. – С. 4.