Исследовательская проблема вырисовывающейся программы связана с многомерной динамикой современного мирового порядка, появлением новых внешних и внутренних факторов, влияющих на положение в нем различных государств и их групп, и др.
Нынешние контуры мирового порядка сложились в результате перехода от доминирования порядков ограниченного доступа ко все большему распространению порядков открытого доступа, к формированию новых типов государств и межгосударственных систем как структурной основы мирового порядка. Данная тенденция динамично развертывалась на протяжении XIX столетия, однако в первой половине XX в. она была нарушена появлением эволюционной паузы, заполненной мировыми войнами, тоталитарными экспериментами и иными дисфункциональными явлениями. Вместе с тем в рамках эволюционной паузы и сменившей ее фазы холодной войны происходило накопление институциональных новаций в основном в рамках волн государственного строительства и демократизации. Именно эти новации создали потенциал нового развития, проявившийся, в том числе, в виде глобализационных процессов конца прошлого века. Однако в последнее время вновь стали нарастать дисфункциональные явления, отчасти связанные с издержками ускорения мирового развития и форсированным навязыванием миру однополярной системы.
Мировой порядок в настоящее время подвергается значительным трансформациям, вызванным комплексом новых внутренних и внешних обстоятельств, в том числе изменениями в положении государств и групп государств в современной мировой системе, динамикой их ресурсов и притязаний, факторов их могущества и влияния и др. Происходит эрозия однополярной системы, продолжается сдвиг центров экономической мощи и потенциалов развития, усиливается общая неустойчивость мирового порядка, возникают новые угрозы безопасности, обостряется соперничество на глобальном и региональном уровнях, растет неравенство, возникают новые мощные миграционные потоки и демографические вызовы, идет подъем «восходящих» государств и групп государств, претендующих на большее влияние и более высокий статус в мировой и региональных системах и др. С одной стороны, эти перемены отражают происходящие изменения в факторах и компонентах могущества, влияния и статуса государств в современном мире, а с другой – оказывают на них свое влияние.
Традиционно могущество, влияние и статус государств понимались в политической науке и международных исследованиях как проявления экономического и военного потенциала, геополитических условий и национальной стратегии. Эти базовые компоненты, в основном сложившиеся на протяжении XIX и XX столетий, и сегодня сохраняют свое значение и во многом определяют положение государств в мировой системе. Вместе с тем глубокие перемены, происходящие в настоящее время, ведут к модификации и трансформации этих традиционных компонентов и появлению их новых, все более важных измерений, проявляющихся в экономической, социальной, политической, технологической и других областях. В частности, происходит общая диффузия могущества и влияния государств в глобальном и региональном измерениях. Возрастает влияние разнообразных внутренних факторов, включая государственную состоятельность, качество институтов, легитимность и др., на влияние и статус государств. Повышается значение дифференциации самих государств – их типов и разновидностей (непризнанные и частично признанные, слабые и неуспешные, теряющие свой прежний статус и стремящиеся к его повышению и т.д.). Приобретают большее значение новые компоненты могущества, влияния и статуса, связанные с конкурентоспособностью, технологическими возможностями, инновационным потенциалом, «мягкой силой», человеческим потенциалом и др.
Происходящие изменения не могут быть измерены и в полной мере оценены с помощью лишь традиционно используемых показателей – таких, как ВВП / человек, количество населения, объемы военных расходов, размер вооруженных сил и др. Для измерения новых компонентов могущества, влияния и статуса государств необходимы новые подходы, включающие разработку соответствующих теоретико-методологических оснований, создание новых информационных баз, разработку новых показателей и индексов, методов обработки данных и их сравнительного анализа и др. Планируемый исследовательский проект позволит достичь фундаментальных теоретических и прикладных результатов на указанном научном направлении.
Наше исследование призвано заполнить существующую в мировой науке лакуну, связанную со все еще не выявленными факторами дисфункций мирового развития и с недостаточной исследованностью уже известных мировой науке деформаций политических порядков государств и межгосударственных систем как структурной основы глобального развития. Оно позволит дать ответы на следующие чрезвычайно актуальные в научном отношении и с прикладной точки зрения (особенно с учетом происходящих перемен в структуре мирового порядка) исследовательские вопросы.
1. Каковы новые компоненты могущества, влияния и статуса государств и групп государств в меняющейся структуре современного мирового порядка?
2. Как соотносятся разные поколения традиционных и современных компонентов могущества, влияния и статуса государств и каковы основные тенденции и направления их модификации и трансформации?
3. Какие объективные изменения внутри государств и в их взаимоотношениях фиксируют новые показатели и измерения могущества, влияния и статуса?
4. Каковы индикаторы (показатели) новых измерений могущества, влияния и статуса государств и групп государств в современном мире?
Вырисовывающуюся программу объединяют следующие задачи.
Во‐первых, разработать и обосновать теоретическую модель динамики современного мирового порядка на основе новых подходов к измерению и сравнительному анализу параметров могущества, влияния и статуса государств в условиях происходящих внутренних и внешних трансформаций.
Во‐вторых, выявить основные тенденции и направления модификации параметров и компонентов могущества, влияния и статуса государств в современном мире, а также взаимного влияния внутренних и внешних факторов, включая государственную состоятельность (State capacity), сетевые взаимодействия на национальном, региональном и глобальном уровнях, участие в новых конфликтах, миграционные потоки и др.
В‐третьих, создать новые эмпирические базы данных и разработать новые показатели измерения и оценки внутренних и внешних факторов, определяющих положение государств и групп государств (в том числе как утрачивающих свое прежнее влияние, так и «восходящих») в меняющейся мировой структуре.
В‐четвертых, протестировать разработанные показатели могущества, влияния и статуса государств с использованием новых методов количественного анализа, включая новые индексы влияния, учитывающие сетевые взаимодействия, модели порогового агрегирования, модели анализа паттернов и др. и на их основе создать многомерную модель структуры современного мирового порядка.
В случае решения этих задач могут быть получены серьезные научные результаты. В их числе новая концепция параметров могущества, влияния и статуса государств в меняющемся мировом порядке, концептуализация и операционализация компонентов и факторов могущества, влияния и статуса государств с учетом происходящих изменений в мировом порядке, оригинальные количественные и качественные методы и аналитические модели измерения и оценки новых компонентов и факторов могущества, влияния и статуса государств, относящихся, прежде всего, к трансформации военного влияния, миграционному влиянию, влиянию по условиям ведения бизнеса, влиянию в зависимости от уровней государственной состоятельности, сетевому влиянию и др. Появится возможность создать новый междисциплинарный инструментарий для решения актуальных прикладных задач оценки и прогнозирования национальных, региональных и глобальных политических процессов в условиях меняющегося мирового порядка и др.
Заслуживают проверки следующие теоретические и эмпирические гипотезы, вытекающие из современной теоретической и эмпирической литературы и наших собственных исследований:
1) могущество, влияние и статус современных государств имеют исторический характер и определяются сочетанием традиционных и новых компонентов. Волны изменений межгосударственных систем порождают новые поколения компонентов могущества, влияния и статуса;
2) общая структура могущества, влияния и статуса государств многослойна, ее динамика определяется соотношением старых и новых компонентов. С каждым новым историческим поколением компоненты могущества, влияния и статуса государств все активнее включаются в процессы глобальной циркуляции общественных благ;
3) способность государств производить, обменивать и присваивать общественные блага, включая компоненты могущества, влияния и статуса, связаны с общим уровнем государственной состоятельности (State capacity). Уровни государственной состоятельности, понимаемой как ресурсы и институциональные возможности, становятся одним из определяющих факторов могущества и влияния государств;
4) усилия «восходящих» государств по повышению их статуса являются влиятельным фактором определения их могущества и влияния;
5) новые компоненты могущества и влияния современных государств можно эффективно измерить и сравнить с использованием таких количественных методов, как анализ сетевых взаимодействий с помощью моделей теории выбора, теории игр и индексов влияния.
Осуществление программы потребует нетривиального использования качественных и количественных методов сравнительного анализа, в том числе специально разработанных для обозначенных выше задач. Неизбежно придется использовать разнообразные существующие источники информации, в том числе базы данных и индексы. Кроме того, потребуется создавать оригинальные базы данных, отражающие, например, новые измерения могущества, влияния и статуса государств и групп государств. Словом, работа предстоит большая, многообразная и многоплановая. Приглашаем коллег активно в нее включаться.
Список литературы
Мельвиль А.Ю., Ильин М.В., Мелешкина Е.Ю. Методология универсального сравнения мировой политики // Политическая наука / РАН. ИНИОН. – М., 2007. – № 3. – С. 16–42.
Политический атлас-2: Мировой кризис, мегатренды и анализ нелинейной динамики политического развития / А.Ю. Мельвиль, М.В. Ильин, Е.Ю. Мелешкина, М.Г. Миронюк, В.М. Сергеев, И.Н. Тимофеев // Полис: Политические исследования. – М., 2009. – № 3. – С. 98–104.
Политический атлас современности: Опыт многомерного статистического анализа политических систем современных государств // А.Ю. Мельвиль, М.В. Ильин, Е.Ю. Мелешкина, М.Г. Миронюк, Ю.А. Полунин, Н.И. Тимофеев. – М.: Изд-во «МГИМО-Университет», 2007. – 272 с.
Political atlas of the modern world: An experiment in multidimensional statistical analysis of the political systems of modern states // A. Melville, Y. Polunin, M. Ilyin, M. Mironyuk, I. Timofeev, E. Meleshkina, Y. Vaslavskiy. – Chichester; Malden: Wiley-Blackwell, 2010. – 246 p.
Состояние дисциплины: изучение государств и их сообществ
Семейное дело Левиафанов. Государства в международных системах
Аннотация. В статье рассматриваются морфологические свойства разного рода государств. Некоторые заданы программами воспроизводства и образуют внутреннюю форму политического порядка. Другие возникают в результате диффузии альтернативных модусов политической организации внутри сетей, образованных государствами.
Исторически осуществившиеся трансформации государств образуют поколения специфических типов государств и их систем, межгосударственных сетей.
Методологические перспективы зависят от нашей способности как различать внешние и внутренние формы, так и устанавливать их баланс и взаимное соотношение.
Ключевые слова: морфология; типы государств и их систем; поколения государств и их систем; трансформации; внутренние формы; внешние формы; воспроизводство; варьирование; дивергенция; диффузия; контаминация; конвергенция.
M.V. Ilyin
Family affinities of Leviathans. States in international systems
The article explores morphological qualities of different kinds of states. Some of those qualities depend on their internal blueprints and constitute inner forms of political order. Other properties developed due to diffusion of alternative modes of political organization through networks of state communities. They account to external forms of states. Respectively inner forms entail reproduction, variation and eventually divergence, while outer forms require diffusion and convergence.
Actual transformation of states shapes into a sequence of generation of specific types of states and their networks or systems of states.
Methodological prospects of research rest on our ability both to differentiate convergence and divergence as well as to establish their balance and mutual interface.
Keywords: morphology; types of states and state systems; generation of states and state systems; transformation; inner form; outer form; reproduction; variation; divergence; diffusion; contamination; convergence.
В этой статье развиваются идеи «Политического атласа современности» о связях между собственными характеристиками отдельных государств и их местом в мировом сообществе. Отправная точка – тезис общего «семейного дела Левиафанов»: государства могут возникать, становиться самими собой и развиваться только в сообществе себе подобных. Этот принцип проявился при формировании ячеистого слоя государств. Уяснить логику семейного дела Левиафанов помогает общий, неизбежно панорамный и очень приблизительный обзор возникновения и трансформаций основных поколений международных систем и типов входивших в них государств. На этой основе дается также самая общая характеристика нынешней конфигурации координатной сети мировой политики в виде ячеистого слоя территориальных государств. Многие особенности этой координатной сети и ее ячеек поддаются более адекватному и корректному представлению и интерпретации с помощью морфологических категорий внешней и внутренней формы. Побуждение коллег к внедрению данных категорий в практику политических исследований как раз и составляет главную задачу данной статьи.
Появление и формирование ячеистого слоя государств
В политической истории не раз случалось, что горстка борющихся за гегемонию политий попадала сначала в патовую ситуацию, а затем оказывалась связана взаимными сдержками и противовесами. Возникали более или менее устойчивые конфигурации противоборства и союзничества со своими способами поддержания хрупкого баланса.
Порой способы поддержания баланса позволяли сохранять сложившийся порядок довольно долго вплоть до нескольких поколений. Замечательные примеры дают переходящие один в другой периоды весен – осеней и воюющих государств в Китае. Сходные и структурно даже более четкие порядки описаны великим Чанакья (Каутильей) в своей «Артхашастре» как мандала нескольких властителей [Лелюхин, 2009, с. 69; Ильин, 2015, с. 266]. Однако рано или поздно даже такие замечательные институциональные ухищрения сметались более или менее полной имперской гегемонией или торжеством феодального, а то и варварского соперничества.
Лишь однажды – чуть больше пяти столетий назад2 – подобная безотчетная институциональная новация в военно-политической сфере стала подкрепляться и закрепляться благодаря синергическому совпадению с рядом структурно сходных процессов неустойчивого равновесия в смежных сферах экономики, повседневного быта, новых технологий, социальных коммуникаций, языка и культуры [Сергеев, Бирюков, 1998]. Началось то, что мы привычно именуем модернизацией, зачастую недостаточно вдумываясь в противоречивость, многомерность и неоднозначность множества ее составляющих. При этом политические новации, сделавшие территориальные политии ячейками общего порядка, позволили развиться своего рода операционному интерфейсу совершенно разнородных процессов, вылившихся в постепенно обретающую контуры и мощь модернизацию.