– Дети... – медленно произнёс я. – Дети... Я видел некрасивую девушку с кривыми зубами. Её звали… Алария.
– Алария, сука... – прошипела Орайя, стискивая кулачки. Она долго молчала. Дыхание вырывалось из её груди с яростным хрипом. Дети не должны испытывать такой ярости. Их взгляд не должен быть таким жестоким. – Что ты делал в том саду? – выдавила, наконец, зеленоглазая. – Она просила тебя что-то сделать?
– Перестроить домик, - кивнул я.
– И ты согласился?
– Да. Домик очень красивый... И детям в нём плохо... Если построить новый...
– Хрен там построить новый,– буркнула Орайя. – Значит, она всё-таки выбрала тебя, как Представителя и теперь меняет твой разум. Эта сука никогда ничего не делала своими руками. Но причём здесь вообще ты? Откуда она тебя вытащила? И зачем вообще полезла куда-то за пределы нашей реальности?
– Не знаю, – пожал я плечами. Последние пару минут меня интересовала исключительно земляничная полянка.
– Алексей! – рявкнула девочка. – Посмотри на меня!
Я послушался. Орайя стояла в странной позе. Будто бы она хотела обхватить меня руками. Не обнять, а схватить.
– Иди ко мне, – сказала она.
Я сделал шаг, второй...
Всё исказилось. Я смотрел на Орайю свысока. Посмотрев на свои руки, я понял, что стал взрослым. Мысли о сладкой землянике исчезли.
– Молодец, – сухо произнесла девочка. – Теперь ты здесь, не только твоё Отражение... суррогат Отражения Аларии. Слушай меня внимательно. Ты не должен слушать её, понял? Не слушай, не соглашайся... Делай то, что хочешь ты и только ты.
– Где я? – пробормотал я. Мысли с трудом ворочались в голове. Это было что-то вроде шока. Орайя, полянка, руины, – всё стало нереальным. Осталась только боль людей, чьи останки покоились на дне воронки.
– Ты у меня дома... В моём Отражении.
– Кто ты?
– Продавец грёз. Или, вернее, дочь Продавца, которая хотела отречься от предков… но это ведь невозможно. Если ты родился Продавцом грёз, ты перестаёшь им быть только после смерти.
– Что...
– Заткнись, – оборвала меня девочка. – И слушай. Не играй по её правилам, чужак. Эта сука обрекла тебя на гибель. И не только тебя, всех нас, всю команду. Наверное, её целью была именно я и он – Алария хотела устранить конкурентов до Войны. И... что бы ни произошло... никогда не иди на её поводу. Понял меня? – голос Орайя сорвался. Она всхлипнула и, не выдержав, разрыдалась.
Я шагнул к ней. Не зная, что делать, опустился на колени, обнял. Орайя пыталась вырваться, но я держал крепко, баюкая её голову на своём плече. Наконец, она перестала вырываться и уткнулась мне в шею, исходя рыданиями.
– Тихо, – шептал я. – Всё будет хорошо...
Эти слова звучали очень глупо посреди всех этих руин. Но ничего другого я придумать не смог.
Моё сердце рвалось на части. Я чувствовал, как вздрагивает от рыданий девочка в моих объятьях, чувствовал её боль... Всё вокруг было несправедливостью... Маленькие девочки не должны ненавидеть с такой силой, не должны плакать с такой безысходностью.
Наконец, Орайя успокоилась. Утирая слёзы кулачком, отстранилась.
– Может, объяснишь мне? – спросил я.
– Объясню. Если ты выживешь, конечно.
– Опять попытаешься меня убить?
– Да. Когда-нибудь. Если доживу. Мы теперь в одной тарелке, по крайней мере, на время. А пока… терпи.
Кажется, я стоял на коленях? Почему же я сейчас лежу? Это земляничный сок на моих руках? А почему весь живот…
Моё тело пронзила адская боль, в то же время я не чувствовал ничего ниже поясницы. Орайя шагнула ко мне, и её левый глаз вспыхнул красным. Ощущение такое, будто в глаз вонзили раскалённую шпагу. Мои глаза начали закрываться, и я хотел, чтобы они закрылись – так мои муки закончатся. Маленькие детские ручки вцепились в мои виски и тряхнули голову.
– Нет, ты не закроешь глаза. Только не после того, как смог успокоить меня, – жестоко проговорила Орайя и ещё раз тряхнула мою голову.
Я разевал рот, стараясь исторгнуть крик, но не издавал ни звука. Казалось, что я корчусь в муках, но ни одна мышца моего тела не дёрнулась. Перед глазами плыли красные круги, тело перестало меня слушать.
Но я всё ещё жил.
– Только не умирай, пожалуйста. Алексей, только не умирай…
Глава двадцать первая
– Держи его, держи! Орайя, не отпускай его!
До цели оставалось около полусотни метров, когда пулемётчик с вражеского дирижабля вновь их увидел. Очередь прошла буквально в шаге от бегущих, переметнулась на ближайший дом, зазвенела о сталь крыши.
Корос тащил Алексея на плече, Капитан бежала рядом, держа раненого за безвольно болтающуюся при каждом шаге руку, Орайя двигалась следом. Взгляд девушки был затуманен – она “держала” раненого, не давая ему умереть.
Вторая очередь ушла в другую сторону, прошивая крыши домов. Кажется, сделав вывод, пулемётчик переключился на их дирижабль, низко висящий над дальним концом деревни – в такую крупную мишень не попасть было сложно. Но вражеский пулемётчик справился и в этот раз, выпустив всю очередь в стену.
За этой очередью последовала небольшая пауза, возможно, меняли стрелка. Либо до этого были какие-то проблемы с наводкой. В любом случае, следующая очередь пришлась гораздо, гораздо ближе к цели. Но всё равно в стену.
– Всё, – выдохнула зеленоглазая, – я сделал всё, что могла!
– Он выживет? – спросила Капитан.
– Он связан с Продавцами грёз, просто так он не умрёт.
– Ты расскажешь мне об этом всё.
Орайя ничего не ответила. Бросив быстрый взгляд через плечо, она резко остановилась, развернулась на пятках и выстрелила из обоих стволов своего обреза. Раздался крик. Он не успел смолкнуть, когда стреляные уже вылетели из стволов, а сама убийца бежала, на ходу доставая новые патроны. Но больше их преследовать не пытались, оставив эту обязанность команде воздушного судна.
Деревенские сопротивлялись, как крысы, загнанные в угол. Несмотря на то, что работорговцам удалось ворваться за стену посёлка, победа всё ещё могла достаться кому угодно: у Зоша в рукаве оказалась припрятана пара козырей. На один из этих козырей нарвался первый “танк”, въехавший в деревню: стоило ему проехать буквально несколько домов, как под его гусеницами взорвались две мины. Сейчас боевая машина работорговцев горела, огонь уже перекинулся на соседний дом, но пока тушить пожар было некому – на окраине деревни завязался полноценный бой.
Вторая машина застряла в проломе, поливая окрестные дома пулемётным огнём. Третья и вовсе осталась за оградой, прикрывая работорговцев, ворвавшихся в деревню. Понеся на подходах к деревне серьёзные потери, они, очевидно, решили прибегнуть к тактике “хватай и беги”, но деревенские оказывали яростное сопротивление. Все дома оказались наглухо заперты, а в некоторых оказались сделаны бойницы, и из них начали стрелять. В конце концов, это была деревня охотников.
На миг Ивалла засомневалась, стоило ли им так бросать деревенских. Но буквально в следующий миг пулемётная очередь прошила обшивку её дирижабля. Она не могла рисковать ни цеппелином, одновременно являющимся боевой машиной, домом и кормильцем, ни жизнью Алексея, и без того висящей на волоске.
Наверняка, дирижабль прибыл вместе с работорговцами. Но вместо того, чтобы оказать им огневую поддержку, целенаправленно пытался вести бой с наёмниками. Уходя из деревни, они как минимум уведут дирижабль за собой. И ради Алексея им пришлось бросить пулемёт. Какая-никакая, а всё же помощь.
К своим тридцати четырём годам она привыкла к подобным сделкам с совестью.
Их цеппелин тоже ответил огнём – нос был повёрнут в сторону противника. Наверняка стрелял Авер. И он оказался куда точнее своего визави – первая же очередь прошила корпус корабля противника.
– Быстрее, быстрее… – бубнил Корос себе под нос.
Они бежали уже под дирижаблем, громада которого висела буквально в десятке метров над их головами. Один раз Капитан оглянулась, чтобы проверить, не преследует ли их кто, но никого не увидела – работорговцы и деревенские были слишком заняты друг другом.
До вражеского дирижабля оставалось не больше километра, и это расстояние он должен был преодолеть за три-четыре минуты. Скорее всего, у них есть абордажная команда. А они уже потеряли двоих бойцов…
Первой по лестнице взлетела Орайя, за ней – сама Ивалла. Коросу же оставалось встать на лестницу, вцепившись в неё одной рукой, а второй придерживая безвольное тело раненого, и ждать, пока девушки и Крог затянут его наверх. Пулемёты “говорили” без остановки, и эти полминуты наверняка были одними из самых нервных в жизни наёмного убийцы.
Но они успели втащить Короса с Алексеем до того, как их настиг вражеский дирижабль. В тот же момент когда раздался лязг закрывающегося люка, Капитан зычно рявкнула:
– Полный вперёд! Поворот на девяносто градусов вправо!
Пули звенели о стенку гондолы, но деревянный каркас, снаружи усиленный стальными листами, держал удар. Трёхслойное лобовое стекло если и пострадает, то по крайней мере не осыпется внутрь рубки. А вот дюралевый корпус аэростата никак не мог защитить мешки с гелием, и по характерному звуку Ивалла понимала, что часть их уже пробита.
Они тронулись. На миг Капитан бросила взгляд на Алексея. Тот неподвижно (“Замертво”, – мелькнуло в голове Иваллы) лежал на полу и, кажется, совсем не дышал. Даже в жёлтом свете тускловатой лампочки можно было заметить насколько он бледен. Кровь заливала всю нижнюю часть его тела, насквозь пропитав изорванную пулями рубашку, куртку и штаны.
Капитан почувствовала, как от, казалось бы, давным-давно позабытых чувств сжимается сердце. Захотелось лечь с ним рядом, обнять его и замереть, положив голову на плечо.
– Он не выживет, – сказал Крог то, что и так понимали все.
– Кто знает, – возразила Орайя и склонилась над телом.
В её руке блеснул нож. Наёмница профессионально разрезала куртку и рубашку, оголяя раненый живот.
– Твою мать, – только и проговорил механик.
Ивалла же только тихо вздохнула.
Раны покрылись тонкой коркой засохшей крови. Орайя осторожно сковырнула часть корки, открывая одно ранение. Оно выглядело так, словно его уже обработали – края раны оказались чистыми и практически не опухли. Причём, обработал уже несколько дней назад – рана как будто уже начинала затягиваться.
– Он связал с Продавцами грёз, он куда крепче, чем обычные люди. У него есть шанс выжить, как и у нас. Если место штурмана, конечно, займёт та, кому положено, а не повариха.
Эта соплячка порой позволяла себе слишком много, но и слишком часто оказывалась права. Слова Орайи сработали не хуже пощёчины или холодного душа. Она – Капитан, на ней ответственность за весь экипаж, не время стоять и размазывать сопли над раненым. Бой ещё не окончен.
– Позаботьтесь о раненом, – сухо произнесла она и быстрым шагом подвинулась в рубку.
Выступившие на глазах слёзы вытерла уже в коридоре, когда никто не видел.
Да, пока она стояла над Алексеем, их чуть не взяли на абордаж – противник, приостановив движение, ждал, пока они сами откроют им бок, намереваясь метнуть гарпуны.
– Отойди, девочка, – сказала Ивалла, мягко отстраняя Эмену от руля.
Повариха, совершенно бледная и с трясущейся нижней губой, с готовностью отступила. Три пулевых отверстия, расцветшие в стекле паутиной размером с ладонь, находились в непосредственной близости от местонахождения рулевого. Одна пуля и вовсе застряла в стекле. Нужно будет сделать девчонке амулет из неё и подарить на счастье.
Ивалла скорректировала курс, уходя дальше влево.
– Авер, жми на гашетку даже если сломаешь палец. Орайя…
– Я на месте, шеф.
Умная девочка.
В тот момент, когда они приблизились на расстояние гарпунного выстрела, Орайя включила прожектор и начала водить им, слепя и рулевого противника, и гарпунщиков, и пулемётчика. В этот же момент Ивалла вновь скорректировала курс, повернув дирижабли лоб в лоб.
Пулемёт противника замолчал практически сразу, хотя по такой большое цели как цеппелин не попасть сложно. Гарпунщиков же у неприятеля было два, и один, ослеплённый, таки психанул, выпустив гарпун вслепую. Кажется, никуда не попал. Второй же, видимо более опытный, выстрелил после нескольких секунд паузы и бил наверняка. Гарпун прошёл сквозь лобовое стекло и воткнулся в пол в метре от штурвала. Капитан хладнокровно закрепила штурвал, сорвала с пояса нож, несколькими быстрыми движениями перерезала верёвку и вернулась за управление.
Теперь вправо, обходить противника с другого бока. Авер успевал реагировать, ровняя прицел. Вражеский пулемётчик начал вести ответный огонь спустя пару секунд. Бил в корпус аэростата, надеясь, что они уже потеряли много газа. Что ж, придётся ему разочароваться.
– Крог, поднимаемся.
– Есть, шеф.
Они резко пошли вверх. Запаса гелия должно хватить, несмотря на имеющиеся потери. Они должны протянуть несколько десятков километров…
А что дальше? Сейчас противник перезарядит оба гарпуна, отправит штурмовую группу, а у них кроме Короса, Орайи и практически не умеющего драться Крога и нет никого.
Капитан сжала челюсти так, что зубы заскрипели. Нет, нельзя отчаиваться. Она должна делать своё дело, а команда сделает своё. Так было всегда. И если у кого-то не получится, они погибнут все вместе, как и положено команде. Семье.
Враг не отставал. Они шли параллельными курсами, обстреливая друг друга. Уже почти стемнело. Противник наверняка тоже потерял не мало газа, но отставать не собирался…
Нечто, спасшее их, произошло практически мгновенно. Больше это напоминало молнию, тёмно-фиолетовую, но прямую, а не ветвистую, как обычно. Эта молния прошила корпус вражеского дирижабля, и тот развалился на два куска, будто кто-то переломил его пополам, и резко начал терять высоту. Люди, предметы мебели, оружие – всё, что было в гондоле, посыпалось с высоты в сотню метров. Через несколько секунд их накрыло рухнувшим корпусом дирижабля.
Ивалла направила курс так, чтобы оперение цеппелина смотрело на покинутую ими деревню, и вышла из рубки. Авер с искажённым от испуга и удивления лицом выглядывал из люка, его губы беззвучно шевелились. Капитан подошла к люку, уселась рядом, вытащила два сигареты. Одну сжала зубами сама, вторую сунула в полуоткрытый рот Авера, зажгла спичку, закурила, дала прикурить лекарю.
Затянулась так глубоко, как могла.
– У меня три вопроса, – сказала она, выдыхая. – Кто это такие, что им от нас было надо, и какого хрена с ними случилось? И я, мать вашу, знаю, кто мне ответит на все эти вопросы. Орайя! Мелкая сучка, а ну иди сюда! – Ивалла ещё раз затянулась и, понизив голос, проговорила, обращаясь уже к Аверу: – Осмотри Алекса. И если он умрёт…
– Это зависит не от меня, Капитан. – Авер наконец выбрался из пулемётной будки. – Я не знаю, как он выжил после таких ран, не знаю, почему они так быстро затянулись. Единственное, что я могу, промыть и перевязать раны. И я не курю, шеф, – добавил он, туша сигарету о стену. – Даже когда вижу грёбаное чудо.
Ивалла поднялась и, пошатнувшись из-за ощутимого крена на правый бок, двинулась в рубку. Нужно протянуть ещё пару часов и пришвартоваться где-нибудь. Прийти в себя. Узнать, что происходит.
Когда она встала к штурвалу, в рубку вошла Орайя. В левой руке девчонка держала бутылку бренди, в левой – зажённую сигарету, хотя она вообще почти никогда не курила. Видимо, на неё чудо подействовало сильнее, чем на Авера. Она молча протянула Капитану бутылку, дождалась, пока та вернётся, глотнула.
– Кто это был? – спросил Ивалла. – Зачем они пытались нас убить? И что это за молния уничтожила их?
– Скорее всего, люди одного из Продавцов грёз. Помнишь Нестола? Так вот, он Представитель одного из кланов, я поняла это, когда увидела. И Алексей понял. Он наверняка послал людей убить нас, чтобы вывести из Игры, но, очевидно, Властелин вмешался. Видимо, решил выступить за честную Игру, хотя от человека, превратившего этот мир в помойку, я подобного благородства не ожидала.