Людмила Чурсина
Людмила Алексеевна Чурсина родилась в Душанбе (Сталинабаде) 20 июля 1941 года. Окончила театральное училище имени Б. В. Щукина. В кино с 1961 года, первая роль в фильме «Когда деревья были большими». С 1963 года – актриса театра имени Вахтангова, с 1965 – киностудии «Ленфильм», с 1974 – театра драмы имени А. С. Пушкина в Ленинграде, с 1984 – Центрального театра Советской Армии, с 1994 года играла в Московской драматической труппе «Блуждающие звезды. Советская кинозвезда, ставшая эталоном красоты для нескольких поколений. Лучшие роли в кино: Дарья («Донская повесть»), Виринея («Виринея»), Анфиса («Угрюм-река»).
М. Г.: Насколько я знаю, Вы никогда не собирались стать актрисой. Чем Вы были увлечены, когда были девочкой?
Л. Чурсина: Я была большой хулиганкой. Все деревья, крыши были мои, я руководила всеми боями на улицах. И всем от меня доставалось. Когда уже училась в школе, я увлекалась такими науками, как геометрия, физика – сложными, серьезными. И училась очень неровно, а по поведению даже подчас бывали двойки, потому что много кикиморничала, много дурачилась, но в седьмом классе взялась за ум и закончила школу с медалью.
М. Г.: Актрисой Люда быть не собиралась.
Л. Чурсина: Нет, потому что я была длинная и нескладная, я стеснялась своего роста, для того времени 1 м 76 см или 1 м 77 см – это было очень высоко. Мне хотелось быть ниже. Каблуки для меня были запрещены, школьные вечера и танцы тоже, потому что партнера не находилось. От этого я очень страдала.
М. Г.: И как Вы оказались в Москве?
Л. Чурсина: В Москву я приехала со своей школьной подругой. Она собиралась поступать в театральный вуз, а я – в МАИ. Поскольку в МАИ экзамены намного позже, и медаль моя предполагала только собеседование, то я пошла с подругой просто за компанию, ведь всякой девчонке интересно все театральное: театральный институт, балет… Такое ощущение, что это легкая, прекрасная профессия: красные ковры, аплодисменты, цветы. Только потом узнаешь, что она не только прекрасная, но и мучительная.
М. Г.: Что Вы читали при поступлении?
Л. Чурсина: При поступлении я читала то же, что в школьном литературном кружке – «Белый пудель» Куприна. Кусочек, где ночью мальчик прокрадывается и спасает пуделя, и пудель радостно визжит. И я вот визжала, лаяла. Мне сказали: «Так, хватит!» Потом я читала «Лягушка и вол» и с испугу перепутала – не лягушка на вола прыгнула, а вол на лягушку. В общем много было нелепостей…
М. Г.: Подождите, а как Вы лаяли?
Л. Чурсина: Ну как? (Она показывает, все покатываются со смеху.) И даже громче.
М. Г.: Насколько я знаю, Вы поступили сразу в три театральных учебных заведения.
Л. Чурсина: Да, я во ВГИКе вроде бы прошла, в ГИТИСе и в Щукинском, и, по-моему, даже в Щепкинское подавала. Понаслышке я знала, что все абитуриенты поступают сразу в несколько вузов – кто где пройдет. Ну а потом, уже немножечко освоившись, мне стало понятно, что более всего котировался актерский факультет в Щуке. Заместитель ректора поставила меня к стене в аудитории и попросила сказать «мама». Я пропищала. У меня был очень высокий голос. Знаете, такая высокая девица, с косой, в самом нарядном платье, которое мне мама сшила на выпускной бал, у меня было такое декольте, что мне казалось – я просто обнажена до пояса. И она попросила меня сказать «мама». Она сказала, что для моих внешних данных у меня очень высокий голос, надо его опустить. Я жутко обиделась, но послушалась.
Уже во время учебы Чурсина стала активно сниматься в кино. Но в театрах не любят новичков, известных всей стране. Легко ли было нашей героине в начале пути?
М. Г.: Уже во время учебы в училище Вы снимались в нескольких фильмах, и, когда пришли в театр молодой артисткой, Вы уже были, если не кинозвездой, то известной всем по экрану.
Л. Чурсина: «Утренние поезда», «На семи ветрах», «Когда деревья были большими» – это были такие эпизодические роли. И когда я пришла в театр Вахтангова, еще только снималась «Донская повесть» – первая картина, где у меня была главная роль. Она как раз пришлась на конец учебы, так что где-то в конце 4-го курса я начала сниматься и, уже завершив учебу, поступив в театр, отпросилась сразу на съемки.
М. Г.: Расскажите, как Вы работали в театре Вахтангова, какие роли Вы играли, с кем?
Л. Чурсина: В театр Вахтангова, начиная с первого курса, студентов приглашали в массовые сцены в «Турандот», и это был праздник для нас. Мы играли рабынь, но имели счастье наблюдать блистательных актеров: Юлию Константиновну Борисову, Николая Гриценко, Михаила Ульянова, Юрия Яковлева, Людмилу Максакову. Затем – «Русский лес», в «Идиоте» даже какой-то эпизодик у меня был. А когда я уже пришла в театр, сыграла сразу главную роль в спектакле «Новые знакомые» в постановке Симонова, Василий Лановой играл садовника, а я – официантку Настю. Рубен Николаевич предполагал со временем ввести меня в «Идиота» на Настасью Филипповну. Затем я начала репетировать леди Анну с Михаилом Александровичем Ульяновым. Ну а затем – решение выйти замуж, а предполагаемый муж жил и работал в Ленинграде, и я как-то легкомысленно рассталась с театром. По-моему, это был первый в истории опыт, когда начинающая актриса, у которой все складывалось благополучно, попрощалась с театром.
М. Г.: То есть, это тот редкий случай, когда актриса жертвует уже сложившейся карьерой ради любви?
Л. Чурсина: Да, ради любви.
Впервые в моей практике прозвучал такой ответ на этот нелегкий вопрос. Когда-то Галина Борисовна Волчек со смехом сказала, что она отказаться от театра ради любви никогда не пробовала. А Алиса Бруновна Фрейндлих, подумав, ответила: «Теперь, наверное, могла бы. Ради внуков…» Чурсина сделала это ради любви к мужчине.
М. Г.: А как Вы встретились с Владимиром Фетиным?
Л. Чурсина: Это было на съемках «Донской повести». После того как закончились съемки, уже было понятно, что мы неравнодушны друг к другу. Человек он был очень самобытный, талантливый, невероятно интересный рассказчик. У него были такие красивые руки, такая мощная мужская ладонь, и он всегда что-то рассказывал, показывал интересно. Режиссер, который смог найти ко мне, еще неопытной актрисе, подход в такой сложной роли, как шолоховская Дарья. У него был какой-то особый метод работы со мной. Хотя уже на второй картине, когда мы снимали «Виринею», он сказал: «Тебя надо разозлить, чтобы от тебя чего-то добиться». Потому что я все время пытаюсь быть доброжелательной.
М. Г.: Людмила Алексеевна, еще была очень забавная история Вашего знакомства с Евгением Леоновым?
Л. Чурсина: Та встреча была действительно конфликтной, потому что его, как героя, интересовал момент гармонии роста, а я была много длиннее по сравнению с ним. Впервые увидев меня, Леонов спросил режиссера: «Как же я буду с ней сниматься?» Я сказала, что если нам суждено вместе работать, пусть закажет себе скамеечку. Ну и он мне однажды отомстил. Мы отрепетировали сцену, одну из самых лирических, я пошла гримироваться (костюм всегда был на мне), возвращаюсь к своему плетню, у которого мы должны стоять, и вдруг вижу, там копают яму. Спрашиваю: «Что вы делаете?» Рабочий отвечает: «Яму копаю» – «Кому?» – «Да не знаю, Леонов сказал копать». Подходит Евгений Павлович, я говорю: «Евгений Павлович, что, почему?» Он отвечает: «Чтобы тебя туда поставить, ты будешь ниже». Действительно, я встала в ямку, и как-то все стало уравновешенно.
А когда-то Людмила Алексеевна всерьез оказалась перед опасностью стать заложницей своего амплуа.
М. Г.: Насколько я понимаю, после «Донской повести» Вас начали преследовать роли казачек, как и могло быть с девушкой такой фактуры…
Л. Чурсина: Вы знаете, не только казачек, но и женщин сельской жизни, соответствующих профессий. И в основном это были роли, притянутые ко мне за уши. Если у Шолохова была драматическая судьба женщины, ищущей своего счастья на земле, когда по ней ходят то белые, то красные, то зеленые, и она просила: «Уйдем отсель, Яша, хозяйство свое заведем, сын у нас будет». И боялась, что «коммунист под общее одеяло всех баб спать загонит». В общем – трагический финал. Все, что предлагалось мне потом, было менее интересным, и мне всегда хватало ума отказываться. Но иногда жизнь вознаграждает: «Виринея», затем «Угрюм-река», но до этого была еще очень дорогая для меня роль эстонки Инги в фильме «Два билета на дневной сеанс». И, как оказалось, я – замечательная характерная актриса. Просто внешность бывает обманчива. И не всегда режиссер удосуживается попытаться развернуть актера другой стороной, попытаться отойти от того, что лежит на поверхности. И слава богу, сейчас в театре мне это удается.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.