– Не беспокойся, – сказал Кот. – Видишь ли, у меня осталось еще три жизни.
– Вот почему ты понравился мне, – дракон чуть не свалился с верстака, пытаясь следовать за пальцами Кота. – Не уходи сразу!
– Нам пора, – Кот толкнул дракона обратно на верстак и погладил его по голове. Привыкнув к нему, Кот понял, что совсем не против прикасаться к теплой грубой шкуре. – До свидания.
– До свидания, – ответил дракон.
Они оставили его смотреть им вслед – будто собаку, хозяин которой ушел на прогулку без нее.
– Думаю, ему скучно, – сказал Кот, закрыв дверь.
– Какая жалость! Он же всего лишь ребенок, – Дженет остановилась на первом повороте лестницы. – Давай вернемся и возьмем его на прогулку. Он милый!
Кот был уверен, что, если бы Дженет сделала нечто подобное, придя в себя, она обнаружила бы, что дракон обгрызает ее ноги.
– Не такой уж и милый, – сказал он. – И мы должны немедленно отправляться в сад. Он расскажет мистеру Сондерсу, что мы взяли драконью кровь, как только увидит его.
– Да, полагаю, то, что он умеет говорить, всё меняет, – согласилась Дженет. – Тогда нам лучше поторопиться.
Кот очень осторожно прошел по Замку, спустился и вышел на улицу, на всякий случай придерживая карман рукой. Он боялся, что может добраться до запретного сада с единственной оставшейся жизнью. Он так легко потерял три из них. Это всё время озадачивало его. Судя по виду спичек, потеря жизни номер пять должна была стать катастрофой сравнимой с потерей шестой прошлым вечером. Но он вовсе не заметил ее исчезновения. Он не мог этого понять. Похоже, его жизни не были прочно прикреплены к нему, как у обычных людей. Но по крайней мере он знал, что не существует других Котов Чантов, которых могло бы притянуть в этот мир с его проблемами, когда он уйдет.
Глава 15
Стоял восхитительный день, какие бывают ранней осенью – зелено-золотой, жаркий и тихий. Вокруг не было ни души и почти никаких звуков, кроме одинокого скрипа ног Кота и Дженет, когда они торопливо шли через регулярный сад.
На полпути через фруктовый сад Дженет сказала:
– Если сад, который мы ищем, выглядит как разрушенный замок, мы сейчас удаляемся от него.
Кот мог поклясться, что они направлялись прямо к нему, но, конечно же, когда он остановился и огляделся, высокая пропитанная солнцем старая стена оказалась прямо позади них. И теперь, задумавшись об этом, он не мог вспомнить, как они с Гвендолен добирались до нее раньше.
Они повернули обратно и пошли к высокой стене. И нашли только длинную низкую стену фруктового сада. В ней не было калитки, а запретный сад располагался за фруктовым. Они пошли вдоль садовой стены к ближайшей калитке. После чего попали в розовый сад, а разрушенная стена снова оказалась позади них, возвышаясь над фруктовым садом.
– А не может здесь быть чар, не дающих людям попасть в него, а? – спросила Дженет, когда они снова побрели по фруктовому саду.
– По-моему, наверняка, – ответил Кот.
И они снова оказались в регулярном саду с высокой стеной позади них.
– Такими темпами они вернутся из церкви раньше, чем мы найдем его, – встревоженно заметила Дженет.
– Попробуй постоянно держать его на краю зрения и не идти к нему напрямую, – сказал Кот.
Так они и сделали. Они шли наискось к саду, не смотря на него по-настоящему. Казалось, он двигается одновременно с ними. И вдруг они каким-то образом за фруктовым садом вышли на крутую окруженную стеной тропинку. Наверху над ней возвышалась старая стена со спрятанной за штокрозами и сверкающей львиным зевом лестницей, от крошащихся камней которой им в лицо пахнуло теплом. Ни один из них не осмелился посмотреть прямо на высокие руины, даже когда они побежали наверх по тропинке. Но, когда они добрались до конца, стена по-прежнему была на месте, как и заросшая лестница.
Лестница шла жутким подъемом в два раза выше обычного дома. Им пришлось подниматься, одним боком прижавшись к горячим камням стены, тогда как с другой стороны обрывалась отвесная пропасть. Лестница была пугающе старой и неровной. И им становилось всё жарче и жарче. Ближе к концу Коту пришлось идти, запрокинув голову к деревьям, нависающим над верхом руин, поскольку, стоило посмотреть куда-нибудь еще, как у него начинала кружиться голова. Краем глаза он видел вдали Замок – под большим количеством ракурсов, чем он считал возможным. Он заподозрил, что руины, на которых он находится, перемещаются.
Наверху стены обнаружился проем, совершенно не похожий на нормальный вход. Виновато крадучись, они протиснулись внутрь – земля с другой стороны была ровно утоптана, словно люди ходили этим путем веками. Тесно друг к другу стояли толстые темные деревья, и царила чудесная прохлада. Гладко вытоптанная тропа вилась среди них. Дженет с Котом покрались по ней. Пока они шли, деревья, как часто бывает, когда идешь среди близко растущих деревьев, будто перемещались в стороны и раздвигались на разные расстояния. Но Кот не был вполне уверен, что это только кажется.
За лесом открылся вид на лесистую лощину. А потом они вдруг оказались уже в ней.
– Какое очаровательное место! – прошептала Дженет. – Но какое необычное!
Небольшую впадину заполняли весенние цветы. Нарциссы, пролески, подснежники, гиацинты и крошечные тюльпаны росли в сентябре в невероятнейшем изобилии. Возможно из-за того, что во впадине было довольно холодно. Немного дрожа, Дженет с Котом пошли среди цветов. Здесь присутствовали запахи весны, холодные и пьянящие, чистые и буйные, но усиленные магией. Сделав едва пару шагов, Кот и Дженет начали мягко улыбаться. Еще шаг – и они смеялись.
– О, смотри! – воскликнула Дженет. – Там кошка.
Крупный полосатый кот подозрительно выгнул спину рядом со скоплением примул, не уверенный, стоит ли ему убегать или нет. Он посмотрел на Дженет. Посмотрел на Кота. И Кот узнал его. Хотя это точно и определенно был кот, в форме его морды присутствовал намек на скрипку.
Кот засмеялся. Всё в этом месте делало его счастливым.
– Это старина Скрипка, – сказал он. – Он раньше был моей скрипкой. Что он здесь делает?
Дженет опустилась на колени и протянула руку:
– Иди сюда, Скрипка, сюда, киса.
Должно быть, характер Скрипки смягчился от пребывания в лощине. Он позволил Дженет почесать ему подбородок и погладить его. А потом – просто неслыханно – он позволил Дженет взять его на руки и стоять, обнимая его. Он даже мурлыкал. Дженет засияла. Она очень походила на Гвендолен, вернувшуюся домой с урока магии, вот только Дженет выглядела добрее. Она подмигнула Коту:
– Я люблю всяких Котов!
Кот засмеялся. Он протянул левую руку и погладил Скрипку по голове. Это было странно: он почувствовал дерево скрипки и быстро убрал руку.
Они пошли дальше – по белому покрывалу нарциссов, источающих райское благоухание, – и Дженет по-прежнему несла Скрипку. До тех пор белых цветов там не было. Кот почти уверился, что сад сам по себе вертится вокруг них. Когда он шагнул в колокольчики, а потом – в большие красные тюльпаны, он уверился окончательно. Он почти – но не совсем – видел, как деревья мягко и тихо скользят по краям его поля зрения. Они скользили, пока он шел среди лютиков и бутеней и когда вышел на залитый солнцем склон. И здесь росла дикая роза, сплетенная с ползучим растением, покрытым громадными голубыми цветами. Теперь Кот четко ощущал скользящее движение. Они каким-то образом спускались по спирали. Стоило задуматься о том, как сад перемещается и по территории Замка, Кота замутило, почти как в машине. Он решил, что лучше просто продолжать идти и смотреть.
Когда они скользили мимо деревьев среди цветов середины лета, Дженет тоже заметила.
– Мы, случайно, не проходим ускоренно все времена года? – спросила она. – Я чувствую себя так, словно бегу вниз по движущейся лестнице.
Но здесь не просто присутствовали все времена года. Смоковницы, оливки и финиковые пальмы провели их по кругу в маленькую пустыню, где росли кактусы, похожие на изогнутые огурцы и колючие зеленые кресла. На некоторых были яркие цветы. Солнце палило. Однако они почти не успели ощутить дискомфорт, когда деревья снова сомкнулись вокруг них и привели в более насыщенный и печальный свет к осенним цветам. Едва они привыкли к перемене, как на деревьях появились ягоды, а потом они стали янтарными и потеряли листья. Дженет с Котом двигались в сторону густого падуба, увешанного красными ягодами. Стало холоднее. Скрипке не понравилась эта часть. Он вырвался из рук Дженет и убежал в более теплый климат.
– Где врата в другие миры? – спросила Дженет, вернувшись к целеустремленному настроению.
– Думаю, скоро, – ответил Кот.
Он чувствовал, что они приближаются к центру сада. Он редко чувствовал что-либо магическое настолько сильно.
Деревья и кусты вокруг них теперь покрылись инеем. Они видели яркие ягоды в ярких ледяных оболочках. Однако Дженет едва успела задрожать и растереть руки, как их встретило дерево, представлявшее собой застывшую массу розовых цветов. Со следующего свисали прямые стебли зимнего жасмина рядами маленьких желтых звездочек. А потом появилось мощное черное терновое дерево, выкрученное во все стороны. На нем как раз распустилось несколько белых цветов.
Когда оно приняло их под свою темную сень, Дженет подняла взгляд на его черные переплетения.
– В Гластонбери есть похожее дерево, – сказала она. – Говорят, оно цветет в Рождество.
А потом Кот понял, что они в сердце сада. Они оказались на лугу в небольшой низине. Все деревья, кроме одного, росли вокруг по краю. И здесь, похоже, было правильное время года, поскольку на этом дереве как раз созревали яблоки. Оно стояло, склонившись над центром луга, не совсем закрывая тенью странные руины. Тихо приблизившись к этому месту, Дженет с Котом обнаружили рядом с корнями яблони маленький родник, который из ниоткуда бил ключом и почти сразу же исчезал в земле. Дженет подумала, что чистая вода выглядит необычайно золотой. Она напомнила ей о воде в ванной, погасившей пламя на Коте.
Руины представляли собой две стороны разрушенной арки. Неподалеку, у подножия дерева лежала каменная плита, видимо, упавшая с верхней части арки. Никаких других признаков ворот не было.
– Думаю, это они, – сказал Кот.
Ему стало ужасно грустно, оттого что он уходит.
– Я тоже так думаю, – согласилась Дженет полным благоговения приглушенным голосом. – На самом деле, мне немного грустно уходить. Как мы уйдем?
– Я попробую бросить в арку щепотку драконьей крови, – ответил Кот.
Он неловко вытащил из кармана тигель, завернутый в носовой платок. Почувствовав сильный запах драконьей крови, он понял, что поступает неправильно. Неправильно было приносить это вредоносное вещество в место, так сильно наполненное магией совершенно противоположного типа.
Но поскольку Кот не знал, что еще делать, он осторожно взял щепотку вонючего коричневого порошка указательным и большим пальцем правой руки, левой рукой снова завернул тигель, а потом осторожно и виновато бросил порошок в пространство между колоннами разбитого камня.
Воздух между колоннами задрожал, как бывает с раскаленным воздухом. Часть солнечного луга, которую они видели между колоннами, затуманилась, затем стала бледно-молочной, и наконец потемнела. Темнота медленно расступилась к углам пространства, и они поняли, что смотрят в громадную комнату. Казалось, она простирается на акры. Вся она была покрыта ковром с довольно-таки уродливым рисунком, как на игральных картах – красным, синим и желтым. Комната была полна людей. Они тоже напомнили Коту игральные карты, поскольку были одеты в жесткие громоздкие наряды однообразных ярких цветов. Все они ходили туда-сюда – важные и взволнованные. Воздух между ними и садом по-прежнему дрожал, и Кот каким-то образом понял, что они не смогут попасть в громадную комнату.
– Это не то, – сказала Дженет. – Где это?
Кот как раз собирался сказать, что тоже не знает, когда увидел Гвендолен. Ее неподалеку несли на чем-то вроде кровати с рукоятками. Восемь несущих ее мужчин были в громоздких золотых униформах. Кровать была золотой с золотыми ручками и золотыми подушками. Гвендолен была одета в еще более громоздкие, чем остальные, бело-золотые одеяния, а ее волосы – забраны наверх в высокий золотой головной убор, который мог быть короной. Судя по ее поведению, она точно была королевой. Она кивала некоторым важным людям, и они поспешно прыгали к ее кровати и лихорадочно внимали тому, что она говорит. Она махала другим, и они бежали что-нибудь делать. Она сделала знак еще одному человеку, и он упал на колени, умоляя о пощаде. Он всё еще умолял, когда другие люди оттащили его прочь. Гвендолен улыбалась так, словно ее это позабавило. К этому моменту золотая кровать оказалась прямо рядом с аркой, и пространство заполнилось суматошной деятельностью людей, бегущих исполнять пожелания Гвендолен.
И Гвендолен увидела Кота и Дженет. Кот понял это по выражению удивления и легкого раздражения на ее лице. Возможно, она сотворила собственную магию, или, возможно, магия драконьей крови просто истощилась. Как бы то ни было, разбитая арка снова стала темной, потом молочной, а потом туманной; и, наконец, между колонн снова остался только луг, а воздух перестал дрожать.
– Это была Гвендолен, – сказал Кот.
– Я так и подумала, – ответила Дженет совершенно не впечатленным тоном. – Она растолстеет, если ее всё время будут вот так носить.
– Она наслаждалась, – задумчиво произнес Кот.
– Я видела. Но как мы найдем мой мир?
Кот совсем не был уверен.
– Может, попробуем обойти вокруг на другую сторону арки?
– Звучит разумно, – согласилась Дженет. Она начала обходить колонны и остановилась. – На этот раз лучше сделать всё правильно, Кот. Ты можешь позволить себе только еще одну попытку. Или сейчас ты не потерял жизнь?
– Я не почувствовал… – начал Кот.
В разбитой арке внезапно появился мистер Нострум. Он держал открытку, которую Кот отправил миссис Шарп, и был сердит и взбудоражен.
– Мой дорогой мальчик, – сказал он Коту, – я сказал тебе в два тридцать, а не в полдень. Лишь по чистой случайности я держал ладонь на твоей подписи. Будем надеяться, что ничего не потеряно, – он повернулся и позвал через плечо, как будто в пустой луг: – Давай, Уильям. Никудышный мальчишка, похоже, неправильно меня понял, но чары явно работают. Не забудь взять с собой… э… оборудование.
Он вышел из колонн, и Кот попятился от него. Стало очень тихо. Листья на яблоне не шевелились, а тихое-тихое журчание маленького родника превратилось в мягкое медленное капание. У Кота возникло сильное подозрение, что они с Дженет сотворили нечто ужасное. Дженет стояла за аркой, прижав ладони ко рту и выглядя перепуганной. Ее внезапно скрыла широкая фигура мистера Уильяма Нострума, который возник из ниоткуда между двумя колоннами. На одной руке у него висел моток веревки, а из карманов сюртука торчало что-то блестящее. Его глаза возбужденно вращались. Он немного задыхался.
– Преждевременно, но успешно, Генри, – пропыхтел он. – Остальные призваны.
Ульям Нострум вальяжно шагнул под яблоню к своему брату. Земля немного задрожала. Сад был безмолвен. Кот снова попятился и обнаружил, что маленький родник перестал течь. От него осталась только грязная дыра. Теперь Кот был абсолютно уверен, что они с Дженет сотворили нечто ужасное.
Позади Нострумов сквозь разбитую арку торопливо проходили другие люди. Первой появилась одна из Аккредитованных Ведьм с улицы Шабаша – с красновато-коричневым лицом и перепуганная. Она шла в церковь в своей лучшей воскресной одежде: чудовищная шляпа с фруктами и цветами и черно-красное атласное платье. Большинство людей, которые последовали за ней, тоже были в лучшей воскресной одежде: чародеи – в синей сарже и цилиндрах; ведьмы – в шелке и бомбазине и шляпах всевозможных форм и размеров; некроманты респектабельного вида в сюртуках, как у мистера Уильяма Нострума; тощие колдуны в черном и несколько впечатляющих волшебников либо в длинных черных мантиях для церкви, либо в запятнанных брюках для гольфа. Они прибывали, толпясь между колоннами – вначале по два и по три, а потом по шесть и по семь – все немного запыхавшиеся и испуганные. Кот узнал среди них большинство ведьм и предсказателей с улицы Шабаша, хотя и не увидел ни миссис Шарп, ни мисс Ларкинс, но, возможно, просто из-за того, что он в одно мгновение оказался среди большой и неуклонно растущей толпы, и его толкало то в одну, то в другую сторону.