Это было уже слишком. Серое Крыло сам ужаснулся, услышав свои слова, но остановиться уже не мог. Он набрал в лёгкие воздух, чтобы выкрикнуть ещё что-нибудь, но внезапно получил сокрушительный удар в челюсть.
Серое Крыло отлетел назад, изумлённо хлопая глазами. Зубчатый Пик поднял на него лапу! Он не успел опомниться, как оказался лежащим на земле, придавленный телом младшего брата. Серое Крыло почувствовал сильные мышцы, перекатывавшиеся под шкурой Зубчатого Пика. Когда он успел стать таким сильным? Сцепившись, братья покатились по траве, но тут чьи-то лапы оторвали их друг от друга и разбросали в стороны.
— Прекратите сейчас же! — рявкнул Чистое Небо. — Вы что, совсем разум потеряли? Думаете, поможете Воробьиной Песенке, если спустите друг с друга шкуру?
Шатаясь, Серое Крыло поднялся и встретил пылающий яростью взгляд Остролистницы.
— Сделайте что угодно, только прекратите это безобразие! — прошипела она, взмахивая хвостом. — Хватит драться! А ты, — добавила она, с угрозой посмотрев на Серое Крыло, — не смей срывать свой страх на Зубчатом Пике! Так поступают только слабые!
Остролистница хлестнула себя хвостом, резко развернулась и пошла прочь. Серое Крыло, раздавленный стыдом, молча смотрел ей вслед.
— Она права, — сказал Чистое Небо. — Нашли время выяснять отношения, когда кругом такое горе! Я пришёл к вам за помощью. Воробьиная Песенка тяжело ранена, но я считаю, что ей лучше вернуться домой. В вашем лагере она будет в большей безопасности. Поверьте, я не стал бы предлагать этого, если бы не Одноглаз. Он её возненавидел, и до тех пор, пока я…
— Ты хочешь сказать, что после всего случившегося Одноглаз остался в вашем лагере!? — воскликнул Серое Крыло.
— Нет! — ответил Чистое Небо. — Я сказал ему, чтобы он убирался подобру-поздорову, и пригрозил, что убью, если снова увижу. Но… — тут Чистое Небо вдруг замялся и с рычанием вонзил когти в сухую траву пустоши. Несколько мгновений он стоял неподвижно, зажмурив глаза, потом с мукой в голосе выдавил: — До тех пор, пока у нас в лагере всё не успокоится, я считаю, что Воробьиной Песенке там не место.
— Значит, она и сейчас в опасности? — резко спросил Серое Крыло. Внутри у него снова вскипел гнев. — Ты хочешь сказать, что не можешь защитить её от Одноглаза даже в собственном лагере?
Чистое Небо только беспомощно пожал плечами. Впервые в жизни Серое Крыло почувствовал к нему жалость.
«Этот ужасный бродяга не на шутку напугал Чистое Небо, — подумал Серое Крыло. — Предки сказали нам: объединитесь или умрёте. Но они забыли предупредить, что здесь водятся такие коты, объединение с которыми прямиком приведёт к гибели! Бедная Воробьиная Песенка едва не заплатила жизнью за эту истину».
Оттолкнув Чистое Небо, Серое Крыло со всех лап бросился в овраг.
— Я должен спасти свою дочь! — рявкнул он, оборачиваясь. — Я обещал её матери позаботиться о ней, поэтому не допущу, чтобы ей угрожал какой-то сумасшедший бродяга!
Вбежав в лагерь, Серое Крыло прямиком направился к гнёздышку Обгоняющей Ветер, где Галечник ухаживал за Утренним Завитком. Маленький врачеватель старался не дотрагиваться до гнойных нарывов, высыпавших на теле больной, и отворачивал мордочку от её дыхания. Совиный Глаз тоже был здесь, он помогал брату, пережёвывая пижму. Серое Крыло взмахом хвоста подозвал к себе обоих.
— У меня плохие новости. Воробьиная Песенка ранена, она сейчас в лагере Чистого Неба, — быстро сообщил он. Увидев страх в глазах котят, он решил пока не рассказывать им о гибели Тома. Возможно, он осторожно подготовит их по дороге в лес. — Мы должны отвести её домой, — сказал Серое Крыло. — Вы сможете пойти со мной? Я уверен, Воробьиной Песенке сразу станет лучше, когда она вас увидит.
Совиный Глаз нетерпеливо кивнул.
— Конечно, я иду с тобой, Серое Крыло. Отправляемся прямо сейчас?
Галечник тоже выглядел встревоженным, однако, к немалому удивлению Серого Крыла, промолчал.
— Что-то не так? — спросил Серое Крыло.
Маленький врачеватель обернулся на гнёздышко из вереска, в котором лежала впавшая в забытье Утренний Завиток.
— Пожалуй, мне лучше остаться здесь, — тихо сказал Галечник. — Я нужен Утреннему Завитку.
— Но… — Серое Крыло настолько опешил, что не мог найти слов. — Твоя родная сестра ранена! Она лежит в чужом лагере совсем одна!
— Да, она ранена, — согласился Галечник. Серое Крыло поразился совсем взрослой уверенности, с которой этот вчерашний малыш с ним разговаривал. — Но она не одинока. Коты Чистого Неба заботятся о ней, а вы с Совиным Глазом приведёте её домой. А вот Утренний Завиток, — Галечник снова посмотрел на больную и понизил голос: — С ней всё очень плохо. И она совсем одна. Я не могу бросить её, Серое Крыло. Это было бы неправильно.
Серое Крыло недовольно насупился. Он понимал, что спорить с Галечником бессмысленно.
«Он уже всё решил и не уступит. Что ж, мне остаётся только смириться».
— Хорошо, поступай, как знаешь, — буркнул Серое Крыло. — Идём, Совиный Глаз!
Чистое Небо проводил их в лес и остановился на опушке.
— Я побегу вперёд и предупрежу своих котов, — сказал он. — Пусть подготовят Воробьиную Песенку к возвращению домой.
Серое Крыло кивнул. Он был даже рад, когда Чистое Небо убежал и они с Совиным Глазом остались одни. Наверное, когда-нибудь он сможет простить старшего брата, но сейчас ему было тяжело даже смотреть на него.
— Почему Воробьиная Песенка так хотела увидеть Тома? — спросил он у Совиного Глаза, когда они брели через лес.
Тот помолчал, смущённо шевеля усами.
— А что тут удивительного? — негромко заговорил Совиный Глаз, не глядя на Серое Крыло. — Мы всегда интересовались своим отцом. У всех котят должны быть отец и мать, а у нас всегда была только Черепаший Хвостик. А потом не стало и её, и мы остались совсем одни. Нелегко чувствовать себя круглыми сиротами.
Серое Крыло почувствовал, что его сердце треснуло пополам, как дерево на лютом морозе. Разве он не делал всё, что в его силах, чтобы заменить этим котятам отца?
Ему не нужно было говорить о том, как больно ранили его слова Совиного Глаза. Котёнок посмотрел на Серое Крыло и сразу всё понял.
— Нет, мы любим тебя, Серое Крыло! — поспешно выпалил он, виновато глядя в широко распахнутые глаза приёмного отца. — И мы всегда будем тебя любить. Я имел в виду не это, просто…
Слова падали, как камни, не согревая, не утешая.
— Просто я вам чужой, да? — закончил Серое Крыло, не в силах скрыть боль. — Я вам не отец?
— Просто мы хотим лучше узнать своего настоящего… то есть другого отца. Того, кто дал нам жизнь, чья кровь течёт в наших жилах, — твёрдо ответил Совиный Глаз. — Что в этом плохого? Неужели это слишком много?
«К сожалению, вы хотите невозможного», — подумал Серое Крыло. Он остановился. Так вышло, что дальше скрывать правду было невозможно.
— Совиный Глаз, давай остановимся ненадолго. Мне нужно тебе кое-что сказать, — Серое Крыло набрал в лёгкие побольше воздуха: — Твой отец… Он погиб.
Совиный Глаз непонимающе уставился на Серое Крыло. Его глаза потемнели от страха.
— Нет! Но… как? — запинаясь, выдавил он.
— Воробьиная Песенка лежит сейчас раненая, потому что на неё напал Одноглаз. Том спас её, а Одноглаз… убил его за это.
Серое Крыло дотронулся хвостом до плеча приёмного сына.
— Мне очень жаль.
Совиный Глаз отвернулся.
— Прости, но я… Я не могу пойти с тобой.
Серому Крылу показалось, будто его ударили в грудь. Он пошатнулся.
— Прости, что не сказал тебе сразу! Я просто… просто не успел, — забормотал он.
Совиный Глаз по-прежнему не смотрел на него.
— Я хочу вернуться в лагерь. Не смогу смотреть на Чистое Небо после того, что случилось. Не смогу забыть, что это он принял этого ужасного кота в свою стаю.
Когда Совиный Глаз наконец поднял взгляд на Серое Крыло, тот увидел в его глазах боль и гнев. Сердце Серого Крыла едва не разорвалось при мысли о том, сколько горя выпало на долю этих бедных котят.
— Я всё понимаю, — беспомощно вздохнул он.
Совиный Глаз кивнул и, не прибавив больше ни слова, направился в сторону пустоши. Его плечи были сгорблены, хвост волочился по земле.
С тяжёлым сердцем Серое Крыло побрёл дальше. Шурша палой листвой, он шёл под деревьями, пытаясь подготовиться к тому, что ждало его в лагере Чистого Неба.
«Воробьиная Песенка такая маленькая… А когти Одноглаза такие острые…»
Когда Серое Крыло вышел на поляну, где расположился лагерь Чистого Неба, брат со своими котами уже ждал его и сразу привёл под большое дерево, под корнями которого было устроено временное гнёздышко для Воробьиной Песенки. Малышка сидела и с аппетитом уплетала мышь. Вся её шкура была покрыта царапинами, кое-где недоставало клочьев шерсти, а одно место на боку было плотно облеплено паутиной. Однако глаза молодой кошки весело сверкали, а при виде Серого Крыла она поспешно вскочила.
— Лежи, лежи! — напустилась на неё Лепесток, пихая Воробьиную Песенку обратно в гнёздышко. — Что ты творишь? Хочешь, чтобы повязка упала и раны открылись?
— Вот именно! — поддакнула Бегущая Вода, не отрываясь от пережёвывания листьев календулы. Она наклонилась и капнула несколько капель зелёного сока на раны Воробьиной Песенки. — Вот так, пусть твои царапины как следует пропитаются лекарством! Пятнистая Шёрстка говорит, что календула отлично помогает бороться с заражением.
— Спасибо, что вы так хорошо позаботились о ней, — поблагодарил кошек Серое Крыло. Он наклонился, коснулся носом носика Воробьиной Песенки.
Лепесток смущённо опустила голову.
— По правде сказать, я не слишком хорошо разбираюсь в целебных травах, — призналась она. — Зато я очень хорошо знаю, как нужно выживать — этому меня научила долгая жизнь одиночки.
К Воробьиной Песенке подбежал малыш Подберёзовик, неся в пасти комок влажного мха.
— Вот, это тебе, — промяукал он, кладя свою ношу к ногам раненой. — Пей на здоровье!
Воробьиная Песенка с благодарностью посмотрела на него.
— Спасибо!
— На здоровье, — мяукнул Подберёзовик, довольно щуря глаза. — Мы все тебе очень рады: и я, и Ольха, и остальные коты. Правда, Лепесток? — спросил он, глядя на приёмную мать.
Лепесток с улыбкой закивала.
Серое Крыло был искренне тронут добротой, которой коты Чистого Неба окружили Воробьиную Песенку, но ему не хотелось задерживаться в лесном лагере. Он насторожённо огляделся по сторонам, страшась увидеть за стволами деревьев притаившегося Одноглаза. Серое Крыло давно понял, что старший брат боится возвращения свирепого бродяги. Именно поэтому он так настойчиво уговаривал Серое Крыло поскорее забрать Воробьиную Песенку на пустошь.
— Идём, Воробьиная Песенка, — поторопил её Серое Крыло. — Пора возвращаться домой, Галечник и Совиный Глаз тебя заждались. Ты себе не представляешь, какие новости тебя ждут! — воскликнул он, радостно топорща усы. — Зубчатый Пик вот-вот станет отцом!
Но Воробьиная Песенка даже ухом не повела, будто не слышала. Она продолжала как ни в чём не бывало сидеть в своём мягком гнёздышке и смотрела при этом не на Серое Крыло, а на Подберёзовика.
— Пожалуй, я лучше останусь здесь, — промурлыкала она.
Серое Крыло дёрнул кончиком уха. Что? Наверное, он ослышался? Но прежде чем он успел переспросить Воробьиную Песенку, в разговор вмешался Чистое Небо.
— Я думал, тебе не терпится поскорее вернуться домой, — сказал он, не скрывая удивления. — Разве ты не соскучилась по братьям и друзьям?
— Соскучилась, конечно, — вздохнула Воробьиная Песенка, — но мне так здесь нравится! — она сладко вздохнула, щуря глаза. — Мне кажется, это самое прекрасное место на свете!
— Это место, где тебя чуть не убили! — не сдержавшись, сердито выпалил Серое Крыло.
Чистое Небо недовольно нахмурился.
— На неё напали не здесь, а в лесу, — поправил он. — Если ты позволишь Воробьиной Песенке остаться, я дам слово, что больше такое не повторится.
Серое Крыло недоверчиво покосился на брата.
«Ты дашь слово? Не ты ли совсем недавно в страхе примчался к нам на пустошь и просил меня поскорее забрать Воробьиную Песенку домой, чтобы Одноглаз не мог до неё добраться?»
Он уже открыл пасть, чтобы начистоту высказать это Чистому Небу, но Воробьиная Песенка вдруг громко застонала и повалилась на свою подстилку. Подберёзовик мгновенно бросился к ней и принялся торопливо взбивать её подстилку, чтобы раненая могла лечь поудобнее. Воробьиная Песенка с благодарностью вздохнула и свернулась клубочком, устало хлопая глазами. Потом широко зевнула и затихла.
«Она ещё очень слаба после ранения, — понял Серое Крыло. — Боюсь, дорога до пустоши сейчас ей не по силам».
— Ладно, пусть остаётся, — заявил он. — Думаю, сейчас её лучше не тревожить. Но я хочу, чтобы она вернулась домой как можно скорее.
— Не хочешь пожить у нас, пока Воробьиная Песенка не поправится? — спросил Чистое Небо. — Ты же знаешь, мы все будем только рады.
— Конечно, оставайся, — попросила Бегущая Вода. — Я устрою тебе гнёздышко!
Серое Крыло заколебался. Ему очень хотелось остаться и поухаживать за Воробьиной Песенкой, но лагерь Чистого Неба был последним местом на земле, где Серое Крыло хотел бы провести ночь. Он не любил лес. Ему было не по себе в лагере, полном воспоминаний о прошлом. Кроме того, Серое Крыло не был уверен в том, что Воробьиная Песенка будет рада, если он останется. Он не сомневался, что Чистое Небо сделает всё, чтобы поскорее поставить её на лапы и уберечь от когтей Одноглаза.
— Спасибо, но мне нужно идти, — пробормотал Серое Крыло.
— Что ж, оно и к лучшему, — негромко проронила Лепесток. — Не обижайся, Серое Крыло, но ты больше нужен на пустоши, чем здесь. Можешь не волноваться, мы Воробьиную Песенку в обиду не дадим! Когда она сможет самостоятельно вернуться домой, мы пришлём к вам гонца, договорились?
Чистое Небо подозвал к себе нескольких котов, среди которых оказалась и Желудёвая Шёрстка.
— Желудёвая Шёрстка, я поручаю тебе следить, чтобы у нашей гостьи всегда было вдоволь еды и свежей воды, — сказал он. — Бегущая Вода, продолжай обрабатывать её раны календулой. А вы все, — тут Чистое Небо обвёл глазами своих котов, — держите ушки на макушке! Чтобы ни один комар не пролетел мимо вас в наш лагерь!
Серое Крыло понял, что оставляет приёмную дочь в надёжных лапах. Ему тут делать было нечего. Постояв немного, он развернулся и побрёл в лес, стараясь не обращать внимания на нестерпимую горечь от того, что его никто не окликнул. Ни Чистое Небо, ни Воробьиная Песенка.
«Никому я больше не нужен».
Солнце уже садилось, когда Серое Крыло оказался на опушке леса. С пустоши задул холодный ветер, пробежал по его шкуре, поднял дыбом шерсть. Серое Крыло вздрогнул от прикосновения ледяных когтей вечерней стужи. Он резко остановился. Дорога в овраг вдруг представилась ему нестерпимо трудным путешествием. Он не испытывал никакой радости при мысли о возвращении домой. Кто ждёт его на пустоши? Совиный Глаз? Галечник?
«Они не считают меня своим отцом, я для них чужой!»
Серое Крыло стиснул зубы, подумав о Зубчатом Пике. Шерсть Серого Крыла обжёг стыд. Он понимал, что должен попросить прощения у младшего брата, но его душили гнев и оскорблённая гордость.
«Никогда не прощу ему, что он отпустил Воробьиную Песенку в лес на поиски Тома!»
Выходит, Лепесток ошиблась.
«Никому я не нужен на пустоши! Разве можно назвать домом место, где тебя никто не ждёт?»
Серое Крыло повернулся спиной к пустоши и устало побрёл через лес на поляну Четырёх Деревьев. Туда, где ветви четырёх исполинских дубов шатром закрывали небо. Туда, где легли в землю его друзья…
Трава на поляне скрылась под шкурой палой листвы. Серое Крыло дрожал на пронизывающем ветру, но не мог найти в себе сил, чтобы уйти. Он запрокинул голову, но серое вечереющее небо было пустым, духи котов не пожелали сойти к нему.
И тут за спиной Серого Крыла раздался знакомый голос:
— Кому я сказал не приходить сюда больше?