Ванна была переполнена, из крана хлестала вода, которую я экстренно перекрыла. Мимо меня по коридору проплывал тазик. Я набрала воды, плеснула себе на потолок, отбегая подальше и уворачиваясь от брызг. Рядом плавали буйками мои новые, но уже раскисшие туфли. Еще один тазик и потолок изрядно намок. Я высунулась на площадку, проверила наличие свидетелей, а потом выскочила с тазиком и поскакала на третий этаж, поливая лестницу. Еще один таз я вылила на площадку под необитаемой квартирой.
Дома я схватила тазик и стала собирать воду, сливая ее в унитаз. Пока я плескалась, мне навстречу, не могу сказать, что выплыл, скорее, выполз из кухни будущий жених, счастливый и посвежевший, со взглядом кокетливым и игривым. Капельки воды блестели на красивом торсе, мокрые волосы эротично облепили плечи, щеки и шею. А мне очень хотелось взять этого окуня за жабры! «Отрезаем рыбке голову! Срезаем плавнички. А дальше – ножик внутрь – кишки наружу! – слышался в голове мамин голос, призывая все мое самообладание.
На все мои претензии, местный ихтиандр был нем, как рыба, зато, как только я отвернулась, Русал тут же подал голос.
– Плыви ко мне, любовь моя, – игриво заметил чемпион моей квартиры по гребле.
– Иди на фиг! – ответила чемпионка по выгребанию, изображая бегущую по волнам с тазиком.
– Ты хочешь, чтобы я отрастил себе ноги? – спросил расстроенный Русал. – Эти уродливые подпорки? Морская ведьма, конечно, может помочь, но…
– А отрастить мозги она не может помочь? – всхлипнула я, выливая очередной тазик в унитаз и сплевывая волосы. – В обмен на твой чудный голос?
Я что? Многого попросила? Я попросила два полушария! Правое и левое! Можно одно… Хотя, я верю в то, что у морской ведьмы на мозги есть приличная скидка. Берешь левое, получаешь по правому. Извилины в подарок. И цена невысокая… Где-то поддакнули соседи, которые после этой ночи стопроцентно уверены, что у меня завелся мужик, которого я по ночам зверски пытаю.
– Представь себе! Мы будем жить в каком-нибудь уютном водоеме, – вдохновенно расписывал мне брачные перспективы Оху, ударяя хвостом по воде и обдавая меня брызгами.
Перед глазами стояло местное озерцо и портрет Менделеева, который готовит новые ячейки для своей таблицы, пока санитарная станция и экологи гадают над вопросом о происхождении этого водоема! «Я же говорил, что канализацию чинить надо!» – восклицает эколог, пока на карту наносилась еще одна туристическая достопримечательность. Было предчувствие, что ведьма не понадобится. Через месяц меня и мать родная не опознает.
– Ты намечешь мне икры! – мечтательно анонсировал «жених», описывая нашу будущую семейную идиллию.
Ага! Заморской! Баклажановой! Я представила, как буду объяснять нашей совместной икре, что на хлебушек с маслом нужно заработать!
Глядя на масштабы потопа, я мечтала в следующей жизни стать голубем, мстительно составляя список личностей, на которых буду гадить в первую очередь. Пару субъектов придется накрыть ковровой бомбардировкой, после того, как меня радостно выпустят какие-нибудь жених и невеста. Я даже из зависти оставлю свой грязный привет на белоснежном платье, перед тем, как упорхнуть в синее небо.
Шел девятый тазик воды! Русал затянул свой шлягер о любви, вызывая у меня внутреннее содрогание. На этот раз мне удалось разобрать слова: «Тебя, красотка, нежно зацелую. Плыви, плыви, любовь моя, в мою лагуну голубую!» В дверь отчаянно забарабанили. О! Кто-то откликнулся на брачный зов! Интересно, кто бы это мог быть?
– Открыва-а-ай!!! – рычал за дверью сосед снизу, привлеченный брачной песней. Над голубой лагуной медленно поднималась голубая луна. – Открыва-а-ай!!!
На телефоне, который стоял в беззвучном режиме, было восемь пропущенных от соседей! Конец Светы был близок, как никогда. Мне очень захотелось накрыться тазиком, как их свежий ремонт, и изобразить маленькую жалобную и сонную черепашку.
– Чего молчишь, счастье мое чешуйчатое? – гаденько осведомилась я, набирая воду в таз. – Приманил ты брачной песней отличного кандидата! А что? У него машина есть… Точнее, была… Квартира своя… Даже аквариум с рыбками! И ремонт в квартире шикарный. Был. Не жених, а просто мечта! А еще он рыбак, так что ты его сто процентов заинтересуешь!
Русал молчал, глядя на дверь, которая тряслась под ударами, прикидывая, брачная это перспектива или все-таки мрачная?
– Погоди, милый. Сейчас будет разнообразие! – кисло улыбнулась я, гребя с тазиком в ванную, тихо постанывая и всхлипывая. – Сейчас у тебя отбоя от кандидатов и кандидаток не будет!
Сосед орал в трубку своей жене, чтобы быстрее приезжала, ибо он один не справится. По гулкой площадке шлепали чьи-то тапки и раздавались злобные голоса. Любвеобильный головастик решил испытать судьбу и мои нервы, поэтому затянул свою песню. Хотя, мне кажется, что «головастик» – это незаслуженный комплимент.
– Откройте! – верещала соседка снизу, пока я выливала десятый таз в унитаз, тихо постанывая и всхлипывая от того, что ломит поясницу.
– Сейчас! – жалобно отозвалась я, проверяя капающий вниз подтеки с потолка. – У меня тут у самой потоп!
– Да вы что? – нервно и язвительно заметила соседка, продолжая барабанить в дверь. – Мы ремонт недавно закончили! Открывай!
Затолкав Русала в комнату, закрыв межкомнатную дверь и прижав ее стулом, я открыла входную дверь, выпуская еще порцию воды на лестничную клетку, глядя на собравшихся соседей взглядом потерпевшей.
Грустно показывая на мокрый потолок, и разводя руками, мол, какой спрос может быть с несчастной жертвы чужого произвола, я всхлипывала и вздыхала.
Вся злость, которая обуревала моих соседей, перенеслась на владельца недвижимости сверху, покинувшего свою уютную обитель и исчезнувшего после поножовщины в направлении известном, но не суть важном. Дальше бессильной злости дело не пошло, по причинам вполне понятным. Молча поджав губы и хвосты, соседи разошлись спасать свое имущество.
– И что это за мода такая? – нашла к чему придраться Матвевна, которая хоть и не пострадала, но всегда ходила с пострадавшими за компанию, как на светский раут. – Музыку всю ночь слушать?
– Извините, больше не буду, – скромно потупилась я, заглядывая в строгие старушечьи глаза, а у самой перед глазами мелькал мой любвеобильный карась с носком во рту. Матвевна заявила, что меня ей не рекомендовал районный терапевт, и проживание со мной в радиусе километра плохо сказывается на ее уже пошатнувшемся здоровье. И топаю я как конь, и ору, как мартовские коты, а тут еще вырядилась, как проститутка! Какое сердце тут выдержит!
Пока я выслушивала обилие диагнозов, противопоказанием к которым я являюсь, стул позади меня прыгал, ручка вращалась, требуя выпустить ихтиандра в нейтральные воды. Дать, ему, так сказать, водный коридор!
Мне пригрозили сухоньким кулачком, вывалив полсотни диагнозов, о которых стало известно благодаря передачам «За здоровье» и старым журналам «Сам себе диагност», а потом с кряхтением понесли заболевания, половина из которых не совместимы с жизнью, в сторону своей квартирки. Я захлопнула дверь, снова принимаясь за работу.
– Разве ты не хочешь увидеть подводный мир? – сладенько начал Русал, пока я перешагивала через его хвост, неся очередной тазик в ванную.
– Спасибо! Жак Ив Кусто мне уже все показал! – буркнула я, выливая таз в унитаз и с хрустом разгибаясь.
– Ты никогда такого не видела! Пестрые рифы, затонувшие корабли и косяки рыб, – соблазнял меня Оху, смачно описывая то, что я могу спокойно посмотреть на любом образовательном канале.
– Рыбы – то чем накосячили? – закатила глаза я, слушая его рассказ через слово. Не тот косяк косяком обозвали, ой, не тот! Мне за шиворот с потолка упала холодная капля.
Мне не ответили. Через два часа влажный ламинат разбух и вздулся, обои снизу отклеились, а деревянная дверь в ванную перестала закрываться. В ванне лежал обиженный Русал, вокруг него плавала маринованная морская капуста, а на решеточке стояла тарелка с килькой.
Я чувствовала себя самой гостеприимной хозяюшкой на свете, вспоминая те замечательные времена, когда могла спокойно искупаться или принять душ. Мне кажется, что скоро от моего запаха будут шарахаться даже облезлые любители микрофинансового кредитования «На опохмел». Кредитованием на микро и макро попойку, я обычно не занималась, понимая, что раз мужик накопил в себе основные качества: две руки, две ноги и голову, то он априори может работать. Есть ведь ряд работ для мозговых меньшинств, не требующие участия основного органа?
– Тебе соли сколько сыпать? – раздраженно спросила я, доставая пять килограмм соли, которую еле притащила из магазина.
– Уже не надо, любимая…. Когда у нас начинается брачный сезон, мы выходим в пресные воды… – сладенько заметил Русал, встряхивая мокрыми волосами. – Паховые пластины раскрываются навстречу любви…
Сдержать радостный возглас было нелегко.
– Любимая моя, правильно говорить слово: «вобла»! На конце «а», а не «я». Первый, кто приплывет на твой зов, станет твоей судьбой! Ты приплыла на мой зов… Считай, что море нас поженило! Так что ты – моя жена!
Я даже знаю, как называется это море! Море неприятностей!
– Послушай, русал! – прокашлялась я, пытаясь отдышаться после уборки. – Я пока что замуж не… Мне нужно получить благословение от родителей… Для меня это очень важно!
– И после этого можно спариваться? – осведомился Оху, вылезая из своего «аквариума»
Спариваться? Я уже спарилась! И запарилась! Попробуй тридцать тазиков воды вычерпать, а потом с тряпками по полу ползать! Перед глазами промелькнула фотография папы с огромным сомом в руке, которая украшает семейный альбом.
– Понимаешь, мой отец – рыбак! – вздохнула я, как бы намекая, что улов дочки сильно порадует сердце старика. «Чтобы рыба хорошо засолилась…» – продолжал мамин голос, который я отгоняла, разглядывая чешуйчатый хвост.
– Бывает! Только я – не русал, глупая устрица, – игриво заметил Оху, лаская меня взглядом и протягивая ко мне накачанную руку. – Я – тритон!
– А я – не устрица, я – планктон! Офисный планктон! – я отползла подальше, поправляя полотенце на сушилке и ногой расправляя влажный туалетный коврик.
Уже два часа я лежала на кровати, прижимала к груди подушечку, мучимая позывами в туалет. Из ванной доносилось горловое пение на повышенных децибелах. «Плыви ко мне, жена моя! На солнце блещет чешуя! Люблю и хвостик твой, и спинку! Хочу, чтоб каждая икринка была похожа на меня!». Нет, такими темпами слово «вобла» я никогда не научусь говорить правильно! «Плыви ко мне, я уже засох от любви! Плыви ко мне! Иди ко мне!», – орал Тритон, но что-то мне подсказывало что, не «иди ко…», а «иди от…». Ну да ладно. Я уже наслушалась про трепет паховых пластин сохнущего от любви Тритона, поэтому перестала обращать внимание на туалетные серенады.
В коридоре прозвучала трель звонка, внеся некое музыкальное разнообразие. На пороге стоял хмурый мужик, сплевывая окурок. На плече у него была сумка и моток проволоки.
– Показывайте свой стояк! – прохрипел сантехник, глядя на мой потолок. – Где ванная? Пошли смотреть стояк!
Перед глазами всплыл Тритон, мучимый определенной проблемой. Нет, ну я, конечно, могу водить экскурсию в личный похотливый «Дельфинарий», но за большие деньги.
– Простите, давайте попозже! – взмолилась я, выпихивая сантехника за дверь. – Смотрите, у меня с потолка течет! Так что течь в квартире выше! У меня все в порядке!
Дверь закрылась, шаги стали подниматься выше, где уже собрался боязливый соседский консилиум.
– Звоните хозяину! – раздался хриплый голос сантехника. И все дружно принялись объяснять, что хозяин как раз ждет «звонка», ибо в местах не столь отдаленных он, как в школе, на десять лет. «От звонка до звонка». И чем дальше выпускной, тем лучше для соседей, ибо сдали его именно они. Я успокоилась, отлипла от глазка и побрела в комнату, устало упав на кровать.
– Иди ко мне, жена моя! – орал Тритон, страдая от неземной во всех смыслах любви.
По запросу «развод» и «тритоны» мне выпадали правила чистки аквариума и основы ухода за маленькими неприхотливыми ящерками. Мой взгляд грустно скользнул в сторону ванной. Я всегда удивлялась, что может делать мужик в ванной сорок минут? Мне за сорок минут удавалось управиться с масками, гелями, скрабами и всем остальным, а он с универсальным гелем-шампунем в одном флаконе заседает почти час! Тихо! Он что? Успокоился? Уснул? Утонул? Утопился, от неземной любви?
Неумолимые позывы заставили меня мучительно повернуться на другой бок, привстать, пострадать немного, а потом залезть ногами в тапки и прокрасться в сторону ванной. В абсолютной тишине и темноте, боясь лишний раз шелохнуться, я осторожно откинула седельце, и … Такое чувство, словно мне приспичило в гостях. По закону подлости, как только я закрываю дверь в чужой санузел, стихают все звуки, музыка и голоса. Создается впечатление, что где-то под дверью стоят хозяева и гости, приложив уши к той самой заветной дверке со щеколдой, за которой заседаю я. «А что она там делает?» – спрашивает кто-то в моем страшном сне, «Срезает струями эмаль на нашей бесценной керамике!», – шепотом отвечают хозяева. И нервно прислушиваются.
Боясь лишний раз шелохнуться, затаив дыхание, я стала натягивать трусы обратно, как вдруг меня схватили и потащили в ванну! Я зацепилась за полку, перевернула шампунь и гель для душа, звякнула расческой и завизжала.
– Тебя ждет океан нежности! – шептал Тритон, покрывая мою шею поцелуями, слегка притапливая меня. Мои пальцы намертво вцепились в скользкий бортик ванны обожания! По ногам ерзало что-то холодное и скользкое, а я усиленно пыталась вынырнуть и сделать глоток воздуха, но мне его пытались перекрыть поцелуем. Инстинкт самосохранения требовал пнуть его между ног! Когнитивный диссонанс слегка растерялся. Меня снова окунули в ванну, наседая на меня всем телом и покрывая меня поцелуями. «Му-му!», – промычала я, пытаясь сделать вздох, вылезти и сплюнуть воду с морской капустой. Судя по запаху изо рта, Оху, точно, ел. Голод – не килька.
Несколько раз я выныривала из омута, чувствуя, как намок мой халат и как медленно соскальзывают пальцы с бортиков. Это – страсти, а не страсть! Пальцы свободной руки нащупали упавший в ванну флакон. Струя шампуня брызнула в лицо без пяти минут счастливого обладателя меня! Закашлявшись, растирая глаза, Тритон несколько ослабил напор влюбленного тунца, чем я и воспользовалась, выскользнув из ванной. Бедолага сидел и кашлял пузырями, страдальчески глядя на меня одним глазом. При попадании в глаза – промыть водой! Спасибо вам, уважаемые производители, за ядреные химикаты!
– Проклятые чайки! – откашливался Тритон, поглядывая куда-то вверх, пока по его лицу стекала серебристо-серая масса.
Мне показалось мало, поэтому я схватила второй шампунь и щедро вылила на голову кашляющего Тритона! Высунулся из воды – лови примету к сокровищам затонувших кораблей! Мне подмигнул бреющий над закатным морем жирный и отлично покушавший баклан, как бы намекая, что гадить он хотел на такие брачные перспективы.
– Не трогай меня! – прошипела я, вооружившись освежителем воздуха и отходя на безопасное расстояние. С мокрого халата на пол лилась вода.
– Что это? – стонал страдалец, пытаясь смыть с себя половину тюбика шампуня, но лишь взбивая пену. В моей руке был зажат гель для душа и освежитель воздуха.
– Я сейчас открою эту штуку! – заявил Оху, положив руку на кран и возомнив себя богом. – И снова здесь будет озеро!
На кухне зазвонил телефон, отвлекая меня от проклятого шантажиста. Настойчиво и упорно звонила мама, активно интересуясь моей личной жизнью. Ей, видите ли, нужны внуки! Срочно!
– Мама, внуки будут сегодня! Я тебе обещаю! Тебе сколько? – прокашлялась я, чувствуя, как липнет к спине намокший халат. – Цвет, возраст, пол… Напиши в СМС, чтобы я не перепутала, когда буду собирать по всему миру детишек! … Я соберу, а потом тебе сгружу! Будешь воспитывать! …Кровиночки?… Да они мне, как родные будут!… Что значит, яжемать? Один раз в месяц всей семьей приезжать и достаточно? … И фотографии высылать? … Я могу тебе высылать фотографии чужих детей! С таким же успехом!… Ты хочешь сказать, чтобы я рожала, как хомячиха, дабы один раз в месяц ты их понянчила?… Так, все мама! Прекрати! … Мужской голос? Да… Я же тебе говорила! Я живу не одна!