При «прирастании» предмета залога (например, при равномерном безвозмездном распределении акций пропорционально имеющимся у акционеров) в силу абз. 2 п. 5 ст. 358.17 ГК РФ должны применяться правила п. 3 ст. 336 ГК РФ о распространении залога на плоды, продукцию и доходы от заложенного имущества. По поводу залога долей такое регулирование отсутствует, поэтому предлагается применять это правило по аналогии.
Так как залог акций был частично рассмотрен ранее, то подробнее остановимся на залоге векселей, положения о котором в течение долгого времени нарабатывались судебной практикой287.
Залог документарных ценных бумаг по общему правилу действует с момента их передачи во владение залогодержателя. Вексель может передаваться в залог двумя разными способами, указанными в п. 32 постановления Пленума ВС РФ № 33, Пленума ВАС РФ № 14 от 4 декабря 2000 г. «О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с обращением векселей». Можно заложить вексель с помощью залогового индоссамента288, а можно как простую вещь с бланковым или именным индоссаментом289. Во втором типе залога векселей для третьих лиц не было возможности узнать о заключенном договоре залога, поэтому практика признала такого залогодержателя собственником во внешних отношениях. При этом в случае исполнения основного обязательства в силу п. 2 ст. 352 ГК РФ залогодержатель должен вернуть вексель залогодателю.
На настоящий момент договором залога может быть предусмотрено осуществление залогодержателем всех прав из ценной бумаги или всех прав, за исключением права на получение дохода (п. 1 ст. 358.17 ГК РФ). Также решен вопрос о том, какой именно доход может получать залогодержатель. В него включены «денежные суммы, полученные от погашения заложенной ценной бумаги, денежные суммы, полученные от выпустившего ценную бумагу лица в связи с ее приобретением указанным лицом, или денежные суммы, полученные в связи с ее приобретением третьим лицом помимо воли владельца заложенной ценной бумаги» (п. 4 ст. 358.17 ГК РФ).
* * *
В итоге можно сказать, что в целом реформа залогового права в отношении урегулирования отдельных видов залога прошла успешно.
Она закрыла большое количество законодательных лакун, которыми пользовались недобросовестные участники оборота, а также дала новую почву для развития современных гражданско-правовых отношений.
Безусловно, такая урегулированность положительно скажется на отношениях между участниками гражданско-правового оборота и даст им большую определенность.
О.С. Киселева
Момент заключения консенсуального договора: российский подход в сравнительно-правовой перспективе
Сегодня консенсус (согласие) является важнейшим элементом формирования договора. В большинстве случаев договор возникает в момент достижения согласия без необходимости соблюдения каких‐либо формальностей (консенсуальный договор). В рамках широко признанной модели заключения договора «оферта-акцепт» согласие считается достигнутым в момент вступления в силу акцепта оферты.
Отдельные правопорядки и международные акты предлагают свои решения по вопросу определения такого момента. Существует целый ряд теорий, каждая из которых фиксирует определенный момент в процессе движения акцепта от акцептанта до оферента и связывает с ним вступление акцепта в силу. Указанные выше решения основываются на применении одной из таких теорий или их комбинации в зависимости от формы акцепта, необходимости сообщения об акцепте оференту.
Исходя из анализа решений, предлагаемых иностранными актами и некоторыми развитыми правопорядками, и их сравнения с российским подходом, в статье демонстрируется, что к некоторым вопросам, касающимся момента вступления в силу акцепта, российский правопорядок подходит недостаточно дифференцированно. В частности, если международные акты ставят момент вступления в силу акцепта в зависимость от его формы, то российский подход распространяет на акцепт любой формы единое правило о вступлении его в силу.
O. Kiseleva
The Time of Conclusion of the Consensual Contract under Russian Law in Comparative Perspective
Consensus is an essential element of contract formation. As a rule, a contract is made at the moment when consensus is reached, and there are no formalities to be complied with (consensual contract). Within the widely applicable “offer-acceptance” model, consensus is considered to be reached when acceptance becomes effective. Certain jurisdictions and international instruments propose their own decisions on the determination of this moment. There is a variety of theories, and each of them choses a certain moment in the process of communication of acceptance from an offeree to an offeror as the moment when acceptance becomes effective. Each of the above mentioned decisions is based on one of these theories, or on a combination thereof, depending on form of acceptance and on whether notification of the offeror is considered to be necessary.
Upon the analysis of the decisions proposed by international instruments and some leading national jurisdictions, as well as their juxtaposition with the Russian approach, this article demonstrates that in Russia the rules, which determine the moment when acceptance becomes effective are not always as differentiated as necessary. In particular, unlike the international instruments under consideration the Russian approach does not differentiate this moment depending on form of acceptance.
Введение
Статья посвящена анализу особенностей подхода отечественного правопорядка к определению момента заключения консенсуального договора через призму регулирования, предлагаемого развитыми иностранными правопорядками и международными актами290.
Прежде чем перейти к рассмотрению указанной темы, стоит рассмотреть несколько моментов, важных для понимания подходов к определению момента заключения договора в целом.
По моменту заключения договоры традиционно делят на консенсуальные и реальные291. Консенсуальным является договор, который признается заключенным с момента достижения сторонами соглашения (консенсуса). Сегодня модель консенсуального договора является наиболее востребованной в имущественном обороте, во многих правопорядках признается как единственная292. Реальными признаются договоры, которые считаются заключенными с момента передачи имущества293.
Российскому праву известно деление договоров на консенсуальные и реальные, но легальная презумпция установлена в пользу кон-сенсуальных договоров: любой договор, если иное не предусмотрено законом, будет считаться консенсуальным294. Сегодня в отечественном праве кризис реальной модели договора, активна критика деления договоров на консенсуальные и реальные295. Тем не менее указанное деление до сих пор сохраняет свое значение, хотя бы потому, что, во‐первых, содержательно указанное деление закреплено в гражданском законодательстве (см. п. 1 и п. 2 ст. 433 Гражданского кодекса РФ (далее – ГК РФ)296); во‐вторых, законодатель использует данное деление для конструирования отдельных видов договоров в целях достижения социальнозначимых целей; в‐третьих, суды активно оперируют данными категориями в целях разрешения споров, связанных с заключением договора297. Может быть, с теоретических позиций оснований для сохранения указанного деления нет, но для законодателя и правоприменителя сохранение такого деления на данный момент как минимум удобно.
Современные юристы в зарубежных правопорядках также выдвигают возражения против конструкции реального договора, а в иностранных законодательствах прослеживается отказ от нее298. Международные акты конструкцию реального договора не предусматривают, считая ее противоречащей современному имущественному обороту299. Однако в некоторых иностранных правопорядках конструкция реального договора продолжает признаваться в отношении ряда договоров (например, в Австрии, Испании, Италии, Франции, Бельгии, Словении)300.
В иностранных правопорядках (например, во французском, бельгийском, итальянском праве) наряду с консенсуальными и реальными договорами в доктрине отмечается существование третьей группы договоров – формальные договоры301. Формальными признаются договоры, момент заключения которых связывается с моментом совершения определенных формальностей (в основном, приведение соглашения сторон в нотариальную форму). Наличие формальных договоров в целом продиктовано следующими обстоятельствами: а) необходимостью подтверждения серьезности намерения сторон; б) целью защиты прав и интересов государства или третьих лиц; в) значимостью для государства поддержания контроля за оборотом некоторых товаров302.
В российском праве получила распространение уникальная, но не оправдавшая себя замена нотариального удостоверения договоров с недвижимостью их государственной регистрацией, с моментом осуществления которой связывали момент их заключения.
Российскими юристами давно была осознана и критиковалась несправедливость признания договора незаключенным в силу одного лишь отсутствия государственной регистрации. Признавая договор соглашением нескольких лиц, неразумно лишать его силы в отсутствие публичного акта уполномоченного лица, когда стороны четко выразили свою волю на то, чтобы быть связанными таким договором.
В результате развития судебной практики303 и корректировки соответствующих норм ГК РФ304 государственная регистрация договоров приобрела иное значение, близкое к тому, которое она должна была иметь изначально (защита третьих лиц, а не сторон, которые и так осведомлены о договоре)305. Получил развитие принцип противопоставимости, известный французскому праву, согласно которому государственная регистрация договора влияет на его силу против третьих лиц, но не на заключение самого договора306. В результате обязательство между сторонами признается возникшим с момента достижения согласия сторонами. Таким образом, момент заключения договора определяет не государственная регистрация, а достижение сторонами согласия (консенсуса).
1. Момент заключения консенсуального договора: основные теории
Согласие формирует основу современного договорного права307. В большинстве правопорядков для признания договора заключенным достаточно одного лишь соглашения сторон (согласия их воль).
В рамках признаваемой повсеместно в качестве основного (а иногда и единственного) способа заключения договора модели «оферта – акцепт» согласие считается достигнутым в момент, когда акцепт оферты вступает в силу308. Такой поход получил закрепление в законодательстве, пожалуй, всех современных правопорядков, а также в международных актах. К сожалению, в решении вопроса о моменте вступления в силу акцепта подобного единообразия не наблюдается309.
Давно ушла в прошлое идея о том, что для достижения согласия достаточно простого принятия адресатом оферты решения об акцепте без выражения его вовне (теория принятия решения)310. В основе данной теории лежала идея о том, что согласие достигается в тот момент, когда воли направлены на одну цель311. Но чтобы стать значимой для права и распознаваемой для участников оборота, воля лица как любая психологическая категория должна быть выражена (объективирована вовне)312. Кроме того, в большинстве случаев для признания согласия состоявшимся (и соответственно договора заключенным) недостаточно совместного существования согласованной воли, необходимо взаимное познание сторонами намерений друг друга313. Как верно писал К. П. Победоносцев, «договор совершается в минуту полного, сознательного, единовременного соглашения воли»314.
Действительно, на сегодняшний день в доктрине и практике различных правопорядков признается важность сообщения сторонами своих намерений друг другу для вступления таких намерений в силу315. Поэтому по общему правилу акцепт должен быть сообщен оференту, а в некоторых случаях, как будет рассмотрено далее, оферент должен быть извещен о совершении акцепта316.
Известны две основные ситуации заключения договора: 1) между присутствующими и 2) между отсутствующими. В первой ситуации нет временного разрыва между сообщением и восприятием сторонами намерений каждой из них вступить в договор. По этой причине при заключении договора между присутствующими определение момента вступления в силу акцепта не вызывает трудностей и, как правило, вопрос определения конкретного момента заключения не поднимается317. Когда же разрыв во времени существует, т. е. когда договор заключается между отсутствующими, определение момента вступления акцепта в силу является существенным вопросом318. Как справедливо отмечал М. Фрай, при заключении договора между отсутствующими каждая из сторон действует «в темноте»: акцептант не знает, когда акцепт (или извещение о нем) достигнет оферента, а оферент – когда был совершен акцепт319.
В литературе можно встретить ряд теорий, каждая из которых связывает момент заключения договора между отсутствующими с различными моментами. В рамках каждой теории различное значение придается юридическим фактам, имеющим место во временной разрыв между изъявлением акцепта, адресатом оферты и познанием его (или информации о нем) оферентом. В целом выбор той или иной теории продиктован конкурирующими интересами акцептанта и оферента320.
Помимо отмеченной ранее и практически утратившей значение теории принятия решения, в доктрине выделяют также следующие теории321:
1) теория изъявления акцепта (declaration theory), согласно которой одного лишь решения об акцепте недостаточно, решение об акцепте необходимо проявить вовне. При этом знание оферента об акцепте необязательно;
2) теория отправления акцепта, теория почтового ящика (expedition theory, dispatch theory, postal rule, mail-box theory), по которой акцепт вступает в силу в момент его отправления, даже если он никогда не будет получен оферентом;
3) теория доставки (получения) акцепта (reception theory)322: акцепт вступает в силу в момент его получения оферентом (когда акцепт достигнет оферента), а если предусмотрена необходимость отправления извещения об акцепте, – то с момента получения такого извещения. Иными словами, в тот момент, когда у оферента появляется возможность ознакомления с акцептом или с информацией о нем;