— Кстати, — продолжил Череп. — идея переоборудовать земную технику — его. Он же и своими руками собирал первую машину. Но в нем нет привычки все доводить до конца. Поэтому конвейер по промышленному переоборудованию собирали другие. А вот этот вот "Медведь" — его любимое детище, хотя еще и не рожденное. О нем он и сам нам расскажет, мы еще и отбиваться будем…
Дыба с интересом выслушал Черепа; хмыкнув, залез к Петко. Сварливый голос Петко сменился ласковым. Как любой изобретатель, Петко радовался, когда его идеями живо интересуются, а в Дыбе он нашел идеального любопытного. Из-под танка слышались уже более конкретные реплики. Пошли в ход специфические термины.
— Ну все, дорвались. Прямо как Череп до виртуалки, — Косяк, прекратив прислушиваться к речам умных людей, спросил. — Череп, а ента штука ваабще работать-то сможет? Или, на худой конец, вернуться обратно в ангар, чтобы я успел завещание составить?
— Вот дурилка, — хмыкнув, Череп развернул терминал с предполагаемым изображением модели. — Если эта штука заработает, то это будет просто зверь. Вся беда в том, что ее надо собрать толково, а ленивый Петко один этого не сделает. В ней работы — как пересчитать каждую елку в сибирской тайге. Ни программной начинки, ни сбалансированного вооружения, да и с механикой тут еще куча проблем…
— Вот именно, что если… — озадаченный Косяк рассматривал картинку. — А ничего милашка получится.
Вылезшие, из-под днища будущей "милашки", земляки сияли как уличные фонари, каждый остался доволен проведенной беседой. Петко не мог нарадоваться толковому помощнику, которого он видел в Дыбе, а Дыба — что ему доведется поработать под руководством такого специалиста.
— Ну шо… хлопцы, когда начнем? — Петко весь горел от энтузиазма.
— Да можно будет и сегодня, после обеда и начать, — сказал Дыба, хотя самому хотелось прямо сейчас окунуться в запах сварки и железа. — Парни не против.
— Ну, Дыба, тебе дай волю — ты и спать под ним будешь, — Косяк многозначительно поглядел на Черепа, — еще нужно поговорить и обсудить детали.
— Косяк прав, нужно посидеть над чертежами, — убирая терминал, Череп выжидательно глянул на Дыбу, — и вообще покопать в сети полезное.
— Ладно, — разочаровано протянул Дыба и, повернувшись к Петко, виноватым тоном сказал: — Мыхайло Петрович, мы тогда завтра с утра и придем — начнем собирать ходовую.
— Вот и ладушки. Завтра с утра встречаемся возле лифта в ангар, — довольно ответил Петко, и грузно переваливаясь полным телом, направился к остальным механикам. — Ну все, хлопцы. Будьте…
Опускаясь из ангара, расположенного под самой поверхностью комплекса, друзья обсуждали знакомство с Петко и его детищем. Проходя в шлюзовую камеру, троица наткнулась на конец скопившейся очереди. На входе в городские туннели работал полицейский кордон. Трое полицейских под командой дородного сержанта "бдили" прибывающих от шлюзовых ворот: шахтеров, вольных старателей, и вообще всех, к кому можно было придраться…
Отношение курсантов и полицейских складывались нелегко. Когда только еще появились учебные корпуса в городе, полицейские уже жаловались на тяжелую службу, но они и не догадывались, что может быть еще тяжелее.
В большинстве своем молодые парни, попавшие в сети вербовщиков, не отличались избытком интеллекта или утонченностью вкуса и оказавшись вдалеке от привычных земных развлечений, придумывали новые — незатейливые, как раз себе под стать.
Впервые полицейские столкнулись с развлечениями курсантов, при выезде на тревожные звонки с "кабачковой" площади. По прибытии полицейские заставали только разбитую мебель, убивающихся хозяев и пострадавших посетителей, которые попадались под горячую руку.
Так курсанты выясняли, чье соединение "круче". Традицию заложили курсанты Механизированного Соединения, а поддержало их Авиационное. Больше доставалось пехоте, которая немногочленными группами выходила в город расслабиться. Но наученная горьким опытом "саранча" при встрече с "летунами" и "консервами" ходила уже полными крыльями и стала грозной силой.
Полицейское управление не устраивало то, что какие-то "сопляки" осложняли и без того непростую службу, и однажды после недельного дежурства все управление, экипированное для подавления волнений на шахтах, оперативно среагировало на истерический вызов одного владельца кабачка. Прибывшие полицейские, рассредоточившись по пролету, начали штурм кабачка, в котором "летуны" и "консервы" спорили за облюбованное заведение.
О том, что там произошло, полицейские с тех пор не любят вспоминать. Моментально среагировавшие курсанты объединились и дали дружный отпор полицейским, рассчитывающим с ходу настучать "юнцам" по "бестолковкам". После того как на пол был положен последний полицейский, курсанты заключили знаменитое соглашение о братском разделе всех кабаков.
После такого бесславного поражения полицейское управление умудрилось выбить у директората корпорации солидную компенсацию, дополнительные рабочие места и увеличение финансирования, якобы для повышения эффективности работы по поддержанию правопорядка в городе. Курсантам же командование батальона сделало последнее "китайское предупреждение", а с полицейскими договорились, что на вызовы в подобных случаях будет выезжать специально образованное дежурное подразделение — боевое крыло "саранчи" в полной броне и при вооружении.
Конфликт был исчерпан, все остались довольны.
Кроме курсантов, по старой привычке решивших поразмяться. Но после того как "саранча" успокоила зарвавшихся юнцов, на сходке выписавшихся из лазарета было решено: полиция — враг номер один. Курсанты, обидевшиеся на то, что полицейские не захотели вместе с ними "веселиться", при любом удобном случае устраивали им мелкие неудобства, — чтобы жизнь малиной не казалась. На, что те отвечали полной взаимностью…
— Господа, закатайте левый рукав, — проверка регистрационного режима, — краснолицый полицейский подняв сканер, выжидающе уставился на курсантов.
— Эй, ты чего служивый? Наглотался марсианской пыли? — развязано расслабившись, с наглым видом протянул Косяк,… — Ты, что не видишь, что мы не заблудившиеся шахтеры, а Батальон.
— Да хоть сам дух марсианский, руку давай, — полицейский пренебрежительно рассматривал Косяка, и старался вежливо не замечать Дыбу. — У нас стандартная проверка, а при объявлении боевой готовности в городе усиливаются патрули и ожесточается регистрационный режим.
— И, что теперь? Ты в нас вдруг заприметил отряд камикадзе "ТАНЬЮ"? — обиженный Косяк начал заводиться. — И сейчас подкрепление вызовешь, всех арестуешь и начнешь пытать на месте? А вдруг угадаешь, тебе премию дадут!? А в рапорте напишешь, что, мол, так и так, стоял на посту и вдруг на меня китайцы выбежали и стали избивать ногами. А на вопрос почему китайцы, ответишь, что мол руками глаза себе натягивали?!
На шум, поднятый Косяком и краснощеким полицейским, подошли еще двое патрульных. Взяв импульсные винтовки на перевес, ухмыляясь уставились на шумящего вояку.
Косяка уже понесло, полицейский бедняга уже сам был не рад, что зацепил такого сварливого. Но процедура есть процедура, и начальство дало четкие инструкции. Мучаясь между желанием оставить в покое курсантов и стремлением добросовестно выполнить долг, полицейский завидел своего сержанта, пытающегося вытрясти дополнительный штраф с вольного старателя. Указав двум помощникам не пропускать курсантов, сам отошел к сержанту. Сержант недовольно выслушал краснолицего, отчитав за нерасторопность и неумение самостоятельно решать пустяковые вопросы, подошел к собирающейся пробке в узком коридоре пешеходного шлюза.
Елейно рассматривая троицу, ласково проговорил:
— Господа желают пройти в участок? И для установления личности пройти полную процедуру?
— Господин сержант, зачем? — непонимающе глядя в глаза сержанту, Косяк говорил вежливым и робким тоном. — И в чем вообще дело?
— Как в чем? Вы отказываетесь представиться, не хотите пройти сканирование… — с лица сержанта сошла вежливая улыбка, и он уже более осторожно продолжил. — Вы же знаете, в городе объявлен комендантский час…
— Так кто отказывается, господин сержант… — с готовностью закатывая рукав Косяк, подставлял руку для сканирования чипа, вживленного под кожу — …мы готовы, пожалуйста вот.
— А, что же мой помощник говорит…
— Да вы, что!? Вы его послушайте, так он вам еще про шпионов "ТАНЬЮ" наплетет… — невозмутимо прервал сержанта Косяк, продолжая серьезно и вежливо смотреть в глаза, всем своим видом демонстрируя законопослушность.
Сержант развернулся к помощнику, недовольный, что его прервали в самый "доходный" момент, уставился на помощника. Бедняга, еще больше покраснев от такой наглой лжи, не мог произнести ни слова, только открывал и закрывал рот. Сержант взглядом пристрелив помощника, прошипел:
— Проводи процедуру, а потом ко мне на инструктаж…
Пройдя проверку в шлюзе, курсанты вошли в транспортный туннель. Встав на дорожку, улыбаясь, Дыба повернулся:
— Ну и подставщик же ты, Косяк, сержант сожрет его с потрохами…
— Да ладно, что ему будет. Ну подумаешь, лишит его левого заработка за сегодня, ему и польза будет. Похудеет. А то они в полиции комбезы уже не застегивают. Да и народ повеселил, а то им скучно стоять в очереди…
— Ну, ну… Ты у нас прямо сама забота… — Дыба улыбнулся, и спросил: — Ну, что, чем после обеда будем заниматься?
— Ну во-первых более подробно нужно поглядеть на это чудо техники. Мы с ним посмотрим, а ты — "парубок", будешь фонарик свой убирать, — Косяк мило улыбнулся нахмурившемуся Дыбе. — Да, Да… убирать, а, что… ты с ним предлагаешь — до выпуска жить в одной комнате?
Дыба скорчил гримасу, как при зубной боли. Чертов фонарь как-то вылетел из головы. Озадаченный такой проблемой, Дыба промолчал все дорогу, а Косяк с Черепом с интересом рассматривали прохожих и проплывающие под ними потолочные витрины различных офисов, общественных забегаловок и многочисленных мелких лавочек самого большого подземного города на Марсе.
После обеда Череп лазил по сети, сбрасывая на голографический проектор весь материал, который ему удалось утянуть с сервера Технической службы. Косяк задумчиво жевал пастилку, разглядывал проекции, затем, что-то копировал себе на терминал, с тем же чавканьем глядел в терминал, редко набивая какие-то пояснения и, сортируя материал по тематике, мучил клавиатуру. Терминал протестовал всем своим кремневым естеством и выдавал протестующие сигналы и сообщения. Саданув ладонью по пластиковой боковине, Косяк отодвинул терминал:
— Череп! Чего эта собака не хочет работать?! Я ей одно, а она другое, я ей другое, она мне третье! — раздосадованный Косяк, зажевав новую пастилку уселся с ногами на лежаке, обиженно посматривая на терминал. — Чего он не понимает?
Раскинувшись на лежаке, Череп бегал глазами под закрытыми веками. Поправив "шапочку" виртуального шлема, готовился к виртуальному погружению:
— Да ничего… Нечего писать всякую ерунду вместо четких команд. Я же тебе объяснил., что касается вооружения в один массив, что касается начинки в другой, а ходовую не трогай. Дыба будет ковырять. Все, я в сеть, меня не трогай — все равно ничего не слышу.
Череп коснулся клавиши терминала. Стараясь максимально расслабиться, неподвижно застыл. Спустя миг его тело вздернулось струной. Мелко подорожав, успокоилось и на следующую фразу Косяка отреагировало полным безразличием.
— Ну да, Дыба наковыряет… — ухмыльнувшийся Косяк вспомнил картину, как Дыба работает с терминалом. — Он, кроме своих программ-то, ничего и не знает, а ему как-то там нагрузку везде добавил. Так он пыжился на тренажерах до победного пока его штангой не придавило. Ну ты чего молчишь? А, все ясно с тобой… "вирик"!
Косяк растянулся на койке и, довольно улыбаясь, хотел уже продолжить веселую тему. При звуке открывающейся двери придержал готовые вырваться ехидные замечания. Дыба возвращался от утилизатора, куда он складывал с трудом разобранный фонарь.
Окончив вынос фонаря, Дыба сел рядом с Косяком. Рассматривая вращающееся изображение машины, показывал места, которые нужно переделать; в основном это касалось улучшения ходовой части. По мнению Дыбы, машину нужно было сделать с изменяющейся высотой, тогда бы они выигрывали в точности при стационарной стрельбе. Увлекаясь повествованием, Косяк внимательно слушал рассказчика, забыв о яблочном вкусе во рту, даже перестал начесывать гребень. Дождавшись когда вернется Череп, Косяк набросился с услышанной идеей:
— Слышь Череп, хватит балбесить. Дыба предлагает идею Петко по-другому обыграть. Нужны твои мозги.
Стянув виртуальные очки скрывающие пол лица, устало массируя глаза, Череп снимал сенсорные перчатки, рассуждая вслух:
— Переделать ходовую, поднять высоту…, а мы успеем? Да и Петко, наверное, будет против. Это же его идею придется обыграть с нуля. Ладно, давайте посмотрим, что вы здесь надумали.
Взяв управляющее перо, начал настраивать проектор на работу с изображением. Обсуждая проект, каждый вносил свои дополнения. Если изменять ходовую, остро вставал вопрос с мощностью генераторов, разделять которую приходилось между двигателями и оружейным блоком. И получалось, что после первых залпов главным орудием мощность двигателей падала на сорок процентов, что в условиях современного боя было равноценно тому, чтобы добровольно подставить себя как тренировочную мишень.
Возникала еще куча вопросов с управлением. Сам проект разрабатывался на основе старых моделей "Медведей", которые являлись переходной моделью от традиционных тяжелых танков к новому поколению. Но это новое поколение было закрыто, и "Медведь" оказался тупиковой ветвью развития. Оставшиеся машины все списали, они были скуплены корпорацией, и здесь на Марсе в них пытались вдохнуть новую жизнь.
Дыба предложил идею регулируемой высоты корпуса. Добавить новые гидравлические блоки к колесной части и поставить туда дополнительные шины, за счет чего они выигрывали в проходимости и мягкости хода. Но все это не решало главных недостатков машины — программное обеспечение при загрузке бортовыми системами постоянно сбивалось на инициализации приводов. В результате у Медведей, происходила то блокировка колес на полном ходу, то кратковременная потеря управления, а зачастую произвольные повороты на малые градусы, — танк "косолапил". За, что собственно машина и получила прозвище "Медведь" и среди наемников недолюбливалась за свою тяжесть в управлении и частые "закидоны" с поворотами.
Череп остановился на идее делать программную оболочку самостоятельно. Чем ковырять в чьих-то каракулях, лучше все сделать с нуля. Посмотрев на какой платформе делалась стыковка программных кодов, пришел к выводу — нужны свои драйвера. За счет них убивали сразу нескольких зайцев. Во-первых, выигрывали в скорости обработки и прохождении информации внутри борта, во-вторых, решался вопрос с согласованием самостоятельной работы тяговых дуг, — вот вам и мягкость хода, а если добавить еще к углу поворота шин моментальное изменение направления вращения колес, то они получали время разворота на сто восемьдесят градусов почти как у "Рыси".
В результате обсуждения подобного рода вопросов голая схема на проекции обрастала плотью. Закончив с ходовой, троица обессилено откинулась на койках. От неподвижного сидения вокруг проектора сводило спину, саднило седалище. Обессиленные и довольные собой, друзья любовались почти прорисованном проектом, где, вращаясь, мягко мерцая от попадающих пылинок, красовался необычный зверь.
Вместо стандартных двух пар колес их детище имело по паре на четырех дугах. Спаренные стандартные колеса с увеличенным протектором с внутренней стороны венчались дополнительными гидравлическими блоками; сокрытые бронированными колпаками особой формы, что и придавали конструкции некую "косолапость". Такая форма обуславливалась тем, что при скоростном марше корпус машины мог подыматься до трех метров над песками, и распределял нагрузку равномернее на все спаренные шины. А при огневом контакте опускалась, — пряча днища с сочленениями за бронированными колпаками гидравлики. То есть, сжималась в раковину и становилась стационарной крепостью.