- А я Женя.
И они долго смотрели друг другу в глаза. И Женя понятия не имел, о чем он думает.
- Мне, наверное, пора идти, – сказал Степа. Он виновато улыбнулся и собрался вставать.
- Подожди, – Женя тоже улыбнулся. – Мне ведь будет интересно узнать, чем закончится твоя история о привидениях.
- Да брось, – Степа махнул на него рукой. – Ты меня разыгрываешь. Знал я уже таких шутников, как ты.
- Я серьезно. Оставь мне свой номер.
На какое-то мгновение повисла тишина, и снова они долго смотрели друг на друга. Женя видел его замешательство, нерешительность человека, которого уже много раз обманывали, и может даже причиняли боль.
- Хорошо, – сказал Степа, наконец. Он снова открыл свой блокнот, вырвал страничку и нацарапал на ней цифры своего мобильного.
- А домашний у тебя есть?
- Не стоит. Я ведь уже говорил тебе о моем отце. Он тебе не обрадуется.
- Решит, что я твой дружок?
- Примерно так, – на его щеках появился легкий румянец.
- Ладно, так и быть. Но я обязательно позвоню.
- Звони, – Степа сказал это таким тоном, как будто был уверен, что Женя звонить не станет. И из-за этого Женя уперся еще больше. Он хотел добавить, что может позвонить уже сегодня вечером, но сдержался.
- Удачи тебе, Степа.
- Тебе тоже. Пока.
- Пока.
====== День второй ======
1
Сегодня, когда буря, устроенная родителями после того, как они узнали, что Женя разругался с Оксаной, немного утихла, мать позвонила ему на домашний и даже вроде бы сделала попытку извиниться. Вот что она сказала:
- Пожалуй, мы с отцом вчера слишком погорячились.
- Да уж…
- В конце концов, это твоя жизнь. Мы были не правы.
- А отец знает, что ты звонишь? – Женя провел пальцем по запотевшему оконному стеклу.
- Нет. Он еще сердится.
- Ага, значит, он вышел покурить, и ты звонишь тайно?
- Вроде того, – и Женя услышал приглушенный смешок на другом конце провода. – Я обещаю поговорить с ним. Думаю, следующий звонок будет от него. Он тоже поймет, что был не прав.
- Хорошо. Я может даже сам зайду к вам на выходные. Только ты ему пока не говори.
- Идет. Ладно, сынок, спокойной ночи.
- Спокойной ночи, мам.
Женя положил трубку и посмотрел на часы. Почти девять. На улице уже стемнело, и прежде чем идти в комнату, Женя задернул на кухне шторки. В комнату он шел медленно, споткнулся о порог, но даже не выругался в своей обычной манере. Потом вдруг остановился, долго смотрел на кровать, где валялся мобильник.
- Я ведь обещал, – сказал Женя, подошел к кровати, упал на нее и, взяв телефон, еще какое-то время изучал его экран, пока тот не погас. Потом он зашел в «Контакты» и выбрал забитый туда Степин номер. Нажал. Уставился на экран с надписью «Посылка вызова» и приложил трубку к уху.
Степа ответил почти сразу.
- Да? – в его голосе было больше утвердительных интонаций, чем вопросительных, словно он уже знал, кто это звонит.
Женя растерялся.
- Это… это Женя.
Смешок.
- Я и не думал, что ты позвонишь.
- Но я же обещал.
- Ты сказал, тебе интересно, чем закончится моя история о привидениях… Это правда?
- Конечно. Я затем и звоню, чтобы узнать.
- Тогда продиктуй мне свой домашний, и я тебе сейчас перезвоню. Просто отца нет дома. И я уверен, что сегодня он вернется поздно. Так что, мы могли бы спокойно поговорить, если ты еще, конечно, не утратил интереса к моим привидениям…
Женя улыбнулся. Ему хотелось, чтобы Степа видел его улыбку.
- Записывай.
- Не надо, я запомню.
Женя удивился такой хорошей памяти, продиктовал номер, положил трубку и пошел на кухню к телефону, который должен был вот-вот зазвонить. Выходит, мама ошиблась, сказав, что следующим, кто позвонит ему, будет отец. Стоило Жене дойти до аппарата и протянуть к нему руку, как тот тут же звякнул, и Женя моментально схватил трубку.
- Привет еще раз, – сказал Степа. По телефону его голос немного отличался от того, что был в жизни. Но он вовсе не утрачивал из-за этого своего обаяния.
- Привет. Я внимательно тебя слушаю. Вы сходили еще раз в тот дом или нет?
- Подожди. Ты ведь не шутишь, да? – снова этот тон испуганного ребенка.
- Шучу? Господи, ну почему я должен шутить? В чем дело? Ты что, везде всегда видишь одни подвохи?
Вздох.
- Да нет, просто… Знаешь, меня столько раз обманывали. А я всякий раз попадался. Вот уже и не верю, что тебе интересно. Обычно люди от меня шарахаются еще до того, как узнают, что я гей. А уж после того, как я им это говорю, сам Бог велел.
- Ну, если тебе от этого станет легче, я могу сказать, что всегда нейтрально относился к гомосексуалистам. Так что, я не собираюсь ни убивать тебя, ни причинять тебе боль, ни издеваться над тобой.
- О, спасибо! Мне действительно уже стало легче.
- Так что рассказывай. У тебя это очень интересно получается.
- Неужели? А я-то всегда думал наоборот. Я ведь вообще редко с кем-то говорю нормально. У меня есть одна подруга, та самая, с которой мы наблюдали призраков, но она тоже считает меня чокнутым. Всегда говорит, что я не от мира сего. Так что, если уж быть честным, то я просто разучился нормально общаться.
- Это легко исправить. И можно начать прямо сейчас.
Они говорили около полутора часов. Женя не заметил, как пролетело время, и это притом, что он всегда ненавидел говорить по телефону. Они говорили не только о призраках (точнее даже, о них меньше всего), но еще и о снежном человеке, инопланетянах, о музыке и кино, о книгах, а под конец просто ни о чем. Степа много шутил, причем это удавалось ему так хорошо, что Женя от души посмеялся. Его не покидало ощущение, что от этого человека исходит какой-то свет. С ним было легко. Все плохое забывалось. Женя узнал, что Степе тоже восемнадцать, и он тоже учится на первом курсе. А учится он на психолога и уверен, что профессии глупее просто не существует. Он говорил, что всегда мечтал быть исследователем чего-то аномального, но этому не учат ни в одном вузе города. Да и вообще нигде не учат. А еще оказалось, что они учатся в одном институте, и Степа и Женя посмеялись над этим совпадением. А потом в трубке раздался какой-то шум, и Степа прошептал:
- Отец вернулся. Я больше не могу говорить. Слушай, Женя, ты не мог бы быстро сказать мне свой мэйл, я напишу тебе письмо?
Женя продиктовал адрес своего электронного почтового ящика, и они торопливо попрощались. В этот вечер он долго не мог уснуть. Он лежал на кровати и смотрел в потолок, тот самый потолок, что и вчера утром, когда он лежал здесь с Оксаной. Тот же самый, но все-таки какой-то другой. 2 До того, как отец ворвался в его комнату, Степа только и успел, что спрятать записанный адрес в карман.
- С кем ты говорил? – прорычал отец, прижав Степу к стене и дыхнув перегаром в лицо.
- С Машей, – автоматически соврал Степа.
- Неужели? А мне показалось, что я слышал мужской голос, – отец схватил его за ворот рубашки, от которой вчера утром оторвал первые пуговицы. Он мог бы даже и поднять Степу, при этом чуть не задушив, как он делал обычно, но сегодня, видимо, выпил слишком много, и был слаб.
- Тебе показалось, – ответил Степа, все плотнее прижимаясь к стене. – Это была Маша.
- Ты смотри у меня! Если я узнаю, что это один из твоих дружков, я тебя убью! И знаешь как? – он плотнее сдавил Степину шею. Несмотря на выпитое, на это сил у него хватало. Степа начал задыхаться.
- Я сначала отрежу тебе хрен и заставлю проглотить его, а потом оставлю тебя истекать кровью, пока ты не сдохнешь!
Да, да, да, подумал Степа. Ты говорил это уже столько раз, что я успел выучить наизусть. Насмотрелся американских фильмов и возомнил себя крутым.
- Ты меня понял?! – он снова сдавил Степино горло, так что тот едва не потерял сознание от боли. Шея еще сильно болела после вчерашней взбучки.
- Понял, – прошептал Степа.
- Вот и отлично! Я бы тебе еще всыпал сейчас, но мать дома. И только рискни ей настучать!
Отец никогда не бил его при матери. А Степа никогда ей ничего не говорил. Когда железные пальцы отца разжались, и он нетвердой походкой вышел за дверь, захлопнув ее за собой, Степа без сил сполз по стене на пол и сел, держась за шею. Дыхание еще не восстановилось, и из горла вырывались слабые хрипы. Степа закрыл глаза и начал слушать, как колотится сердце. Казалось, что оно хочет обогнать в ударах само себя. Сегодня ему еще повезло. Отец не бил его. А вот вчера утром повезло значительно меньше. Когда Степа сидел на лавочке в парке, у него болела каждая мышца, каждая клеточка тела. Он встал, дошел до кровати и, не раздеваясь, упал на смятую постель. Через несколько минут неподвижного лежания боль начала стихать, и хрипы исчезли. Сердцебиение тоже пришло в норму. Тогда Степа достал из кармана свой блокнот и открыл на странице с Жениным почтовым ящиком. На всякий случай Степа попытался запомнить его наизусть. Это вошло у него в привычку после того, как отец уничтожил его предыдущую записную книжку с адресами и телефонами всех его немногочисленных друзей. Теперь Степа никогда не расставался с блокнотом. Когда адрес отпечатался у него в голове, Степа закрыл блокнот и задумался о Жене. Нельзя сказать, что Степа был такой уж крутой психолог, но какая-никакая склонность у него к этому была. Нельзя сказать, что он мог полностью раскусить Женю и прочесть его мысли, но он мог примерно предположить, какими мотивами руководствовался этот человек, изъявив желание общаться с ним. Первый и самый главный мотив – скука. По Жениному лицу, поведению и даже манере говорить, можно прочесть, что ему многое в жизни пресытилось и надоело. Включая даже женское общество. Женя был очень красив, и Степа отметил это еще когда тот вместе с подружкой узнавал дорогу (тогда на его лице особенно четко прослеживалось это выражение смертельной скуки). А если тебе повезло родиться красивым, значит ты никогда не будешь обделен женским вниманием, и судя по небрежности, с которой Женя обращался со своей спутницей, он не был исключением из этого правила. И после того, как Степа сказал, что он гей, Женя, наверняка подумал: «Ух ты, с такими я еще не общался!». А потом в силу вступило и еще одно его качество – упрямство. Женя решил, что если все Степы избегают, значит он должен поступать наоборот, чтобы доказать всем свою уникальность. А раз он так решил, то хоть ты тресни. Он будет это делать. Вот таким, по Степиным наблюдениям, был Женя. Возможно, где-то он ошибался, а где-то был прав. Степе бы, конечно, хотелось ошибаться, потому что несмотря ни на что он всегда старался находить лучшее в людях. Но представлять Женю таким было несомненно легче, чем думать, что быть может, Жене действительно интересно с ним общаться. А даже, если и интересно, то это всего лишь приложение к вышеуказанным мотивам. Степа хотел бы еще получше разобраться в поведении Жени и хотя бы частично ответить на вопрос: «А что ему нужно от меня?», но прошлой ночью он почти не спал, и сейчас глаза его закрывались. Сделав последнюю неудачную попытку сопротивления сну, Степа отключился. Блокнот так и остался лежать в его расслабленных пальцах.
====== День третий ======
И снова вечером, когда Женя уже просто изнывал от скуки и решил, что Степа забыл про него, ему пришло письмо. Женя тут же кинулся к экрану и начал с жадностью читать долгожданные строчки. Он сам не знал, что хотел увидеть в этом письме. Он вообще не знал, чего хотел.
«Привет, Женя. Я пишу потому, что не смогу говорить с тобой так свободно, как вчера. Обычно отец приходит с работы раньше. Вчера мне повезло. И я очень прошу тебя не звонить мне на домашний. Если бы ты только знал моего отца, мне не пришлось бы тебе ничего объяснять. Но если ты говорил правду, что не собираешься убивать меня и причинять боль, не звони. У меня совсем нет друзей. И мне бы хотелось хоть иногда общаться с тобой. Ты был первым, кто выслушал мои бредни и не засмеялся надо мной. Ты интересный собеседник. У нас во многом сходятся вкусы, так что мне было бы интересно общаться с тобой. Знаешь, с людьми мужского пола у меня всегда были натянутые отношения. Но если ты не боишься меня, мы могли бы даже стать друзьями. Или я слишком многого хочу? Если так, то лучше скажи». Женя только покачал головой и начал писать ответ. «Привет, Степа. Меня поражает твоя неуверенность в себе. И знаешь, что я тебе скажу? ДА, МНЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ХОТЕЛОСЬ БЫ ОБЩАТЬСЯ С ТОБОЙ! ДА, С ТОБОЙ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ИНТЕРЕСНО! И, ДА, Я ХОТЕЛ БЫ, ЧТОБЫ МЫ СТАЛИ ДРУЗЬЯМИ. Доволен? Вот что я предлагаю: давай завтра встретимся на территории института после занятий. Ты только напиши, когда закончишь». Женя отправил письмо и начал ждать. Его уже стало раздражать это ожидание: телефонные разговоры, переписка. В конце концов, разве они не учатся в одном институте? Неожиданная мысль пронзила его сознание. А как общение со Степой отразится на его репутации? А что если его друзья решат, что он тоже такой? Прежде, чем Женя успел ответить для себя на этот вопрос, Степа прислал ответ. «Думаю, ты меня убедил. Завтра я до шести. Мы могли бы встретиться у памятника на главном входе». Женя начал лихорадочно соображать, что ему ответить. «Давай лучше у ворот». «Боишься, что кто-нибудь увидит тебя со мной?» Женя выругался. Как он раскусил его? «Нет, не боюсь. У памятника, так у памятника, мне все равно. Ты главное, не забудь». «Не забуду. Пока». Женя еще какое-то время смотрел на экран монитора, словно ждал, что Степа пришлет что-нибудь еще. Но никакого постскриптума не последовало. Тогда Женя откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Женя уже начал придумывать, что он будет говорить друзьям, если те станут подкалывать его. А потом он вдруг одернул себя. О чем ты думаешь, парень? И не стыдно тебе? Нет, не так. Тебе вообще когда-нибудь бывает стыдно? Но и этот вопрос остался без ответа. Женя не очень-то любил разбираться в себе. Потому что чаще всего открытия, связанные с его личностью, его не радовали.
====== День четвертый ======
1 Степа пытался закурить, но поднялся сильный ветер, и Маша постоянно сбивала его своей болтовней. Он прикрыл огонек зажигалки ладонью, и только дождавшись, когда от сигареты пойдет дымок, посмотрел на Машу, готовясь отвечать на ее следующий вопрос.
- Ты можешь хотя бы толком объяснить, кто он такой?
Вместо ответа Степа протянул ей пачку:
- Хочешь?
- Отвечай, кто он! – прикрикнула Маша, но сигарету все равно взяла.
- Он человек. У него две руки, две ноги, два глаза и… чего там еще бывает по два?
- Прекрати отшучиваться! Я должна знать, с кем ты путаешься!
- Ты ошибаешься. Я с ним не путаюсь, – Степа протянул ей зажигалку и помог прикурить.
- Но ведь… – она выпустила дымок. – Он назначил тебе здесь свидание?
- Ничего подобного. Он не гей. Просто мы разговорились в парке, только и всего. Понимаешь?
- Нет. Не понимаю. Ты же ни с кем не разговариваешь! А теперь еще и собираешься встретиться с ним. Скажу честно, мне все это совсем не нравится. Зачем ты ему сдался? Парни вроде него должны избегать тебя.
- Он говорит, что ему интересно со мной.
- И ты веришь?
- Ты же меня знаешь. Я всегда всем верю.
- Вот поэтому я и волнуюсь за тебя! Ох, Степа, ты же как ребенок! Тебя никуда нельзя отпускать одного!
- Не волнуйся. Если меня начнут убивать, я сразу позвоню тебе.
Маша пропустила это мимо ушей.
- А ты уверен, что он не гей?
- Уж я-то, поверь, в этом разбираюсь. Он совершенно традиционен в этом отношении.
- Ну, тогда я вообще ничего не понимаю.
- А тебе и не нужно. Расслабься и подожди вместе со мной, когда он придет.
Но Маша не могла долго молчать.
- Зачем ты попросил меня прийти и подождать его вместе?
- Можно я не буду отвечать на этот вопрос?
Она усмехнулась.
- Знаешь, что меня больше всего в тебе поражает? Что ты вместо того чтобы просто соврать, всегда спрашиваешь: «А можно мне не отвечать на этот вопрос?»
- Я не люблю ложь.
- Вот и отвечай тогда. Я жду.