Но ещё хуже будет, если он вообще ничего не спросит, даже не подойдёт к ней после концерта. И подумав об этом, Софи пришла в такой ужас, что схватилась за волосы и взвыла:
- О нет! Только не это! Я тогда просто умру! А-а-а-а!
Как раз в этот момент молоденькую девушку парикмахера угораздило заглянуть в гримёрку, и, наверное, она ещё долго будет вспоминать этот день как самый страшный в своей жизни.
Ещё бы, ведь никак не ожидаешь увидеть знаменитую пианистку в одних трусах и в расстегнутой рубашке, с взъерошенными волосами, чёрными пятнами туши под глазами и с диким выражением на лице.
- Прошу прощения за то, что приходится торопить, но ваш выход уже через двадцать минут… – прошептала девушка.
- Да знаю я! – взревела Софи, но увидев ужас в глазах девушки, смягчилась: - Извини… Просто я немного нервничаю, хе-хе… – и она натянуто рассмеялась. – Ты пришла сделать мне причёску?
- Д-да, - девушка сжала в руках расческу, словно готовясь обороняться, если придётся.
- Отлично! – обрадовалась Софи. – А я как раз подумала, что одна не справлюсь с волосами! Проходи, не стесняйся! Я сейчас надену костюм…
Софи долго возилась с брюками и никак не могла застегнуть рубашку, а парикмахер словно бы и хотела ей помочь, но в то же время не решалась.
«Теперь она всем расскажет, что я чокнутая», - с грустью подумала Софи и села в кресло.
- Как вас причесать? – спросила девушка, и Софи прочитала в зеркале её имя на бейджике наоборот «анаскО». Оксана, стало быть.
- Как-нибудь, чтобы волосы не мешали, - ответила Софи.
- Тогда я попробую забрать их назад. Конечно, они коротковаты, но я думаю, должно получиться…
- Отлично. Мне всё равно, если честно.
Оксана робко поймала её взгляд в зеркале и тут же отвернулась. Софи боялась увидеть в этом взгляде любопытство, но к собственному удивлению заметила участие.
«Может, сегодня всё будет не так уж и плохо?» - подумала она и закрыла глаза, словно испугавшись этой мысли.
Юный парикмахер ловко управилась с её волосами, и, наверное, если бы не круги под глазами, Софи себе даже понравилась бы.
- Спасибо, очень хорошо вышло, - Софи тепло улыбнулась.
Девушка просияла. Кажется, она окончательно пришла в себя и даже осмелилась спросить:
- Эти пятна от туши… Вы хотели сделать себе макияж?
Софи фыркнула:
- Да уж, хотела! В кои-то веки решила накрасить ресницы, обычно я таким не занимаюсь, а тут вдруг решила… Видимо, это была не очень удачная мысль.
Оксана усмехнулась, прикрыв рот ладошкой.
- Если позволите, я могла бы помочь вам справиться с этой маленькой проблемой.
В мгновение ока Оксана вытерла пятна ваткой и легко накрасила Софи ресницы. И глядя на себя в зеркало трельяжа, Софи снова подумала, что, быть может, сегодняшний день не так уж плох.
- Спасибо, Оксана! Ты меня просто спасла! – воскликнула Софи со всей искренностью.
Смущённая до смерти девушка ушла, чуть не забыв расческу, а Софи снова осталась одна, решив эти последние пять минут провести в тишине.
Через пять минут она окунётся в мир звуков, громких аплодисментов. Через пять минут ею будут восторгаться люди, которых она совсем не знает. А она будет улыбаться им, будет играть, будет снова и снова раскрывать перед ними душу.
Через пять минут она снова встретится со своим прошлым.
Но сейчас она ещё сидит в тишине и слушает лишь музыку дождя за окном. У неё есть ещё пять минут, чтобы побыть самой собой.
8
Зал оперного театра был полон, и, казалось, тонул в голосах, перешептываниях, смехе и чьих-то восторженных жестах. Крис сидела на третьем ряду рядом с отцом и теребила плетёные верёвочки на платье. Третий звонок уже прозвучал, гул голосов начал затухать.
Крис чувствовала, как непонятное, но приятное волнение покалывает кончики пальцев. Она улыбалась сама себе. Все тревоги, преследовавшие её целый день, словно закрыли плотным занавесом.
Однако Крис не была полностью поглощена своими чувствами, и от её внимания не укрылось волнение отца. Он смотрел вперёд немигающим взглядом, таким же, как смотрел на пианино, когда Крис застала его в комнате над раскрытой крышкой. Крис уже знала этот взгляд. Он значил, что отец сейчас в прошлом. «Астральные путешествия» - так девушка называла это про себя.
- Так странно, - сказал вдруг Александр. – С момента её выпускного концерта в консерватории прошло семь лет, а мне кажется, что она всё та же девчушка, не осознающая в полной мере свой талант, робкая и чутко прислушивающаяся к моему мнению. С тех времен так много всего изменилось, и мы оба уже не те, а мне сейчас всё равно кажется, что я попал в тот день, когда София выпускалась.
Крис попыталась вспомнить, что было семь лет назад, но это давалось с трудом. Ей тогда было всего тринадцать. Она не знала, что сказать. А отец продолжал:
- Если мне не изменяет память, то ты даже видела Софию однажды.
- Правда? – изумилась Крис.
- Кажется, я приводил тебя одиннадцатилетнюю на занятия в консерватории. И тогда у меня как раз был урок с Софией, а ты заглянула в класс и пошла шататься по зданию.
Глаза Крис расширились:
- Вот это да! Я совсем этого не помню!
- София тогда сказала, что ты очень милая. Я запомнил это. Может сейчас, увидев её снова, ты вспомнишь.
В этот момент в зале погас свет, и все разговоры разом смолкли. Отец Крис тоже замолчал. Сама же девушка была настолько поражена этой неожиданной информацией, что ещё несколько секунд пыталась совершить «астральное путешествие» к себе одиннадцатилетней.
Занавес открылся, Крис приложила руку к сердцу и почувствовала его учащённое биение. На пустой сцене стоял один лишь чёрный рояль, а рядом с ним – София в чёрном строгом костюме и белой рубашке.
Зал взорвался аплодисментами, и Софи улыбнулась, слегка поклонилась и произнесла в микрофон:
- Огромное спасибо всем, кто пришёл сегодня послушать мою музыку! Я очень рада снова вернуться в родной город и сыграть для вас после столь долгого перерыва. Вынуждена извиниться, что так вышло. Спасибо, что не забыли меня.
Очередной взрыв аплодисментов.
А Крис не могла хлопать вместе со всеми, её руки словно застыли, онемели, и девушка не могла двинуть и пальцем. Её взгляд был прикован к одной точке, и этой точкой была фигура Софии на сцене. Сторонний наблюдатель мог бы подумать, что Крис чем-то очень напугана, но на самом деле она была просто потрясена. Ещё до того, как Софи села за пианино и начала играть, Крис уже всё поняла. Пусть ещё смутно и неосознанно, но она всё равно знала.
А потом она услышала эту музыку, и образы поплыли в голове, то замедляя, то ускоряя темп в немыслимом танце. Крис смотрела на Софию, её безошибочные пальцы, не сомневающиеся ни секунды, чуткие и чувственные. Иногда Софи прикрывала веки, и губ её касалась лёгкая улыбка. Крис никогда не видела ещё такого проникновенного исполнения. Она сама то улыбалась, то ощущала слёзы, текущие по лицу. Она всё ещё держала руку на сердце, словно боясь вновь отпустить что-то только что вернувшееся.
Крис вспомнила, что видела во сне все эти понедельники. Она видела Софию, эту пианистку. Но видела её не такой, как тогда в одиннадцать лет, а такой, какой София была сейчас. Раз за разом Крис видела её играющей на фортепиано, именно такой, как сегодня, в этом костюме, играющей эту музыку, которую Крис услышала впервые не сегодня, а в своих снах.
А в прошлый понедельник этот сон дополнился ещё одним образом. Фортепиано вдруг исчезло, и они с Софией оказались одни в просторной комнате, залитой светом, проникающим через витражные стёкла. Потолок был настолько высоким, что взгляд терялся в нём. Они словно стояли внутри собора, окружённые лишь тишиной и этим разноцветным светом.
А потом София обнимала её, а Крис почему-то плакала и шептала:
- Не могу тебя отпустить.
- Иногда нам приходится делать выбор, - говорила София. – И может быть, когда-нибудь мы встретимся снова, и тогда всё будет иначе.
- Когда?! – плакала Крис.
- Не знаю, - отвечала София тихо.
И свет лился из окон, и они тонули в его очищающем сиянии. И всё уплывало и снова таяло, теряя чёткость, исчезало, затихая, как последние аккорды.
В тот понедельник Крис проснулась на подушке, мокрой от слёз. Но она уже не помнила, что ей снилось, и почему она так плакала во сне. Кристина лишь сжимала слабыми пальцами простынь, и ей казалось, что она упустила что-то самое важное в своей жизни.
«Но как же так может быть?», - спрашивала она себя сегодня в темноте зрительного зала. Как получилось так, что ей снилась музыка, которую она раньше никогда не слышала, снилась женщина, которой она не знала и место, где никогда не была? Словно в тот момент, во сне, это была и не она вовсе, и в то же время она, ведь Крис ощущала себя собой, только какой-то другой собой. И это было так странно, и в то же время естественно, что Крис совсем растерялась.
Ощущение той утраты, испытанной во сне, вернулось снова во всей полноте, и Крис плакала и не могла остановиться. Она всё ещё смутно понимала, почему плачет – может, просто это было слишком сильное потрясение для неё.
И хотелось безумно только одного – вернуться и всё изменить, чтобы было иначе, как говорила во сне София. И чтобы не было этой пульсирующей боли в области сердца.
Несколько минут, затерянных в потоке времени. Несколько минут, равных двум упущенным жизням.
9
Когда концерт закончился, Крис казалось, что всё это ей снится. С того момента, как она вспомнила свой сон, тонкая грань между ним и реальностью начала истончаться, и девушка уже с трудом понимала, что происходит.
Сначала аплодисменты, громкие, почти яростные, от которых закладывает уши. Потом шумная толпа выносит её вместе с отцом из зала, и Крис идёт на негнущихся ногах. Отец что-то говорит ей, но она не понимает, только смотрит на него, и, как это часто бывает во сне, не может сказать ни слова.
Они прошли за кулисы, и только тогда Крис поняла, что отец ищет Софию, хочет поговорить с ней. В тот момент на Крис словно вылили ведро ледяной воды, и зыбкая вязкость сна исчезла. Крис осознала, что сможет увидеть эту женщину прямо сейчас, наяву, и даже вблизи. Сердце колотилось. Какие ещё потрясения её ждут? Крис вытерла взмокшие ладони о юбку, смяла ткань подрагивающими пальцами.
За кулисами Софии уже не оказалось. Александр здоровался со своими коллегами и знакомыми, улыбался, делился впечатлениями от концерта. Наконец, кто-то сказал ему, что София уже в гримёрной.
К этому времени Крис окончательно «отошла» и теперь лихорадочно соображала, что придумать. Она была уверена, что не может всё это так просто оставить. Кто угодно оставил бы, но только не она! Крис должна выяснить, как такое возможно, и почему она видела эту женщину во сне.
Александр постучался в дверь гримёрки, и услышал приглушённый голос Софии:
- Спасибо, но я справлюсь сама! Не нужно помогать мне с одеждой!
Отец помолчал секунду и произнес:
- София, это я, Александр Анатольевич.
Тишина за дверью, не слышно даже шороха или звука шагов. А потом дверь неожиданно распахнулась. Несколько долгих секунд все молча смотрели друг на друга. Александр и Крис – на Софию, она – на него. Казалось, присутствия Кристины София не замечала. В этот момент Крис могла позволить себе изучить эту женщину свободно.
Невысокая, худая, с острыми плечами в строгой рубашке. Короткие, недостающие до плеч тёмные волосы в беспорядке, видимо София только что вынула из них шпильки. Кожа неестественно бледная, на левой щеке две крошечные родинки. Уши маленькие, с аккуратными сережками-гвоздиками. На шее серебряная цепочка, и неясно, что на ней, крестик или подвеска, а может, и вообще ничего. Губы чуть приоткрыты, словно бы с них готовится сорваться не то вздох, не то вопрос. На лице нет следов макияжа, лишь чуть подкрашены и без того густые и длинные ресницы, оттеняющие взгляд. Взгляд… Крис казалось в тот момент, что взгляд этой женщины преследовал её все годы жизни, начиная с детства. Словно она жила с этими глазами, не подозревая об их существовании. Тёмные глаза, почти чёрные при таком освещении, сверкающие, чуть прищуренные, высасывающие душу без права на возвращение. Глаза, при взгляде в которые в первую секунду ощущаешь холодный ужас. К этому взгляду сложно привыкнуть, но привыкнув однажды, уже не суждено забыть или отпустить. Невозможно разлюбить.
И Крис пришлось принять, окончательно свыкнуться с мыслью, что она знает эту женщину. Знает непостижимым образом. Что все эти черты знакомы ей до боли в груди, до ощутимого покалывания в кончиках пальцев – все эти ощущения не известные раньше, и вместе с тем, как будто пережитые.
- Извини, я сегодня без цветов, - сказал Александр и неуверенно улыбнулся.
София улыбнулась в ответ, и взгляд её сразу смягчился, словно ожил:
- Да и не надо! Вы бы видели, сколько мне их надарили, всю гримёрку занимают!
- Стало быть, ты их заслужила.
Софи смутилась на секунду, опустила взгляд, а потом предложила им войти. Кристину она как будто по-прежнему не замечала, будто та была какой-нибудь китайской вазой или другим примелькавшимся предметом интерьера.
Они вошли в гримёрную, и отец наконец-то спросил:
- София, ты помнишь мою дочку Кристину?
На какой-то миг у Крис мелькнула мысль: «А что если она тоже знает меня? Что если она почувствует то же самое?», но эта мысль увяла, не успев распуститься, когда Софи скользнула по ней приветливым, почти нежным, но не выражающим совершенно никакого беспокойства взглядом.
- Не может быть! – воскликнула Софи.
«Это уж точно», - подумала Крис.
- Неужели я превратилась в такую старуху? – обратилась Софи к Александру.
- Это ты-то? – он рассмеялся. – Тогда представляешь, каково приходится мне?
Софи засмеялась, и смех её был такой приятный и заразительный, что Крис не удержалась тоже. Ей вдруг стало хорошо и спокойно.
Софи снова посмотрела на Крис, на этот раз с большим интересом, чуть прищурившись.
- А ты помнишь меня, Кристина? – спросила она.
«О, да! И Вы даже не представляете себе, насколько хорошо я Вас помню!», - едва не проронила Крис, но удержалась. Ей стоило больших усилий придать своему голосу бодрую небрежность.
- Очень смутно, - она улыбнулась. – Отец только сегодня рассказал мне, что мы с Вами виделись когда-то. Мне ведь тогда было всего одиннадцать. Кстати, можно просто Крис. Кристина – слишком официально.
- Тогда и ты называй меня Софи, и без всяких «Вы», хорошо? – она улыбнулась в ответ. – А то я и так сегодня пережила шок, увидев тебя такой взрослой!
- Хорошо, как скажешь, Софи, - непослушными губами произнесла Крис.
- Вот и отлично! – вмешался отец, безумно довольный тем, что его любимая дочка и лучшая ученица так мило общаются. – Предлагаю отметить нашу сегодняшнюю встречу и твой успех, София! Сегодня вечером весь театр будет в нашем распоряжении.
- Давайте! – просияла Софи. – Мне как раз подарили коробку конфет!
- А у меня припасено вино, - Александр Анатольевич кивнул на свою большую сумку.
Софи быстро защелкнула замок на двери гримёрной.
- Чтобы не мешали всякие фанаты, - подмигнула она.
Крис улыбалась. Ей было приятно видеть Софи такой весёлой, счастливой, полной противоположностью её собственной пронзительно-грустной музыки. В тот момент девушка подумала, что, наверное, София – очень разносторонний человек, и очень интересный.
А в какой-то момент Крис даже показалось, что Софи чем-то похожа на неё.
10
Софи действительно оказалась очень интересным человеком, а главное очень весёлым. Крис делила людей на три категории: скучнейшие в мире грустные зануды (к коим относились староста её группы Василий и её друг Максим), пустые весельчаки, которым лишь бы развлекаться (этих людей Крис просто избегала, хотя на её потоке и были подобные объекты), и, наконец, интеллектуальные интеллигентные и в то же время простые и веселые в общении люди (к коим Крис относила и себя саму, только никому не говорила об этом, конечно). Так вот Софи тоже относилась к третьей категории, Крис поняла это сразу. Её шутки были остроумные, она была начитанным человеком, она постоянно попадала в какие-то забавные ситуации, и что самое (большой восклицательный знак) самое-самое главное – София была выдумщицей. У неё было богатое воображение, а если Крис находила человека с богатым воображением, то спастись ему уже не удавалось – он был обречен на регулярное общение с Крис.