Утром ей звонил брат, звонил настойчиво, и когда, Софи, наконец-то взяла трубку, ей пришлось выслушать целую тираду. А в ответ сказать: «Извини, но сегодня у меня дела, не получится». Почему она так старательно избегала встречи с человеком, которого так сильно любила? «А может, я сама же и ответила на свой вопрос?». Сильно любила, сильно люблю.
- Какая же я дура! – громко произнесла Софи вслух, и несколько прохожих обернулись и заворожённо посмотрели на неё.
«Ну что уставились? Никогда не видели человека, который не боится признать о себе горькую истину?».
Софи могла много раз спрашивать себя, почему она стоит сейчас здесь, почему назначила эту встречу с дочкой своего учителя, вместо того чтобы повидаться с добропорядочными родственниками, и в глубине души она знала ответ. Просто она этого хотела. Просто эта девочка понравилась ей, только и всего.
Когда Крис появилась, Софи почти докурила свою сигарету, но Крис всё же увидела её. Перед глазами бегущей строкой проплыло несколько возможных оправданий:
«Это сигареты без никотина!»
«На самом деле я уже бросаю! И это как раз последняя!»
Но вместо этого Софи набралась мужества, улыбнулась и произнесла чуть хриплым от дыма голосом:
- Привет! – и быстро затушила сигарету, чтобы дым не шёл на девушку.
- Привет, - улыбнулась в ответ Крис, которая, казалось, и не обратила внимания на позорную сигарету. – Извини, я немного опоздала, трамвая долго не было…
- Ничего страшного, я и сама только пришла, - соврала Софи, невольно залюбовавшись Кристиной. Её вьющиеся волосы были сегодня распущены, а на шее был повязан лёгкий тёмно-синий шарф, такой же синий, как её глаза.
«Господи, какие же красивые у неё глаза! – восхитилась Софи. – И почему они так знакомы мне?». И тут же Софи вспомнила, у кого были такие же глаза – у мамы Крис Марии Николаевны, с которой Софи повезло когда-то несколько раз позаниматься.
- Ну, куда пойдём? – спросила Крис смущённо, и Софи быстро отвела глаза, поняв, что причиной этого смущения, является её пристальный взгляд.
- Да куда угодно! – улыбнулась Софи. – Просто пройдёмся, я посмотрю, что изменилось на знакомых улицах, а ты расскажешь, идет?
- Давай!
- А кстати, кафе «Осенний вечер» ещё на месте?
- На месте! – с готовностью закивала Крис. – Я очень люблю это место! Там всегда такой замечательный кофе и вкусные десерты!
- Я тоже его любила… Рада, что оно никуда не делось. Значит, сможем сходить туда, когда устанем и замёрзнем.
Казалось, Крис очень обрадовало это предложение, и Софи снова пришлось поспешно отвернуться, чтобы не любоваться радостью девушки вот так открыто. «А то подумает ещё чего доброго, что я ненормальная! Но какие же у неё всё-таки синие глаза…».
«Да я и есть ненормальная».
Вообще-то, зная себя, Софи могла с полной уверенностью заявить, что, скорее всего, она просто свихнулась. Ибо настолько нелюдимый человек, настолько необщительный, что не встречается с людьми даже по праздникам, настолько безвозвратно погружённый в себя, вдруг испытывает настолько сверхъестественную тягу к другому человеку.
Они шли по узкой тропинке парка, присыпанной пожухлыми листьями, рассыпающимися в прах у них под ногами. А небо было чистым и высоким, далеким и холодным, усталым небом поздней осени.
«Если бы каждый человек мог что-то изменить в своей жизни, хотя бы одну вещь, что изменила бы ты?».
«Наверное, изменила бы саму возможность менять лишь одну вещь. И сделала бы так, чтобы всю жизнь можно было переписать заново».
«Вот. Уже разговариваешь сама с собой».
«Просто волнуюсь. Волнуюсь, как дура».
- Ну, расскажешь мне о своих снах поподробнее? – спросила Софи, снова чуть хрипловатым голосом, на этот раз от нервов.
- Тебе правда интересно? – улыбнулась Крис.
- Конечно. Я люблю всё необычное! И даже мистическое… – Софи понизила голос до загробного шепота.
Крис усмехнулась.
- Тогда эта история тебе понравится. Но вообще-то я не могу рассказать именно сейчас. Ещё не тот момент, понимаешь?
- Не совсем…
- Не подумай только, что я странная! Я обязательно расскажу тебе это сегодня, только я сама пойму, когда будет именно тот момент, - Крис заметно покраснела.
- Ты так боишься, что я посчитаю тебя странной? – улыбнулась Софи. – А что если мне, наоборот, нравятся странные люди?
- Правда? – осветилась Крис. – Мне тоже нравятся! Хотя, конечно, это зависит от степени их странности…
И обе легко рассмеялись. И в тот момент Софи показалось, что внутри неё словно ослабла натянутая струна. Напряжение отпустило.
Они вышли из парка и пошли по улице. Софи ожидало много открытий, потому что большинство магазинов, к которым она когда-то привыкла, тоже закрылись. На месте музыкального магазина, где Софи зависала в эпоху обучения в консерватории, открылся магазинчик товаров для рукоделия, и Крис сообщила, что музыкальный магазин переехал на самую окраину города.
- Мой папа часто ездит туда, и в эти дни он ругается на чем свет стоит.
Крис много говорила, делилась своими впечатлениями по поводу открывшихся мест и всеобщих изменений в атмосфере города, много рассказывала об отце, чаще всего что-нибудь шуточное. Софи внимательно слушала, ей было приятно слушать. Она поняла тогда, по-настоящему осознала, какие хорошие, тёплые отношения были у Крис с Александром Анатольевичем. И от этого осознания она испытала щемящую грусть, которая наворачивается на глаза слезами, а на губах выступает улыбкой. Это была грусть по прошлому, которого не перепишешь, грусть чего-то, что не случилось и не могло случиться, грусть по тому, кто никогда не был твоим.
«Крис очень счастливая девочка. Как жаль, что у меня не было такого отца».
Они дошли до маленького скверика в центре города, и Софи отметила изменения, приятно удивившие её.
- Я помню этот сквер совсем другим… Здесь было так… пусто, что ли.
- Да, этот сквер был совсем неухоженным. А сейчас здесь поставили лавочки, посадили молодые деревца, которые уже успели вырасти. А весной здесь цветут потрясающие кусты белых и розовых пионов. Я часто сижу здесь, когда готовлюсь к экзаменам. Правда вся эта красота очень отвлекает внимание…
- Не любишь учиться? – подмигнула девушке Софи.
- Нет, не то чтобы не люблю… Я люблю лишь то, что…
- Что тебе интересно.
- Как ты узнала? – опешила Крис.
Софи только покачала головой.
- Просто я и сама такая же. Когда ты видишь что-то прекрасное, настолько прекрасное, что хочется плакать, уже не до скучных лекций, да? И ты, наверное, часто смотришь в окно и садишься всегда у окна, чтобы можно было мечтать.
- Ты снова угадала… – Крис, казалось, была поражена. Она долго смотрела на Софи, а потом спросила полушёпотом: - Почему мне с тобой так легко?
Софи растерялась, в груди всколыхнулось что-то, словно птица расправила крылья, чтобы полететь.
«Если бы я только знала… Если бы я тоже знала, почему мне с тобой легко, Крис?».
- Может, потому что мы похожи? – осторожно предположила Софи.
- Может быть. Я ещё никогда не встречала человека, похожего на меня.
- Я тоже.
Они замолчали. Деревья роняли листья, а в душе Софи начинала звучать музыка. Она уже слышала её первые ноты, сплетающиеся в невероятно светлую мелодию.
«А ещё я никогда не встречала человека, рядом с которым у меня рождалась бы музыка…».
14
Когда-то в студеную зимнюю пору, а точнее, холодным декабрьским вечером, Софи забежала в это кафе после занятий и считала мелочь, сидя за дальним столиком у окна. Ей так хотелось пирожное, пражское с шоколадным кремом, так хотелось, что просто смерть, а стипендия уже почти закончилась. Она замёрзла, и худые пальцы дрожали, перебирая монеты, а на улице шел мокрый снег. А потом Софи всё-таки решилась купить пирожное вместе с капучино и ела в одиночестве, наблюдая, как на улице загораются предпраздничные огни. Это был такой спокойный тихий вечер, одно из самых счастливых мгновений её юности.
Сегодня Софи сидела за тем же столиком, но денег у неё было столько, что она могла бы скупить все пирожные на витрине и не только. А ещё она была уже не одна.
Они заказали себе по трубочке с кофе, и, глядя, как Крис с угрюмым видом считает свою стипендию, Софи не могла отделаться от воспоминаний. Она словно видела в этой девушке продолжение, повторение себя, неуловимую часть своего прошлого. Но она не стала платить за Крис, так как знала, что если бы в тот декабрьский вечер кто-то предложил купить ей пирожное, она бы очень обиделась. Она знала, что Крис хочет оплатить свою трубочку сама и не чувствовать себя неловко.
Вскоре они обе отогрелись и расслабились от этого уютного тепла. Крис маленькими глотками пила кофе из белой керамической пузатой чашки и рассказывала о тяготах обучения на филологическом факультете. Софи улыбалась.
- А как складывались твои отношения с пианино? – спросила она. – Твой папа сказал, что родительский талант не перешёл тебе и в сотой доле.
Крис скорчила обиженную гримасу.
- Тоже мне папа, мог бы выразиться и помягче! Но на самом деле он прав, - она улыбнулась, и эта неожиданная улыбка буквально осветила её лицо. – Когда мне было лет пять, мама учила меня играть, но безрезультатно, и родители решили, что ещё рановато. Потом, когда мне исполнилось восемь, уже отец предпринял эти попытки, но, как видишь, результата не добился. Я совершенно необучаема! Однако очень люблю фортепианную музыку. Хоть что-то передалось мне от родителей!
- Я помню, как твоя мама давала мне несколько уроков… Она действительно играла удивительно, и тогда я слушала её и смотрела на неё, как заворожённая.
Крис внезапно побледнела, и глаза её распахнулись:
- Ты знала мою маму?
- Ну, не то чтобы знала. Просто мне посчастливилось пару раз позаниматься с ней, когда у твоего отца были дела. Эти уроки мне особенно запомнились. Я помню их и сейчас так ясно. Мне очень нравилась твоя мама, она была такая красивая и нежная, даже хрупкая. Я восхищалась ей. Наверное, это было что-то вроде подростковой влюблённости… – Софи произнесла это и поперхнулась кофе, сообразив, что сболтнула лишнее.
«Чего доброго, Крис догадается о чём-нибудь».
Но, кажется, Крис даже не обратила на это внимания. Она была целиком поглощена мыслью, что напротив неё сидит человек, который знал её мать.
…ещё одна связующая нить…
… Господи, да что же это?…
- Пожалуйста, расскажи мне о ней, - попросила Крис шёпотом. – Расскажи, какой ты её запомнила.
Софи стоило большого труда начать говорить и не позволить своему голосу дрогнуть. Уж она-то хорошо знала, что значит навсегда потерять того, кто был важнее всего мира. Нечеловеческим усилием ей пришлось подавить в себе желание накрыть руку Кристины своей.
- В то время я приходила на уроки к вам домой, - проговорила она. – И Мария Николаевна часто бывала дома и угощала меня чаем после занятий с твоим папой. Она казалась мне такой милой и доброй, просто совершенством. А раза три или четыре, когда Александру Анатольевичу нужно было уехать в командировку, она сама занималась со мной. Я помню залитую солнцем комнату и твою маму в светлом платье с алыми цветами. На её шее висели бусы из янтаря, и я так часто отвлекалась, наблюдая, как солнце выжигает яркие всполохи в золотисто-прозрачных камнях. Я помню, как легко её пальцы летали над клавишами, ничем не удерживаемые, совершенно ненапряжённые. Помню её лёгкий смех, когда я говорила или делала какую-нибудь глупость. Я всегда краснела, когда она смеялась. Мне хотелось играть при ней лучше, в десять, в двадцать раз лучше, чем обычно, но получалась полная ерунда, потому что я волновалась и смущалась в её присутствии. Но она никогда не ругала за ошибки, просто показывала, как их исправить. Она была из тех педагогов, кто вдохновляет, кто способен заставить человека, начисто лишённого слуха, почувствовать себя музыкальным гением. А может, просто рядом с ней каждый сам становился гениальным. Знаешь, Крис, твоя мама была удивительным человеком. Она никого не зачаровывала специально, но, тем не менее, каждый попадал под власть её чарующего обаяния. Вот какой я её помню.
- Спасибо, что рассказала. Для меня это очень важно, - шепнула Крис и улыбнулась, как улыбаются сквозь слёзы, а потом накрыла своей ладонью пальцы Софи.
И в тот момент пресловутый электрический разряд прошёл по телу Софи, то ли от этого неожиданного прикосновения, то ли от того, что Крис вдруг угадала её недавнее желание.
«Сколько в этом странном мире совпадений? Или это просто мы так неожиданно совпали?».
А потом Крис вдруг крепко сжала её руку и произнесла:
- Мне нужно в туалет. И ты пойдёшь со мной.
Софи подумала, что возражений для неё не предусмотрено. Да она и не хотела возражать.
Всё так же не отпуская её руку, Крис повела Софи в туалет, находящийся в конце зала. На столе остался остывать недопитый кофе.
На их счастье, в туалете никого не было, иначе этому кому-то пришлось бы сильно удивиться.
- Пойдём, - Крис увлекла Софи за собой в кабинку и закрыла дверь.
Смущённая и растерянная Софи не могла произнести ни слова.
«Что это девочка задумала?». И тут же: «Перестань ты уже быть такой извращенкой!».
- Нас никто не должен услышать, - быстро проговорила Крис. – Это важно. Я расскажу тебе чистую правду, а потом можешь считать меня сумасшедшей, если захочешь.
- Х-хорошо, - выдавила, наконец, Софи, отступая к стене.
- Софи, послушай, я убеждена, что мы с тобой уже встречались.
- Ну, конечно, встречались. Тебе тогда было одиннадцать и…
- Да нет же! Мы встречались и знали друг друга, но где-то не здесь. Возможно, не в этой реальности, если тебе так угодно. Я далеко не всё рассказала тебе о своем сне. Мне снилось, как ты играешь на пианино, и там, во сне, я как будто уже знала тебя, понимаешь? А когда просыпалась, начисто забывала. Но я снова всё вспомнила, когда увидела тебя вчера на концерте, вспомнила свой сон и свои чувства, перевернувшие мой маленький мир. Откуда я могла знать твою музыку, если раньше никогда не слышала её? Это может значить только, что я уже слышала её когда-то и где-то, но точно не здесь. Я не рассказала тебе вторую часть своего сна. Мне снилось, что мы стоим посреди собора с высокими потолками, и через витражные стёкла льётся солнечный свет. И там я обнимаю тебя и плачу, и не хочу отпускать. А ты отворачиваешься и говоришь что-то о каком-то выборе и о том, что, когда мы встретимся снова, всё, возможно, будет иначе. И всё это можно было бы считать просто сном, плодом моего воображения или просто шизофренией, если бы не то ощущение непереносимой утраты, с которой я просыпалась. Это ощущение утраты было всё это время со мной, пока вчера я не увидела тебя. И в тот момент я поняла, что каким-то образом уже знаю тебя, а ты знаешь меня. И я не знаю, как это можно объяснить. Я просто чувствую и доверяю своим чувствам.
В этот момент сердце Софи так грохотало у неё в груди, что казалось, готово было разбить грудную клетку.
- Крис, я… – голос снова подвёл её и стал предательски хриплым. – Я совсем не знаю, что сказать.
- Можешь ничего не говорить! Я и сама понимаю, как дико всё это звучит, понимаю, что ты не веришь мне…
- Да нет же, я верю… Верю, что ты сама веришь в это. Что этот сон потряс тебя, и он действительно очень необычный. А если принять во внимание твоё богатое воображение… И то, сколько книг ты читаешь…
Но Крис не дала ей договорить эти вымученные смущённые фразы, она подошла к Софи вплотную, так, что та почувствовала, как сбивчивое дыхание девушки касается её кожи. Сердце снова грохнуло и упало куда-то.
- Почему ты не хочешь признать, что тоже что-то такое чувствуешь, а, Софи? Ты ведь чувствуешь, что это не случайно?
- Да… Да, я чувствую! – беспомощно выдохнула Софи. – Но пойми, Крис, я уже отвыкла так доверяться своим чувствам! Мне сложно объяснить всё это и поэтому…
- Поэтому ты лучше предпочтёшь делать вид, что ничего не происходит?