19
- Дочка, что с тобой?
- А? Что?
- Выглядишь такой задумчивой и усталой, а ведь ещё только утро, - Александр наклонился к дочери, легонько потрепал её волосы и поцеловал в макушку.
- Всё в порядке, пап. Просто плохо спала сегодня, - Крис неуверенно улыбнулась.
На самом деле она вообще почти не спала, проведя долгие ночные часы в интернет-поисках и просто в задумчивости. Она ничего не нашла и пришла к выводу, что искать нужно не в интернете. Вот только где? «Если бы у меня были хоть какие-то зацепки, чтобы я могла доказать тебе. Но я даже себе доказать не могу. Может, я просто схожу с ума?».
- Тебе ведь сегодня к третьей паре?
- Ага. А ты собираешься на работу?
- Да, у меня сегодня несколько уроков. Вернусь ближе к вечеру.
Отец казался таким искренне встревоженным, что Крис захотелось просто прижаться к нему, ощутить родное тепло и забыть обо всём, что навалилось за эти дни.
«Прости, папа, но я не могу тебе рассказать. Просто не могу».
- Что-нибудь случилось вчера? – спросил вдруг Александр.
Крис едва не поперхнулась чаем.
- С чего ты взял?!
- Ну, просто ты такая странная со вчерашнего вечера… С тех пор, как прибежала домой без сумки. Что-то случилось между тобой и Софи?
- Н-нет. Вовсе ничего не случилось… – Крис вспомнила, как прибежала домой и только у подъезда обнаружила, что забыла сумку. Ей хотелось горько смеяться и плакать в тот момент: «Ну и дурища!». Ей хотелось признаться во всём отцу, но как в таком признаешься?! «Господи, что Софи теперь думает обо мне?».
- На самом деле, я рад, что вы с Софи общаетесь, - продолжал Александр. – Это хорошо, что у тебя появилась старшая подруга. Тем более что у тебя, считай, никогда не было матери. Маша умерла так рано и не успела дать тебе того, что только женщина может дать своей дочке. Возможно, поэтому тебя так тянет к Софи.
Крис в очередной раз чуть не поперхнулась чаем и попыталась отшутиться, но смешок вышел нервный и колючий, выдающий её с головой:
- Что это тебя потянуло на философствование с утра пораньше?
Но отец, казалось, даже не слышал этого замечания. Он продолжал задумчиво:
- Но я бы не удивился, если бы у вас с Софи вышла какая-нибудь стычка. Она очень тяжело сходится с людьми. Когда она училась в консерватории, у неё и друзей-то толком не было. Всё ходила одна, словно ей никто не нужен. Софи упряма и эгоцентрична, многим она кажется высокомерной. А многие просто боятся её таланта. В любом случае, общаться с таким человеком нелегко.
- Упрямая, это уж точно… – пробормотала Крис. – А вот высокомерной и эгоцентричной я бы её не назвала. Софи – очень ранимый человек, тонкий и эмоциональный. Так мне показалось.
- Значит, ты уже узнала эту её сторону? Если это так, то Софи доверяет тебе. И это уже о многом говорит.
Крис смутилась. Она не знала, что сказать.
- Папа, а ты веришь в Судьбу? – спросила она неожиданно.
- В Судьбу? – удивился Александр.
- Да. Веришь, что есть встречи, которые предопределены? Веришь, что некоторые люди должны быть вместе, несмотря ни на что?
Александр ответил после короткого раздумья.
- Знаешь, пожалуй, верю. Когда мне было столько же, сколько тебе, я верил, что твоя мама – это моя Судьба. Я и сейчас в это верю. Мы должны были встретиться и полюбить друг друга. Я просто это чувствую, вот и всё.
Крис улыбнулась, впервые за это утро по-настоящему.
- Да, в это я тоже верю.
20
На улице уже начало темнеть, и Крис давно вернулась из университета, когда в дверь позвонили. Сначала Крис подумала, что это вернулся пораньше отец, но потом сообразила, что он открыл бы и сам.
«А что если это Софи? – испуганной птицей встрепенулась догадка в её сердце. – Как я посмотрю ей в глаза?».
И это действительно была Софи. Крис пришлось сделать несколько глубоких вдохов и посчитать до десяти, прежде чем открыть дверь.
- Извини, что без предупреждения, - произнесла Софи, и Крис заметила висящую на её запястье свою же сумку. – Просто подумала, что тебе это может пригодиться, но не знала, во сколько у тебя сегодня начинаются и заканчиваются пары, вот и пришла наугад вечером…
Софи смущённо улыбнулась, но это всё-таки была улыбка, и Крис подумала, что сейчас же и умрёт от облегчения. Больше всего она боялась, что Софи рассердится на неё.
- Всё в порядке, проходи, пожалуйста… – пробормотала Крис, раскрывая пошире дверь и опуская глаза. – Я такая дура. Извини, что доставила тебе неудобства…
Вместо ответа Софи вдруг обняла её, одной рукой, но так крепко и неожиданно, что Крис не могла ни пошевелиться, ни вдохнуть, и только стояла с широко раскрытыми глазами.
- Это ты меня прости, - сказала Софи. – Это я самая настоящая дура. Ну что, не найдётся ли у тебя для дуры немного чаю?
- Конечно! – Крис так обрадовалась, что вдруг захотелось плакать.
И она начала суетиться, совсем как Софи вчера, наливая чай. Она даже достала блюдца, чтобы было идеально красиво, и мамину конфетную вазочку. А потом они сели пить чай, и Крис от волнения далеко не сразу заметила, что на её блюдце лежит тонкое серебряное кольцо. Сердце пропустило сразу несколько ударов.
- Я решила помочь тебе в поисках, - пояснила Софи. – Помочь не на словах, а на деле. Сегодня весь день перерывала квартиру без особой надежды, как вдруг нашла вот это. Я сразу поняла, что это оно. И не спрашивай, как оно оказалось в той квартире, потому что я понятия не имею.
- Оно совсем как в моём сне! – воскликнула потрясённая Крис. – Но как ты узнала? Я ведь даже не описывала его тебе! Как поняла, что это то самое кольцо?
Софи опустила взгляд. Судорожно вздохнула, и только тогда Крис заметила её волнение.
- Я тоже видела кое-что… – выдавила она.
- Сон? – осипшим голосом спросила Крис.
- Нет. Это было какое-то видение наяву. Сначала я не хотела тебе рассказывать, а потом нашла вот это, и поняла, что по-другому не смогу. Я видела, как ты надеваешь мне на палец это кольцо и улыбаешься, а потом…
Крис могла бы спросить, что было «потом», но по смущению Софи она и так догадалась.
- Спасибо тебе, - прошептала она.
- За что? – удивилась Софи.
- За то, что не послала меня подальше и не посчитала чокнутой.
Софи улыбнулась.
- Ты ведь знаешь, я не могла иначе. Ты знаешь, что я как ты.
Да, я знаю.
Они помолчали немного, а потом Софи прошептала:
Мы ведь со всем разберёмся, да?
Разберемся, вот увидишь, - подбодрила Крис. - Иначе я — не я!
Софи рассмеялась. И на какое-то мгновение Крис показалось, что между ними ничего и не произошло вчера. Во всяком случае, в поведении Софи ничего не изменилось. Почти. Не считая того, как она обняла её, когда вошла. И тогда Крис решилась задать вопрос, который больше всего волновал её на тот момент.
- Софи, а надолго ты здесь задержишься? Какие у тебя планы?
Софи чуть прищурилась, словно поняла, что стояло за этим вопросом, словно разом прочитала все невысказанные тайные опасения Кристины.
- Я думаю здесь задержаться. Пока у меня никаких планов. Собираюсь дать ещё несколько концертов. Вот и всё.
- Значит…
- Значит, у нас ещё будет время обдумать, что делать дальше, - закончила за неё Софи и улыбнулась.
«Определённо, с ней сегодня что-то не то! - подумала Крис в растерянности. - Неужели подействовали вчерашние ”крайние меры”?
И Крис почти успела обрадоваться этим переменам. Они перебрались в комнату, Софи немного поиграла на пианино мамы Крис, и в глазах её был восторг.
- Это такое странное ощущение! Я помню, как играла на нём двадцать лет назад, а оно всё то же! Помню, как играла на нём твоя мама…
А потом они сидели на диване, и Крис отметила, что эта близость не вызывает в Софи никакого напряжения. На секунду ей даже показалось, что эта близость ей приятна.
Но всё резко изменилось, когда вернулся домой отец Крис. Он очень обрадовался, обнаружив Софи в гостях, и они снова сели пить чай, и было так же весело, как в тот субботний вечер в гримерке. Но Крис заметила, ощутила всей кожей, что Софи будто отдалилась от неё. Незаметно отодвинулась на почтительное расстояние на диване, не села рядом за столом, и больше ни разу не посмотрела на неё так, как смотрела, когда они сидели за столом одни. Крис пыталась отделаться от неприятных мыслей, но они все равно лезли в голову. Она внимательно наблюдала за тем, как Софи общается с её отцом, и для неё открывались вещи, которые она просто не заметила в первую их встречу.
«Господи, да она же просто боготворит моего отца! Наверняка для неё самое страшное — это упасть в его глазах…».
Нельзя сказать, что это открытие обрадовало Крис.
«Даже если мы и были вместе в какой-то другой жизни, то как к этому относился мой отец?».
Крис раньше никогда не интересовалась, как её отец относится к… таким чувствам между людьми одного пола. Но что-то подсказывало ей, что вряд ли он обрадовался бы такой перспективе.
«Ты знаешь, папа, кажется, нас с Софи связывает что-то большее, чем дружба. Меня почему-то тянет к ней, и мне снятся сны, в которых мы целуемся и на пальцах у нас по обручальному кольцу, а недавно я взяла и поцеловала Софи наяву. И кажется, её это даже не удивило…». Крис представила, как произносит подобную речь перед отцом, и её передёрнуло. «Ну уж нет, такое не расскажешь как бы между прочим за завтраком». И тут же какой-то незнакомый холодный голос в голове сказал: «Если твой отец узнает хоть что-нибудь, Софи всё прекратит, и, возможно, ты никогда её больше не увидишь».
И Крис стало по-настоящему страшно и захотелось обнять Софи, как тогда во сне и не отпускать, чтобы убедиться, что она не исчезнет. Но обнять Софи было нельзя. И уверенности в чём-либо тоже не было.
«Господи, если это жуткое чувство и есть любовь, то я раньше никогда не влюблялась!».
========== 21-30 ==========
21
- Надо же… неужели прошла всего неделя… – задумчиво произнесла Софи, глядя из окна гримёрной. Она была настолько погружена в свои мысли, что не заметила, как произнесла это вслух.
- Софи? Ты что-то сказала? - спросил Серёжа, сидящий на стуле перед зеркалом.
Софи обернулась к брату, словно только что вспомнила о его существовании.
- Да так, не обращай на меня внимания…
- Ты какая-то странная в последние дни.
- Правда? – Софи потянулась за сигаретой, и это можно было считать условным сигналом для Серёжи, чтобы он не продолжал этот нервирующий её разговор. Но он не обратил на условный сигнал внимания:
- И вчера ты так быстро убежала от нас… Меня всегда поражала твоя работоспособность, но должны же быть какие-то пределы, а, Софи?
Софи прищурилась, вспоминая вчерашний вечер, проведенный, по её мнению, впустую. Она наконец-то зашла к брату в гости, познакомилась с его женой и дочкой. Обе были просто милейшими созданиями, просто сахарно-ватными. В их присутствии оставалось только улыбаться и кивать, а на просьбы рассказать что-нибудь о себе, отшучиваться и судорожно вспоминать забавные случаи из своей жизни. «Которых у меня не так уж много, ибо я веду жизнь зануды-затворника-тродоманьяка». После таких вот ужинов всегда чувствуешь опустошение. Потому что всегда приходится изображать кого-то, кем не являешься на самом деле.
Поэтому Софи ненадолго задержалась в гостях у брата и сбежала, сославшись на подготовку к завтрашнему концерту. А потом долго курила в его подъезде, вспоминая то время, когда они оба были маленькие. Она не могла сказать: «Прости, но в твоей жизни больше нет для меня места. Ты прекрасно научился жить и без меня. И я рада за тебя». Она могла лишь улыбаться и притворяться, и отгонять обидные мысли: «Я думала, ты знаешь меня лучше…».
- Но мне действительно нужно было подготовиться к концерту, - сказала она.
- У тебя круги под глазами, наверняка, опять не спала всю ночь?
- Просто мне давно не писалось так легко, - сказала Софи, и это было правдой.
- Выходит, возвращение в родной город пошло тебе на пользу?
- Возможно… – Софи снова посмотрела в окно и горько усмехнулась про себя. Не могла же она сказать: «На самом деле мне пошло на пользу знакомство с одной девочкой, рядом с которой я ощущаю себя беспомощной и всемогущей одновременно».
- Не пойми меня не правильно, Софи… – начал Серёжа, и по холодному тону его голоса и тщательно взвешиваемым словам, Софи поняла, что ничего хорошего он сейчас не скажет.
«Всё-таки его сильно задело, что я не осталась у них ночевать. Ему хотелось бы видеть меня заблудшей овцой, прибившейся к его семейному стаду. Тогда он чувствовал бы свою гордость за моё спасение».
- Ты знаешь, я всегда старался понимать тебя, хотя многие твои жизненные принципы были для меня неприемлемыми… Но я всегда желал тебе добра и счастья.
- Тогда ты зря беспокоишься, я вполне себе счастлива, - сказала Софи, быть может, слишком резко.
- Но Софи! Как одна работа может делать тебя счастливой?! Этого я не понимал и никогда не пойму! Куда ты всё время бежишь? И когда, наконец, остановишься? Неужели тебе до сих пор мало денег? – на последней фразе он осёкся, видимо, поняв, что сказал лишнее.
Софи же показалось сначала, что она ослышалась, настолько нелепо было слышать это от него. И снова это болезненное: «Я думала, ты знаешь меня лучше». А потом лицо Софи словно окаменело. Она с силой затушила сигарету в пепельнице и произнесла ровно:
- Пожалуйста, уйди из моей гримёрной.
- Ладно, Софи, я знаю, что не должен был говорить этого…
- Выйди.
- Но Софи, что ещё я мог подумать?! У тебя ведь столько денег, что непонятно, на что их может тратить один человек!
- Убирайся! – Софи редко повышала голос, но это был как раз тот случай.
- Ну хорошо, - Серёжа поднялся со стула. – Мне жаль, что я задел твою гордость.
Софи больше ничего не сказала и не смотрела, как он выходит, только слышала, как тихонько щелкнул дверной замок. Несколько минут она смотрела в окно в сгустившейся тишине, а потом начала с остервенением отдирать пластырь от пальцев. В последние дни она действительно много играла (хотя, какой там, давайте уж будем честны, она играла всё время), и на пальцах образовались болезненные мозоли. Но она не могла допустить, чтобы Крис увидела её заклеенные руки, не могла выйти на сцену в таком виде. Она знала, что будет очень больно, и это даже радовало какой-то тёмной извращённой радостью, потому что могло отвлечь от мыслей. От мыслей об обиде, которую нанес близкий человек, о собственном одиночестве, об Александре Анатольевиче, и, наконец, от мыслей о своем неудержимом чувстве к молодой девушке, дочери её учителя.
«Она будет в зале. В прошлую субботу я ещё не знала о её существовании, а сегодня, зная о её присутствии, дергаюсь ещё больше, чем перед выпускным концертом».
Мысли путались, мысли бежали с огромной скоростью, и Софи вдруг улыбнулась: «Она придёт. Она снова придёт на мой концерт».
Её пальцы были свободны от пластыря, и Софи достала из кармана то кольцо, которое носила с собой всё это время. Крис сказала ей тогда: «Будь осторожна и береги его, потому что пока это наша единственная зацепка. Но я уверена, что если ты нашла своё кольцо, то где-то должно быть и моё».
Кольцо легко налезло на её безымянный палец, словно всегда должно было быть там. Словно недостающая деталь.
Словно частица её самой.
«И даже если это просто самообман, Господи, пожалуйста, пусть он продлится подольше…».
22
Концерт прошел на ура. Наверное, даже ещё успешнее, чем премьерный. Во всяком случае, Софи казалось, что рукоплескания насыщеннее и громче, они словно затопляли собой всё вокруг, затекали в уши, оглушали, пульсировали в висках, бились в унисон с сердцем. Софи не могла видеть Крис со сцены, но от мысли, что она тоже аплодирует где-то в зале, в её груди что-то вспыхивало, взрывалось. Она, возможно, впервые не думала об Александре Анатольевиче в тот момент. Впервые другой человек заставил его потесниться. Но, конечно, Софи не отдавала себе в этом отчет. Она просто улыбалась и чуть склоняла голову, и ей хотелось скорее уйти со сцены, чтобы увидеться с Крис.
И вышло так, что эта встреча преподнесла ей неожиданный сюрприз. Они с Крис не виделись три дня, и до этого Софи не подозревала, что три дня могут продлиться так долго. Она играла как проклятая, как чокнутая, нервируя соседей, но это позволяло ей забыться, а значит, остальное не имело значения.
Она не видела Крис три дня, и, встретившись с ней после концерта, испугалась, что уже не сможет оторвать взгляда. На девушке была темно-синяя кофта с большим декольте, подчеркивающая цвет глаз и белизну кожи. Её голые плечи казались фарфоровыми, и желание прикоснуться к ним кончиками пальцев было нестерпимым.