Невероятно! Символ магического мира, голодающий, избиваемый и запертый в чулане. Это настолько взбесило Северуса, что ему требовалось выговориться и остыть перед посещением Дурслей. Или он за себя не отвечает.
— Ладно, — наконец сказал он, на что Барон удовлетворенно хмыкнул, — но только потому, что Поттер сейчас не в состоянии дать разумные объяснения и как следует всё вспомнить. Но завтра я добьюсь, чтобы он рассказал мне об этой отвратительной способности закрывать от меня своё сознание.
— Что, Северус, поджилки затряслись?! Как он тебя!
Северус недобро взглянул на ухмыляющегося призрака, вздохнул и стал будить щенка — осторожно будить! Чёрт побери, он уже превращается в няньку!
Очнувшись, мальчик вздрогнул и инстинктивно сжался. Северус стиснул зубы.
— Время отправляться спать, Поттер, — тихо сказал он.
Мальчик послушно вскочил, краем мантии отёр слюну со щеки и смущенно сказал:
— Извините, сэр.
— Ничего страшного. Я провожу вас до спальни — уже поздно.
— Да, сэр, — мальчик торопливо одёрнул мантию, отводя глаза.
Когда они подошли к портрету, Северус сказал:
— До завтра, Поттер. Ровно в семь.
Мальчик вздохнул, но покорно кивнул:
— Да, сэр. Спокойной ночи.
Северус снова дождался, когда проём закроется:
— Добрых снов, Гарри.
***
Северус не хотел откладывать свой визит к родственникам Поттера до выходных и отправился к ним уже на следующий день. К несчастью для этих людей, теперь уж никто не смог бы его остановить. Так что Дурсли либо переживут возмездие, либо нет – в том случае, если они ухитрятся ещё больше настроить Северуса против себя.
Сразу по окончании последнего урока он спустился в Хогсмид и оттуда аппарировал на Прайвит Драйв в Литтл Уининге, где по его сведениям жил Поттер. Район был одним из тех, что раздражают ухоженными газонами, однообразными домами-коробками и похожими автомобилями на подъездных дорожках. От этой монотонности у Северуса разболелась голова. Номер четыре представлял собой абсолютно такую же коробку, как и соседние дома, разве что был желтым, а не голубым, белым или зеленым — все дома на улице были одного из этих цветов; картину дополнял автомобиль во дворе — четырехдверное серебристое что-то там.
Поколдовав над своей одеждой, чтобы выглядеть как респектабельный маггловский бизнесмен, Северус прошёл по узкой дорожке к парадной двери Дурслей и постучал. Дважды.
Последовала продолжительная пауза, во время которой он тренировался глубоко дышать, чтобы сразу не сорваться, и это могло бы помочь справиться с раздражением, если бы не вонь от проклятых маггловских фабрик и выхлопов автомобилей. Наконец послышались звуки, напоминающие о тяжелой поступи стада диких гиппогрифов. Северус отпрянул от двери, дабы не быть растоптанным.
Нечто рывком распахнуло дверь, и Северус увидел полное, рыхлое лицо огромного слизня… с руками. Существо имело злобный вид, зализанные назад волосы; его физиономия была угрожающе красной и потной, словно оно из последних сил дотащилось до двери.
— Что вам надо? — рявкнуло существо вполне по-человечьи, если не принимать во внимание неоправданную грубость, и Северус наконец опознал в нем двоюродного брата Поттера, одного из главных его мучителей.
— Ваши родители дома? — спросил Северус слизня… Дадли, вспомнил он. Ему удалось скрыть отвращение, вызванное необходимостью разговаривать с этой тварью. — Я бы хотел с ними побеседовать.
— Мам! – не оборачиваясь, проорал Слизень. Звук его рева разнесся по всей улице. — Тут к тебе какой-то тип!
Северус подавил желание заткнуть уши пальцами, чтобы не оглохнуть, и хорошо сделал, потому что Слизень намеревался захлопнуть дверь у него перед носом, и Северусу пришлось удерживать её плечом и ногой. Когда он снова раскрыл дверь шире, то обнаружил, что Слизень ушел. Судя по звуку шагов, тот отправился в гостиную в глубине дома.
Из кухни, что находилась рядом с ведущей на второй этаж лестницей, показалась женщина с длинной шеей и лошадиным лицом. Петунья. Годы её не пощадили.
Она сразу же начала сердиться.
— Что вы здесь делаете? – понизив голос, спросила Петунья и непроизвольно оглянулась. — Здесь не место таким, как вы!
— Это более чем очевидно, мадам, — согласился Северус. — Тем не менее, я, как глава факультета, на котором учится ваш племянник…
— Ш-ш-ш, — прошипела она, снова бросив испуганный взгляд в сторону гостиной, откуда доносилось бормотанье телевизора. — Ни слова больше! Уходите и оставьте нас в покое. Если он опять что-то устроил, это ваши проблемы.
— Позвольте не согласиться. Он еще вернется после окончания весеннего семестра, и вы должны будете присматривать за ним каждое лето до первого сентября.
Петунья поджала губы, и сквозь густые румяна на щеках проступил их естественный цвет.
— Ну а сейчас-то чего вы от нас хотите?
Так вот откуда произрастает хамство Слизня.
— Я пришёл поговорить о Гарри. Как декан факультета, я посещаю семьи всех своих первокурсников, — он замолчал, насмешливо подняв бровь. – Неужели совы так и не доставили вам мое письмо?
— Нет, — неумело солгала она. — Мы теперь нормальная семья, и нам не нужны тут никакие совы.
Несмотря на то, что внутри всё уже кипело, Северус лишь усмехнулся:
— Ах, да, я слышал про катастрофу с доставкой корреспонденции из Хогвартса. Надо было просто позволить мальчику прочитать письмо, и не было бы никаких проблем.
— Не смейте указывать мне в моем собственном доме! — разозлилась Петунья
— И в мыслях не было, — Северус растянул губы, изображая улыбку. — Ваш муж здесь? Мне бы не хотелось два раза повторять одно и то же.
Её глаза сузились, и она побледнела:
— Он очень занятой человек.
— Я тоже. Между прочим, я проделал весь этот путь, только чтобы поговорить с вами.
— О мальчишке! — ненависть, с какой прозвучало это слово, привела Северуса в бешенство.
— Разумеется. Пожалуйста, сообщите мужу, что я здесь.
У него буквально челюсти сводило от необходимости быть вежливым с этой женщиной, которая, как он помнил с юности, никогда не отличалась особым дружелюбием, а сейчас намеренно оскорбляла его. И только ради Поттера Северус старался не выдать своего гнева, чтобы еще больше не настраивать Дурслей против мальчика.
Петунья заметно побледнела, лицо сделалось мучнистого цвета, словно бы она на самом деле боялась позвать мужа. Неужели Дурсль правит своими домочадцами железной рукой? Судя по воспоминаниям мальчика, вполне возможно.
– Вы можете сказать всё, что хотели, мне – Вернону нéкогда.
Но её возражения уже были совершенно бессмысленны, поскольку тяжелые шаги, послышавшиеся от гостиной, возвестили, что к ним приближается… нет, не Слизень – его отец.
Вернон Дурсль был столь же массивен, сколь и высок – даже выше Северуса – и его лицо уже наливалось той краснотой, которую Северус видел в воспоминаниях Поттера. С первого взгляда было ясно: этот боров с полоборота заводится и скор на расправу, и чтобы заставить его отступить, понадобится что-нибудь весомое, по меньшей мере, Ступефай. Северус почти предвкушал, как он это сделает.
Он не колебался бы ни секунды, если бы знал наверняка, что Поттеру больше не придётся сюда возвращаться. Но так как Северус понятия не имел, насколько вероятно такое развитие событий, ему пришлось держать себя в узде. Школьникам строго запрещалось использовать магию во время каникул, за исключением случаев крайней необходимости, поэтому не хотелось обострять ситуацию до такой степени, когда мальчишке будет уже все равно, окажется ли он на скамье подсудимых в Визенгамоте за незаконное использование магии или нет.
– Пет? – нахмурился Вернон. – Что здесь происходит? Я в самом деле слышал упоминание того места?
О, ради всего святого, неужели они даже слово «Хогвартс» боятся произнести?
Северус сделал шаг вперед и коротко кивнул в знак приветствия. Вряд ли Петуния догадается представить его мужу.
– Добрый вечер, мистер Дурсль. Северус Снейп, мастер зелий. Это я упомянул Хогвартс – школу, куда уехал учиться ваш племянник, Гарри Поттер.
Ему было интересно посмотреть, как долго Дурсли смогут избегать в разговоре упоминания имени Поттера.
– И скатертью дорожка! – прорычал Дурсль. В его поросячьих глазках вспыхнул недобрый огонёк. – Он уже и вас достал? Он это умеет. На редкость мерзкий мальчишка!
Северус заскрежетал зубами. Они до сих пор стояли в передней, и не было ни малейшей надежды, что ему предложат чаю или хотя бы пригласят пройти. Проклятые ксенофобы!
– Вообще-то говоря, он не доставляет нам хлопот. Как я уже имел удовольствие объяснить вашей дражайшей супруге минутой раньше, в мои обязанности входит посещение семей первокурсников, чтобы понять, какие затруднения могут возникнуть у наших учеников в непривычном для них магическом мире.
– Не произносите это слово в моём доме! – Дурсль почти кричал. Так и есть, заводится с полоборота…
– Какое из них? – невинно поинтересовался Северус. – «Мир»?
– Вам прекрасно известно, какое! Я не желаю ничего об этом слышать! Мы терпели выкрутасы мальчишки целых десять лет. Десять лет! Кормили щенка, поили, одевали, отнимая у Дадли последнее, и какую мы за это получили благодарность? Никакого уважения в собственном доме! Ну, теперь-то мы, наконец, избавились от придурка, и вам придётся спихнуть его кому-нибудь ещё для разнообразия!
Северус взглянул на Петунью, которая побледнела еще больше, если это вообще было возможно.
– У меня сложилось впечатление, мистер Дурсль, что прежде чем мальчика отдали вам, было достигнуто некое соглашение.
– Нас околпачили! С тех самых пор, как он свалился нам на голову, от него одни неприятности. Одни неприятности! И в довершение ко всему нам пришлось избавлять Дадли от хвоста! – Дурсль ткнул своим пальцем-сарделькой в грудь Северуса. – И всё из-за этого сучонка. Думаете, кто-нибудь озаботился тем, чтобы возместить моральный ущерб нашему бедному сыну?! Куда там! Психи, ублюдки и пьянь – все вы одного поля ягоды!
Даже в лучшие времена у Северусова терпенья имелся предел, но сейчас время явно не было лучшим. Он провёл много лет в унизительном рабстве у самого страшного маньяка в истории магического мира и знал цену самомнению и бахвальству. Добрая половина Пожирателей Смерти в сущности ничем не отличалась от этого Вернона: такие же самоуверенные и ограниченные, они не заметят и гигантского кальмара, севшего им на нос, если это будет противоречить их представлению о мироустройстве. Такие люди всегда готовы осудить другого и с пеной у рта защищать свои догмы, если те поставлены под сомнение.
Он ненавидел подобных тварей.
Он ненавидел этого человека.
Левой рукой он схватил палец Вернона, резко отвёл его назад, отпустил, вывернул снова и сдавил. Сильно сдавил. Дурсль попытался вырваться, но Северус не зря многие годы провёл за требующими физических усилий нарезкой и перемешиванием ингредиентов, так что преимущество было на его стороне, в том числе и владение навыками ближнего боя, который он время от времени практиковал, чтобы поддерживать форму. Он мог бы поспорить, что его теперешний противник не разминался лет десять. Надавив на указательный палец, Северус прорычал:
– Следи за своим языком, не то я вырву его и скормлю червям!
На лбу Дурсля выступил пот, моржовые усы задрожали. Он попытался вывернуться, чтобы освободить палец.
Еще немного повернуть, и жирный маггл сломает его и без участия Северуса.
Северус еще чуть-чуть нажал на пострадавший палец, и Дурсль взвыл от боли.
– Не уделите ли мне немного внимания?
Боковым зрением он взглянул на Петунью, желая убедиться, что она стоит там, где стояла. Так и оказалось: она глазела на них, разинув рот шире первогодки на пиру в канун Дня всех святых.
– Угу, – выдохнул Дурсль, его колени готовы были подогнуться.
– Вот и славно. Потому что я не желаю сто раз повторять одно и то же. Гарри Поттер – ваш племянник. Я – его профессор. Я задам вам несколько вопросов, и вы будете отвечать полно и правдиво, или нам придется повторить этот маленький урок, ясно?
– Уммф.
– Чудесно.
Северус взглянул поверх плеча Вернона:
– Думаю, что в гостиной нам будет гораздо удобней, чем в прихожей, как вы считаете?
– Угуммф.
– Тогда, прошу вас, ведите, – Северус, не ослабляя хватки, ловким пинком заставил Дурсля пятиться в направлении гостиной. В небольшой комнате (сразу бросающийся в глаза телевизор, большой диван, два мягких кресла, камин и Слизень) Северус толкнул Вернона на диван и ухмыльнулся, отпуская его палец:
– Не будет ли Петунья настолько любезна, чтобы приготовить нам чаю?
Петунья, еще с более мрачной физиономией, чем обычно, остолбенело торчала в дверях. От звука своего имени она дёрнулась, коротко кивнула и исчезла в направлении, хотелось бы надеяться, кухни.
Дадли, с выпученными глазами, схватившись за задницу, словно его там припекало, скрючился и закаменел на противоположном конце дивана… а, ну да, Дурсль что-то там говорил о хвосте. Северус подавил смешок и оглядел гостиную, подмечая безвкусные безделушки и неподвижные фотографии, запечатлевшие это ужасающее семейство. Ни на одной из них не было ни Лили, ни Джеймса, ни даже Гарри, хотя он и прожил здесь десять лет – все стены заполонил Слизень, изредка для разнообразия разбавленный своими родителями. Не было никаких признаков, что Поттер когда-либо жил здесь или вообще появлялся.
– А сейчас, – сказал Северус, усаживаясь в одно из кресел, – будьте добры, расскажите мне об учебе мистера Поттера в начальной школе. По каким предметам он успевал, какие давались труднее?
Дадли, должно быть забыв об опасениях за свою задницу, мерзко хрюкнул.
– Придурочный Потти*?! Он болван. Дай ему хоть двадцать попыток, все равно не сможет правильно сказать по буквам свое собственное имя.
– Точно, Дадлик! – кивнул Дурсль. – Мальчишке далеко до тебя – вечные отговорки для недоделанных уроков или пропущенных занятий. Тупой придурок, в точности как его папаша. Всегда влипал в неприятности со своей дурацкой показухой и…
На этом Северус перестал слушать, что там несёт Дурсль. Так дело не пойдёт. Он знал абсолютно точно, что Поттер вовсе не был тупым – хорошо аргументированное эссе убеждало в обратном. Совершенно ясно, что и другие вопросы Северуса будут встречены ложью и презрением. Вряд ли такой жизни Лили желала для своего сына.
В существующей ситуации у Северуса не было особого выбора: он должен был попытаться извлечь хотя бы какую-то пользу из этого неприятного мероприятия. Мысль о том, чтобы допросить это быдло «с пристрастием», была не лишена определённой притягательности, однако ж в случае её воплощения Северусу пришлось бы потом приводить гостиную в порядок. Да и привлекать внимание авроров к своей персоне ему совершенно не хотелось.
В итоге, пока Дурсль растекался мыслью по древу, разрабатывая близкую его сердцу тему полнейшей никчёмности собственного племянника, Северус позволил своей палочке соскользнуть из рукава пиджака в ладонь и наложил невербальный Legilimens.
Больше чем через час, совершенно измотанный сеансом легилименции с тремя магглами, Северус стёр им память и вместо воспоминания о своем визите подсунул приятный вечер, проведенный у экрана телевизора, но в отместку добавил чары, провоцирующие отвратительные ночные кошмары; затем аппарировал в Хогсмид и из последних сил дотащился до замка. Он задумался, не простить ли мальчишке время, оставшееся до конца сегодняшней отработки. Но они до сих пор так и не знали, что именно было сказано в памятный вечер, а ведь те слова на серпентаго, что услышал Поттер, могли послужить ключом к опознанию пособника Тёмного лорда. Хотя, возможно, Северусу лучше оставить это Барону – пусть поговорит с Поттером, пока тот возится с ингредиентами. Похоже, призраку гораздо лучше удавалось находить общий язык с мальчиком, или, по крайней мере, они лучше подходили друг другу, к тому же у Северуса сегодня мерзкое настроение и без взвинченного Поттера.