Гадство!
Дергаю за ручку ближайшую дверь — заперто! Лядь! Да откройся же! Бью её плечом и проваливаюсь в узкий коридор. Она вовнутрь открывалась, дурья башка! Резко вскакиваю на ноги и пытаюсь закрыть дверь, но не успеваю — жилистая лапа с длинными когтями оказывается придавлена. Дикий визг бьёт по ушам, в дверь с силой ломятся, когти пытаются добраться до моего лица. Навалившись всем телом, я замечаю стоящие по обе стороны от двери рыцарские доспехи, хватаю ближайшие и рву на себя. Грохот металла груда железа перекрывает проход. Делаю шаг назад и с гиканьем опускаю клинок, отрубая эту грёбаную лапу. Резко захлопываю дверь и задвигаю щеколду, валю вторые доспехи и вновь бегу — надолго их это препятствие не задержит.
Сворачиваю направо, пробегаю несколько метров и не понимаю, почему пол внезапно ушел у меня из под ног. Дыхание перехватило и я с воплем лечу вниз, но не успеваю толком испугаться, как кубарем падаю на пол, сдирая в кровь ладони и разбивая колени. Клинок вылетел из руки и откатился в сторону. Встаю на колени и зажигаю свет на полную — большое помещение с поддерживающими потолок массивными колоннами, несколько длинных столов, скамьи, пара едва работающих кристаллов света. И лестница. ЧЁРТОВА ЛЯДСКАЯ ЛЕСТНИЦА! Её-то я и не заметил…
Оглушительных грохот известил о том, что твари прорвались через дверь. Поднимаюсь на ноги, хромаю к мечу, хватаю его и тяжело дыша бегу к одной из боковых дверей. Хорошая, массивная створка скрипнула на давно не смазанных петлях. Тихо прикрыв её за собой, закрываю на засов и быстро осматриваюсь — полупустые настенные полки, много ящиков и бочек. Проклятье! Тупиковая комната!
Так, надо успокоиться. Не паникуй, не нервничай. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Давай думать — если это тупик, то может ли что-то из всех этих вещей мне помочь? Резко снимаю крышку с ближайшей бочки и тут же жалею об этом. Молотый перец! Сдерживая кашель, впиваюсь зубами в свою кисть и поспешно отхожу к стене. В это время грохот и рёв за дверью оповещает о том, что твари уже здесь. Напряженно сжимая рукоять клинка, тихо подкрадываюсь к выходу и прислушиваюсь к звукам по ту сторону.
Многие монстры, похоже, также, как и я, не заметили лестницу. Это хорошо. Надеюсь, им там лапы хорошенько переломало. И судя по удаляющемуся клацанью, большинство из них вновь ринулось в погоню, посчитав, что я убежал дальше. Но вот часть тварей осталась — было ясно слышно, как они рыскают по залу и шумно принюхиваются…
Мои глаза расширились. Я посмотрел на разодранные в кровь руки. Запах! Они почуют меня! В голове что-то щёлкнуло и я резко обернулся к бочке с перцем. Это решение!
Вернув Халдорн в заплечные ножны, я как можно тише вытащил флягу, схватил с полки какую-то тряпку и обильно смочил водой. Быстро обмотав ею лицо, взял валяющуюся тут же лопатку и зачерпнул перцу. Вернувшись обратно к двери, я принялся потихоньку засыпать щель под нею. Поднявшееся облачко тут же защипало глаза, но я не остановился.
В дверь с силой ударили и я вздрогнул. После ещё пары ударов шумно принихивающийся зверь опустилось ниже и глубоко вдохнул солидную порцию перца. Ревя и чихая, он отпрыгнул в сторону, и я не сдержал злорадной усмешки. После этого ещё несколько раз к двери подходили, но результат был один и тот же — перец надежно отпугивал кровожадных хищников.
Спустя не меньше получаса все звуки по ту сторону стихли и звери ушли, обыскав перед этим каждый уголок и выломав все двери, которые могли. Я расслабленно привалился к стене и наконец перевёл дух. Вот теперь самое время обстоятельно подумать над тем, во что же я умудрился вляпаться на этот раз…
Глава 17. Часть 2
…
Ну, во-первых, самое очевидное заключается в том, что я без должной подготовки умудрился сунуться в подземелья, кишащие кровожадными тварями. И даже более того — я отправился сюда один! Молодец, ничего не скажешь!
Горькая усмешка скривила губы. И самое поганое, что отсюда не выбраться, не перебив всю эту орду. Вот только как это сделать ума не приложу. Я и троих-то еле замочил, при этом едва древним душу не отдал, а тут их не меньше сотни будет. Так что, в общем-то, как ни крути, а кругом одна большая, беспросветная жопа получается. Это ну вот ооочень обнадёживает.
Ладно, хватит самобичевания. Хочешь не хочешь, а делать что-то надо, умирать я тут не намерен. Сейчас вот попью водички и соберу воедино всё, что мне известно об этих монстрах.
Сделав солидный глоток из полупустой фляжки, я плеснул ещё немного на лицо и провёл пятерней по волосам. Уф-хх! Вот так уже намного лучше. Так, что мне известно? Мертвецов всегда надо добивать, а уже потом разбираться, мертвец это на самом деле или нет. Каменные статуи могут с лёгкостью оказаться спящими тварями, так что их тоже бы желательно разбивать на кусочки. Моя тонкая душа творца уж как-нибудь переживёт этот акт вандализма. Что дальше? Они как звери, хорошо видят, чутко слышат, обладают чудесным обонянием, но и интеллект, по-видимому, у них тоже звериный. И это весьма странно, если вспомнить, что животные в лесах проявляют недюжую смекалку. Хотя у них-то не течёт чёрная кровь и нет очей тьмы.
Очи тьмы…
Я задумался.
Неужели эти твари имеют какое-то отношение к Баглорду? Или это просто некая физическая особенность? Эхх, всё же слишком уж поверхностно я знаком с бестиарием и особенностями Древнира, чтобы делать какие-то точные выводы. Надо будет при случае восполнить этот пробел в образовании. Если выживу, конечно же.
Кстати, весьма радует, что мне с каждым разом всё легче думать о Баглорде. Всё-таки человек удивительное существо — стоит дать страху какое-то осязаемое имя, очеловечить его, и сразу всё, что было с ним связано, воспринимается в разы спокойнее. Очень полезное свойство психики, это факт.
Но я опять отдалился от темы. Всё-таки сказывается пережитый стресс, скачу с мысли на мысль. Хотя, на самом-то деле, мне и думать-то больше не о чем — ну да, известно мне о куче черноглазых монстров с высоким болевым порогом. Пфф, ерунда! Главное, что умирают они также, как и все остальные. А изначальный недостаток в подготовке можно компенсировать тем, что я тут отыщу. Вон, помнится, я завалил дверь двумя полными комплектами доспехов. Значит, как и планировал изначально, если хорошо порыскать, можно найти ещё немало полезных вещей. Таки подземелья это волшебника или сарай занюханный?! Вооот! Так что вставай, рохля, будем выбираться из всего этого гуано.
Вернув себе какой-никакой боевой дух, я на ватных ногах подошел к двери и прислушался. Вроде тихо. Вытащив Халдорн, я перекинул его в левую руку и, тихо отодвинув засов, приоткрыл предательски скрипящую дверь. С бегающими по затылку мурашками, я нагнулся и просунул голову в образовавшуюся щель. Уцелевших, дышащих на ладан кристаллов света едва хватало, чтобы осмотреться — зажигать свою светилку я не рискнул. Перевёрнутые столы, выломанные двери, обломки столов, разбитые черепки амфор и посуды, сорванные со стен полотнища. Среди этого рукотворного хаоса я, как ни всматривался в самые тёмные уголки, затаившихся хищников не заметил. Надеюсь, никому из этих тварей не придёт в голову вернуться назад? А то вот смеху-то будет, если я сейчас выйду и столкнусь с ними нос к носу…
— БАБЕНСИ-А-А-А!
После этого бешеного вопля что-то крепко обхватило мои ягодицы и послышались характерные чмокающие звуки, перемежающиеся с писклявым голосом.
— М-ву! М-ву! М-м-м-в-ву! Попень моя залятая!!!
Вытаращив от страха глаза и сжав свою филейную часть, я позорно завизжал и даже подпрыгнул от страха, поскользнулся и грохнулся на пол. Оказавшись на земле, я принялся яростно отбрыкиваться ногами от вцепившегося и продолжающего лапать меня нечто. Судя по сдавленному оханью и звукам падения, я таки умудрился попасть. В панике перевернувшись на спину, я вжался в стену и выставил перед собой Халдорн, при этом силясь разглядеть покусившегося на мою мужскую честь и достоинство.
В нескольких шагах от меня поднялась на ноги такая страхолюдина, что меня аж всего перекосило: невысокого роста, сгорбленное, с серо-зелёной кожей, длинными жилистыми руками, с огромными, висящими до плеч, словно у слона, ушами, ёршиком спутанных волос на черепушке, крючковатым носом и кривыми зубами, причём один большой и квадратный зуб торчал из выпяченной нижней челюсти и захлёстывал верхнюю губу. Одетое в пыльную, потрёпанную одежду, это мерзкое существо замерло в полуприседе, растопырив руки, выпучив глаза и распахнув рот. Несколько мгновений мы таращились друг на друга, пока оно вдруг не начало бормотать:
— Музик… бафой, багхадатый музик… не бабенсия…
Внезапно он заорал и я аж вздрогнул от неожиданности. Рухнув на пол, он вывалил наружу язык и принялся лихорадочно вылизывать землю, не переставая при этом громко, возмутительно вопить:
— Музика! Тьфу-тьфу-тьфу! Аааа! Попень багхадатого музика! Не бабенсии!!! Буэээээ!!! К-ха, к-ха, тьфу!
Вдруг он резко остановился и замер. Ме-е-едленно подняв голову, он с очень задумчивым прищуром посмотрел на меня. Не отрывая взгляда, карлик поднялся на ноги, вытащил из-за пояса топорик с хищным лезвием и взвесил его в руке.
— Ты слиськом много знаешь! Гогхдый гоблинама не мозет позволить болтать и позорить!
Занеся топор над головой, он шагнул ко мне.
— Стой! — закричал я. — Я никому ничего не скажу!
Гоблин остановился и удивлённо ответил:
— Конешно не скавэв — я зе тебя щас убивай-ка!
— Нет, ты не понял! Я… — мозг лихорадочно подыскивал нужные слова. — Я ведь тоже не хочу, чтобы ты болтал о моем позоре! Но и драться до смерти я не хочу — зачем одному из нас умирать? Давай лучше поклянёмся самой страшной клятвой, что никогда и никому не расскажем о случившемся. Я уверен, что такой гордый и честный гоблин, как ты, сдержит клятву. Что скажешь? Согласен?
Я перекинул меч в правую руку и стиснул рукоять, готовый в любой момент пустить его в ход.
— Мммм. — Гоблин поскрёб макушку когтистыми пальцами, с большим недоверием таращась на мою тушку. — И музика готов поклясться дазе… дазе забывайкой-повторяйкой???
Он так сильно выпучил глаза, что я испугался, что они сейчас вылетят.
— Клянусь забывайкой-повторяйкой, что никогда и никому не расскажу о случившемся в этой кладовке!
Как только эта скороговорка сорвалась с моих губ, картавый гоблин сразу же расслабился.
— А, ну тада холофо. — Он вернул топорик обратно за пояс. — Зыви и не дохни.
Я оказался настолько сбит с толку резкой переменой в поведении гоблина, что впал в лёгкий ступор.
— Эээ, а как же ты?
— А сего я?
— Ну, а ты разве клясться не собираешься?
— Засем? Тызе брякнул, а гоблинама тебе верит. — Он ткнул пальцем мне в грудь. — Да и увиделанама у тебя значок Кгхивоглаза, шоб ему с горшка не слезать, вонючке старому! Значок есть, знасит, ты свой, гасить низя. Так шо не сси, гоблинама не обидит.
В подтверждение своим словам ушастый карлик вытянул шею и широко улыбнулся. Лучше бы он этого не делал — после столь "милого" оскала, вкупе с выпученным глазом, мне захотелось вжаться ещё глубже в стену. Никогда не верьте тем, кто говорит, что улыбка делает привлекательнее кого угодно — врут! Безбожно врут!
— Это хорошо, что не обидит. — Поднявшись на ноги, я отряхнулся, не переставая при этом с опаской поглядывать на него. — Ты не против, если я дверь закрою? А то мы так орали, что не удивлюсь, если сейчас сюда вся орда прибежит.
Гоблин поводил выпирающим зубом по верхней губе и закивал.
— А ты башкаварка! Захлапывай!
Перед закрытием я ещё раз выглянул в зал и прислушался. Кажись, пронесло. С облегчением задвинув засов, я вернул Халдорн в ножны и повернулся к гоблину, который присел рядом и с интересом водил рукой по полу.
— Это сито? Фу, острилка! Какого х… о-о-о-о, он оно как! Нюхалку забивает! Тосьно котелок-то твой с башковаркой! Молотка! Казысь, и не схарчат тебя сразу. Гоблинама запомнить штуковину с острилкой, полезна.
— Спасибо, обнадёжил, — буркнул я. — Ты-то здесь откуда?
— Моя служить Кривоглазу, пока не наступить кабздец.
— Так ты один из выживших… понятно. А зовут тебя как?
— Нуууу… — гоблин замялся, а потом тряхнул головой, поджал длинные уши и, приблизившись практически вплотную, с вызовом вытаращился на меня, вытянув длинную шею. — Тыждак Гобля!
Я с большим трудом удержался, чтобы не сделать шаг назад.
— Эээ, приятно познакомиться, Тыждак Гобля, — я натянуто улыбнулся. — А я Саргон.
Прищурившись, он ещё некоторое время с подозрением всматривался в моё лицо, потом кивнул сам себе и, наконец-то, отошел в сторону, пробубнив: "Агась, ме тож". Фуф, слава Древним, больше я бы не выдержал — запашок-то от него будь здоров! Нет, от него, конечно, не смердит, но вот вблизи чувствуется какой-то специфический запах. К слову, один выживший найден. Хотя стоит внести важное уточнение — я нашел не просто гоблина, а наткнулся на очень ценный источник информации, ведь его опыт выживания в этих подземельях просто бесценен! Наблюдая за карликом, аккуратно набирающим перец в мешочек, у меня в голове вдруг словно набат прозвучал. С расширившимися глазами я едва сдерживался, чтобы не кричать:
— Гобля! А как ты здесь оказался??
— Дык моя же уже говорить — моя служить Кривоглазу…
— Нет! — я остервенело замотал головой. — Как ты ЗДЕСЬ оказался, в этой кладовке?
— Ааа! Так по ветродуйке пролез и усё, — пожал плечами Тыждак, затягивая тесёмки мешочка с перцем и закидывая его в котомку. — Я тут ток по ней щитай и лазаю, шоб не схарчали.
— А я смогу там пролезть? — я невольно стал шарить глазами по комнате, пытаясь отыскать вход в "ветродуйку".
— Нууу, — гоблин смерил меня оценивающим взглядом. — Сикарахой проползти должна. Так шо айда, Саргоша, в гости к Тыждак. Тама тосьна монстранама не достанет!
Подхватив свою цельнокрытую лампу с хитрым окошком, с помощью которого регулировалось направление луча света, Гобля махнул рукой и пошел к дальней стенке. Заинтересованный, я направился следом. Ветродуйкой оказался перекрытый крупной решеткой вентиляционный ход, в который невысокий гоблин мог пройти без всякого труда. Что, собственно, Тыждак и сделал, распахнув решетку, словно дверь. Уже внутри он обернулся и, подняв лампу на повыше, указал головой в сторону уходящего во тьму тоннеля.
— Айда, хатка гоблинама тама. Тока прутья за зопой зарой.
Делать нечего. Кряхтя, я сел на четвереньки и пополз за ним, плотно затворив за собой решетку. Не упуская из виду спину сгорбленного серо-зеленого карлика, я вертел головой, рассматривая попадающиеся ответвления от нашего тоннеля и удивляясь тому, как он умудряется не заблудится в этом лабиринте, каждый раз уверенно сворачивая в нужный проход.
— Слушай, Тыждак… уфф… а как мне тебя лучше звать — Тыждак или Гобля? — я решил начать с нейтрального вопроса, чтобы постепенно втянуть насвистывающего что-то себе под нос гоблина в разговор. Пора, как говориться, медленно наводить мосты с новым знакомым.
— Тыждак сестрёха имя дать, а Гобля другие гоблинцы звать, так что мне всяко нраица! — охотно пояснил он.
— Это хорошо, что всяко… — Проползая под уходящим вверх проходом, я задрал голову, силясь разглядеть какой-нибудь просвет: — Гобля, эти тоннели же нужны для вентиляции, я правильно понимаю?
— Вентиляшки? Каки таки вентиляшки?
— Ну, в смысле, для свежего воздуха? — поправился я.
— А, ага. Ветродуйка гнать, Гобля с Саргоша дышать.
— И что, если лезть вверх, то выбраться наружу нельзя?
Гоблин хмыкнул.
— Если бы мона было, моя зопа бы тут не застрять.
— А, ну да, логично. — Вздохнув, я опустил голову и пополз дальше.
Тыждак ещё несколько раз открывал и закрывал попадающиеся решетки, пока наконец впереди не забрезжил свет и после очередного поворота он не провозгласил:
— Прифли! Родной хатка Гобля.
Надо же, а тут оказалось довольно уютно: гоблин устроился на одной из развязок, к которой вело три тоннеля и вытяжка с потолка, соорудил себе лежак из перины, пышных подушек и тёплых одеял, в центре выложил камнями довольно большое кострище, у стен стояли полки, забитые различными склянками, банками, мешочками и ящичками, а всё остальное свободное пространство этой импровизированной комнаты было завалено всем, чем только можно. И хотя, конечно, хлама на первый взгляд тут было много, но если присмотреться, то угадывалась какая-то система — например, различные бутыльки сгруппированы по кучкам, также как и тряпьё с досками, небольшие бочки и ящики стоят по краю одного из тоннелей, вон там, недалеко от койки, разложено какое-то оружие. Но всё же самое главное, что потолок здесь был стандартного размера и я наконец смог встать, выпрямиться во весь рост и с облегчением хрустнуть позвонками.