«Вот дерьмо», — Шоу постучал пальцами по монитору пушки.
— Другой курорт? Где много корпусов?
— Если он будет возле главной дороги, хищники его не пропустят и найдут нас, — покачал головой Маркус.
— А что насчет рудников? — спросил Шоу. — «Анклав» отстроен в старой шахте. Таких поблизости нет?
— Хорошая идея, — хмыкнула Элл. — Сейчас посмотрю. Постойте, генерал что-то придумал…
— Я кое о чем вспомнил, — присоединился к беседе Холмс. — Недалеко отсюда есть старый железнодорожный тоннель. Элл, не могла бы ты поискать о нем информацию, пожалуйста?
— Уже ищу.
— Если я правильно помню, — продолжил генерал, — в 1800-х годах у железной дороги было ответвление, которое вскоре заменили и вывели из эксплуатации. Я запомнил, потому что во времена Второй Мировой войны вооруженные силы хранили там химическое оружие. Кажется, горчичный газ.
— Мы и впрямь хотим забиться в тоннель, где хранили иприт? — сморщил нос Шоу.
— После войны склад очистили. Кроме того, у меня нет других идей.
— Нашла, — сказала Элл. — Тоннель Стоунбрук. Он узкий, но машины поместятся. И не длинный, примерно семьсот метров.
— Будет тесновато, — пробормотал Шоу.
— Посылаю всем координаты. Вход почти незаметен и зарос кустарниками. Пожалуй, идеальное место, чтобы спрятаться от хищников.
Конвой мчался к тоннелю в напряженной тишине.
— Видно хищников? — спросила Клодия.
— Нет, — Шоу покачал головой. Все это очень ему не нравилось.
Свернув с главной дороги, машины поехали по узкой заросшей тропе. Впереди замаячил вход — старомодная каменная арка.
— Въезд перекрыт стальным забором и воротами, — крикнул Круз.
— Тарань, — без малейших колебаний приказал Маркус.
Круз разогнался, и БТР влетел в забор. От силы удара старый металл поддался. Хантер остановился.
Потолок тоннеля был вогнутым, пол залит лужами. Посмотрев через прицел, Шоу убедился, что за конвоем никто не следовал. В темноте линза переключилась на ночное видение и окрасила тоннель перед глазами в зеленые тона.
— Чисто, — сообщил Шоу.
— Хорошо, давайте зажжем несколько ламп, — сказал Маркус, — и поедем прямо.
Когда они вышли из хантера, Шоу увидел, как в укрытие начали въезжать другие машины. Наблюдая за ними, он положил ладонь Клодии позади шеи и сжал пальцы. Она слабо улыбнулась ему, и они принялись за дело.
Направляя автомобили, Шоу помогал людям откреплять вещи с крыш, чтобы автобусы и грузовики протиснулись в узкий тоннель. К счастью, рельсы давно сняли, но проход все равно был узким. Шоу мог представить, как по нему проезжали старые поезда.
Скоро все машины оказались внутри. Девятый отряд замыкал шествие, заметая следы и прикрывая въезд ветками.
Повисла звенящая тишина. Все выжидали, напрягшись и едва дыша.
Вдалеке заплакал ребенок, которого кто-то пытался успокоить. Авторитетно и спокойно генерал прошелся по тоннелю, тихо переговариваясь с людьми. Казалось, его действия возымели эффект.
С удивлением Шоу увидел Либерти, так же ходившую от группы к группе. Она флиртовала с мужчинами, разговаривала с женщинами и обнимала детей, без малейших усилий находя со всеми общий язык.
Тогда с улицы донесся свист. Шоу переглянулся с Клодией. Оба узнали звук.
Птеросы.
Были и прочие шумы — рев двигателей, вой рексов. А затем и взрывы.
Мышцы Шоу натянулись до предела. Ублюдки взяли след?
Люди хныкали и плакали. Пытаясь шепотом успокоить тех, кто стоял к нему ближе всего, он слышал, как остальные из отрядов делали то же самое.
— Вам нужно вести себя очень тихо, — увещевал Шоу.
Клодия сжала его плечо. Через броню он не чувствовал ее захват в полную силу, однако знал, что она держалась крепко.
— Бомбы падают не над нами, — сказала Клодия.
Шоу кивнул. Она была права. Взрывы звучали близко, но не над головой.
Секунду спустя из сумрака появились Маркус и Круз, за ними Рид и Гейб.
— Нас пытаются выкурить, — мрачно сказал Шоу.
— Хищники не знают, где мы, — кивнул Маркус. — Мы переждем. Нужно всех успокоить.
Вместе с Клодией Шоу прошелся вдоль выстроившихся друг за другом машин.
— Адский денек, да?
— Да уж.
Внезапно перед ними выскочил маленький силуэт и осторожно стукнул Шоу по ноге. Удивленно посмотрев на Клодию, Шоу присел.
Девочка была крошечной. Возможно, лет шести или семи, если он правильно помнил возраст Кристы, когда у нее выпали передние молочные зубы. В точности, как у этой девочки.
— Я потеряла свою маму.
— Эй, не волнуйся, — с улыбкой сказал Шоу. — Мы поможем тебе ее найти.
— Спасибо, — серьезно кивнула девочка.
— Давай, милая, — Клодия коснулась ее плеча, — пройдемся до конца колонны и найдем твою семью.
Кивнув, девочка протянула Шоу руки. С изумленной улыбкой он поднял ее и устроил у себя на бедре. Пока они шли, девочка указала на Клодию.
— Когда я вырасту, хочу стать солдатом как она.
Клодия поперхнулась.
— Она удивительная, да? — улыбнулся Шоу.
Девочка кивнула, Клодия же покачала головой.
— Байрд, не поощряй ее, — она отвесила ему подзатыльник.
Шоу всегда мог определить, зла ли она, по силе ее удара. Сейчас Клодия почти не сердилась.
Маленькая девочка похлопала его по плечу, и он едва сдержал смех.
— Да?
— Я думаю, ты ей нравишься, — громким шепотом сообщила она, наклонившись к Шоу.
— Да, нравлюсь. Мне она тоже нравится, — он понизил голос и добавил: — Я собираюсь оставить ее себе, — его грудь переполнили страх, волнение и что-то теплое, яркое.
— И вы сделаете маленьких солдатиков?
На этот раз поперхнулся Шоу, а Клодия рассмеялась.
— Мы…подумаем, — выдавил он.
— Когда они вырастут, могут сражаться вместе со мной, — продолжила маленькая девочка.
Своими словами она чуть не разбила ему сердце. Малышка мечтала сражаться, вместо того чтобы стать врачом, художницей или ученым.
— А знаешь что? — Шоу взял ее за руку. — Клодия и все мы боремся для того, чтобы тебе не пришлось, когда вырастешь.
Девочка ненадолго задумалась.
— Если пришельцы улетят, я, наверное, стану матросом. Скучаю по пляжу и солнышку.
Черт возьми, Шоу показалось, будто гигантский кулак сжал его внутренности.
— Черт, да.
— Мама запрещает говорить это слово.
Клодия снова рассмеялась, он же откашлялся.
— Твоя мама права, — поддержала она. — И посмотри-ка, она тебя нашла, — к ним уже спешила утомленная женщина. — Слушайся ее, хорошо?
Девочка закивала и начала извиваться, вынудив Шоу опустить ее на землю. Напоследок посмотрев на него и Клодию, она помчалась к своей маме.
— Да, — сказал Шоу. — Адский денек.
— Уж лучше здесь, чем в плену, — сказала Клодия.
Выпрямившись, он посмотрел на нее, вглядывавшуюся в конец тоннеля.
— Эй, — Шоу схватил ее за руку. — Ты туда не вернешься.
— Мы убедимся, что эта малышка и остальные невинные люди не попадут в плен, — кивнула Клодия.
— Таков план.
Она посмотрела на него серьезно и сурово.
— Я не могу вернуться.
— Не вернешься.
— Шоу…если он снова заберет меня…
— Этому не бывать, черт возьми.
— Если он… — Клодия стиснула зубы и вцепилась в его руку, — …ты выстрелишь. Не оставляй меня там страдать.
— Нет, — весь воздух покинул его легкие.
— Ты позволишь им снова заковать меня в цепи и пытать?
— Нет, мать твою, я тебя спасу! Я приду за тобой, и будь ты проклята, если не дождешься, потому что нет человека сильнее тебя.
— Шоу…
— Нет, — схватив Клодию за плечи, он немного встряхнул ее и притянул к себе. — Ты — самая особенная для меня. Сексуальная, суровая, драчливая и…я тебя люблю, — последние слова вылетели сами по себе.
Клодия посмотрела на него, блуждая взглядом по его лицу.
— Ты в порядке? Мне показалось, что ты перестал дышать.
— Ты устраиваешь мне ад, когда я пытаюсь сказать, что люблю тебя? — Шоу покачал головой, сдерживая улыбку. Типичная Клодия.
— Ну, знаешь, сначала ты говорил как этакий альфа-самец и вдруг скатился до задыхающегося подростка.
— Я люблю тебя, — проворчал Шоу, — хоть и начинаю задаваться вопросом, за что.
— Ты забыл, что я сексуальная, суровая и драчливая?
— И любишь бить по яйцам, — он выпрямился. — Клодия Эванджелин Фрост…
Она застыла и опасно прищурилась.
— Как, черт тебя дери, ты узнал мое второе имя?
— Я знаю о тебе все, — Шоу потер большим пальцем ее щеку, сожалея, что из-за перчаток не мог соприкоснуться к ней кожей к коже. — Клодия, я люблю тебя.
— Боже, думаю, на этот раз все будет хорошо, — она прижалась к нему. — Я тоже тебя люблю.
— Я понимаю, что твой бывший муж был придурком, и после всего пережитого ты стала осторожной, прекрасно понимаю. Я буду каждый проклятый день стараться изо всех сил, чтобы показать тебе, как сильно тебя люблю.
— Господи, Шоу, если ты заставишь меня разрыдаться, я тебя ударю. Я доверяю тебе. Всегда, — Клодия тоже прижала ладонь к его щеке, насколько могла в перчатках и доспехе. — И однажды я заставлю тебя поверить, что ты не подводил свою сестру. Ты скачешь с одного поля боя на другое и защищаешь невинных людей. Я понимаю, почему. И пока ты это делаешь, буду рядом, чтобы прикрыть тебе спину.
У Шоу перехватило горло. Вот дерьмо, если бы он расплакался, Клодия бы вечно ему припоминала.
— Клодия…
Снаружи стихли взрывы и все звуки. В тоннеле повисла пронзительная тишина, порожденная страхом.
— Позже, — Клодия напоследок коснулась лица Шоу.
— Позже.
Они присоединились к своему отряду. Скрестив руки на груди, Маркус грустно посмотрел на них.
— Я буду счастлив, когда все закончится, и мы доберемся до проклятого «Анклава».
Теперь Шоу лучше понимал своего командира. Несомненно, Маркус хотел, чтобы Элл сейчас была в другом, безопасном месте. Шоу знал, потому что чувствовал то же самое по отношению к Клодии.
— Холмс хочет остаться здесь, пока дроны не доложат, что хищники прошли мимо, — Маркус кивнул всем. — До тех пор мы должны затаиться и сохранять спокойствие. Понятно?
Все кивнули.
— И как только путь расчистится, мы поедем в Йеррандери.
Последний этап путешествия — выбраться из гор.
Шоу схватил руку Клодии и сжал. Они почти добрались до места.
Холмс
— Все будет хорошо, — Адам Холмс похлопал молодого человека по плечу и улыбнулся рыдающей женщине рядом с ним.
— Генерал? Они нас найдут? — спросил парень.
— Нам просто нужно спрятаться и не шуметь, — Адам заставил себя выглядеть уверенным. — Думайте об «Анклаве». Там мы будем в безопасности.
Глядя на лица своих перепуганных усталых подопечных, он чувствовал в груди тяжесть каменного дома.
Эти люди через многое прошли, пережили вторжение, потеряли любимых, были ранены. И теперь находились в бегах, выслеживаемые, словно животные.
Они доверили лидеру свои жизни.
И снова Адам почувствовал на плечах ношу настолько тяжелую, что она угрожала поставить его на колени. Он всю жизнь успешно нес ответственность и на основе нее выстроил успешную карьеру в вооруженных силах. Черт, бывшая жена обвиняла Адама в том, что он женился на работе, которую любил больше всего на свете.
Но теперь…он обернулся посмотреть на длинный старый тоннель и группу выносливых, но измученных людей. О такой ответственности Адам никогда не мечтал.
Скрипнув зубами, он обогнул грузовик.
«Возьми себя в руки, Адам. Ты нужен этим людям»
Свободного места между грузовиком и каменной стеной было мало, но даже там Адам мог позволить себе минуту покоя и уединения. Там, где никто не требовал принимать решения, помогать кому-то или сообщать дурные вести. Несколько секунд он пытался просто дышать и ни о чем не думать.
Прижавшись спиной к металлическому корпусу грузовика, Адам склонил голову и закрыл глаза. Напряжение в плечах и шее изводило его неделями. Как и незначительные головные боли. Скорее всего, ночами ему стоило спать дольше трех-четырех часов, вот только всегда было слишком много дел.
Послышался шум, и Адам открыл глаза. В двух метрах от него стояла самая прекрасная женщина из всех им виденных.
— Прошу прощения, — пробормотал он.
Адам почти не знал Либерти Лоулер. Тем не менее, он не мог не заметить высокую красавицу с убийственной фигурой и водопадом светлых длинных волос. Также Адам знал, что Либерти организовала на базе небольшой подпольный рынок косметических товаров. Теперь она следила, чтобы все члены конвоя получали мыло, шампунь и туалетные принадлежности. Адам понятия не имел, откуда Либерти все это брала, но считал ее умной и предприимчивой.
А еще он слышал, что она любила проводить время с одинокими солдатами.
— Все в порядке? — спросила Либерти.
— Просто…мне нужна минутка, — кивнул Адам.
— Милый, всем нам нужно гораздо больше минутки.
— Я прекрасно об этом знаю, — он стиснул зубы. — И стараюсь изо всех сил.
— Генерал, я не жаловалась, — Либерти подошла ближе. — Ты прекрасно справляешься и спасаешь всех нас.
— Мы еще не в безопасности, — и он знал, что если не найти способ прогнать гайззайда, у человечества не будет ни безопасности, ни будущего.
Либерти положила ладонь Адаму на грудь.
— Давай решать проблемы по мере их поступления. Больше мы ничего не можем сделать. Шаг за шагом.
Он кивнул. Находясь так близко к ней, Адам чувствовал аромат ее духов. Либерти пахла чем-то цветущим, пряным и наводившим на мысли о сексе.
Секс. Было странно о нем думать. Адам не припоминал, когда в последний раз с кем-нибудь спал.
— Наверное, тяжело быть главным и принимать ответственные решения, — Либерти склонила голову набок.
Она и понятия не имела. Но он не собирался говорить об этом. Адам дал себе слово, ведь люди были обременены и без его жалоб. Отряды и их лидеры каждый день выходили на бой. Вот они, настоящие герои.
— Всем сейчас сложно.
Либерти посмотрела на него большими голубыми глазами так, словно видела сквозь возведенные им стены.
— Генерал… если не расслабиться, можно сломаться.
— Все хорошо, — Адам сжал кулаки.
— Разве у тебя нет никого, с кем можно поговорить…?
— Нет. Как я и сказал, все хорошо.
— Ты такой напряженный, — она потерла пальцами его грудь.
— Сложно принимать решения, когда на кону человеческие жизни, — выпалил он прежде, чем одумался и закрыл рот.
— Мой дедушка был фермером старой закалки, — начала Либерти с нежной улыбкой. — Он всегда говорил мне, что самое темное время перед рассветом. И если подождать еще немного, взойдет солнце.
— Но он не оказывался посреди инопланетного вторжения, не так ли?
— Нет, не оказывался, — изогнув полные губы в улыбке, Либерти протянула руку и коснулась волос Адама.
Он давно не вспоминал о них. Вопреки военному регламенту они отрасли и ниспадали до воротника. Адам знал, что в его каштановых прядях прибавилось седины.
— Я могу тебя подстричь, — предложила Либерти.
Было приятно получить личное предложение. Уже больше восемнадцати месяцев он не беспокоился о себе и уж тем более о чем-то настолько тривиальном, как прическа.
— Спасибо. Когда мы будем в безопасности…
— Нельзя все откладывать до тех пор, пока мы не будем в безопасности, — Либерти отстранилась от него. — У тебя может быть еда, вода и воздух, но они не так уж важны, если ты не живешь, — на ее лице промелькнула мрачность и моментально исчезла. — Не забывай жить, генерал.
С этими словами Либерти ушла.
Она не ошиблась, вот только Адам был реалистом. Лидер должен жертвовать своими потребностями, чтобы его подопечные получали то, чего заслуживали. Он не мог позволить себе жить, дружить с людьми по другую сторону грузовика, не мог выпивать с ними, смеяться и любить. Поскольку ему, возможно, придется бросить некоторых из них ради спасения остальных. Или послать кого-то на смерть, чтобы защитить весь конвой.