Директор отложила свиток и посмотрела на девушку.
— Этот отчёт был написан за три недели до Вашего посещения. Теперь Вы видите разницу? Вы понимаете, что сами написали в отчёте?
Испытуеще посмотрела на неё директора.
— Конечно! — как нечто само собой разумеющееся сказала Гермиона, бесконечно удивляясь услышанному. — Я написала, что он вежлив, доброжелателен, не выказывал неуважения или презрения, а проявлял заботу и гостеприимство. Я даже указала, в чем именно это проявилось. Правда, еще я указала на его иронию, сарказм и попытки шутить.
— Вот видишь, думаю, вопросы излишни. — Сочувственно улыбнулась профессор МакГонагалл.
— Мерлин мой, — простонала Гермиона, — ну почему я?
— Видимо, потому что ты так влияешь на Драко Малфоя. — Последовал ответ женщины.
***
Холод его не пугал. Даже бодрил и давал возможность ясно мыслить в такие моменты. Но не сегодня…
Малфой стоял на коленях, в продуваемом из открытого настежь окна зале, и сгорбившись, опирался об пол ладонями, смотрел в то самое, починенное домовиками, зеркало и тяжело дышал.
«Нет, заткнись! Замолчи, отродье! Я не желаю тебя слушать, не желаю тебе подчиняться! Быть тобой! Нет!»
Громкий, отчаянный крик прорезал тишину тёмного замка, спугнув нерадивого эльфа, который со страхом заглядывал в комнату из коридора, приоткрывая высокую дверь. Он выполнял приказ хозяина: принёс тому пузырёк с фиолетовой жидкостью. В такие часы эльф знал, что к хозяину лучше не подходить, иначе будет только хуже. В таком состоянии Господин Драко может даже разбить предложенный им заветный флакон, поэтому домовик решил переждать в коридоре, поспешно скрывшись за дверью, испугавшись громкого крика.
Как же Драко было больно! Голый торс блестел от пота, внутренности и суставы крутило, перестраиваясь в нужное им строение. Кожа вытягивалась и сходилась обратно. Как же он ненавидел всё это. Малфой давно перестал бояться боли — она стала естественным и постоянным его спутником. Но он всегда страшился одного — потерять контроль.
Драко чувствовал, что скоро наступит час «x», и снова появится потребность убить, насладиться горячей кровью и треплющейся плотью. Как же опрометчиво было с его стороны остаться в поместье. Нужно было уйти, как всегда, глубоко в лес и перевоплотиться там; но его отвлёк сам зверь. Его чёртова потребность в запахе этой девчонки просто зашкаливала. Даже в человеческом обличье Драко слышал его мысли и невольно им подчинялся.
Он только сегодня поддался чутью и ступил на порог той комнаты, где грелась Грейнджер. Он не контролировал себя, шёл в каком-то мареве, следуя обонянию волка. Он сел в то же кресло, ведомый желанием внутреннего зверя как можно глубже утонуть в мягкой обивке, почувствовать остатки тепла её тела. Брошенный ею палантин так же лежал на подлокотнике как и несколькими днями ранее. Драко сделал так, как зверь продиктовал ему: взял в руки ткань и зарылся в нее лицом, с наслаждением вдохнув аромат полной грудью.
В этой животной прострации протекли часы, и Драко очнулся, когда было уже поздно.
Юноша понимал, что сейчас ему деваться некуда, и поэтому сидел напротив большого зеркала, желая воочию увидеть это чудовище, что поглощает его разум каждое грёбаное полнолуние. Жгучая боль в теле то появлялась, то пропадала, но Малфой знал, что уже не долго. Нужно было срочно выпить зелье, иначе зверь просто уничтожит здесь всё. И ближайшие деревни — особенно. Он уже сейчас, с каждой новой секундой появления луны из облаков, слышал голоса и смех жителей.
— Дьявол тебя задери! Танур! Где ты! — в отчаянии взревел Драко, поймав ускользающий рассудок.
Эльф тут же появился в зале, держа в крохотных, сухих ручках склянку с заветным зельем.
— Танур здесь, Господин, Танур принёс, что велено.
— Дай мне его, — задыхаясь проскулил юноша, протягивая дрожащую руку. — Скорее, пока не поздно…
Эльф подчинился и быстро вложил флакон в скользкую ладонь, а затем попятился к створке двери.
Драко одним глотком осушил пробирку и, замирая, рухнул на пыльный паркет.
Глаза домового эльфа расширились от созерцаемой картины: Хозяин приподнялся, шумно дыша. Его спина прогнулась до чудовищного хруста позвонков, руки и ноги вытянулись и изогнулись под неестественным углом, трансформируясь и удлиняясь в сильные когтистые лапы. От этих метаморфоз Драко закричал не своим голосом, вскидываясь над полом, рыча от поглощающей его агонии. На мокрой от пота спине стала расти белая шерсть с невероятной скоростью. Красивое, аристократическое лицо изменилось, удлиняясь и превращаясь в уродливую морду чудовища, на котором лихорадочно блестели глаза зверя.
Хруст прекратился, и за ним скрутилась, казалось, сама душа некогда гордого Лорда.
Посреди зала уже не было Драко Малфоя. Вместо него на задних могучих лапах стоял оборотень с белоснежной, гладкой холкой. Он был огромен. Возвышался горой над дрожащим всем телом домовиком. Бедный Танур не то что пошевелиться, но даже вздохнуть не мог.
Зверь посмотрел на него ясными серыми глазами и клацнул пастью, от чего испуганный прислужник прижал большие уши и втянул голову в плечи, стараясь казаться ещё меньше, чем он есть.
Могучий зверь ещё раз втянул воздух ноздрями, встал на четвереньки и кинулся во тьму ночи.
***
Волк сидел на улице в саду и смотрел на полную луну. Его белоснежная шерсть мерцала и переливалась в этом ярком холодном свете, почти сливаясь с искрящимся снегом. Глаза с невыразимой щенячьей тоской смотрели на слепящий белый круг. Казалось, что еще секунда, и на землю упадут капли его слёз. Волк раскрыл пасть и, высоко задрав голову, завыл свою песню о тоске и одиночестве. Сколько отчаяния было в этом долгом звуке. Так потерявшийся звереныш зовет свою маму. Но кого звать этому громадному животному, который одним своим запахом наводит страх на окружающую его фауну? Однако он продолжал звать неведомо кого все протяжнее и надрывнее. Его песня уносилась ввысь, летела далеко-далеко, туда, где, может быть, найдет отклик. К тому, кто согреет его бесконечно холодную душу и подарит тепло своих рук. К той, чей запах он признал своим.
Когда у зверя совсем не осталось сил, он встал с холодной земли и перемахнул через окно в комнату, где постоянно горел камин, ожидая её. Отряхнувшись, он улегся на пол под теплый палантин, бликующий в свете луны, и прикусил ремешки босоножек, что стояли рядом. Этот запах он был готов вдыхать целую вечность.
========== Часть 7 ==========
Гарри Поттер только успевал уворачиваться от предметов, которые хаотично летели в его сторону. Повернув голову, он лишь успел дёрнуть ею в сторону, отскочить на несколько шагов вперёд и увернуться от летящей тяжёлой стеклянной вазы. Та, пролетев над головой, врезалась в стену и разлетелась на крупные осколки, оставляя царапины на довольно дорогих обоях.
Он снова получал разнос от Гермионы Грейнджер и покорно принимал гнев подруги.
Она через камин прислала самолётик с просьбой встретиться. Гарри знал, что скандала не избежать, поэтому морально приготовился к грандиозной взбучке. Ну не избегать же ему теперь подругу. Гарри знал, что стоит ей «перебеситься», и она успокоится.
И вот, он, как уж на сковородке, крутился в гостиной британского дома Грейнджеров, уворачиваясь от предметов интерьера и заклинаний, пущенных в него разгневанной ведьмой.
— Гермиона, может, спокойно поговорим? — попытался вразумить взбешённую подругу Поттер, вовремя уклоняясь уже от невербального заклинания Калворио*. — Ты решила мне внеплановую тренировку устроить? — возмущённо проговорил Гарри. — Мне хватило сегодняшней в Аврорате!
Нет. Грейнджер была не намерена разговаривать спокойно. Поттер что, думал, идёт к ней на вечерний чай с фирменным печеньем миссис Грейнджер? Как бы не так! Она уже спустила другу одну эгоистичную выходку, вторую не собиралась!
Гермиона лишь что-то приглушённо прошипела и выкрикнула:
— Ваддивази** — тут же те предметы, на которые она указывала палочкой, взмывали в воздух и пулей мчались в гостя, стараясь попасть тому в голову.
— Гермиона, это уже не смешно! — уклоняясь, прокричал Поттер, — Я не настаивал на твоей кандидатуре, поверь! Ай! — взвыл он, потирая мягкое место, в которое попало слабенькое жалящее заклинание. — Ну, пожалуйста, Гермиона, прекрати!
Но Грейнджер будто не слышала, она вымещала всё свое негодование на Поттере, потому что…
— Смешно? Ты серьёзно?! Разве видно, что мне весело?! Ты, гад такой, даже не сопротивлялся! Мало мне всего того, что на мне было, так ты ещё и это приплёл! — Возмущённо прокричала она.
— Но ведь Кингсли все обязанности с тебя снял! — озадаченно взглянул он на неё. — Должен был! Это было одно из моих условий. — Поттер не успел увернуться и получил в плечо настольной лампой. Благо та попала абажуром и отпружинила в сторону. Он, нагнувшись, поймал её и поставил на пол.
— Ах, твоих условий! — в Поттера полетела уже диванная подушка, — Условий! Так значит, вы обсуждали мою кандидатуру, может ещё посмеялись от души надо мной, а? — воскликнула Гермиона, отбрасывая палочку на диван. Та, прокатилась по сидению и запала между подушками. — Я лучше взвалила бы на себя ещё какое-нибудь задание от Аврората, чем снова оказаться в этом «Кровавом Особняке», слышишь?
— Я понимаю тебя, Гермиона, но и меня ты тоже пойми. У меня не выходит найти с ним контакт, а ты с лёгкостью его разговорила! Если всё пойдёт по плану, то это очень продвинет расследование.
Гермиона насупилась и скрестила на груди руки. Она отказывалась в это верить. Поттер её так жестоко подставил!
— По плану? — разъярённо воскликнула она, — Так у вас ещё и план был?! Очень интересно!
Гермиона почувствовала, как глаза наполняются злыми слезами, слезами обиды на лучшего друга. Как он мог поступиться их дружбой и доверием и так с ней поступить?
— Как ты мог, Гарри? Я ведь всегда тебе помогала: в школе с домашними заданиями, из всех передряг вас с Рональдом вытаскивала! После, когда мы ушли на поиски Крестражей, я осталась с тобой, когда ушёл Рон, чтобы тебе помочь, не оставлять тебя одного в трудную минуту. И сейчас ты свалил на меня свою проблему! — от злости её била дрожь, голос срывался от переполняемых эмоций, слёзы, которые уже начали её душить, торопясь вырваться наружу.
— Знаешь, — прокричала она, взмахивая руками, — Я устала! Устала от того, что я как триггер для вас двоих, остолопов! Как подушка безопасности, на которую всегда можно сбросить всё, что мешает или не получается, и ни о чём не думать! Я устала, Поттер! Уходи!
На этих словах разгневанная девушка, схватив с каминной полки фарфоровую статуэтку, бросила ею в своего нерадивого друга. Гарри успел снова пригнуться и хотел что-то сказать, как в наступившей на миг тишине послышался приятный мягкий мужской смех. Как по команде Гарри и Гермиона повернулись на звук и замерли в удивлении.
Прислонившись к косяку межкомнатной арки, стоял не кто иной, как Драко Малфой.
***
В холодной, полутёмной комнате Малфой-Мэнора на широкой кровати, уткнувшись лицом в подушку, лежал хозяин дома. Драко отсыпался после почти двух суток бодрствования. Он намеренно не ложился спать после бесконечного кросса по полям и лесам Графства Уилтшир. Он очнулся у какой-то коряги, когда зарево обагряло горизонт. Благо это место было в четверти мили от поместья. Пусть он и смутно помнил прошлую ночь, но всё же зверь привёл его обратно к дому. Придя в себя, Драко обнаружил неглубокую, но болезненную рану на боку. Обычная царапина. Он мог получить её, напоровшись на жёсткие ветки деревьев, или же пораниться об острый выступ скалистого валуна, бегая по окрестностям. Нет, он не мог с кем-то столкнуться, ибо был сильнее любого крупного животного во всей округе, если только с другим Оборотнем, но этого не могло случиться. В родном графстве был только один Вервольф, и им являлся Драко Малфой.
Слава Мерлину, зелья из Волчьего Аконита, запасы которого истощались, хватило ещё на одно превращение. Это пугало Малфоя, так как пузырьков осталось совсем мало. Северус Снегг успел снабдить своего крестника достаточным запасом, но прошло несколько месяцев со смерти крёстного, и склянок становилось всё меньше.
Драко обдумывал свои дальнейшие действия. Если у него заканчивается снадобье, то ему придётся экономить. Употреблять его минимальными порциями, чтобы не терять хотя бы тонкую нить с реальностью. Чтобы пополнить запас зелья, ему нужны ингредиенты, но выдать он себя не мог, иначе министерские идиоты, не ограничатся обычным надзором и кураторством Поттера, а поставят на учёт как последнего Взрывопотама! Он мог с лёгкостью заказать нужное на чёрном рынке, но это будет уже крайний случай, ибо это нарушение закона и контрабанда.
Он страшился того, что если, всё же не успеет вовремя принять лекарство, или вовсе не сможет, то попросту очнется в одном из его кошмаров: в чьём-то доме и обнаружить растерзанных им ни в чём неповинных людей. Детей. Он не Фернир Сивый, чтобы желать этого даже в человеческом обличье. Нет.
Малфой понимал, что зверь причинит ему вред, если юноша перестанет удовлетворять его потребности в полной мере, но уж лучше он пострадает, чем кто-то другой. Поэтому принял решение заранее всё подготовить. На это ему предоставлялась достаточно времени.
Сев в постели, он встряхнул головой и поднялся с кровати, направился к платяному шкафу. Он надел привычные домашние тряпки и всё же решил зайти в ту злополучную комнату в относительно здравом уме. Зверь всё ещё сидел в голове и диктовал свои условия. Он звал свою девочку, просил её запах, голос, её близость.
Малфой прошёл вглубь помещения и осмотрелся: осколков бокала не было, как и следов виски на стене. Услужливые домовики всё убрали. Камин по обыкновению пылал, всё было как обычно, вот только запах…
Драко осторожно повёл носом, вдыхая окружающий тёплый воздух. Шёпот волка внутри не утих, в этой комнате чудовищное второе «я» вновь подняло свою отвратительную морду, учуяв обожаемый запах.
«Салазар тебя побери, что тебе от неё нужно!» — Взвыл про себя Драко.
Пусть фаза луны пошла на убыль, но зверь внутри был еще очень силён. Драко шумно задышал и облокотился о кресло, и тут же застонал:
«То самое кресло!»
Волк требовал своё, извиваясь в его мозгу. Изнывал, выл и скулил. Требовал Грейнджер.