Руби откинулась на кирпичи. Удовлетворенная улыбка играла на ее лице.
Его дыхание защекотало ее ухо, когда он прошептал ей:
— Моя.
Вздохнув, она закрыла глаза.
— Твоя. — Он скорее почувствовал эти слова, прежде чем зарыться лицом в ее шею с довольным вздохом.
Глава 6
Когда Руби открыла глаза, она и Лео уже снова вернулись на сеновал. Она лежала на животе, трусы были спущены до колен. Лео лежал на ней, как мертвец, слегка задыхаясь, его нос все еще был уткнут в ее шею, словно вдыхая ее запах.
Со смешком она прошептала:
— Я не жалуюсь, но то, что было сейчас… была иллюзия?
— Нет, — выдохнул он ей в шею.
Она задрожала от ощущений.
— Все, что я могу сказать, что это был один выносящий мозг трах.
— Что дает этому словосочетанию совершенно новое значение, не так ли?
Полное удовлетворение в голосе мужчины заставило Руби усмехнуться. Она могла чувствовать его ленивую улыбку.
Лео протянул руку и сплел их пальцы вместе, когда скатился в сторону. Он сжал ее в своих объятьях, и Руби прижалась к нему так крепко, как только могла.
Они полежали вместе некоторое время, восстанавливая дыхание и наслаждаясь ощущением друг друга, пока мысли и чувства не начали к ней возвращаться.
— Лео?
— А?
— Сколько тебе лет?
Он вздохнул, вытаскивая из ее тела мягкий член и откатываясь на спину.
— Ты уверена, что хочешь знать ответ на этот вопрос?
Руби взглянула на него. Гламур Лео исчез, кожа с золотыми крапинками делала его вид еще более экзотическим.
— Да, я хочу знать.
— Мне девяносто три года.
Она моргнула.
— Ничего себе. Ты хорошо выглядишь для своего возраста. — Когда Лео устало вздохнул, она нежно поцеловала его в щеку, пытаясь успокоить. — Я знаю. Эльфы бессмертны, верно? Если кто-то не убивает их?
— Попробуй лучше «долгожители», а не бессмертные, это ближе.
Все обстоятельства невозможности отношений с Лео начали поднимать свои уродливые головы.
— Это означает, что когда я состарюсь и покроюсь морщинами…
— Ты не покроешься морщинами.
Полная уверенность в его голосе смутила ее.
— Дай мне сорок лет, и я покроюсь морщинами.
Он покачал головой.
— Это другое, что я должен объяснить тебе. — Он сел и начал натягивать штаны. — Ты слышала истории о человеке, уехавшем с девушкой Сидхе в Андерхилл, только чтобы вернуться триста лет спустя, состарившись лишь на один день?
— Хм, да. Думаю, многие слышали эту историю.
Он застегнул штаны, а потом посмотрел на нее.
— Это правда. — Он пожал плечами, заметив ее шок. — Ладно, часть об Андерхилл — выдумка. А часть о старении — нет.
— А часть о том, что за день постарел на триста лет?
Он глубоко вздохнул.
— Также правда.
— Лео…
Лео не мог не отреагировать на внезапный страх в ее голосе. Он протянул руку.
— Пожалуйста, позволь мне объяснить. — С крайней осторожностью он потянул ее джинсы обратно верх по бедрам, шлепнув по руке, когда Руби решила застегнуть молнию. Это было его право, его привилегия: заботиться о своей паре. — Когда Сидхе находит свою пару, он связывает ее с собой. Есть три шага к соединению, первый из которых Заявление.
— Что такое Заявление?
Он посмотрел на нее, затем опустил глаза.
— Ты помнишь золотой свет, который окружал нас, когда мы кончили?
Он услышал, как она тяжело задышала.
— Это было Заявление?
Лео посмотрел ей в глаза и кивнул, затаив дыхание. Это была та часть, которая напугала его. Руби могла полностью отвергнуть его в этот момент, отрицать их принадлежность друг другу и уйти от него. Он не слишком удивится, если она сделает это. В действительности они знали друг друга всего три дня. Хотя она и не смогла бы уйти очень далеко, теперь, когда ритуал был наполовину совершен.
Он наблюдал, как она переваривает информацию.
— Ты выбираешь свою пару или это своего рода судьба?
Он был удивлен. Он думал, что у нее будет больше вопросов о Заявлении.
— Боги выбирают нам пару еще до того, как мы родимся. Если нам очень повезло, мы находим ее или его в текущей жизни; если нет, мы надеемся, нет, молимся, чтобы вышло в следующей.
— Значит, выбора нет?
Ему не понравилось, что она произнесла эту фразу медленно.
— Когда я увидел тебя, другие женщины перестали существовать. До той ночи, ты знаешь, сколько времени прошло с тех пор, как я занимался сексом?
— Нет.
— Год.
Она ошарашено моргнула.
— Год?
— У тебя семь. — Он знал, что его ухмылка была кривой, но это был слишком важный вопрос, чтобы облажаться от неправильно понятой шутки.
— Но… твоя репутация… блондинки, которых ты сопровождал повсюду…
— Иногда я встречался с девушками, но на самом деле… не был… ни с кем. Сначала не мог понять, почему.
— Ты пришел в компанию пять лет назад.
Он кивнул. Лео буквально видел, как в голове Руби крутятся колесики.
— Но ты встретил меня только три дня назад.
Выражение его лица стало нежным.
— Ваниль и персики.
— А?
— Твой запах. Ваниль и персики. Я чувствовал запах в офисе, куда бы ни пошел. Мне потребовалось некоторое время, чтобы отследить его до бухгалтерии, и когда я наконец-то сделал это, я стал генеральным директором, а ты продолжала исчезать.
Руби закусила губу, выглядя виноватой.
— Да, я так и подумал, что это преднамеренно. — Он вздохнул. — Я мог видеть тебя иногда сзади, и, хотя я должен сказать, что это прекрасный вид, я предпочитаю тот, что спереди. — Он провел рукой по ее щеке, обрадовавшись, когда она покраснела. — Я люблю смотреть в твои глаза.
Ее красивые глаза потемнели так же, как и румянец, который все еще окрашивал ее щеки.
— Когда… — она прочистила горло, — …когда ты понял, что я твоя?
Лео с трудом подавил желание усмехнуться с триумфом. Она приняла его, сознательно ли это было сделано или нет.
— Когда попробовал тебя.
— Что?
— Помнишь поцелуй на танцполе на вечеринке Хэллоуина?
— Тот, где ты пыталась облизать мне пальцы ног через рот?
Он рассмеялся.
— Кто-нибудь говорил тебе, что у тебя интересный способ обращаться со словами?
— Мм-мм. Это тогда?
— Да. Я тогда понял, что ты единственная. — Лео ничего не мог с собой поделать. Он погладил Руби по щеке, убирая волосы, наслаждаясь тем, как они скользнули сквозь пальцы. Все в ней завораживало его.
— Что там про связь. Какой следующий шаг?
Он снова посмотрел ей в лицо.
— Следующим шагом является настоящая церемония. В ней я обещаю быть твоим и разделяю свою силу с тобой. Делая это, я даю тебе часть моей жизненной силы, которая продлевает твою жизнь. Ты будешь жить столько же, сколько и я. Это одна из магических истин, которыми обладает Сидхе, кроме нашего человеческого гламура. У всех фейри есть человеческий облик. Мы называем его Кажущийся. Это дар от богов, чтобы защитить нас в человеческом мире.
— А разве все это «Арабские Ночи» тире «Поездка» не была магией?
Он покачал головой.
— Даже отдаленно не похоже на то, что делают фейри вроде моего отца.
— Шон — не Сидхе?
Лео вздохнул и взял ее за руку, просто потому что хотел. Он начал поглаживать ее пальцы.
— Нет, и это корень многих проблем со стороны Джолун. Его кровь недостаточно голубая, чтобы семья мамы приняла его полностью.
— А он какой вид фейри?
Он смотрел на нее и просто знал, какова будет ее реакция.
— Он лепрекон.
На мгновение Руби замерла. Потом ее губы дернулись.
— На твоем месте я бы этого не делал.
Если она и услышала мягкое предупреждение в его голосе, то решила проигнорировать его.
— Итак, они всегда носятся со своими мармеладными подковами? — Глаза Руби начали слезиться, она пыталась подавить смех.
— Руби, я бы сейчас остановился. — Лео почувствовал, что Шон приближается к амбару. Когда лепрекон хотел, он мог двигаться по своей земле с невероятной скоростью.
— Можно посмотреть на фиолетовые подковы? — Она закусила губу, фыркая от смеха.
Его отец стоял в сарае, прислонившись к двери, скрестив ноги, руки сложены на груди. Он глядел на сеновал с веселым выражением на лице.
Лео вздохнул.
— Разве в этом месяце у нас голубая луна ?
Бровь Шона поднялась, и Лео приготовился.
— Нет, но я так понимаю, что вы тут развлекали моих лошадей. Не хочешь подойти сюда и задать мне эти вопросы?
Рубин вскочила, ее лицо выражало смесь вины и веселья.
— Папа, мы еще не связаны, так что не делай ничего… постоянного, хорошо?
Руби склонила голову набок и усмехнулась Шону.
— Итак, что же будет, если я отведу взгляд от лепрекона?
Лео ужаснулся:
— Черт! — и чуть не умер, когда Шон посмотрел на нее с дразнящей ухмылкой.
— Дорогая, если тебе действительно очень повезет, лепрекон покажет тебе, где на самом деле находятся горшочки с золотом.
У Лео упала челюсть. Он знал, что отец предан матери. Он знал, что его отец не стал бы на самом деле подкатывать к Руби. Когда Шон подмигнул ему, он закрыл рот.
Иногда Лео нуждался в маленьком напоминании о том, что на самом деле он тоже лепрекон.
Шон оттолкнулся от дверной рамы.
— Теперь, если вы двое закончили развлекаться в моем сеновале, Эйлин приготовила обед. — Шон усмехнулся и усвистел к дому, и сердце Лео прыгнуло в горло.
— Ты храбрая, смелая женщина, и если ты когда-нибудь напугаешь меня так еще раз, я свяжу тебя и запру в башне до конца твоей жизни.
Руби посмотрела на него. Что-то в его лице, должно быть, выдало точно, как сильно она напугала его, потому что теперь она выглядела обеспокоенной.
— Что?
Лео сделал долгий вдох, пытаясь успокоиться. Она должна научиться. и научиться быстро. Он не мог позволить ей пострадать из-за невежества.
— Лепреконы — духи земли. Это папина земля. Если бы он действительно хотел, он мог бы услышать шепот в миле отсюда, вызвать землетрясение, проделать дыру в земле до самого его ядра. Он знает все, что происходит на его земле, если только намеренно не попытаться заслонить его разум. В ту минуту, когда ты начала шутить, он услышал это и направился сюда. — Лео зарычал. — И тебе очень повезло, что ты ему нравишься.
— Ох.
— Разумеется, мы не ели мармеладные подковки, когда я был ребенком.
— Бедный, лишенный радостей ребенок. — Шутка была брошена вскользь, как будто она уже забыла его предупреждение. — Обед, а потом мы закончим разговор?
Его желудок зарычал.
Она усмехнулась и потянула его на ноги.
— Давай, большой парень, пойдем пообедаем.
***
Джейден с грохотом закрыл ящик. Эта чертова сучка становилась все чокнутее, и если он не узнает, как она так быстро выяснила его слабость, он закричит.
Джейден прошелся по комнате, зная, что у него остался приблизительно час до того, как Чокнутая Дорогуша вернется со своей большой общественной вечеринки. Она села вчера в реактивный самолет папочки и улетела в Калифорнию, и Джейден не мог быть еще счастливее.
Джейден надеялся, что ее собьет автобус. Это не убьет ее, но, черт возьми, ему от этого не станет лучше.
Она была такой дотошной и аккуратной. И должна была где-то записать информацию. Но ее не было не в столе, не в комнате или в скрытом сейфе за Ренуаром, и, черт возьми, это была самая дрянная вещь, какую он когда-либо видел. Если говорить о клише.
Где она ее прятала? Если бы он мог просто придушить человека, который его сдал…
Не Дункан. Не после всего, через что они прошли вместе. Дункан взял под крыло напуганного новичка-вампира, которого бросил его Учитель, и помог ему встать на ноги и клыки в мире, где вампиры были самой низкой ступенью социальной лестницы.
О, конечно, если только ты не вампир Черного двора, тогда ты был бы довольно высоко в пищевой цепи. И если ты останешься при Дворе после обращения, это значит, что ты просто мудак. Белый двор, с другой стороны, смотрел свысока на вампиров, как на что-то вроде собачьих какашек, пока ты не докажешь, что смог преодолеть чуму Темной Королевы.
Джейден сдержал циничный смех.
Как будто у него был выбор. Для Белого Двора «доказательством» обычно была просто смерть. Мертвый вампир был лучшим вампиром, по мнению Королевы Глорианны. Именно поэтому большинство вампиров, покинувших Черный двор, обещало свою верность Оберону и Серому двору. Там к вампирам относились точно так же, как к любому другому фейри. Если ты облажался, Двор тебя накажет. Если нет, то ты живешь счастливой, продуктивной жизнью. Это было то, что Джейден мог понять, даже поощрял. Он послал несколько потерянных молодых вампиров в горный дворец Оберона.
Когда они впервые встретились, Дункан не обратил внимания на то, что Джейден еще не обещал себя Оберону. Дункан видел Джейдена и что-то в нем ему нравилось. Он принял его, сделал его своей правой рукой. Черт, он бы соединился с ним кровью, даже если это была бы самая легкая связь, которую мог бы сделать вампир. Быть соединенным с Лордом Сидхе Белого двора было почти неслыханно для одного из его вида. Он с тех пор принадлежал Дункану.
И если бы не тот факт, что Чокнутая Дорогуша была семьей Дункана, она была бы уже мертва.
Джейден вышел из кабинета, закрыв за собой дверь, и быстро его запер. Она никогда не узнает, что он был там. Он уже давно научился искать, не оставляя следов. Он направился в свой офис, расположенный прямо рядом с домом Дункана, и упал там в кресло.
Положив ноги на стол, Джейден откинул голову и попытался придумать план, как бы освободиться от Кейтлинн и не потерять единственного человека на земле, за которого он бы с радостью умер.
***
Руби провела обед, в основном, переваривая то, что Лео сказал ей на сеновале. Та ее часть, которая не пыталась понять все, что ей показали, наслаждалась видом шока на лице Мойры. Она смотрела куда-то в пространство между Руби и ее отцом, и Шон точно знал, что делает его дочь. Он сохранял выражение лица спокойным, но когда Мойра не смотрела на него, подмигивал Руби.
После еды Руби повернулась к Эйлин.
— Есть ли что-нибудь, что мне нужно знать о соединении Сидхе, что Лео мог бы не хотеть, чтобы я знала?
— Эй!
Руби проигнорировала возмущенный крик Лео и сосредоточила все свое внимание на Эйлин.
Эйлин задумчиво посмотрела на нее.
— Что он рассказал тебе?
Руби рассказала, опустив невероятно горячий секс, которым они занимались, но из-за улыбки на лице Эйлин у нее было ощущение, что Шон уже посвятил ее в эту маленькую подробность.
— Итак. Ты знаешь, как делается Заявление. Все начинается с прикосновения и заканчивается… хм… я думаю, ты прекрасно понимаешь эту часть. — Эйлин спокойно улыбнулась сыну, который покраснел. — Клятва — это очень просто.
Обращаясь к Шону, Эйлин взяла его руки в свои.
— Я клянусь, что с этого дня
Ты не будешь ходить в одиночку.
Моя сила — твоя защита,
Мое сердце — твое убежище,
И мои руки — твой дом.
Я буду служить тебе так, как ты потребуешь,
Я доверяю тебе мою жизнь и мою смерть, каждую в равной степени твоей заботе,
Твое имя я шепчу в конце каждого дня, и твоим глазам я каждое утро улыбаюсь.
Я отдаю тебе все, что является моим.
Мое сердце и мою душу я вверяю тебе,
Ты мой избранник.
Ты моя Пара,
Ты связан со мной на вечность.
Шон поцеловал запястье Эйлин; любовь, которую он испытывал к своей маленькой жене, была очевидна.
— Я клянусь, что с этого дня
Ты не будешь ходить в одиночку.
Моя сила — твоя защита,
Мое сердце — твое убежище,
И мои руки — твой дом.
Я буду служить тебе так, как ты потребуешь,
Я доверяю тебе мою жизнь и мою смерть, каждую в равной степени твоей заботе,