На втором круге отвалился Тим: на скользком участке трассы, слишком сильно наклонился на холме. Свалился. Пока поднимал мотоцикл, мы были уже далеко.
Лидер проезжал повороты чисто, немного вилял задом, мы приближались к нему по чуть-чуть под неукротимый рев двигателей и толпы, пытаясь наваливаться. «45» изо всех сил держал взятый со старта агрессивный стиль езды, в результате чего совершил ошибку и не удержал передок – грохнулся, вызвав крики изумленных трибун.
Не успел я порадоваться, как колеса начали буксовать на блестящей поверхности земли, и меня чуть не слизнуло на повороте в горку. Едва не потерял сцепление с трассой, удержался. Зашел на следующий поворот по хорошей траектории и чуть не столкнулся с Психом, летящим наперерез. Устоял, но тот вышел вперед на прыжке.
Я пошел по правой стороне гребенки, которая уже была прикатана мной на первых десяти кругах гонки. Подобрался к Яну сзади. Увидел, что тот ошибся на песчаной секции, и понял – вот шанс. Впиваясь руками в руль изо всех сил, пошел на обгон. Широко забрав на повороте, он позволил мне приблизиться, ступить едва ли не на пятки. Я подобрался так близко, что риск казался мне уже смертельным.
Не рискнешь – не выиграешь гонку.
Давай!
Выпад.
Он решил меня подрезать привычным методом. Проглотить. Пропустил его вперед, резко затормозив и позволив от неожиданности залететь на ограждения. И не забывая о идущих позади соперниках, вновь устремился по трассе.
Мастерски прошел все волны гребенки, пролетел все холмы, преодолел повороты, приказывая себе терпеть, не пропуская других гонщиков вперед, блокируя им подступы на поворотах. Удержался в еще одной попытке меня подрезать и добавил газу при подъезде на финишную прямую.
Да!
Да-а-а!
В прыжке заехал под мигающую над головой вывеску с яркими буквами «FINISH», и они моментально сменились на «WINNER», что значило «победитель». Проехал еще немного, остановился поодаль, слез с байка, оставил его под надзором механиков. Дал обнять себя по очереди всем желающим коллегам, прошел мимо трибун, махая рукой. Никогда так не делал, но брат сделал бы точно, поэтому: снял маску и кинул ее в толпу.
Последний взмах руки на прощание. И буквально пулей полетел к фургону, где меня, сгорая от нетерпения, ожидал брат. Забежал внутрь.
– Спасибо… – Чуть не захлебнулся в эмоциях он. – Ох, брат…
Обнялись торопливо, затем я снял с себя грязную экипировку и отдал ему.
– Стой, придурок, – схватил за локоть, когда тот собирался уже выскочить наружу, – намочи хоть башку. Ты двадцать кругов только что в суперкроссе проехал!
Взял бутылку, плеснул в ладошку воды, намочил и взлохматил Кириллу волосы. Он обнял меня напоследок, похлопал по спине, затем радостно зажал шлем подмышкой и поспешил на награждение.
Оставшись в одиночестве, я отдышался, переоделся, пригладил прическу и только потом почувствовал, как неприятно ноет плечо. Накинул куртку, вытер полотенцем лицо и шею от пыли, взял телефон и, открыв дверцу наружу, замер.
Возле фургона стояла Карина.
– Привет, – постаравшись перекричать музыку, поздоровался с ней.
Вряд ли вышло непринужденно.
– Я так и думала, – укоризненно качая головой, произнесла она.
3
Нана
Прибытие на Старый вокзал
Многотонная машина, замерев на перроне, выдохнула устало. Народ, уже толпившийся в проходах, дружно попер к выходу, старательно поддавливая друг друга со всех сторон. Дождавшись, когда первая волна схлынет, я ступила осторожно в общий, уже редеющий поток прибывших, как тут же получила тяжелой сумкой сначала по голове, затем и по почкам.
– Осторожнее! – Проворчали мне в ухо.
Ничего себе. Меня же пытаются раздавить, и мне же делают замечания. Нормально.
Промолчала. Стиснула зубы. Мне ни к чему было привлекать к себе ненужное внимание. Даже если бы мозги через уши выдавили, не позвала бы на помощь.
– Аа-ау! Кхм. – Не удержалась, вскрикнув, когда крюк чьего-то зонта впился мне в бок.
– Маня! Маня! Привет! – Проорал кто-то сзади мне в ухо, размахивая тем самым зонтом над моей головой. – Маня, я тута! – Видимо, заметил встречающих. – Тута!
Людей на перроне было едва ли не больше, чем пассажиров поезда.
Меня буквально вытолкнули вниз с подножки, точно пробку из бочки. Едва удержала равновесие, покачнулась, но все-таки устояла на ногах. Схватилась за лямки, поправила рюкзак за спиной и, опустив взгляд вниз, принялась упорно продираться сквозь толпу. Куда? Сама еще не знала. Мне предстояло это решить.
Дома у меня теперь не было. Совсем. Пугающее ощущение, но если не сосредотачиваться на плохом, то можно было хоть на секунду, но ощутить вкус так давно желаемой свободы. И пусть тебе всего восемнадцать, и ты сама лишила себя возможности получить образование и ходить по улицам, как все нормальные люди, не скрывая лица и не оглядываясь. Но у тебя все еще была жизнь. А это важнее. И это значит, что можно еще попытаться отвоевать себе новую судьбу. Стать кем-то, кем даже боялась мечтать стать.
Вошла в гудящее голосами здание вокзала. Высокие потолки, блестящий каменный пол, красивые новые кресла в зале ожидания, десятки электронных табло на стенах. Размах поражал воображение. Куда там моему маленькому провинциальному южному городку до стандартного вокзала большого города. Такая красота! Даже дух захватывало. Столько света, все автоматизировано, удобно.
Теперь, пожалуй, оставалось разобраться, где здесь находились билетные кассы.
Пошла наугад и остановилась у большого табло, на котором в ряд выстроились названия городов. Десятки направлений. Можно было отправиться даже на восток, но таких средств у меня, конечно, не было. Отошла в сторону и, боязливо осмотревшись по сторонам, достала из кармана джинсовки паспорт. Открыла.
С фотографии на развороте на меня смотрела девушка с длинными темными волосами. Пухлые губки, прямой нос с округлым кончиком, широко распахнутые карие глаза и густые ровные черные брови. Юлиана Краснова. Настоящая красавица.
Была.
Жаль ее. Безумно жаль, конечно.
Когда она, смеясь, говорила, что мы похожи, как сестры, я ей не верила. Ни капельки. Разве могут две абсолютно разных девушки с разных концов большой страны быть столь похожими друг на друга? У нее были каштановые волосы, прямые и послушные, а у меня черные, как уголь, и вечно вьющиеся от влажности. Ужасно непослушные. Ее кожа была бледной, моя – обласканная южным солнцем, с легким оттенком бронзы и оливы. Ее нос напоминал произведение высокого искусства, мой всегда раздражал меня безобразной горбинкой.
Но она ведь так убедительно говорила: «Похожи!»
И мне даже самой захотелось поверить, что я могу быть похожей на эту прекрасную девушку из Тюмени. Где она, вообще, эта Тюмень находится?
Я подняла глаза на табло, пытаясь отыскать нужный город. Сейчас бы смартфон, чтобы выйти в интернет, узнать маршрут, которым последует поезд. Но это я, конечно, размечталась. У меня даже часов наручных теперь не было, не то, что телефона. Да и зачем мне в Тюмень? Глупо думать, что приеду туда и буду жить ее жизнью. Как же. Обязательно найдутся знакомые, друзья, которые увидят меня и поднимут шум. Да и зачем ехать в город, которого совсем не знаю?
И я вдруг улыбнулась сама себе.
Нигде ведь раньше не бывала. Никогда не путешествовала одна. Все города этой страны для меня были новыми. Никто меня нигде не ждал. Зачем мне эта Тюмень? Там, наверное, очень холодно. Закрой глаза, ткни в любое место на табло и, если хватит оставшихся денег, поезжай туда. Или… можно остаться здесь. Тоже вариант.
Я оглянулась в сторону выхода. Массивные стеклянные двери вели в город. Что там, за ними?
Как долго можно бежать от себя, делая вид, что прячешься от других. Между нами уже тысячи километров. Он не найдет меня, потому что мертв. Они не найдут меня, потому что я мертва. Так почему не осесть? Почему не попытать счастья здесь?
Убрала деньги и паспорт в карман и медленно направилась к выходу. Там, за дверями, простиралась шумная площадь, по краям заставленная машинами. Незнакомая, чужая, какая-то холодная и совсем не гостеприимная. Бойкие таксисты возле дверей нагло поджидали приезжих, чтобы пристать и «по-братски» предложить довезти в нужный район за цену втридорога. Может, это и было нормальной ценой для здешних мест, но я за такие деньги могла бы и до Тюмени доехать.
Села на скамейку, сняла рюкзак и прижала его к животу. Вдруг сделалось так страшно, так дико. Город, простиравшийся на километры, за пределами этой площади… он же просто сожрет меня… Пережует и выплюнет. Люди здесь все какие-то злые и хмурые. Улыбаются только таксисты и цыгане, окружающие плотной пестрой толпой зазевавшихся туристов. Того и гляди, до меня доберутся.
В панике подскочила и поспешила обратно в здание. Там, в общем хаосе, хоть как-то можно было затеряться и почувствовать себя более-менее уютно. Там все такие же, как я, потерянные, усталые, спешащие куда-то с чемоданами и сумками, озабоченно изучающие расписание движения поездов и зевающие.
Пересчитала еще раз деньги, убрала половину купюр в нагрудный кармашек. Их должно было хватить на еду и, может быть, снять какой-то угол, пока не найду способ заработать на жизнь. У меня и этого бы не было, если бы не Юлиана. Бедняжка…
Сразу вспомнилось, как долго стояла в тот день в магазинчике на автобусной станции, не решаясь стянуть завернутый в целлофан заветренный бургер с витрины. Никто в мою сторону даже не смотрел, но казалось, что если протяну руку и возьму его, у меня всю жизнь на лбу будет гореть позорная метка «воровка». И как душил противной тошнотой голод, как слабели ноги и текли слюни при виде пышного румяного хлеба. Как, борясь с совестью, на какое-то мгновение почти проиграла, но вовремя взяла себя в руки и ушла оттуда, пошатываясь. А потом она меня накормила в автобусе. Пирожками с картошкой и мясом. Теплыми, ароматными, вкусными…
Еще раз открыла паспорт и посмотрела на ее лицо. Один раз мне уже продали билет по этому документу, значит, и еще раз может сработать. Выбрала направление, город, о котором совершенно ничего знала: Самара. А звучит-то как красиво… Са-ма-ра…
Будь, что будет. Вечно бегать нельзя, нужно попытаться начать там все сначала. Беру!
– Билет до Самары, пожалуйста, – промямлила в окошечко и постаралась сделать серьезное лицо.
Если задержать дыхание, то трясет от страха обычно уже не так сильно. А если смотреть в одну точку, то людям кажется, что ты спокоен и задумчив. Вот и кассир, взглянув на меня лишь мельком, приняла паспорт, деньги и привычно быстро оформила билет. Даже не услышала, как биение моего сердца сотрясало стены здания.
– Отправление в 00:50, – монотонно проговорила она, бросив сдачу на стойку.
Ну, вот. Хорошо. Теперь у меня опять была цель. Направление.
Целую ночь в пути можно будет не думать о том, где переночевать и… как теперь жить…
Села на новенькое белое кресло в зале ожидания. Положила рюкзак под голову. Прямо передо мной, на стене, висели большие квадратные часы. Электронные. При взгляде на них сразу заслезились глаза, веки отяжелели. За двое суток в дороге удалось поспать всего несколько часов – много думала, глядя в окно. Все прокручивала в голове, как могло бы сложиться, поступи я тогда по-другому. Снова и снова утверждалась в мысли, что выход у меня был один – бежать. И бежать, не оглядываясь, не оставляя следов и ни о чем не жалея. Что я и сделала… А поэтому…
И сама не заметила, как тут же провалилась в сон.
Вдруг что-то лязгнуло. Резко распахнула глаза. Чей-то чемодан проехал колесиками по моим ногам.
– Простите, – буркнул мужчина и потащил его дальше.
Привстала, пытаясь привести мысли в порядок, обхватила руками рюкзак. Облизнула пересохшие губы и потерла кулаком веки. Глянула на часы.
Без десяти час. Боже!
Вскочила, закинула рюкзак за плечи, огляделась. Вокзал мерно гудел, мелькал десятками людей точно так же, как и в ту секунду, когда я уснула. Наваждение… Надо же было так устать, чтобы отрубиться прямо посреди зала ожидания у всех на виду, да еще и в такой дурацкой позе! О чем я только думала? Не могла потерпеть до поезда?
Бросилась к выходу, ведущему к путям, на ходу шаря по карманам. И вдруг остановилась. Пусто… Пусто!
В нагрудном кармане, где до этого лежали все деньги вместе с билетом, теперь было абсолютно пусто. Ничего. Ноль. Страх и паника завибрировали в грудной клетке, отдаваясь холодком в затылке.
В густой темноте уже проявились очертания поезда. Объявили посадку. Люди привычно сновали туда-сюда, пока я, стоя на перроне, все продолжала рыскать по карманам, надеясь на чудо. Но оно, конечно же, не произошло. Деньги пропали, билет тоже. Хорошо хоть паспорт остался. Но что мне теперь с него?
Нижняя челюсть задрожала, слезы наполнили влагой глаза.
Не плакать. Я обещала себе. Еще давно. И уж теперь точно не стану. Подумаешь, влипла. Неужели, не придумаю выхода? Достала из рюкзака последнее печенье, села на скамейку и медленно втянула ноздрями его сладковатый ванильный запах. Откусила маленький кусочек и, стараясь дышать ровно, оставила его таять во рту, распадаясь на мелкие крошки.
Неуклюже покачиваясь, мимо меня проковыляла трехногая белая дворняга с колтунами на боках. Остановилась на секунду, глянула почти без надежды и собралась уже поскакать дальше, когда я ее окликнула:
– Эй, – и в ее потухших глазах тут же зажегся недоверчивый огонек, – стой. На!
Поломала печенье надвое и протянула ей. Собака посмотрела опасливо, словно ожидая подвоха. Подумала с пару секунд, затем сделала осторожный шаг и вытянула вперед забавную морду, покрытую редкой шерстью.
– На, не бойся. Держи. – Положила кусочек печенья в полуметре от своих ног и отсела подальше, чтобы она не боялась. – Тебе, я вижу, тоже тяжело, да?
Прыг. Прыг. Нагнулась.
Осторожно взяла.
Я улыбнулась, проглотив размокшее во рту печенье. Разделила оставшийся в руке кусочек пополам и протянула один из кусочков дворняге.
– Держи еще.
***
– Девушка! – Чья-то рука толкнула меня в бок. – Де-е-евушка! – И уже грубее. – Вставайте!
– М? – Приоткрыла веки и тут же, опомнившись, выпрямилась.
Передо мной стояли двое мужчин в форме. Один постарше и поплотнее, другой молодой и совершенно тощий.
Не поддаваться панике. Не натягивать глупых улыбок. Все хорошо, все нормально, я просто жду свой поезд. Просто жду.
– Что случилось? – Взяла рюкзак с подлокотника и подтянула к себе. – Я просто…
Поезд жду? Ха. Даже билеты не смогу предъявить…
Один из них наклонился к моему лицу:
– Нам сообщили, что вы здесь находитесь уже больше суток. Это правда?
– Я? – Сглотнула гораздо громче, чем планировала. Мой громко урчащий желудок также подтверждал их подозрения. – Нет. – Мотнула головой, заметив, что другие пассажиры в зале ожидания начали вставать со своих мест и отходить подальше от нас.
Робко опустила ноги в грязных кедах на пол. Хотя очень хотелось подтянуть колени к животу и сжаться в комок. Что говорить им? Что делать?
– Паспорт, пожалуйста. – Сухо попросил тот, что был постарше.
– А… Ага… – Руки заплясали по телу в поисках карманов. Стоп. Я же переложила его в рюкзак. А изначально, вообще, планировала держать ближе к телу, но, к сожалению, карманы на нижнем белье не были предусмотрены производителями. – В…вот.
Часто моргая, попыталась расслабить лицо.
Мы с ней похожи. Похожи.
Если смотреть прямо на полицейских и не поворачиваться боком, то они не обратят внимания на горбинку на моем носу. Остальное спишут на усталость и припухлость после сна. Боже… Какая горбинка? Меня ведь только что поймали, как бродяжку. Да еще и с чужим паспортом. Сейчас задержат, потащат в отделение, где спросят, почему при мне документы погибшей девушки. Потом, наверняка, установят мою личность, сделают запрос в родной город…