Капитану?- удивился Обрайн,- да, его здесь вообще нет, выходной ведь сегодня.
Вы это точно знаете?- спросила Люси.
Конечно, я ведь сегодня дежурю, а что, собственно, случилось?
Пока ничего, но я беспокоюсь. Макс не звонил, а тут еще приходили двое. Представились, что из вашего участка, спрашивали о Максе и унесли письмо с собой...
Стоп, стоп, стоп. Что-то я ничего не понимаю. Какое письмо, какие двое, мы никого не посылали, да, и незачем, выходной ведь.
Я знаю, но что мне теперь делать?
Побудьте там, я сейчас пришлю кого-нибудь, и он подробно обо всем расспросит.
Нет, не надо, я уже боюсь оставаться одна. Лучше я к вам приеду.
Ну, хорошо, приезжайте, это ведь рядом. Жду.
И Обрайн положил трубку.
В ней что-то прожужжало, а потом все стихло, и послышались короткие гудки.
Люси медленно положила трубку, как будто боялась, что она сейчас взорвется в ее руках, и встала.
Решение пришло мгновенно. Она быстро сняла халат и начала поспешно одеваться.
Под юбку, в притороченную к ноге кобуру, она вложила маленький браунинг. Этот пистолет когда-то подарил ей на день рождения ее крестный - дядя Джон.
Он тогда служил в армии и привез с собой пистолет, полученный в подарок от одного знакомого немца. И так, как ему тот был не нужен, то отдал его Люси и сказал:
"Будешь сама себя защищать, когда нужно, а то время сейчас такое, что не знаешь, что может случиться".
Сама по себе Люси не была скандальной девушкой и, тем более, испорченной. Она выросла в своем маленьком провинциальном городке, где редко выглядывало солнце, и где почти все время шли дожди.
Поэтому, ее детство прошло за книгами и в мечтах о великом будущем людей. Сегодня она знает, как глубоко ошибалась в своих мечтах и что реальная жизнь гораздо сложнее, чем описывают ее в книгах.
Родители уже отошли в мир иной, и Люси осталась одна. То небольшое наследство, что ей досталось, она истратила на учебу в колледже, а затем и в университете, а также на содержание самой себя в более-менее подобающей форме.
Закончив университет, она устроилась в фирму по обработке древесно-стружечных изделий и работала там в качестве проводного инженера.
В ее обязанности входила подготовка всей документации к рабочему дню, сверка с шаблонами и контроль за соблюдением мер безопасности всеми рабочими и служащими.
Сама по себе работа была несложная, но отнимала массу нервов или просто здоровья.
Люди не слушались, делали то, что хотели и порой, это приводило до яростных в своем роде стычек.
Люси была не из робкого десятка. Еще в детстве она с успехом могла набузить что угодно, а заодно задать какому-нибудь мальчишке.
Но, то детство, а здесь предприятие и, конечно же, затрещину уже не дашь никому.
Но, надо отдать должное, она все же пыталась найти общий язык с людьми и этим добилась более-менее уважительного отношения к себе со стороны, как коллег, так и рабочих.
Люси не была какой-то особой красавицей, но парни волочились за ней с юношеских лет. И дело было вовсе не в ее озорной улыбке, не в красивых играющих глазах и не в маленьком носике, а просто в ее обоянии.
Она умела обращаться с людьми и почти ласково их же обихаживала. В этом и крылся секрет ее красоты и привлекательности.
Кроме этого, у нее было стройное тело, красивые длинные ноги и локоны черных жгучих волос, обрамляющие ее лицо.
К удивлению многих, Люси не красилась. Она подражала самой себе и считала, что лучшими красками ее одарила природа.
Судите сами. Глаза голубые, как будто тонущие в облаках; лицо светлое и чистое, но не белое, как у многих; брови тонкие и темные, а губы ярко-красные, почти вишневые. И все это сочеталось с длинными, чуть ниже плеч, и черными, как смоль, волосами. Ну, чем не чудо природы.
С мужчинами у нее не было довольно тесных контактов. Были лишь небольшие встречи, да и то где-то в барах и ресторанах. Дальше этого дело не шло.
Ей почему-то никто не нравился.
- Не успеешь поесть, как тебе уже говорят о любви, - говорила Люси своим подругам на работе,- не успеешь отдохнуть, как лезут целоваться…
Ну и так далее.
Вобщем, причин у нее всегда было предостаточно, чтобы отбросить очередного ухажера. Но, мужчины почему-то на нее не обижались. То ли она им нравилась сильно, то ли просто не хотели осложнять отношения.
Так продолжалось до тех пор, пока она не встретила, да и то совершенно случайно, по дороге домой, Макса.
Тот дежурил как раз на улице и если бы не невесть откуда взявшаяся, выскочившая из ближайших кустов собака, неизвестно состоялась бы их встреча вообще.
Но, тем не менее, это произошло, и они познакомились. Макс особо не выделялся среди других мужчин.
Он был строен, высок, крепкого, но не очень телосложения. Практически, во всем гармоничен и вдобавок ко всему, умен. Это она узрела сразу, когда после того, как он, отогнав собаку, сказал:
- Я вижу, что зря теряю время, милая, отгоняя от тебя этого зверя. Мне ведь не за это платят, верно?
Так и состоялась их первая встреча. Макс не был красив, скорее он был даже в некоторой степени уродлив, так как лицо его в самом нижнем правом углу пересекал небольшой шрам от полученной в детстве травмы.
Когда-то он занимался хоккеем и подавал большие надежды, но опять же, случай отвернул его от этого, и после травмы он не пошел на лед.
И дело было вовсе не в трусости, а в той излишней жестокости, с которой били его по лицу той же шайбой.
Когда Макс улыбался, то шрам исчезал в складках лица, и его не было заметно.
В эти минуты он наиболее нравился Люси, и она всегда ему говорила:
- Ты такой добрый и такой хороший, мне всегда с тобой спокойно и приятно.
Потом она прижималась к его груди и долго стояла, сохраняя свое тепло и обретая его...
Люси встряхнула головой и посмотрела на себя в зеркало. Вид был хуже некуда. Волосы взъерошены. Блузка оттопырена, а юбка еле-еле прикрывала сами колени.
- Нет, так я далеко не уйду, к тому же с пистолетом на боку,- прошептала Люси и быстро переоделась.
Теперь, на ней был яркий желтый свитер, темно-коричневая юбка чуть ниже колен и ярко-красное ожерелье на груди.
Под юбку она спрятала маленький браунинг, перед этим проверив его на готовность к использованию.
Когда-то Макс учил ее стрелять из своего оружия, но это был
тяжелый пистолет, а этот легкий, что даже не верилось, что он вообще может стрелять.
В таком виде она и вышла в коридор. По дороге ей встретилась две женщины, которые, молча, ее разглядывали. Проходя мимо, Люси даже стало от этого неловко. Позади послышался негромкий шепот.
Одна женщина что-то сказала другой, и обе засмеялись.
- Ну и черт с ними, пусть смеются себе,- выругалась Люси и подошла к лифту.
У лифта уже стоял какой-то мужчина и вежливо предложил ей пройти вперед. Люси не стала возражать и медленно зашла вовнутрь.
Мужчина зашел следом и, нажав кнопку первого этажа, вежливо осведомился:
Я, надеюсь, вам туда же?
Да,- сухо ответила Люси и отвернулась.
В этот момент она почувствовала легкое прикосновение к своему телу чего-то острого и колющегося, и в ту же секунду потеряла сознание.
Мужчина, подхватив ее на руки, остановил лифт и нажал кнопку верхнего этажа.
Лифт медленно пополз вверх. Наконец, он остановился, и дверь открылась.
Тут его поджидали двое, которые ни слова не произнося, подхватили Люси под руки и понесли на крышу.
Несколько минут спустя, на крышу дома опустился вертолет, и Люси благополучно передали туда.
Тем временем сами мужчины ушли тем же путем.
ОБРАЙН
Сержант Обрайн не был человеком усидчивого характера. К великому изумлению многих, он был особо вертлявым парнем. Если добавить к этому его огромные пропорции, то все это казалось на первый взгляд и вовсе не совместимым. Но, так могло казаться лишь тем, кто его действительно по-настоящему не знал. Сейчас он не находил себе места и ходил по коридору то взад, то вперед. Прошло уже больше часа, как звонила Люси, но сама почему-то до сих пор не пришла. - Что-то здесь все-таки не так, - думал Обрайн, и его ирландское лицо обретало багровый оттенок Он - то сопел, то дышал нормально. Все зависело от чувств, его наполняющих. Наконец, вдоволь, находившись, Обрайн ненадолго присел на стул, но, посидев минуты две, снова вскочил. Выяснив по справочнику телефон Люси, он позвонил. Телефон не отвечал.
- Так, так, так,- сказал Обрайн, - дело принимает серьезный оборот, надо поднимать всех.
И он поочередно начал обзванивать своих коллег, в том числе и начальство. К половине второго, можно сказать, почти к середине дня, все были уже на местах.
Люси до сих пор не было, телефон не звонил, и все, молча, уставились на Обрайна.
Пришел капитан, и сержант, повернувшись к нему, сказал:
- Капитан, я счел нужным оповестить всех, так как складывается впечатление, что что-то случилось. Часов в двенадцать с небольшим мне позвонила Люсиль Абфортак и сообщила, что к ней приходили двое, якобы из нашего участка и спрашивали Макса Триггера.
Кроме этого, они унесли от нее письмо, неизвестно кем посланное Люси, так как она его не успела прочесть. Она обещала прийти, но уже прошло довольно много времени,
а ее все нет. К тому же я звонил Максу домой. Там тоже глухо, капитан.
- Так, хорошо. Давайте разберемся, что есть что. Вчера я ставил Триггеру задачу обследовать фасад того углового дома, что построили совсем недавно на Айзель-стрит. Он пришел и доложил, что там все в порядке. Дом принадлежит компании " Автосервис", которая занимается ремонтом автомобилей старых марок. Мы проверили по компьютеру, все сходится. Документы оформлены на некоего Ноэля Карбоцини - итальянского подданного, выкупившего эту фирму у неудачливого предшественника. Чем занимается этот господин - пока неизвестно. Знаем, что ему принадлежит эта фирма и что свое состояние он перевел из одного западноевропейского государства. Единственное, что мне сказал Макс, которое меня потревожило, это то, что он слышал какие-то отдаленные голоса внутри самого здания, когда, казалось бы, их должно быть слышно как рядом. Вот и весь доклад. Я, конечно, не ставил ему задачу рассматривать дальше, но все же думаю, что он сам попытался узнать, в чем там дело. Именно это и побудило меня прийти сейчас сюда, в участок.
Спасибо, капитан, за информацию. С этим все ясно. Теперь хотелось бы знать, что мы все будем делать.
Давайте, сделаем так. Попарно разбейтесь на группы и прочешите всю Доун-стрит и Айзель-стрит. Возможно, обнаружите хоть какую-то зацепку. Ты, Обрайн, оставайся пока здесь и сиди на телефоне. Я возьму с собой Парки и поеду к Люсиль, а если ее нет, то расспрошу соседей.
Окей, капитан. Все, ребята, по местам и по маршрутам.
Так началась необыкновенная в своем роде работа или поиски исчезнувших лиц...
А в это время вертолет медленно опускался на площадку того дома, где еще вчера сержант Триггер ходил и обследовал его внешний периметр.
К вертолету люди в белых защитных комбинезонах поднесли носилки, и Люси перенесли в само здание. Она все еще находилась без сознания. Кто-то подошел, посмотрел на нее и произнес:
- Этого еще не хватало, надо было сбросить куда-нибудь в реку, а то беды не оберешься.
И очевидно тот, кто это произнес, был человеком очень богобоязненным и религиозным.
Отходя в сторону, он перекрестился и сказал:
Господи, помилуй наши души, и не будь так суров.
Люси несли двое. Один из них был человеком среднего роста и телосложения, и к тому же, плохо видевший. Он то и дело спотыкался, а спотыкаясь, нервничал, на что второй ему говорил:
Слушай, старина Люк, не торопись, а смотри под ноги. А то грохнемся здесь с тобой и костей не соберем.
А грохнуться действительно было из чего. Они шли по узкой лестнице, которая вела их вниз по довольно темному коридору.
Носилки то и дело застревали в каком-либо угловом проходе, и Люку непременно приходилось опять спотыкаться. Кроме этого, в стороны от лестницы уходило просто пустое пространство, и упасть туда было равносильно смерти.
Говорил тебе, черт старый, поехали на лифте, так ты - нельзя, нельзя, - завопил Люк.
Не ворчи,- отвечал второй,- это не моя прихоть. Главный сказал, что надо идти этим путем.
А что ему, этому главному. Он ведь на лифте поедет, а тут страдай.
Ладно, не кудахтай. Деньги то хорошие платит, так что потерпи.
Вот то-то, что деньги хоть платят, а так, ни в жизнь не стал бы здесь работать. Хоть какая-то отдушина есть.
Да-а, все время между мертвых - радостью не назовешь. Тут и свихнуться можно.
Вот-вот, а главный говорит, что это так - всего лишь материал. Ничего себе материал. Куча человеческих тел и голов. И откуда они только привозят все это?
Нe знаю, Люк, да и не наше это дело. Лучше помалкивай, а то еще, не ровен час, в полицию загремишь. Накроется и заработок, и жилье бесплатно. А так, хоть поживем немного.
Да-а,- вздохнул в свою очередь Люк,- хоть поживем чуток.
Вскоре в конце туннеля появился слабый свет, и Люк облегченно вздохнул:
Слава Богу, пришли, теперь уже недолго осталось.
Да уж,- отвечал второй,- теперь недолго.
Они, молча, спустились с лестницы и вошли в хорошо освещаемый коридор.
Пo всему коридору: направо и налево расположились комнаты со стеклянными непрозрачными дверями.
В одну из них и занесли Люси.
Ну, все, вываливай, - сказал Люк и, поставив свою сторону носилок, обернулся к напарнику.
Подожди чуток,- сказал второй,- главный велел подождать немного. Если через десять минут не проснется, то тогда все.
Что все?- не понял Люк.
Ты что, не понимаешь, что ли? Это значит, мертва и можно оставлять здесь.
А-а, а я-то думал, что она жива, - засмеялся Люк и, ловко сплюнув на руки, взялся за носилки и махом перевернул их.
Тело упало на пол и несколько раз перевернулось.
Чего ты так? - возмутился второй,- ведь, какой никакой, а покойник, надо уважать.
Да плюнь ты на это, сколько их здесь… сотня, две, а может и больше. И что, их каждого уважать? Так и самому в гроб лечь можно.
- Можно, конечно, но надо и уважать.
И с этими словами он положил тело ровно и скрестил руки на груди.
- Вот так-то будет лучше,- сказал он и перекрестился.- Пойдем, покурим и можно отчаливать. На сегодня это практически все, будем считать выходной день.
- А я-то думал, что рабочий, - сказал ворчливый Люк и вновь засмеялся.
Прошло десять минут.
Люси лежала неподвижно и носильщики, думая, что она мертва, отправились восвояси, предварительно закрыв за собой дверь.
Нельзя сказать, что комната чем-то напоминала морг или что-то в этом роде.
Девушка лежала на полу, а вокруг нее были разбросаны в разные стороны тела других людей.
От них уже пованивало и это создавало то общее мерзкое зловоние, от которого внутри все содрогалось.
В углу комнаты стоял стол.
На нем ясно виднелись какие-то инструменты, и все это говорило о том, что данная комната была чем-то вроде пересылочного пункта из мира живого в мир иной.
В комнате горела одна единственная лампочка, которая освещала ее основную часть, а по углам было темно.