А что, это разве возможно?- спросила Катрин.
Да. Вполне. В этом нет ничего предосудительного. Чисто визуальное наблюдение объектов сферы, а также отслеживание некоторых процессов.
О, это уже интересно,- сказала миссис Шевель.
Ну, тогда пошли,- ответил Импресарио и, вставая с кресла, предложил ей руку для продолжения необычного вечера.
ИШТВАН
Медиа шел в направлении давно известного ему особняка. Эту местность он знал, и ему не стоило большого труда пролезть сквозь кусты и незаметно проникнуть внутрь дворика. Он всегда ходил с тыла или через черный ход, но бывали случаи, когда приходилось уходить через парадную дверь. Этого Иштван не любил, так как считал зазорным ходить по вымощенной белой аллее в своем далеко не первой свежести костюме. Но, делать было нечего, когда "хозяин" выставлял именно в эту дверь, тем самым показывая, что он доверяет ему. Самому же Медиа это не нравилось, так как он понимал, что такие прогулки не к его лицу, да к тому же удваивали шансы быть кем-то опознанным. И хотя он тщательно скрывал свое лицо под маской напускного безразличия, все же не мог отделаться от мысли, что его кто-то постоянно и очень целенаправленно преследует. Наверное, это было профессиональным, если так можно назвать ту стезю, которую он избрал, благодаря тем же чистоплюям от блюстителей, так называемого, общественного порядка. Сегодня он шел с тыла, и это его удовлетворяло, да и вообще, настроение было хорошее. Угостив троих свинцовым конфетти, Иштван явно чувствовал приближение эйфории от полученного им гонорара. К тому же, дав незадачливому шоферу наличные доллары, он поймал себя на мысли о том, что мог бы этого вообще не делать.
- Это так, подарок судьбы, - молча, констатировал он, понимая, что тот чудом остался жив, благодаря тому, что Медиа был в хорошем настроении, как каждый человек от выполненной с честью работы.
Наконец, преодолев то небольшое расстояние, отделяющее кусты от самого дома, Иштван подошел к двери и резко открыл ее.
За ней никого не было и одно это показалось Медиа подозрительным. Но, делать нечего, и он постепенно двинулся дальше по внутреннему коридору…
Здесь были подсобные помещения и здесь же обитали слуги. Но сегодня, почему-то никого не было.
- Странно,- подумал Медиа и тут почувствовал, как что-то холодное и твердое уперлось в его затылок.
- Спокойно, старина. Без фокусов,- раздался голос позади, в котором он узнал своего "хозяина".
В чем дело? Я ведь пришел поговорить с вами о весьма деликатном деле,- сказал Медиа, подозревая, что в доме есть кто-то посторонний.
Помолчи и иди наверх,- ответил голос и упорно подтолкнул его в затылок.
Хорошо, хорошо, уже иду, только успокойтесь, ради бога, - разволновался почему-то Иштван.
А волноваться было действительно чему. Весь дом был полон полицейских.
Когда они поднялись наверх, Высокий Блондин передал его в руки правосудия.
Вот, полюбуйтесь,- говорил он,- убийца и садист Иштван Медиа. Наверное, пришел ко мне свести какие-то счеты. А я ведь ему ничего не должен, в отличие от вас, капитан,- и блондин повернулся лицом к полицейскому офицеру.
Медиа тоже посмотрел тому в лицо и вспомнил, что это был тот самый полицейский, который и засадил его в тюрьму.
Ну, здравствуй, дружок, - улыбнулся почему-то тот, и Иштван почувствовал, как что-то скользкое и холодное пробежало по его телу.
Это было омерзение от вида полицейского. Он рванул было куртку, чтобы достать оружие, но два молодых полицейских заломили ему руки.
Что, дружок? На волю захотелось?- и тот наотмашь ударил Медиа по лицу.
Изо рта просочилась кровь. Капитан вновь, размахнувшись, ударил его в лицо, отчего голова Иштвана закачалась из стороны в сторону, как боксерская груша.
Что, не ожидал такой встречи, да, ублюдок?- говорил полисмен,- хорошо, что мистер... позвонил нам и сказал, что ты должен явиться сюда с целью шантажа.
Я этого не делал,- чуть слышно произнес Медиа.
Поговори еще мне,- капитан вдруг размахнулся, но бить не стал. Что-то его сдержало. - Ладно, в машину его. А вам, мистер, спасибо за содействие. Будете отмечены в соответствующем приказе, - и капитан удалился.
Иштвана схватили под руки, надели наручники и погрузили в машину.
" Сволочь,- думал он о своем, теперь уже о бывшем хозяине. - Что же мне теперь с ними делать?" В машине было двое полицейских, а за рулем сам капитан.
"Что-то здесь не то,- думал про себя Иштван,- куда подевались остальные полицейские и почему его сопровождают эти два юнца. Да и едем мы совершенно не в ту сторону".
Медиа посмотрел в окно и понял, что едут они в направлении Айзель-стрит, где он еще вчера так неудачно пришил полицейских. Неудачно потому, что не успел спрятать как следует их тела и одежду и, видимо, поэтому, его сейчас везут туда.
Но машина вдруг куда-то свернула и остановилась у какого-то подъезда.
" Что за чертовщина",- подумал Медиа и услышал.
- Выходи и старайся держаться поближе к тени,- сказал неожиданно капитан.
- Ничего не понимаю,- подумал Иштван, но все же последовал его приказу.
Они вышли из машины и зашли в подъезд. Лестница круто поднималась вверх, но они по ней не пошли, а наоборот, спустились в какое-то подвальное помещение.
Здесь было темно и сыро. Слышно было, как откуда-то капает вода на пол и какие-то отдаленные звуки человеческой болтовни.
"Это, наверное, под чьей-то квартирой", - подумал Иштван, но тут зажегся свет и секунду спустя, он увидел, что это была за комната.
В ней было все для того, чтобы человек не вышел отсюда живым, по крайней мере, целым, это точно. В углу стояла небольшая гильотина, сделанная из металла, и неизвестно как сюда занесена.
Далее стояли какие-то сверхсадистские приспособления в виде цепей и замков, стягивающих и раздвигающих механизмов, а также небольшая виселица и парное кресло, - так Медиа называл электрический стул.
Как видишь, все удобства,- засмеялся капитан и подошел к Иштвану.
Ну вот. Теперь мы с тобой на равных,- вновь продолжил он и снял с него наручники.- Какую хочешь избрать казнь?
- А что, суда не будет? - поинтересовался Медиа.
Почему же. Будет,- указывая на одного из полицейских, сказал капитан,- вот он, зачитает приговор, а второй будет твоим адвокатом. Я же буду непосредственным исполнителем.
Ты, наверное, лишился рассудка,- сказал Иштван, - если вытворяешь такое, да к тому же, в присутствии этих юнцов.
Ничего, пускай смотрят. Им это полезно. Зачем забивать голову пустыми словами. И так ясно. Убийца – значит, должен быть уничтожен, как всякая мразь и стерт с лица земли.
Ты ведь сам знаешь, как я таким стал или уже не помнишь?
Почему же, помню. Но то были времена, когда мы боялись чего-то, а сейчас не боимся. Нас за это даже хвалят.
За что? За убийство без суда?- спросил Медиа.
- Да, нет. За убийство, если нет достаточного количества улик.
- Как так?
Да, просто. Нам некогда разбираться с вами.
Отчего, зачем, да почему. Преступник, а это мы знаем точно, должен быть уничтожен, а как там дело пойдет, это уже решать нам.
Теперь, понятно, почему ты меня сюда привез, хочешь сказать, что я сам тут оказался?
Ну, почему же. Я скажу, что тебя нашли где-то рядом. К примеру, как тех двух полицейских на Айзель-стрит. Уж, не ты ли их прикончил вчера?
Нет, не я,- соврал Медиа,- а почему ты вдруг поинтересовался?
Да, это просто, из любопытства. Перед смертью твоей хотелось бы побольше из тебя вытянуть. Ну что. Пожалуй, приступим,- и, обратившись к одному из юнцов, он сказал:
Подготовь лестницу и повязку на глаза.
Хорошо, сэр,- ответил тот и шагнул в темноту.
Что ты хочешь узнать,- спросил Медиа, догадываясь ,что тот хочет предпринять.
0-о-о, да ты, оказывается, слаб на нервы,- ответил тот, не поворачиваясь,- ну ничего, это пройдет. Мертвые ничего не боятся.
Ты что же, так ничего и не хочешь узнать?- удивился Иштван.
Да, мне и не надо,- ответил прямо капитан,- я ведь догадываюсь, под чьим прикрытием ты работал. Просто это я так, по старинке. К тому же, меня об этом никто и не спросит.
- Это верно. В прошлом было то же самое.
Нет. Тут ты немного не прав. В прошлом надо было что-то искать. Какие-то доказательства, улики. А сейчас, этого просто не нужно. Мы сами пришли к такому выводу, потому как надоело быть постоянно в дерьме между власть имущими и преступниками.
Что-то ты не договариваешь или темнишь,- сказал вдруг Медиа.
А чего бы мне темнить? Тут и так все ясно, что твоя песенка спета,- и он, повернувшись, неожиданно выстрелил в упор.
Медиа свалился, хотя и оставался еще жив. Он тяжело дышал и смотрел в потолок.
Капитан подошел поближе и присев, оказался рядом с его лицом.
Ты об этом пожалеешь,- выдавил из себя Медиа,- человек не может остаться безнаказанным вдвойне.
- Может быть,- согласился полицейский,- ну, тебе-то жалеть уже не о чем,- и, поднявшись, отдал распоряжение своим помощникам.
Волоките его на виселицу, я хочу его увидеть болтающимся в петле.
Сволочь,- произнес сквозь зубы Медиа,- тебе мало одного?
- Да, мало. Я желал бы видеть тебя сразу во всех ракурсах, но жаль, что жизнь несчастная у тебя только всего лишь одна. - Ошибаешься, капитан, жизнь не одна, их много. Вот только ли повстречаемся в следующий раз, не знаю, - задумчиво произнес Иштван.
На виселицу,- скомандовал полицейский, и два помощника бросились к исполнению.
Медиа быстро просунули в петлю и, высвободив из-под ног стул, быстро отошли в сторону.
С минуту покорчившись в судорогах, тело безжизненно повисло.
- Туда ему и дорога, - сказал один из полицейских.
- Снимите и посадите его на электрический стул,- скомандовал вновь капитан.
Те удивленно переглянулись, но не посмели перечить и бросились выполнять указание.
Вскоре все было готово к исполнению. Капитан, молча, обошел вокруг вздрагивщего в судорогах тела и неожиданно для всех произнес:
- Тебе надо было бы самому видеть свою собственную смерть, тогда бы ты не совершал глупости.
И после этих слов нажал кнопку подачи электричества. Тело вновь задрожало, испустило какой-то зловонный дух и покрылось искрами.
После не столь уж долгого ожидания капитан вновь приказал:
- Освободите тело и предайте гильотине.
Помощники еще больше удивились, но проделали и эту операцию. Телу отрубили голову...
… Медиа вздрогнул от покатившейся капли дождя. Она попала прямо за ворот рубахи. Он уже с полчаса крепко дремал в своем укромном уголке между деревьев.
Иштван всегда старался принимать какие-то меры предосторожности и, практически, постоянно наблюдал за домом со стороны.
Но сегодня, наверное, что-то отказало, и он уснул прямо здесь, на маленькой и узенькой доске между деревьев, которую он туда когда-то положил с целью удобства наблюдения.
" Ну и кошмар,- подумал Иштван, вспоминая свой сон,- хорошо, что этого капитана уже нет в живых. Ему в свое время кто-то действительно отрубил голову за какое-то паскудное дельце с его стороны. Но все равно как-то жутковато. К тому же, видеть покойника во сне как-то неприятно, да и, говорят, вредно".
Но, делать нечего, и Иштван, немного подождав и понаблюдав за домом, решил уж идти дальше, как вдруг услышал поодаль шорох и приглушенные голоса.
Совсем рядом кто-то перешептывался.
- Наверное, полиция,- подумал Медиа и не ошибся.
Сквозь тонкие ветви он увидел того жуткого полицейского, которого видел во сне. Но всмотревшись, он все же понял, что это так показалось и с облегчением вздохнул.
Но радоваться, по сути, было нечему и надо было выбираться отсюда.
- Но кого же они ждут?- удивился Медиа,- ведь не его же?
И тут он вспомнил, что когда уходил от "хозяина", то навстречу ему попалась улыбающаяся рожа дворецкого.
" Наверное, подсадная утка, - подумал Медиа и понял, что попался. Теперь, ему не избежать встречи с полицией, и надо же было понять это только сейчас.
" Тьфу ты, черт" - выругался он про себя, молча наблюдая за действиями полиции. А те, в свою очередь, не обращали внимания на близлежащие кусты. Наверное, были уверены, что здесь никого нет.
- А штат-то этот не полиции?- неожиданно подумал Медиа,- может, это ЦРУ или ФБР, а может, хозяин, в чем виновен. Ведь не с одним же мной он общается. Черт его знает, что творится. Теперь, даже денег своих не получишь. А черт с ними, с деньгами. Надо скорее отсюда выбираться, пока не застукали,- и Иштван уже было хотел пойти назад.
Но тут, неожиданно вверх устремилась ракета, и вся эта братия рванула вперед. Дом осветился ярче, и во дворе зажглись фонари.
Люди в штатском окружили дом со всех сторон и, наверное, самый главный из них произнес в мегафон.
- Господин министр. Выходите и поднимите руки, а заодно пусть выходят и те, кто вас сопровождает.
Только сейчас Медиа увидел во дворе одиноко стоящий, шестиместный лимузин с правительственными номерами.
" Вот это да,- подумал Иштван,- этого мне еще видеть не приходилось".
Небо вновь озарилось ракетой, и люди бросились во все окна и двери. Возникла небольшая перестрелка, но спустя пять минут все закончилось.
На лужайке, возле дома, были видны тела пятерых человек, которых положили рядышком, друг к другу, а возле входа стояли понурые Высокий Блондин и очевидно кто-то из правительства, судя по манере одеваться.
- Неплохо сработано, - заключил Медиа,- потерь никаких, зато охрана уже в "шоке",- мрачно пошутил он.
Делать больше здесь было нечего, так как Медиа понимал, что спецслужба сейчас будет копаться тут до утра. Он потихоньку выбрался из кустов и побрел к остановке метро.
По дороге Медиа задавал себе вопрос: почему ему в жизни так не повезло?
Почему он должен скитаться, как бродячий пес и почему, наконец, нельзя разрешить его судьбу одним махом.
Только Богу известно все это, но есть ли он на самом деле?
Если есть, то почему не забирает таких, как он, к себе или даже в тот же ад?
А если нет, то зачем вот так, впустую, мучить себя и других каким-то невероятным и уму непостижимым творением человеческих сердец?
Сколько он унес с собой жизней, и никто не спросил его об этом внутри его самого. Ему хотелось большего, чем преступление. Ему хотелось совершить грех ради греха. Ради того, чтобы его больше не было. Но не дано ему такое право, он чувствовал и понимал, что никогда не сможет заслужить сам у себя прощения за им же в жизни содеянное. А это самое главное. Ведь только ты сам можешь оценить себя со стороны, и только тебе известны причины, к чему-то побудившие. Смерть не пугала его, а подтягивала к пропасти. И он, понимая это, знал, что ждать уже осталось недолго. Вчера и сегодня он лишил жизней в последний раз, ибо есть тот предел, которой невозможно объяснить и к которому идет каждый. Имя ему бессердечность. И когда она наполняет все нутро человека, то ему, по сути, уже не жить. Такое умозаключение сделал Медиа по дороге в метро, даже не подозревая, как он прав относительно всего этого. И только одно мешало сейчас убрать его с пути - это угрызение совести за содеянные преступления.
И он решился на это. Он понял, что долгому пути не бывать. Он узнал самого себя, и его жизнь была пройдена. Смысл ушел, а вместо него зародилась злость. А она не попутчик даже в таком пропащем деле.
Медиа спустился в метро и долго стоял, всматриваясь в какие-то мелькающие перед ним лица. Он понимал, что видит это в последний раз, но не оно пугало его.
Емy было жутко от того, что за всю свою жизнь он не сумел сделать ничего хорошего и полезного людям. Разве что, несколько убитых им чиновников, оскверняющих власть, но они в зачет не идут. Их к этому вынудили и побудили сами люди.