========== Глава 1 ==========
Никлаус Майклсон, король Нового Орлеана, сидел в кожаном кресле за рабочим столом, как обычно со стаканом излюбленного бурбона в руке, и всматривался в рисунок, что был изображён на обычном, немного помятом альбомном листе. Послание, предсказание и предупреждение — вот чем был этот рисунок: его сюжет исполнился через несколько дней после того, как одна из ведьм Французского квартала принесла его в качестве выкупа за своего сына. Набросок был сделан цветными карандашами, плюс немного мелков в виде теней. Довольно искусным художником, не мог не отметить про себя Клаус. Художник настолько чётко передал момент произошедшего в реальности, что он не переставал удивляться такому таланту. И если бы он не получил этот рисунок заранее, то подумал бы, что автор стоял в сторонке и срисовывал воочию их с Майклом сцену. Сцену, где он убил своего отчима колом из белого дуба. В который раз, дьявол его побери! Сколько ещё раз Майкл будет воскрешаться, дабы убить его? Клаус раздражённо перевернул лист и в сотый раз прочёл предупреждение:
«Любая заминка или же слабость перед лицом врага будет стоить тебе жизни. Убей его первым не мешкая. У всех есть своё предназначение и оно ещё у тебя впереди.
К. Ф.»
Надо сказать, что автор этого рисунка действительно изобразил на его лице заминку перед Майклом в решающий момент, но Клаус вовремя вспомнил об этом странном предупреждении и более не мешкал, что и спасло его во время схватки с отчимом.
«Удивительный талант!» — в который раз подумал Клаус. В кабинет зашёл Элайджа и взглянул на лист бумаги в руках брата. Старший Майклсон также удивлялся этому рисунку и уверял, что нужно найти человека, чьей рукой было нарисовано предсказание.
— Пожалуй, ты прав, брат, — глухо отозвался Клаус на немой вопрос Элайджи, — приведи мне эту ведьму. Как её там?
— Франческа, — подсказал Элайджа. — Возможно, это и есть её инициалы. Хоть она и отрицает, что это её произведение.
— Не думаю, что эта женщина способна на такое, хоть она и ведьма. Тут поработала более утончённая натура. Возможно, страдающая психическими расстройствами. — Элайджа скептически посмотрел на брата, подумав про себя, что псих психа видит издалека. Нормальный человек не мог передать такое послание, но благодаря ему, как Клаус сам утверждал, он остался в живых, поэтому старшего Майклсона самого заинтересовал этот таинственный посланник с даром предвидения. — А сын ведьмы ещё жив? — с надеждой спросил Клаус. — Надеюсь, ты на этот раз не последовал моему приказу?
— К счастью для нас обоих, я мыслю рационально и принимаю взвешенные решения, в отличие от тебя, Никлаус, — невозмутимо сообщил Элайджа, в глазах которого стоял упрёк. — Ролланд Калеман жив. Полагаю, мы готовы пойти на сделку с Франческой?
— Скажи ей, что в обмен на информацию я дарую её сыну жизнь, но изгоняю из Нового Орлеана обоих. Никто не смеет нарушать созданные мной правила и оставаться безнаказанным. Необходимо держать марку безжалостного правителя, или же начнётся хаос. — Элайджа в согласии кивнул и вышел из кабинета, оставляя брата наедине с мыслями.
***
Поиски пророка привели Клауса с Элайджей в Лондон, в поместье Тристана де Мартеля. И кто бы знал, как Клаусу было противно просить об одолжении этого зазнайку — о встрече с посланником. Но деваться было некуда: он нутром чувствовал, что этот человек, кто бы он ни был, ему нужен, а предчувствие его ещё никогда не подводило. Франческа так ничего существенного и не сообщила им. Сказала лишь, что совсем недавно была в Лондоне и человек из «Стрикс» передал ей свёрнутый лист, адресованный Никлаусу Майклсону. Ведьма наугад воспользовалась этим сомнительным козырем, который сначала хотела разорвать и выкинуть, но что-то её остановило, на её удачу.
Они приехали как раз вечером на приём, который Тристан устраивал каждую неделю по субботам для своего хвалёного сообщества, что изначально создал Элайджа. В него входили также вампиры и по его линии, впрочем, Клауса это мало интересовало. Его семье было не до заботы о своём детище, так как долгое время они находились в бегах, скрываясь от сумасшедших родителей, что желали их уничтожить, а за тысячелетие таких попыток было предостаточно. Возможно, Элайджа вскоре вернётся к ним, а он сам создаст общество наподобие «Стрикс» в Новом Орлеане, но сейчас Клаус не желал об этом думать.
Он раздражённо отметил, что взгляды всех присутствующих прикованы к нему, даже шум и музыка стихли, и вампиры прислушиваются к его разговору с Тристаном. Все без исключения желали знать, зачем пожаловали их прародители. А ещё его бесило то, что Элайджа был в этой толпе как рыба в воде. Перекинувшись несколькими фразами со своим первообращённым, он отправился общаться с вампирами по своей линии. Де Мартель, заметив нервозность Клауса, усмехнулся и предложил пройти в более спокойную обстановку, где их никто не сможет подслушать.
— Странно, что я об этом узнаю от вас, — задумчиво смотрел Тристан на рисунок, когда они удобно расположились в его кабинете, — обычно мне докладывают обо всём, что происходит в «Стрикс». — На это заявление Клаус решил промолчать, и Де Мартель продолжил: — Как понимаю, у тебя нет претензий к моему человеку. Ты хочешь поблагодарить?
— Нет, — сухо ответил Клаус, — я бы желал пообщаться с твоим пророком или ясновидящим, не знаю, как ты там его называешь.
— Для чего? — Желание Клауса чем-то развеселило Тристана, и он даже не старался это скрыть.
— Хочу напомнить, что Майкл жаждет уничтожить не только меня. Твой прародитель будет следующим после меня, а потом настанет очередь Ребекки, если, конечно, отец опять воскреснет чудесным образом. Знаешь ли, Майкл очень изобретателен и упрям в своем стремлении уничтожить всех своих детей.
— Знаю, — Тристан наконец перестал улыбаться, чем порадовал Клауса, — необходимо знать наверняка для общей безопасности. Ну что же, пойдём, познакомлю вас со своим «пророком», как ты интересно выразился, но сначала… — Де Мартель встал с кресла и поставил стакан с виски на стеклянный столик, что был между ними. Он прошёл к сейфу, который был спрятан от чужого взгляда картиной, и, открыв его, достал чёрный, небольшого размера футляр. — Могу предположить, что ты пожаловал к нему без подарка. Будешь должен. — Тристан протянул ему футляр, а Клаус даже не потрудился посмотреть, что внутри, полагаясь на Де Мартеля, который лучше знал, что нужно.
***
Слуги, что стояли наготове, открыли перед ними огромные двустворчатые двери резного дерева, и Клауса встретила просторная спальня с высокими потолками. Впрочем, как и во всём особняке, данная спальня не уступала другим комнатам по обстановке и стилю «а-ля самое дорогое и лучшее». Единственное, что удивило Клауса, так это то, что на стенах комнаты не висело ни единой картины, тогда как по всему особняку были развешены произведения известных художников. И это совсем не соответствовало его представлению о столь талантливом художнике, коим посчитал Клаус своего спасителя на первый взгляд. Тристан нисколько не удивился, что спальня пуста, и решительным шагом направился к ещё одним дверям, что находились ровно напротив входных.
— Как всегда, в своей студии, — пояснил он на ходу.
То, что развернулось перед Клаусом, когда Тристан распахнул перед ним двери, привело его в неподдельный шок. Студия? Какая, к чертям, студия! Он ожидал увидеть что угодно, но только не это! В комнате отсутствовала мебель, не было даже штор, которые могли бы помешать свету полной луны свободно вливаться через панорамные окна. Пол был выложен чёрной плиткой под мрамор, повсюду были раскиданы альбомные листы такого же формата, что был послан ему. На чёрных стенах были беспорядочно развешаны такие же по размеру листы с чёрно-белыми рисунками, и ни одного похожего на тот, что Клаус получил и принёс с собой. Да что там говорить?! По стилю ни один из них не походил на тот, которым он восхищался. Резкие, нервные линии, как будто этот «художник» вечно спешил куда-то или же рисовал в минуты безумия. На некоторых даже было не разобрать, что он хотел сказать тем или иным «произведением».
Клауса ждала новая волна шока, когда он наконец заметил в лунном свете, что служил единственным источником освещения в этом помещении, фигурку девушки, которая сидела посередине «студии». И он тотчас понял, почему не сразу увидел её. Она просто сливалась с чёрно-белым фоном. В чёрной бесформенной пижаме, сидя в позе лотоса, нагнувшись к полу, она увлечённо рисовала чёрным мелом на листке. Спутанные белокурые волосы падали на её лицо, скрывая его полностью. Так что Клаусу приходилось только догадываться о её внешности. Казалось, она не обращала на присутствующих никакого внимания, но всё же Клаус каким-то образом отметил её нервозность, так как она начала ещё быстрее рисовать. От всей этой общей картины прошёлся неприятный мороз по коже. Эту сцену можно было смело принимать за небольшой сюжет из фильма ужасов. Оскар был бы обеспечен.
— Кэролайн, — осторожно произнёс Тристан тихим голосом, что вызвало у Клауса ещё большую жуть. Он что, её боится? — Знаю, ты не любишь посетителей, но у него есть для тебя подарок.
Она вдруг резко перестала «чертить» карандашом, другого определения её мазне Клаус просто не нашёл. Выпрямившись, она приподняла копну спутанных волос и, сняв резинку с запястья, сделала хвост набок и продолжила своё занятие. Последовала третья волна шока. Давно так Клауса не удивлял никто, вернее, ни разу настолько сильно за вечность.
— Это точно твой пророк? — резкий голос Клауса прорезал идеальную тишину, и он мог даже почувствовать, как Тристан весь сжался от неожиданности. — Девочка-подросток? — уже не скрывая возмущения, прикрикнул он.
— Дьявол! Потише, Ник, — шикнул Де Мартель, — у неё и без тебя в голове полно громких голосов. У этой «девочки-подростка» за спиной пять человеческих жизней на секундочку.
— Вампир… Пророк… Подросток… — как бы для себя уточнил Клаус, и Тристан кивнул головой в согласии. — Чудеса!
— В тысяча шестьсот двадцатом Кэролайн слыла известной во всей Европе гадалкой, — тихим шёпотом начал пояснять Де Мартель. — На её беду Аврора пожелала погадать у неё. Кэролайн тогда ей предсказала не очень хорошие вещи в ближайшем будущем. Ты ведь сам знаешь взрывной темперамент моей сестры. Аврора её обратила. Дар у Кэролайн после обращения усилился, привёл её почти к безумию. Когда всё сбылось, что было предсказано ею, Аврору пришлось отослать к монахам в Тибет. Затем я отыскал Кэролайн и помог ей принять новую сущность. Многое из того, что я сейчас имею, благодаря этой «девочке». У нас слаженный тандем и взаимопонимание.
— Я заметил. Из тебя вышел неважный «папаша», — съязвил Клаус. — Она всегда без света рисует по ночам? — Тристан наконец включил свет, и чёрная комната, завешенная чёрно-белыми рисунками, немного осветилась тусклым светом. Но Кэролайн на этот факт опять не обратила никакого внимания, что начинало раздражать Клауса даже больше, чем присутствие Де Мартеля.
Клаус шагнул вперёд и всмотрелся повнимательней в её лицо. Её черты лица были благородны и идеальны: светлая кожа, как у аристократок в прошлых веках, на щеках небольшой румянец от усердия, губы чуть полноваты, идеальной формы нос и высокий лоб. Ей бы дали ещё немного расцвести, и она, несомненно, стала бы истинной красавицей. Единственное, что не мог видеть Клаус, так это глаза, что были прикрыты, и, конечно, невозможно было различить фигуру из-за поистине смешной пижамы. Она по-детски прикусила нижнюю губу, и Клаус невольно задался вопросом: во сколько лет её обратила Аврора? В четырнадцать? Пятнадцать? Клаус самое большее дал бы ей шестнадцать!
— Оставь нас наедине, Тристан, — неожиданно попросил Клаус.
— Уверен? — уточнил Де Мартель. — Есть её правила и личное пространство, возможно, стоило…
— Как-нибудь разберёмся без тебя, — перебил его нетерпеливо Клаус, на что Тристан пожал плечами и покинул «студию», оставив его наедине с этим чудом природы.
Клаус не спешил задавать вопросы и идти с ней на контакт. Он неспешно поднимал с пола рисунки и внимательно рассматривал их, пытаясь понять и найти какую-то бы ни было связь между ними. Бесполезно! Кэролайн неожиданно перестала рисовать и, отбросив карандаш с мелом, смяла свой рисунок, отправив его в угол к остальным неудавшимся.
— Что так? — Клаус посмотрел на комок бумаги и, подойдя к нему, поднял. Развернув и расправив его, он взглянул на него. — Да уж… — Последовало очередное молчание, и он взглянул на неё опять внимательней. Кэролайн выпрямилась и сидела в той же позе лотоса, но уже хотя бы смотрела на него спокойным, уверенным взглядом. Глаза голубые, бездонные, в которых можно было утонуть. Длинные, пушистые ресницы обрамляли лихорадочно сияющие глаза. Клаус на мгновение обомлел от этого великолепия. Он с трудом взял себя в руки. Не робеть же ему перед подростком, хотя теперь эта особа не казалась ему таким уж ребёнком. Клаус вкрадчивым голосом задал очередной вопрос: — Знаешь, кто я?
— Глупый вопрос, раз я передала тебе послание. — Настал черёд пятой волны. Шторм, не иначе. Её голос! Он был совсем не детским, как ожидал Клаус. Он был чувственно-женственным, ласкающим его слух. Какие всё-таки открытия всего за несколько минут. — Никлаус Майклсон — первородный вампир с генами оборотня. Самый сильный на этой планете, а потому гроза всех сверхъестественных существ на ней. Последнего, кто мог убить тебя, ты уничтожил благодаря тому, что вспомнил мои слова.
— Ах да, — спохватился Клаус, — у меня есть для тебя подарок. Прими его в знак признательности, Кэролайн. — Он достал из кармана пиджака футляр и, подойдя к ней, протянул его. Настал черёд шестой волны, когда их пальцы соприкоснулись. Словно обжёгшись от соприкосновения с ней, он резко отдёрнул руку, и коробочка упала на пол. — Прости, — только смог вымолвить Клаус, но она, казалось, ничего не заметила, внешне оставаясь полностью спокойной. Подняв футляр, Кэролайн раскрыла его и недовольно поморщилась. В ней лежало несколько шпилек для волос, украшенных драгоценными камнями. — Что-то не так? — спросил Клаус, заметив её реакцию.
— Это не от тебя, — ответила она захлопнув футляр, — но я, пожалуй, приму его. Тристан мне задолжал, — пояснила ему Кэролайн.
— Тогда я незамедлительно по приезду в Новый Орлеан передам тебе свой. — Она согласно кивнула и уже потянулась за чистым листом, но Клаус тут вспомнил, для чего приехал. — Будет ещё один, если ответишь на мой вопрос.
— Какой? — Кэролайн подняла заинтересованный взгляд на Клауса. Он присел на корточки и, развернув её рисунок, указал на Майкла. — Этот мужчина может ещё в дальнейшем навредить как-то мне или моей семье?
— Больше нет, — спокойным голосом ответила она, вглядываясь в его глаза, — ты избавился от него навечно.
— Почему ты меня предупредила? — тихо задал Клаус следующий вопрос, интересующий его не меньше. Её глаза словно завораживали, и Клаус перевёл от греха взгляд на рисунок.
— Потому, что следующей после твоей смерти была бы Ребекка, а я не горю желанием отправляться по ту сторону. У всех нас есть своё предназначение, и я ещё не исполнила то, что мне было предназначено судьбой при рождении.
— И что же это? — осторожно спросил он.
— Не знаю, — спокойно ответила Кэролайн. — Я могу видеть только лишь предназначение других людей.
— Каково же моё? Убивать? Быть монстром, чудовищем? — Кэролайн поддалась к нему ближе и начала всматриваться в его глаза. Через несколько секунд её глаза лихорадочно стали блуждать по его лицу, и Клаус невольно отшатнулся от её безумного взгляда. Но как началось у неё, так и моментально закончилось.
— Того, кто способен любить, ещё можно спасти. Время пошло. Тик-так, — ответила она улыбаясь, покачивая головой из стороны в сторону, изображая часы, — тик-так, тик-так… Теперь всё будет зависеть от тебя. Только лишь потом ты наконец обретёшь своё «всегда и навечно» с тем, кто тебе дорог. Не всё будет так просто, как, впрочем, и всегда в твоей жизни. Кем-то или чем-то дорогим придётся пожертвовать ради своего счастья и безопасности своей семьи.