— Это радует. Только пожалуйста, держись, я же не зря брала на себя такой риск.
========== Глава 3: Пешки. ==========
Телепортация — самый эффективный метод. Только вот маги с небольшой силой и опытом не могут перемещаться далеко, а так же надо четко представить место перемещения у себя в голове. Есть места, где стоят защитные барьеры от этого заклинания, но Селеста и Кристиан были достаточно далеко и могли его применить. Вот только куда они отправятся, если сами не знают, где они?
— В центр? Но как далеко мы, где мы вообще?! — нервничала Селеста, — Что ближе, он или Полетрав? Я не знаю, правда не знаю. Черт, надо быстрее думать. Может, дом Паулы, какой-то из них?
Кристиан ничего не отвечал и не предполагал. Наверное, потому что не знал что, да и вообще почти не соображал благодаря диете мисс Марлоуи.
— Ладно, центр, там нам могут помочь. Или нет. Не знаю-ю…
— При неправильной телепортации нас должно откинуть немного дальше вроде, — пробормотал Кристиан, — Ниче не будет, давай быстрее.
— Хорошо, хорошо. Держи меня за руку, крепко держи, я попробую сделать это.
Брат ухватился за её руку и прижался к ней. Селеста достала палочку и начала произносить заклинания, делая под собой необходимые для телепортации движения — два круга против часовой стрелки, затем резко один наоборот и секущее движение. Она думала о торговом центре, в котором они были с Паулой, вспоминала все, что находится вокруг, стараясь полностью погрузиться.
Заклинание сработало и перенесло их в центр города. Вот только не к торговому центру.
Брат и сестра стояли посреди глухого жилого переулка, из которого было непонятно, как выходить. Крыша нужного здания горела где-то вдалеке.
— Темнеет, скоро выйдет полиция, — продолжала диктовать Селеста, — Нам нужно срочно найти мавис-генератор и отправить Пауле письмо о том, где мы, чтобы она нас приютила хотя бы на сутки.
— Там же деньги кидать нужно, откуда они у нас? — Кристиан отвечал уныло и заторможенно, — Да и зачем мы Файнберт, если бы были нужны, то она бы сама…
— Лучше помолчи и не расходуй свою энергию. Я тоже голодна и устала, мне так же досталось, если ты не заметил, — Она указала на своё лицо, на котором все ещё были заметны некоторые полосы, — Идем искать генератор. У меня есть ручка, которая ещё и палочка, все, что мне надо — бумага. Пожалуйста, идём!
Кристиан был выбит из сил, но тем не менее продолжил шагать за сестрой, не выпуская её руки, чтобы не упасть и не отстать. После такой пробежки он с трудом соображал и переваривал все, что с ними случилось. Ему хотелось и есть, и пить, и выспаться в теплой мягкой постели. Но ему следовало идти, вообще не осознавая, зачем.
— А что если остаться у кого-то из них? — он оглядел дома.
— Хербу бывают разные, откуда ты знаешь, что нас не отравят или не выдадут? Да и нужны мы незнакомцам. Не ной и иди за мной.
— Не хочу я!
Селеста сильнее ухватила его за руку и ускорила шаг. Её брат вел себя сейчас как плачущий ребенок в парке, который ставит свою мать в неловкое положение и раздражает всех вокруг. Только этот не кричал, а нашептывал, как ему все это надоело, что он устал и «Паула не такая хорошая подруга, какой кажется». Сестра старалась игнорировать его, чтобы не начать ссору, которая привлечет к ним внимание.
Она так же устала, но страх за собственную шкуру и за то, что отец может хоть прямо сейчас найти их, её очень бодрила. Она оглядывалась по сторонам, глаза были вечно открыты, а уши реагировали на малейший шум. И вот, она нашла его:
— Генератор!
Она быстро подбежала к нему, открыла дверь и начала сильно тянуть за край бумаги, чтобы вырвать хоть что-то. В итоге, небольшой клочок у неё был, можно было писать.
— Паула мы, — Селеста говорила вслух. Когда она поняла, что не знает, где они находятся, она сказала, — Кристиан, посмотри название улицы и номер любого дома.
— Палочная улица, дома тут номер 35 и 33, — ответил он ей.
— Спасибо. Так, мы на палочной улице, рядом дом 35. Прошу, забери нас отсюда, очень срочно, Картер.
Селеста вызвала мависа и вручила ему своё послание, назвав адресата. Он тут же шмыгнул в небо и полетел высоко-высоко, стараясь как можно быстрее махать крыльями. Это означало одно — Паула сейчас далеко.
— Скорее всего, она живёт у отца, — сказала Селеста, — Подожди немного.
— Она не ответит, — сказал Кристиан, — Или может, она скажет, что ты можешь пойти к ней. Вы же девчонки, будете спать в одной комнате, красить друг другу ногти и парней обсуждать. На что я вам там нужен?
— Во-первых, когда это я красила ногти и обсуждала парней? Во-вторых, Паула относится к нам одинакого, мы оба — её друзья.
— Я мерзкий, громкий и вонючий, вспомни даже её отношение ко мне в конце первого класса, когда она кричала, что я самолюбивый хулиган. Она дружит со мной только чтобы не ссориться с тобой.
— Тогда она переживала из-за Клэр, вспомнил он. Чего ты так сильно взъелся на неё? Она никогда тебя таким не считала, ты просто себя накрутил из-за своего депрессивного состояния.
— Да потому что до меня никому никакого дела нет, может? Всех выслушиваю, со всеми шучу, уважаю и вижу в каждом интересную личность и стою плечо к плечу ради того, чтобы никто даже не удосужился спросить, все ли со мной нормально, когда в меня запустила дротиками эта ненормальная.
— На доме было три слоя заклинаний, письма просто не доходили! Прекрати выводить меня этим всем, никто и не обязан был тебе писать или выручать в той ситуации, это целиком наша проблема, а не их.
— Ну да, не тебя же ножом резали, ты у нас хорошая, послушная, это я тебя испортил.
— И что?! Это не означает, что ты должен вести себя как придурок и выливать все это на меня, словно тряпка.
После этого брат замолчал, потому что понял, что сейчас его выслушать некому. Наверняка он ей здорово надоел за этот месяц у крестной — она и готовила ему, и выслушивала все его переживания. Она просто устала, это можно понять. Но никак не Кристиану.
Он почувствовал, как даже сестра отворачивается от него. Теперь никому нет до него никакого дела. Если бы не ответ от Паулы, то он бы убежал, неважно куда. Начал бы новую жизнь, может, как вор или бездомный, но заново.
— Она пишет, что надо выйти к автобусной остановке, ориентироваться по вывеске того магазина, — Селеста указала вдаль, где горела красная вывеска, — Там надо сесть на 4 маршрут, если потребуют денег, сказать, что оплатим при выходе и Паула сама за нас расплатится. И затем мы пойдем к её дому. Ехать, правда, до конечной.
Они вместе добрались до этой остановки благополучно — значит, отец ещё не понял, где они.
— На нас не было никаких следящих заклинаний, да и если бы были, сейчас их точно нет! — радовалась Селеста в ожидании нужного автобуса, — Мисс Марлоуи наверняка запомнила Паулу и то, что мы собирались жить у неё, но я не думаю, что она знает её имя и фамилию, да и отец о ней не слышал, значит, мы в безопасности. Скоро можно будет поесть нормальной еды и спать не на полу! Почему ты не рад этому?!
Кристиан промолчал в ответ, не удостоив сестру даже взглядом.
— Ты что, обиделся? С каких пор ты ведешь себя так, словно тебе шесть лет. Обижайся сколько хочешь, только не смей выяснять отношения с Паулой и расстраивать её, понял? Эта девушка даёт нам приют как никак, не дай бог ты начнёшь все вот это…
В любом случае, такое молчание куда лучше громких скандалов, поэтому вскоре сестра оставила его в покое — рано или поздно, он успокоится, поест и снова станет нормальным.
Скоро подъехал нужный автобус, который был почти полностью набит людьми, которые возвращались с работы, поэтому их никто не заметил. До самого конца маршрута они проехали молча, никто и не заметил детей в домашней потрёпанной одежде, которые смахивали на бездомных и не платили. Взрослые часто никого кроме себя не замечают.
На выходе их встретила взволнованная Паула. Её волосы были такими же золотыми и блестящими, щеки такими же розовыми и пухлыми, а болотные глаза сверкали. В одной руке она держала свой кошелек, чтобы расплатиться за двоих друзей.
— Паула-а!
Селеста кинулась в её объятия, чуть не повалив на землю — автобус тем временем уехал. Они смеялись и крепко сжимали друг друга, чуть ли не плача от радости.
— Я так скучала по тебе, боялась тебя не увидеть, — сказала Картер, отпуская её.
— Я тоже! — ответила Файнберт, поправляя волосы, — Ты там как? Здорова, цела, она вас не сильно покалечила?
— Когда только приехали сильно досталось, но по большей части не мне, а ему.
Она перевела взгляд на брата, который все время стоял в стороне. Паула тут же кинулась обнять и его, на что Кристиану пришлось ответить, чтобы её не задеть. Правда, долго они не длились.
— С тобой все хорошо? Выглядишь очень плохо, — сказала Паула, разглядывая его.
— Крестная держала его в кладовой и морила голодом, а так же не давала воды, — ответила Селеста, — Ещё у него раны на теле от её ножа.
— Это ужасно… У отца вроде была мазь хорошая, чтобы шрамов не осталось и зажило лучше, я думаю, он может дать тебе немного.
— Спасибо, — все, что он смог ответить.
— Я, кстати, перенесла ваши вещи, все, что с вами тогда были.
— Правда?! Паула, ты просто солнышко! — другую из Картеров радость все ещё не покидала.
Правда, она тут же рассеялась, когда они начали идти к дому Файнбертов. Подруга рассказала им, что за тот небольшой отрезок, пока их не было, много чего успело поменяться. К примеру, ввели закон о том, что дети хербу и людей должны раздельно получать образование, а за детей с разнокровыми родителями будет идти налог.
— Не ввели, но хотят ввести, — сказала Паула, — Хорошо, там есть хоть немного умных людей, которые этого не допустят.
— В чем вообще смысл этих нелепых законов? Даже если их примут и все начнут им следовать, в Альтатонии будет раса хербу и людей, последние никуда же не денутся!
— Да, но их будет очень мало. Они так же сделают все, чтобы вытравить их. Даже сейчас в СМИ пускают информацию о том, что краснокровые переносят всякие вредные болезни и вирусгермия именно от них пошла. И никого не волнует, правда это или нет, но всякие легкомысленные хербу верят, от чего создаётся много проблем. Да и культуру земную они, мягко говоря, не совсем понимают.
— Кто-то из людей и полукровок сказал, что это бред собачий? Или там из политических властей выступил против всего этого?
— После того, что случилось на стадионе? Никто не рискнул. Такие нападения были ещё несколько раз, хоть и не такие крупные. Дома самых бунтующих сжигают, но об этом мало где пишут. Хорошо хоть казни не ввели.
— А ты как? Твоя семья?
— Все нормально, относительно, хотя папа сказал, что на него иногда косо смотрят, но молчат, это главное. Что с мамой я не знаю, у неё же новый мужчина, у которого двое сыновей, она хочет наладить с ним полноценную семью, а для этого нужно попрощаться со старой.
— Зато папа любит тебя, это главное. У вас такие прекрасные отношения, признаться, иногда я немного завидовала вам.
— Тебя тоже любит, — тихо сказал Кристиан, который все время шел позади. Сестра его не услышала, ведь Паула тут же ответила ей, что мистер Файнберт все ещё хочет казаться более холодным, но на самом деле очень добрый и плакал как-то над грустным фильмом.
Когда они дошли до дома, она открыла дверь своим ключом и сказала разуваться, мыть руки и ждать ее на кухне. Правда, Кристиану она шепотом сказала принять душ, потому что от него очень сильно воняло, тот возражать ей не стал.
Признаться, душ даже немного взбодрил. Он давно не ощущал горячую воду на своём теле, которая с шумом падает под ноги, давно не видел мыла и забыл, когда вообще в последний раз пах им. После такого сразу ощущаешь себя свежим и словно отдохнувшим. Приподнятое настроение было до тех пор, пока он не провел своей рукой по запотевшему зеркалу.
Волосы были взлохмочены, а взгляд его голубых глаз — испуганным. На его шее все ещё осталось два следа от ремня, которые очень медленно сходили, а раны от ножа на теле выглядели отвратительно, потому что он вечно ковырял их, чтобы в дальнейшем мазь против образования шрамов подействовала — от этого, наверное, он занёс ещё больше разной инфекции. Кожа была почти серого оттенка, из-под груди выглядывали ребра, а мышцы потеряли свой былой объем, которым он мог гордиться. Ниже свой взгляд он решил не опускать, чтобы не увидеть то, из-за чего начал комплексовать ещё с начала прошлого учебного года.
Он начал быстро вытираться и надевать свежую одежду, чтобы поскорее забыть того урода, который был в зеркале. Это ведь не может быть он, так?
После этого он направился на кухню, где Паула давно достала их ужин — рис с мясным рагу. Селеста не начала есть, пока брат не пришел, правда, он сам этого не заметил. Быстро съев все содержимое и запив это соком, он спросил у хозяйки дома, где ему можно прилечь и отдохнуть. Паула ответила, что в той же комнате, в которой он спал в прошлый раз, и добавила:
— Ты не хочешь остаться и поговорить? Я знаю, ты долго пробыл под замком.
— Нет.
Кристиан ушел, не добавив ни слова. На этот раз его странное поведение бросилось в глаза, хотя за ним никто не пошел.
Он лег на кровать — мягкую, тёплую кровать, и повернулся лицом к солнцу, которое начало заходить. Тут было уютно — напротив кровати висела карта Альтатонии, а углы были забиты какими-то вещами. Занавески пропускали последние лучи солнца. Все было тихо и беззвучно, пока Кристиан не услышал звук колёсиков своего чемодана, которые катились явно в его комнату.
— Прошу, открой дверь, — услышал он голос Паулы и поспешил к двери.
Она волокла за собой его чемодан, а на её плечах был его старый рюкзак, который сестра не раз латала, потому что он любил заполнять его до краев.
— Могла бы меня позвать, — Кристиан снял с девушки свой рюкзак и взял чемодан.
— Думала, сама справлюсь. Ну и много же у тебя вещей! Хотя ладно, у Лесты их все же больше.
— Спасибо, дальше я сам справлюсь.
Он отправил все свои вещи туда, где они стояли в прошлый раз, но Паула не собиралась уходить.
— Ты уверен, что хочешь побыть один? Не хочешь ни о чем поговорить?
— Я что, настолько плохо выгляжу?
— Если честно, то да.
— Спасибо.
— Я не хотела обижать тебя, я хочу понять, что с тобой такое произошло.
Кристиан глубоко вздохнул и сел на кровать, Паула рискнула подойти ближе и сесть напротив него.
— Ну, понимаешь, сначала меня насильно затащили в тот дом, затем ударили много раз ремнем, а так же резали. После меня держали в вечном голоде, не подпускали к свету и ни к кому живому, а так же никто не удосужился даже написать и спросить, что со мной такое. И после этого сестра называет меня идиотом, который просто капризничает.
— Я писала и тебе, и Селесте, правда, и очень переживала, когда от вас не приходили ответы. Письма или перехвачивали или они не доходили. Я понимаю, такая обстановка очень сильно давит, но сейчас ты тут, далеко от сюда. Ты свободен. Забудь все то, что там было, это уже не имеет значения.
— Не могу забыть.
Он оглянулся на дверь — она была закрыта. Может ли он доверять ей? Какова вероятность, что она не ответит на его переживания так же, как и сестра?
— Просто понимаешь, — он начал говорить тише, — Когда заходил отец, он сказал, что хочет забрать Селесту с собой, в штаб Неизвестных. Там она типа в безопасности и много чего узнает. После он подошёл к ней, обнял, назвал «доченькой» и сказал, что они уйдут отсюда. А знаешь, что он говорил обо мне?
Он почувствовал, как его голос начинает дрожать, а на глазах могут выступить слезы, и отвернулся. Не хватало ещё плакать из-за какой-то ерунды, чтобы окончательно взволновать подругу.
— Говорил, что оставит меня на произвол судьбы, у крестной, — все же его голос сильно выдавал его. Паула взяла его за за плечи и наклонила голову в его сторону, но он уже начал рыдать, стараясь закрыть ладонями лицо, — Он сказал, что…что в колонии мне самое место. Прости…