После внушения Сен-Мар шарахался от нас с герцогиней д’Эгийон так, словно на наших лицах видны свежие пятна оспы.
Вот так! Сен-Мара в постель не заманили, скомпрометировать его не удалось, зато нажили себе настоящего врага, причем сильного, опытного, с которой герцогине д’Эгийон не справиться.
Если честно, лично я чувствовала облегчение. Мне вовсе не хотелось соблазнять Главного ни в пику Марии де Гонзага, ни просто так. Не нужен он мне. У меня и без него нашлось кому Шекспира читать.
Герцог, как всегда пунктуален. Ровно в полдень он прибыл набивать мне очередные синяки, вернее, чтобы я их набивала, падая.
На мое счастье герцогини не было, её вызвал к себе кардинал (надеюсь, не обо мне беседовать?). Венсана тоже не было, бедолага промочил ноги и валялся с жаром, готовясь отбыть к Господу, если будет призван. Это была простая простуда, которая легко лечится аспирином и горячим душем, но аспирина еще не изобрели, а советовать горячую ванну больному – значило объявить себя сумасшедшей.
Я не рискнула, и несчастному Венсану ставили клизмы и делали кровопускания. Оставалось надеяться, что его крепкий организм выдержит этакое издевательство.
Если не считать подглядывающую Бьянку, то мы с герцогом оказались вдвоем. Я запаниковала, понимая, что если ему еще раз придется поднимать меня с пола, то, оказавшись к нему вплотную, я могу натворить глупостей.
Удар! Еще удар!
– Сударыня, до меня дошли слухи, что вы читаете Шекспира?
Ответный удар и нападение!
– Да, что в этом странного?
– Мне прочтете?
– Что именно?
Он снова нападает, я отбиваю и наношу свой удар. Почти уколола, но… моя шпага, выбитая его неожиданным движением, летит прочь!
Мы одновременно наклоняемся, чтобы её поднять, и оказываемся лицом к лицу. То, чего я так боялась. Я не могу находиться рядом с этим человеком слишком близко, сердце бьется так, что его удары слышны на весь Париж. Лицо заливается краской, выручает только защитная маска, дыхание сбивается.
Сквозь его маску я не вижу лица, только блестящие голубые глаза, в них нет вызова и это пугает сильней, чем если он был.
– Что придет в голову…
Я бормочу что-то о том, что у меня переведена лишь пара сонетов.
– Прочтите по-английски, если помните.
Кстати, вы знаете английский?
Английский да, а вот староанглийский – не уверена, потому пожимаю плечами:
– Немного. Но сонеты мсье Шекспира мне нравятся.
– Вы помните, что за вами долг? Искупайте – прочтите что-нибудь.
Я набираюсь духа и читаю по-английски (если не поймет, свалю все на свое отвратительное произношение):
Герцог оставил шпагу, снял маску и сел в кресло в стороне, молча наблюдая за мной.
– Еще.
Еще желаете? Я тоже сняла маску и уселась на стул верхом. И плевать, что он обо мне подумает.
Он чуть помолчал, а потом вдруг: —
А вот это знаете?
– 66 сонет?
Кто у нас все срывает? Кто появляется исключительно не вовремя? Кого мне уже давно хочется удавить собственными руками?
Конечно, герцогиня д’Эгийон!
Снаружи стук кареты, моя домомучительница вернулась от кардинала.
Герцог поднялся, я тоже. Не было настроения ни биться, ни беседовать с Мари.
И вдруг:
– Вы не хотите побывать на маскараде в Ратуше? Там не будет короля или придворных, зато веселятся буржуа. От души веселятся.
– Хочу…
– Только без… – выразительный кивок в сторону входной двери, где уже слышно герцогиню.
Я готова кричать на весь дворец: «Да!!!», но только киваю.
– Я сообщу вам запиской, где и когда. По-моему, как раз в этот день будет прием во дворце, ваша наставница отправится туда. У вас будет возможность удрать. Вполне по-шекспировски.
Даже если Мари будет дома и мне придется напоить её какой-нибудь гадостью, чтобы спала или сидела на горшке всю ночь, если придется спускаться из окна по связанным простыням и потом влезать по карнизу, ради возможности пробыть вечер где-то с герцогом де Меркером втайне от Мари я готова рисковать. Я даже придумала наряд – цыганки.
Бьянке очень понравилась эта идея, и она взялась раздобыть нужную одежду и всякие мониста.
Через два дня, в которые я не могла сосредоточиться ни на чем, вызвав у Мари почти панику (она решила, что я тоже заболела), Гийом осторожно передал мне записку:
«В среду в восемь вечера вас будет ждать карета на углу Вожирар и Феру. Достаточно надеть костюм. Маска найдется».
Мне хотелось смеяться и плакать одновременно. Смеяться потому, что предстояло увлекательное приключение в компании человека, который мне безумно нравился, да что там, я уже по уши влюбилась в голубоглазого насмешника. А плакать, потому что никакого королевского приема в тот день не намечалось. Это делало увлекательное приключение в компании герцога де Меркера чистейшей воды фантазией. От Мари мне удрать не удастся.
И Меркеру сообщить не смогу…
Теперь мое оживление сменилось упадническим настроением. Я и впрямь улеглась в постель, объявив, что больна. Может, слух дойдет до герцога и он поймет, почему я не смогла прийти?
Во вторник Мари зашла ко мне утром и с беспокойством осведомилась, как долго я еще буду болеть.
– Не знаю…
– Завтра большой прием у кардинала в Пале-Рояль. Вы могли бы там появиться.
Я чуть не заорала, что и без того найду, где быть завтра вечером, но сумела спрятать заблестевшие глаза и промямлить, что едва ли стоит рисковать и заразить саму мадам гриппом.
– Сейчас не болеют гриппом.
– А что это по-вашему? – хлюпнула я носом, делая вид, что он страшно заложен. – Ладно, лежите, толку от вас!..
Она уехала в шесть. Мне стоило большого труда не выскочить из постели в две минуты седьмого. Следовало убедиться, что мадам отсутствует наверняка.
О том, что хозяйка в Пале-Рояль, а там большой праздник, мне сообщил Гийом, которого прислали за шалью.
Пора и мне собираться. Бьянка помогала мне одеваться почти молча.
– Бьянка, ты что?
– Тихо, чтобы никто не услышал. Я вас проведу черным ходом.
Моя служанка оказалась толковей меня самой, я ведь даже не подумала, как выйду.
– Я на карнавал в Ратушу, герцог пригласил.
Я знала, что Бьянка обожает Меркера.
Так и есть, взвизгнула на весь дворец.
– А ты не хочешь со мной?
– Нет, я останусь. Вдруг герцогиня вернется, сделаю вид, что вы совсем разболелись и спите. Ничего никому не говорите, здесь кроме Гийома никому доверять нельзя, все выболтают.
– Поняла.
Бьянка действительно вывела меня черным ходом и проследила, пока я не села в карету. В карете Меркер:
– Мадемуазель? Вот ваша маска. Как вам удалось выбраться?
– У кардинала праздник в Пале-Кардиналь. Но мне все равно долго нельзя, слуги могут заметить.
Он тихонько рассмеялся:
– Мы недолго…
Меркер был в костюме пирата и тоже в маске.
– От меня не отставать, ухватитесь так, чтобы вас не смогли оторвать даже трое сильных мужчин.
– Почему трое?
– Ну, четверо, если вам угодно. Просто там будет толчея, если вы потеряетесь, то придется добираться домой самостоятельно, а это опасно.
В Ратушу мы попали через черный вход, видно, герцог знал все возможные ходы и выходы. Карета осталась довольно далеко, ближе не подъехать.
– Король бывал на праздниках в Ратуше всего дважды, танцевали, как на балах. Скучно было всем, и королю, и горожанам. После этого все сами по себе – Его Величество во дворце паванну вышагивает, а здесь народ пляшет, как придется.
И как место позволит.
Место действительно не позволяло разгуляться.
Но я была этому рада, потому что теснота способствовала тому, что мы то и дело оказывались прижатыми друг к дружке. Восхитительное ощущение, когда тебя прижимают к мужчине, от которого ты без ума.
Мы смеялись, танцевали, обменивались шутками… рука Меркера крепко держала меня за талию, словно бы для того, чтобы я не потерялась в толпе, но мне показалось, что его пальцы прижимали меня несколько крепче, чем нужно для простой заботы. Не-ет… это были объятья!
Я в объятьях умопомрачительного мужчины… Это ощущение не портило даже понимание, что все делать пришлось тайно. Из-за гвалта приходилось практически кричать друг другу в уши. Выглядело это так: сильная рука обхватывала мою талию, прижимала к себе, виска касалась щека, а небольшие усы щекотали ухо… Я отвечала тем же.
Даже не помню, о чем говорили, наверное, обсуждали костюмы и то, как скучно во дворце и весело здесь. Желая запомнить костюмы присутствующих (надо же будет дома потом зарисовать), я крутила головой. Герцогу показалось, что я кого-то ищу.
– Вы с кем-то должны встретиться?
– Нет.
– Кого вы ищете?
– Никого. Я здесь никого не знаю, кроме вас.
Хотелось пить, но я молчала, понимая, что принести что-то просто невозможно. Герцог уловил сам.
– Постойте здесь в стороне, я сейчас что-нибудь раздобуду. Только не делайте ни шагу в сторону, слышите, иначе я потом вас не найду.
Он исчез в толпе.
А через пару минут… О, только не это! Конечно, цыган к цыганке в пару вариант неплохой, если бы этим цыганом не был… Сен-Мар!
Он «клюнул» явно на мой костюм и обомлел, узнав меня даже под маской. Мне бы уйти, но как и куда?! Карета далеко, из Ратуши самой не выбраться, до дома тоже далеко.
Я попыталась сделать вид, что не вижу Сен-Мара, не узнаю его, но не помогло ничто. Какого черта он здесь делает?! Все на празднике у кардинала, а он шляется по чужим.
– Мадемуазель?! Я просто почувствовал, что мне нужно в Ратушу. Вы великолепны в любых костюмах!
А к нам уже пробивался Меркер. Но, завидев Сен-Мара, остановился, замер у стены, приглядываясь.
Черт! Как же избавиться от этого индюка в цыганском наряде?
Мне показалось, что выход нашелся. Я схватила его за руку:
– Смотрите, мне кажется, не только вы и я здесь. Там… Мария де Гонзага!
Сен-Мар рассмеялся:
– Нет, вам показалось. Герцогиня де Невер на приеме у кардинала. Я с ним в ссоре, потому не вхож, а она делает вид, что дружит с Его Преосвященством.
Мне было наплевать на Марию и кардинала, потому что Сен-Мар, рассказывая мне о своей удаче, приобнял (как я ни уклонялась, избавиться от его руки не получалось – тесно) и наклонился к моему уху, пират-Меркер некоторое время наблюдал эту идиллию, а потом я увидела его спину. Я ни за что не смогу объяснить герцогу, что встреча с Сен-Маром нелепая случайность.
Вот так!
В моем списке тех, кого следовало придушить, добавился номер три… Может, не стоит с Сен-Маром доводить до плахи, прикончить прямо тут? Я помнила, что ему будут долго и тяжело рубить голову, палач не с первого раза сумел отделить её от туловища. А я бы быстро и почти безболезненно придушила. Подергал ножками десяток секунд и все…
Герцога не было видно нигде. Настроение испортилось, я сделала вид, что страшно устала и мне душно, и запросилась наружу, надеясь хоть там увидеть карету и отвязаться от ненужного поклонника.
Из Ратуши-то мы вышли, но с другой стороны, кареты не видно, сколько ни искала. Сен-Мар живо поймал какой-то наемный экипаж (по праздникам многие хозяева, уезжая из Парижа, позволяют кучерам подрабатывать, а иногда и сами отправляют на заработки).
– Это не карета, а тюрьма на колесах! – ворчал мой попутчик.
Я молчала, мне было все равно. Так замечательно начавшийся вечер по вине этого индюка был безнадежно испорчен.
– Вы тоже обиделись на то, что вас не пригласили? Потому приехали на карнавал? Я обиделся. Король меня видеть не желает, все у кардинала… Но это замечательно, что я отправился в Ратушу. А кто вас привез? – наконец сообразил Главный.
Не могла же я ему рассказать о герцоге? Пожала плечами:
– Сама. Остановите карету у Люксембургского сада. И не стоит меня провожать…
– Как хотите, – обиделся Сен-Мар. Но мне было все равно. Хотелось действительно забраться в постель и прорыдать остаток ночи.
Но это оказались не все испытания.
Париж гулял и ходить по нему ночью даже цыганкам не рекомендовалось…
Под ногами жуткая слякоть, потому что снег хоть и пытался выпасть, но не удержался, был растоптан и расквашен. С неба тоже морось… Холодный ветер, а я в костюме без шали, она где-то потерялась в Ратуше, ноги промокли, настроение хуже некуда…
Кавалер уехал, надув губы. Высадил меня по моему, правда, требованию возле сада и даже ждать не стал – уехал. А ко мне тут же пристали три подвыпивших дурака:
– О, смотри, цыганка! Погадай!
Я не стала связываться, поспешила к входу во дворец. Но они не отставали, и чем быстрей шла я, тем больше распалялись выпивохи. Господи, добраться бы до входа, пусть парадного, я уже не рискнула бы идти к черному. Я бы забарабанила в двери и заорала так, что кто-нибудь из слуг услышал.
Но мои преследователи начали терять терпение:
– Она нами брезгует! Маркиза какая!
– Герцогиня!
– Королева!