Несколько минут после этого разговора мы сидели, прикидывая наши возможности. Взвесив все, решили попробовать. Ведь говорил же Малино: “Действуйте по обстановке”. Несмотря на отсутствие танков и артиллерии, надо попытаться захватить переправы через реку Гвадаррама. Конечно, мы сейчас далеко забрались в тыл к противнику. Но захват переправ позволит удержать отвоеванные позиции.
Листер приказал командирам 1-й и 100-й бригад немедленно ввести в бой вторые эшелоны и штурмовать переправы. Наступление возобновилось. Мы с нетерпением ждали вестей от бригад, но они были неутешительны. Все попытки захватить переправы через Гвадарраму и высоты 670, 640, 620 успеха не имели. Несколько раз ходили бойцы в атаку, но вынуждены были отходить назад в свои окопы.
Листер был расстроен неудачей бригад. А тут еще ему позвонил командующий Мадридским фронтом и отругал за то, что он топчется на месте.
— Вот, дожили. Нас обвиняют в бездеятельности, трусости. А разве мы можем рваться вперед, если и так уже на пятнадцать километров углубились в тыл врага.
Расстроенный, он ходил по комнате, порываясь сам идти в атаку. Но потом одумался.
Весь следующий день 1-я и 100-я бригады вели наступление на переправы и близлежащие высоты. Но результаты снова оказались неутешительными. Враг сильно укрепился, и наши войска несли большие потери. Если накануне при штурме Брунете в дивизии было только четверо убитых и двадцать пять раненых, то в атаке за переправы у нас погибло двести человек. Триста бойцов получили ранения».
Прав на этот раз оказался Малиновский, а не Листер с Родимцевым. Без артиллерии и танков атаки не могли иметь успеха.
Бывший начальник штаба Северного фронта республиканской армии Франсиско Суитат после поражения республики эмигрировал в СССР, а позднее работал советником на Кубе при правительстве Фиделя Кастро. В письме дочери маршала Наталье Родионовне вскоре после смерти Родиона Яковлевича он вспоминал: «За всю мою жизнь я не встречал человека, которого бы уважал больше, чем твоего отца, а ведь судьба сводила меня без всякого преувеличения с историческими личностями.
Мне выпала честь быть рядом с твоим отцом, которого тогда скромно называли коронель Малино, в 1937–1938 годах. Коронель Малино всегда оставался для меня недосягаемым примером. Я обязан ему не только обретением профессиональных навыков, но и тем, что тогда еще понял, как необходимо в военном деле прочное, глубокое, доскональное знание предмета. Но не только! Не менее нужны командиру взыскательный ум и доброе сердце. Твой отец дал мне не только военный урок, но и урок доблести, стойкости, достоинства. И — не удивляйся! — урок деликатности. Исполняя обязанности советника, трудно удержаться от соблазна публичного поучения, и все предшественники коронеля Малино давали советы Листеру в присутствии подчиненных, попросту говоря, командовали через его голову, что не всякий потерпит. И пусть советник трижды прав, но, задевая самолюбие командира, он колеблет веру солдат в него, и в итоге страдает общее дело. Я доподлинно знаю, что коронель Малино обсуждал положение с Листером в самом узком кругу (несколько раз я при этом присутствовал). Коронель Малино давал точную характеристику обстановки, подводил к выводу, но последнее слово всегда оставлял за командиром, а при оглашении приказа чаще всего даже не присутствовал. Твой отец встал плечом к плечу с нами в час тяжелейших испытаний, а позже, уже в Москве, когда мы были оторваны от родины, скольким из нас он помог! Мы знали, что у испанцев есть свой депутат в советском правительстве — коронель Малино».
Дочь маршала так рассказала о Франсиско Сиутате: «Дон Франсиско, светлая ему память, еще совсем молодым воевал в испанской республиканской армии у Листера, почти тридцать лет эмиграции прожил в нашей стране, еще двадцать — на Кубе, где по отцовской рекомендации стал советником Кастро, и только на склоне лет вернулся на родину. Рассказывая мне о своей юности, о дружбе с отцом, он заметил: “Это очень важно, когда живешь не дома, знать, что у тебя в России есть родной человек”. И тогда я вспомнила случайно услышанные папины слова из телефонного разговора: "Очень прошу вас помочь испанцам. Ведь не на родине люди живут, нельзя об этом забывать. Нелегко эмигранту”».
По возвращении в СССР Малиновский написал «Оперативно-тактические выводы из опыта гражданской войны в Испании за период от начала мятежа по май 1938 года». Текст окончательного варианта доклада датирован 23 августа 1938 года. Он отметил, что
«…театр военных действий в Испании по преимуществу горный и сильно пересеченный. На многих участках фронта он переходит в высокогорный, что оказывает громадное влияние на развитие боевых действий. Некоторые роды войск подчас просто не могут найти себе применения в бою, но вынуждены вступать в бой и действовать в абсолютно ненормальных, неприемлемых для них условиях рельефа (это относится главным образом к танкам и полевой артиллерии, вынужденным действовать не в поле, а в горных и высокогорных районах). Ясно, что боевой опыт применения этих родов войск в таких особенных условиях не позволяет сделать бесспорные выводы относительно тех или иных тактических положений или приемов использования этих боевых средств в будущей войне на наших театрах военных действий».
Таким образом, Родион Яковлевич прекрасно сознавал специфику испанского опыта и его малую применимость к будущей большой войне Европы, особенно относительно танковых войск. Этим он отличался от главного советника по автобронетанковым войскам Д.Г. Павлова, который на основе опыта Испании пришел к выводу, что танки в дальнейшем целесообразно использовать только мелкими подразделениями, и рекомендовал отказаться от формирования крупных бронетанковых соединений.
Малиновский подчеркнул:
«Организацию противотанковой обороны в испанской войне очень облегчает характер театра военных действий. Почти весь он представляет собой танконедоступный район. Очень легко привести в танконедоступное состояние большинство оборонительных линий: каменные стены, заборы, овраги, террасы становятся готовыми противотанковыми препятствиями. В этих условиях противотанковая пушка оказывается малоуязвимым и грозным оружием против танка.
В других условиях, в условиях нашего вероятного театра военных действий, противотанковая пушка будет более уязвима для танка, и ее роль в общей системе противотанковой обороны уменьшится, но все же нужно признать, что мы недооценили ее роль в будущей войне, и в этом смысле опыт войны в Испании для нас особо ценен. Он показал, какого сильного врага в лице противотанковой пушки имеют наши танковые и механизированные соединения. Противотанковая пушка является главным и основным элементом противотанковой обороны.
Кроме того, применяя гранату осколочного действия, она становится прекрасным средством сопровождения пехотной атаки. И в маневренной войне противотанковая пушка, как средство легко маневрируемое на поле боя и не отстающее от пехоты, окажет пехоте большую услугу, подавляя еще оставшиеся в обороне пулеметы противника…
Пассивные средства противотанковой обороны: противотанковые рвы, эскарпы, минные поля, каменные стенки являются вторым главным элементом противотанковой обороны. Они, по сути дела, и составляют современную противотанковую оборону. Ведь сила противотанковой пушки тогда велика, когда она расположена за противотанковым препятствием, искусственным или естественным, а сила противотанкового препятствия велика, только когда оно находится под огнем противотанковой пушки. Эти два главные элемента должны всегда взаимодействовать — в этом их сила.
Одна противотанковая пушка под Вильянуэва-де-ла Каньяда в Брунетской операции отбила три атаки республиканских танков и подбила 10 танков только благодаря тому, что она располагалась за танконедоступным рвом.
Живучесть противотанкового орудия зависит от того, насколько тщательно выбрана, оборудована и замаскирована его огневая позиция. Пушка не должна преждевременно себя обнаружить. Нужно учесть, что самый губительный огонь по танкам она может дать на 600-х метрах и ближе. Пушка обязательно должна иметь несколько запасных ОП и огневую связь с соседними орудиями ПТО.
Большое значение имеет выдержка, спокойствие и отвага личного состава противотанковой пушки. В бою под Кодоньера 33-я республиканская бригада (бои в районе Альканьис в марте 1938 г.) была сильно атакована итальянцами при поддержке многочисленных танкеток. На поддержку 33-й бригаде была переброшена одна 45-мм противотанковая пушка, обслуживаемая бойцами-интернационалистами. Прибыв к месту атаки, они быстро сняли орудие с грузомашины и, выкатив его прямо на шоссе, открыто встретили атаку танкеток метким огнем. Буквально в течение нескольких минут атака итальянцев была сбита: 4 танкетки остались на поле боя и были захвачены республиканцами. Правда, почти весь расчет пушки оказался легко ранен, но отказался эвакуироваться и остался в строю».
Родион Яковлевич охарактеризовал также эффективность других противотанковых средств:
«Испанская война выдвинула новое средство борьбы с танком, очень простое и сильное — это бутылка с бензином. Пехота противника в упор забрасывает наши танки этими бутылками, и накаленная моторная группа танка загорается, очень часто вызывая взрыв бака с бензином. Но некоторые смельчаки-танкисты продолжали вести уже горящий танк, отводили его на 200–250 метров в укрытие и тушили танк песком и одеждой. Закупоренная в бутылке смесь бензина с небольшим процентом серной кислоты воспламеняется, когда бутылка разбивается, и ее содержимое соединяется с фосфорным порошком, приклеенным к бумаге, в которую бутылка завернута. Такая бутылка, разбиваясь о гладкую броневую поверхность танка, горит сильным высоким пламенем в течение восьми минут. Если горящая жидкость не проникает внутрь танка, то через 8 минут огонь гаснет, и танк остается невредим. Другое дело, если эта бутылка разобьется на ребристой поверхности моторной группы танка Т-26, и жидкость попадет на раскаленный мотор. В таком случае пожар танка, бороться с которым трудно, вызывает даже не специальная смесь, а чистый бензин, но бывали случаи, когда танкисты выводили и тушили танк Т-26, когда моторная группа уже была объята пламенем. Вывод прост — танк нужно делать таким, чтобы горящая на нем жидкость не могла проникнуть внутрь танка и зажечь его изнутри.
Ручная граната и связка гранат оказались малодейственным средством против танка и почти не применялись. А вот бронебойная пуля в руках устойчивой пехоты — довольно действенное средство борьбы с танками, и всегда охотно применялось республиканскими бойцами против танкеток мятежников».
В Великой Отечественной войне танкетки применялись мало, и поэтому бронебойные пули утратили свою роль. Появились специальные противотанковые ружья, но их эффективность оставляла желать лучшего.
Малиновский предупреждал:
«Традиционная схема атаки (пехота накапливается на рубеже атаки, танки обгоняют ее, вырываются на передний край, подавляют огневые точки противника, вслед за танками идет пехота и т. д.) в условиях испанского театра военных действий себя совершенно не оправдала — и республиканцы были жестоко наказаны под Брунете, Сарагосой, Теруэлем и др.
В условиях горного театра войны боевая мощь танка понижается. Фашисты научили очень неплохо стрелять по танкам свою полевую артиллерию, дали в каждую бригаду по 2–4 противотанковые пушки и создали противотанковую артиллерию резерва, которой они неплохо маневрировали. В результате (трудности рельефа плюс меткий огонь артиллерии) фашисты останавливали республиканские танки. Вместе с ними останавливалась пехота, и атаки срывались.
Вот пример: в январе 1938 г. на Теруэльский фронт прибыла 46-я пд (пехотная дивизия) Кампесино, до того около полгода обучавшаяся под Мадридом. Дивизия с четырьмя ротами танков атаковала на узком фронте высоту Альто-де-лос-Селадос, которую оборонял один батальон с четырьмя противотанковыми пушками и тремя батареями полевой артиллерии. Все атаки дивизии были отбиты фашистами, дивизия потеряла подбитыми и частью оставленными у фашистов 14 танков. После первой неудачной атаки Кампесино заявил: “Без танков пехота не пойдет”. Отсюда понятно, чему и как учились части республиканской армии. Все строилось на успешности атаки танков. Сама пехота с артиллерией и своим оружием, которого у Кампесино было много, действовать не умела, простейший проволочный забор для пехоты был непроходим. Пехота не обучена преодолению проволочных заграждений без танков. Артиллерия же республиканцев, весьма плохо подготовленная, традиционно всегда была отделена от пехоты и в бою подчинялась только старшим артначальникам.
Авиация в республиканской Испании — совершенно обособленный род войск, и взаимодействию с пехотой, артиллерией и танками на поле боя не обучена.
Испанские истребители делали и делают чудеса в воздушном бою. Бомбардировщики замечательно летают и неплохо бомбят очень важные объекты на фронте и в ближайшем тылу фашистов. Но летный состав не обучен взаимодействию с землей.
В последних боях на Теруэльском фронте и с мая 1938 г. республиканцам удалось наладить нечто похожее на тактическое взаимодействие авиации с пехотой. Авиация стала иногда бомбить и штурмовать наступающую или накапливающуюся пехоту противника, его артиллерию и танки. Но еще до сих пор летный состав республиканцев летает на боевые задания по дорожным картам без рельефа с очень грубо нанесенным положением позиций республиканцев и фашистов. Штабы авиационных частей не связаны даже с такими начальниками наземных войск как командиры корпусов, не говоря о комдивах. Правда, представители высшего авиационного командования есть в штабах корпусов армии Леванта, но это лейтенанты и капитаны, толком не понимающие своей роли.
Испанская пехота не подготовлена к взаимодействию с авиацией. Даже старшие офицеры, не говоря о солдатах, до сих пор не отличают своих самолетов от фашистских, хотя есть прекрасно изданные блокноты с силуэтами самолетов. При появлении любых самолетов в войсках на фронте и в тылу объявляется тревога. И все от солдата до командарма прячутся в убежища или маскируются в поле. А так как авиация появляется над полем боя часто (3–4 вылета фашистов, плюс 3–4 вылета республиканцев), то весь день проходит в тревогах.
Даже специальные наблюдатели зенитных частей очень плохо разбираются в силуэтах, а в пехоте, артиллерии и танковых частях таких наблюдателей совсем нет.
Офицеры этим делом совсем не хотят заниматься. Попытки ввести в пехоте опознавательные полотнища для связи с авиацией не удавались. Пехота выкладывала их при появлении любой авиации, что привлекало авиацию фашистов. Республиканская же авиация, летая только на больших высотах, часто просто не видела полотнищ.
Такая необученность войск в республиканской армии тяжело сказывается на боевых действиях. Республиканская пехота не атакует без танков. Мало того — часто она не атакует даже тогда, когда танки ценою больших потерь выходят на передний край фашистов. Танки не могут подавить всех пулеметов, расположенных в специальных гнездах, а пехота, встречаемая огнем, снова залегает.
Пехота совершенно не маневрирует на поле боя мелкими подразделениями. Нет взаимодействия между огнем и движением. Наступательная тактика очень примитивна. Пехота или поднимается и идет в боевых порядках, напоминающих толпу, или весь боевой порядок ложится. На ученьях сравнительно удовлетворительное взаимодействие внутри пехоты еще получается, в бою — почти нет, что объясняется не только низкой выучкой командного состава, но и очень слабой дисциплиной. Героизм отдельных личностей далеко не всегда может повлиять на ход боя.
Таким образом, республиканцы, переоценив значение танков в условиях малопригодного для них театра, недооценили значение артиллерии и не сумели сроднить по-настоящему два самых близких друг к другу рода войск — пехоту и артиллерию».
К несчастью, все те же самые недостатки, которые были свойственны испанской республиканской армии, в еще большей степени проявились в Красной Армии в годы Великой Отечественной войны. Советские командиры так и не смогли толком наладить взаимодействие пехоты, артиллерии, танков и авиации, а подразделения, состоявшие в подавляющем большинстве из необученных новобранцев, так и не научились маневрировать на поле боя и ходили в атаку в густых боевых порядках, напоминающих толпу, что приводило к большим потерям.