- Я знаю, что опоздал! – увидев вылетевшего из здания Оливье, Поль сердито пнул ногой по земле. – Прицепились какие-то! Покажи документы, а что у вас в багажнике, а отку..
- Быстро назад! – заорал Оливье, чуть не впечатав водителя в машину, распахнул переднюю дверцу и плюхнулся на сиденье.
Поль за почти пятнадцать лет работы привык не то что не задавать лишних вопросов, а вообще реагировать молниеносно, переключаться за секунды с одной задачи на другую. Загадочные «домогатели», задержавшие его, уже ушли на второй план. Охранник едва успел открыть ворота, для которых перспектива быть вынесенными была сейчас реальна как никогда.
- Налево! И максимально короткой дорогой к выезду на Фонтенбло! – крикнув водителю, Оливье выхватил из кармана телефон. – Леон! Потом объясню! Срочно снимай записи с камер наблюдений у ворот. Пробей номер машины, которая примерно с полчаса назад увезла Кристиана! И запеленгуй его телефон!
- Не отключайся, щас все будет, – коротко ответил Леон.
Оливье, переведя телефон на громкий режим, ждал, нетерпеливо барабаня пальцами по подлокотнику и то и дело качая головой. Водитель, не задавая вопросов, молча выжимал максимум из машины, умело влетая в повороты и объезжая бордюры и навесные ограничители. Пару раз они чуть не влетели в шлагбаум, проигнорировав верещащий сигнал, проскочили на переезде перед носом электрички. Но Оливье ничего этого не замечал, всеми своими мыслями находясь там впереди с тем, кого его сердце интуитивно не хотело отпускать.
- Ты здесь? – голос Леона заставил его вздрогнуть. – Значит, так. Номера настоящие. Но машина два часа назад была объявлена в розыск каким-то клерком, не обнаружившим ее на парковке. Кстати, всего в трех кварталах от Управления.
- Черт…
- Я сразу просмотрел записи остальных наших камер и попросил соседей. Вместо того, чтобы поехать по бульвару Ожоле, что ближе и логичнее для выезда на Фонтенбло, – Леон, конечно же, был в курсе последних событий, более того, активно в них участвовал, – машина ушла в сторону правительственного квартала.
- Черт.
- Телефон Кристиана активен, последние полчаса он плавно передвигался, пока буквально несколько минут назад не замер в районе…
- Венсенского леса… – закончил Оливье.
- Как догадался? – не от удивления, а из профессионального интереса спросил Леон.
- Машина подставная. Водитель, разумеется, тоже. Если я правильно предполагаю, им нужно было тихое место, где можно спокойно осуществить задуманное. А учитывая озвученную тобой траекторию их передвижения…
Вздох Леона на том конце был более чем красноречив. Они оба знали, что, если объехать правительственный квартал, а после взять чуть правее, то как раз выедешь на трассу, ведущую в Венсенский лес. В столь ранний час пустынный и погруженный в темноту, он был идеальным местом для…
Оливье тихо чертыхнулся. Поль еще крепче вцепился в руль. Леон шумно выдохнул.
Тихое шипение и запах бензина были первыми звуками и ощущениями, которыми его встретила реальность. Еще не до конца придя в себя, Кристиан первым делом попробовал пошевелиться. Тело болело при любом движении, что в отсутствие видимых повреждений говорило о возможных внутренних травмах. Солоноватый вкус крови во рту, гудящая набатом голова.
Кристиан открыл глаза и осмотрелся. Машина лежала на крыше у самой кромки леса, огромный дуб остановил ее движение на пути к обрыву. Осторожно повернув голову, Кристиан увидел водителя, положение тела которого автоматически избавляло его от необходимости проверять, жив ли тот.
Дверь заклинило. Осторожно, чтобы не привести машину в неконтролируемое движение, Кристиан выбил стекло и выбрался из машины. Самым разумным было отползти на безопасное расстояние и дождаться помощи. Нащупать телефон в кармане не удалось, но расстроиться из-за этого Кристиан не успел. Восходящее солнце отразилось бликом на экране совсем рядом от него. Протянув руку, Кристиан тихонько взвыл от пронзившей грудь боли. Пришлось замереть, почти перестать дышать, ждать, пока боль отпустит. Каждый вдох давался с трудом, отзываясь странным свистом в груди.
Наполовину выбившая его из сознания боль помешала ему услышать тихие приближающиеся шаги. Они замерли в тот самый момент, когда он, снова открыв глаза, во второй раз потянулся за телефоном. И снова взвыл, уже громче, когда чей-то ботинок бесцеремонно прижал его запястье к асфальту. В глазах потемнело. Он почувствовал движение воздуха, кто-то склонился над ним.
- Ты…? – ошеломленно прошептал, когда смог открыть глаза и посмотреть на присевшего около него человека.
- Ничего личного, – глухо ответил голос, движение руки за пояс, знакомый блеск металла, щелчок. – Я не мог позволить тебе закрыть кормушку. Хозяева не поняли бы.
Все вмиг поняв, Кристиан сглотнул комок в горле. Прикрыв глаза, собрал в кулак все имеющиеся силы и свободной рукой схватил убийцу за горло, пытаясь нащупать те самые волшебные две точки. Но силы были неравны… От резкого удара голова дёрнулась в сторону, рот заполнился знакомым соленым вкусом. Сплюнув на асфальт, снова открыл глаза.
Человек медленно поднялся, выпрямил руку, взведя курок.
- Один вопрос… – не отводя взгляда, произнес Кристиан.
- Валяй.
- За сколько тебя купили? Не продешевил?
- Хочешь знать, во сколько оценили твою жизнь? На мою хватит…
- Живи, если сможешь. Только имя не забудь поменять. Брут тебе больше идет.
- Только не надо громких слов, Кристиан! Когда есть шанс выбраться со дна и обрести свободу. От отца-тирана, от матери-алкоголички, от отчима-насильника!
- И от собственной совести?
- Тебе не понять!
- Ты прав, мне не понять…
Еще недавно близкие друг другу, в один миг ставшие врагами, они не заметили, как под покореженным капотом коротнуло проводку. Маленькие искры вырывались на волю, затихая в дорожной пыли, пока одна из них не упала на благодатный след, тянущийся из пробитого бензобака.
Оливье так и не выключил телефон, а потому Леон в режиме онлайн отслеживал их с Полем передвижения не только на мониторе своего компьютера. И даже молчание и размеренное урчание мотора в этот раз не вызывало привычную дрему. Слишком напряженной была ситуация, слишком дорогая для них жизнь стояла на кону.
- Вон они! – вдруг закричал Оливье, но Поль и сам уже увидел в отдалении за деревьями очертания какой-то машины. Леон на том конце телефона тут же подтвердил, что согласно пеленговой программы телефон Кристиана стремительно приближается к ним.
Поль вынуждено затормозил перед поворотом. Оливье машинально прикрыл глаза рукой, потому что выехать они должны были как раз на уже поднявшееся над горизонтом солнце. И Оливье, и Поль ждали яркий свет, но к взмывшему на высоту нескольких метров огненному столбу они оказались не готовы.
- НЕЕЕЕТТТТТТТТТ!!!!!!!!!
Поль с трудом удерживал порывающегося бежать к горящей машине Оливье. В конце концов, тот просто рухнул на колени и, смотря перед собой, только и повторял:
- Нет… Нет… Нет…
И конечно же никто не слышал орущего в трубку «Что? Что? Да что там у вас?» Леона.
Тишина пустынного коридора с тускло горящими под потолком лампочками в секунду была нарушена резко распахнувшейся дверью.
Макс едва поспевал за Джоанной и это при том, что преодолевал по две ступеньки за шаг. Далеко позади за спиной стучали каблучки Одри. Отпущенная Джоанной дверь морга едва не огрела Макса по лицу, но он не пошутил, как обычно, а лишь отпрянул, поймал дверь и, придержав, прошел следом. Джоанна стояла посреди пустого коридора, ее глаза метались по закрытым дверям кабинетов. Прерывистое, взволнованное дыхание слышалось в царящей вокруг тишине так, словно к сердцу приложили микрофон.
- Джо… – Макс осторожно обнял ее за плечи.
За спиной хлопнула дверь.
- Джоанна… – Одри подошла к ней с другой стороны, взяла за руку.
Звонок Леона был даже не плохой шуткой. Словно разверзшиеся небеса рухнули на землю, оглушили, выбили почву из-под ног. «Не он, не он, это не он» … – как молитву повторяла Джоанна всю дорогу.
- Это не он… – она посмотрела на Одри, перевела взгляд на Макса. Тот лишь сглотнул стоящий в горле ком. Что сказать, не знал, но что-то надо было сказать стоящей перед ним жене друга, которой так хотелось услышать сейчас только эти три слова.
Это не он…
Говорить банальное «надо верить» не хотелось, врать, что все будет хорошо, тоже. Слова Леона почти не оставляли шанса.
- Это же не он? – снова умоляюще посмотрела она на Макса.
- Кроме него и водителя в машине никого не было…
Все три головы одновременно обернулись на голос. Не замеченный ими, Оливье сидел на простом кожаном диванчике и мял в руках пустой пластиковый стаканчик. Джоанна медленно подошла к нему, встала рядом.
- Он уехал один. Он и водитель. – не поднимая на нее головы, Оливье, смотря в одну точку перед собой, говорил монотонно, словно робот. – Когда потушили, нашли два тела. Опознать было невозможно. Все, что смогли собрать, передали на экспертизу.
Джоанна задрожала мелкой дрожью, Макс обхватил ее за плечи, стараясь не дрожать сам.
- Сразу сообщили Жаку. Анализ ДНК делать бессмысленно, – голос Оливье впервые дрогнул, он хрипло сглотнул. – Жак запросил зубную карту. Там как раз… возле… тела… зуб нашли… целый… Как уцелел в огне… Непонятно…
- Это не он…
Оливье впервые поднял на Джоанну голову, она смотрела на него так, что ему захотелось вернуться туда, на дорогу Венсенского леса и все же сигануть в тот огненный столб, только бы не видеть сейчас ее глаз, ее взгляда…
- Вот увидите, это не он. – Джоанна обвела всех взглядом. – Это кто-то другой. Это ошибка. Сейчас Жак выйдет и скажет, что это ошибка. Что зубная карта не подтвердила.
- Карта…
Все замерли. Время замерло. Медленно повернувшись, Джоанна несколько секунд молча смотрела на Жака. Покачивая головой, протянула руку, словно умоляла молчать, словно пыталась хоть еще на какое-то время оттянуть тот момент, когда услышит его безапелляционное:
- Это… он…
Джоанна пошатнулась, ноги подкосились. Макс с трудом удерживал ее, бьющуюся в его руках. Ее крик эхом разносился по пустому коридору.
Жак прислонился спиной к стене, медленно сполз на пол. Оливье поднялся, подошел к окну, резко распахнул его и вдохнул пахнущий приближающимся дождем воздух.
- АААААААААААААА!!!!!!!!!
Желто-оранжевые листья сорвались с деревьев и медленно закружились перед его глазами, снова напомнив ему огненные всполохи на дороге Венсенского леса.
====== Глава 3. Отрицание принятия. ======
- Заходи…
Жан молча вошел в дом, Одри тихо закрыла за ним дверь. Разгар дня, солнце светит по –летнему, а этот дом сейчас был настолько пронизан холодом и болью, что ощущение, словно попал в склеп. Впрочем, почти так и было.
- Где она? – Жан обернулся к Одри.
- Наверху, в спальне, – поправив прядь волос за ухом, Одри прошла вглубь коридора, остановилась у зеркала. На тумбочке лежали перчатки Кристиана.
- Он забыл их утром. Рано встал. Спешил… – голос Одри дрогнул.
Жан понимал, что она, как и все остальные, сейчас пытается как-то принять случившееся, но, как и у остальных, у нее это пока не получается. Он сам, услышав новость, в один миг понял, что весь его опыт, выдержка и многолетний стаж врача полетели к чертям собачьим, когда в ушах зазвенели слова Леона: «Кристиан погиб».
- А где остальные?
Жан знал, что Жак поехал в лабораторию попытаться хоть что-то выудить из того, что собрали ребята на месте, Леон должен был приехать сюда, к Кристиану домой.
- Леон в гостиной, – Одри положила перчатки, повернулась к Жану, – Макс поехал за Венерой и Роном в школу. Они же еще…
Одри пока удавалось сдерживать сдавленные рыдания. Жан подошел к ней и ободряюще сжал плечи. Рон еще не знал о смерти отца, и Жан даже не представлял, каково сейчас Максу. Сказать пусть и пятнадцатилетнему, но еще ребенку, что твой отец больше не придет к тебе… Да он, Жан, предпочел бы отдежурить несколько смен подряд или сделать сложнейшую операцию на отрытом сердце. Впрочем, все, что происходила сейчас со всеми ними, напоминало ему ту самую операцию на открытом сердце. Без наркоза.
- Дэймон тоже куда-то уехал рано утром, почти сразу после Кристиана. Не можем до него дозвониться. – Одри то и дело закрывала рот рукой, словно так пыталась удержать срывающиеся всхлипывания. Зачем-то смахнула пылинку с тумбочки, поправила висевший на крючке шарф. – Пойду чайник поставлю. Кофе будешь?
Жан кивнул, Одри, поджав губы, кивнула в ответ и скрылась на кухне. Проводив ее взглядом, Жан пошел к лестнице.
Когда проходил мимо гостиной, в нос ударил запах коньяка. Повернув голову, увидел сидящего в кресле одинокого Леона. Тот смотрел на пустой стакан в руках и плакал. Пока никто не видит. Не мешать. Дать принять. Пока еще не смириться, но осознать.
Тихо поднявшись по лестнице, медленно подошел к приоткрытой двери. И снова запах. Другой, но такой же характерный для происходящего. Открыв дверь, подошел и сел напротив нее. Забрал из рук такой же пустой стакан, поставил на тумбочку возле пузырька. Взяв ее руки в свои, поднял на нее глаза.
Вмиг словно почерневшее лицо, застывшее в глазах отрицание. И молчание. Онемевшая, замершая в ней боль. Та, что не описать словами. Ни слезинки. И это плохо. Это значит, что боль, заполняя ее изнутри, не находит выхода, бьется, словно птица в клетке, задыхаясь и душа ее саму.
- Представляешь, – Жан вздрогнул, словно от крика, от глухого голоса Джоанны, – забыла съездить в химчистку забрать его куртку. Помнишь, ту, темно-синюю, его любимую. А ведь того и гляди дожди зарядят…
- Джоанна…
Она вдруг сдавленно вскрикнула, закрыв рот рукой, медленно закачалась, словно маятник. Первый порыв – обнять, погладить… Удержался. Потому что знал, что сейчас это не поможет. Пока она не примет действительность, любое успокаивающее, сочувствующее действие будет вызывать только еще большее отрицание.
- Давай… – он осторожно уложил ее на кровать, она, словно кукла, подчинилась его движению.
Пока он доставал из сумки шприц, заполнял его лекарством, она просто лежала и смотрела перед собой. Проследив за ее взглядом, Жан увидел на тумбочке их с Кристианом фотографию. Неделю назад, день рождения Брошана, их по-семейному теплая вылазка на пикник. По-летнему сияющее солнце, отражающееся в улыбках на их лицах. Кристиан обнимает Джоанну, и в этом застывшем кадре столько любви…
Жан в очередной раз сглотнул комок в горле. Сколько их еще будет… этих комков, этих душащих слез, этих моментов, когда брошенный на что-то взгляд или всплывшее воспоминание будут разрывать сердце болью. Жан снова повернулся к Джоанне. У нее в руках откуда-то взялась рубашка Кристиана, наверное, лежала на кровати, а он не заметил. Осторожно введя иглу в руку, выдавил содержимое полностью. Она не спорила, не отталкивала, не сопротивлялась.
Дождавшись, когда ее глаза закроются, несколько минут прислушивался к ее ровному дыханию. Поднявшись, тихо вышел, прикрыв дверь.
Несколько секунд стоял на нижней ступеньке лестницы. Леон вдруг молча поднял на него голову, так же молча налил коньяка во второй стакан, подвинул. Скрипнуло кресло, горечь обожгла горло.
- Ему было больно?
- Нет.
- Хорошо.
Снова запах, снова горечь в воздухе. Жан не волновался, Леон знал меру. Но ей Богу… лучше бы он напился сейчас.
- Где Оливье?
- В кабинете… Криса… – голос Леона дрогнул, – обзванивает его… друзей… Ещё надо будет подготовить заявление для прессы. И президент! – вдруг обеспокоенно затрясся, оглядываясь по сторонам, найдя, схватил с комода телефон. – Надо сообщить президенту!
- Кароль, – Жан поймал руку Леона, сжал ее, – уже все делает. Президенту сообщили.
- Хорошо… – Леон, снова оцепенев, положил телефон на стол перед собой. Дрожащей рукой случайно нажал в меню пункт «последний вызов». На экране высветился номер Кристиана. – Я зачем-то набирал его… – не поднимая головы, просто почувствовав взгляд Жана, тихо произнес. – Вне зоны действия…