Листок, словно парашют, спланировал на стол. Три пары глаз уставились на него.
- Может, я сошел с ума, и мне пора к Жану… – начал Жак, подойдя к Оливье и Леону.
- Еще один… – буркнул начальник оперотдела. – В очередь.
- Много тут желающих, а Жан один, – поддакнул Леон.
Переведя взгляд с одного на другого, сделав вывод, что безумец безумца всегда поймет, Жак ткнул пальцем в одну из цифр на листке.
- Шестьдесят, понимаете? Шестьдесят!
Леон и Оливье молча смотрели на Жака, который взволнованно жестикулировал, дыхание его сбивалось, словно у финишировавшего из последних сил спринтера.
- Они не признали его официально. Ни одна экспертиза, ни один суд не примет его за доказательство. Но Чан никогда раньше не ошибался. Он – гений! Понимаете? – Жак схватил сидящего ближе к нему Оливье за ворот рубашки, тот на всякий случай кивнул головой.
– Кофе будешь? – ляпнул Леон, все это время так и державший в руках пакет из-под кофе, правда, уже пустой. Жак замер, продолжая держать ворот Оливье, повернул голову к Леону. Оливье осторожно освободил свою рубашку.
- К черту кофе… – снова замахал руками Жак. – Коньяк доставай!
- Шестьдесят? – уточнил Оливье, запуская руку под стол, где у Леона хранился неприкосновенный запас.
- Да все сто! – плюхнулся на стул Жак, отчего тот жалобно заскрипел под ним. – Согласно анализа, придуманного Чаном – мой японский коллега, – наконец, пояснил Жак, – вес человека, сгоревшего в машине в Венсенском лесу, не превышает шестидесяти килограмм!
Звон разбившейся бутылки прозвучал, словно салют. Тлеющая в их сердцах надежда засияла подобно фейерверку. По одной простой, всем их хорошо известной причине.
Кристиан весил почти восемьдесят три.
====== Глава 8. Преступление-ошибка ======
- Спасибо, месье Ларсан.
Он осторожно прикрыл дверь, прислушался к голосам в гостиной. Повесив плащ, аккуратно расправил его. Откуда у него эта привычка, не знал, но уж точно не от спившихся родителей.
- Я понимаю вас, мадам Рокье, – незнакомый мужской голос. – Четкие сроки не предусмотрены, вы вправе сами назвать дату.
- К тому же, не все присутствуют сейчас. Я бы хотела, чтобы Саша… Она и так пропустила… Хоть тут…
- Ну, все, все… – непривычно тихий голос Макса.
Дэймон подошел к двери гостиной и замер, не спеша обнаруживать себя, полуулыбка-полуусмешка тронула его губы.
- Не волнуйтесь, мадам Рокье. Я буду ждать вашего звонка.
- Спасибо…
Ее голос для него сейчас звучал сладкой музыкой, как и вырывавшиеся из ее мужа ночью крики. И пусть он пока не добился результата, он был уверен, что найдет тот способ, ту струну, тронув которую, заставит сломаться и эту броню. Кристиан всегда бесил его именно своей принципиальностью, упрямым характером и верой. В себя, в друзей… За глаза он называл их холуями, но, положа руку на сердце, завидовал. У него никогда не было ни семьи нормальной, ни друзей. Но его характер, его сущность были настолько истоптаны, унижены и осквернены, что вырасти в его душе могли разве что сорняки. Послышавшиеся шаги заставили его тряхнуть головой, отгоняя мысли, и сделать шаг вперед, делая вид, будто он только что вошел.
- Доброе утро, – сдержанная улыбка. – Как вы, Джоанна? – он подошел к ней, обхватил за плечи, сочувственно посмотрел в глаза. Она лишь кивнула. Тоже, та еще твердыня…
- Это месье Люк Ларсан, адвокат, – представила она стоящего напротив нее мужчину. – Он по поводу… – ее голос дрогнул. Макс подошел к ним, осторожно забрал ее у него.
- Мы позвоним… – тихо сказал Макс, обнимая Джоанну и поглаживая ее по спине. Адвокат понимающе кивнул и направился к двери.
- Я провожу. – Дэймон вышел следом за ним.
- Никогда не любил эту часть своей работы… – вздохнул адвокат, принимая у Дэймона пальто.
- Да, ужасная трагедия… – вздохнул тот. – И я понимаю Джоанну. Прочитав завещание, она словно поставит точку. А так хочется верить, даже когда надежды нет. К тому же, – спросил, словно невзначай, словно само разумеющееся, – как я понял, без Саши читать завещание нельзя? – наткнувшись на удивленный взгляд адвоката пояснил, – я муж Саши.
- По правилам, – кивнул адвокат, – завещание читается в присутствии всех заинтересованных лиц. А дочь – наследница первой очереди. Мадам Рокье сказала, что она даже не во Франции сейчас?
- Она уехала к бабушке в Россию, ту свалил инфаркт, – ответил Дэймон. – Как-то все совпало одновременно… Мы не успели ее найти до похорон. Впрочем, при нынешнем состоянии Джоанны лучше, и правда, повременить с чтением.
- В принципе, если Александра напишет доверенность на кого-либо из родных, например, на вас, – поднял на него глаза адвокат, – я смогу зачитать завещание и без нее. Но это уже решать вам, вашей жене и мадам Рокье.
- Понимаю. Мы позвоним.
Захлопнув дверь за адвокатом, некоторое время Дэймон еще стоял, думая, может ли он извлечь для себя какую-то выгоду из услышанного. В принципе, в случае смерти Саши он и так второй по очереди наследования – после Эдварда. И до его совершеннолетия полноправный его опекун, со всеми вытекающими.
Когда он снова вошел в гостиную, к Максу и Джоанне присоединились Одри и Рон. Мальчик сидел на диване около матери, протягивая ей поднос с чашкой чая и печеньем. Маленькая копия Кристиана, он тоже раздражал Дэймона своей похожестью на отца.
- Привет.
Он присел в кресло рядом с диваном. Рон повернул к нему голову, кивнул. По глазам видно, самому хочется прижаться к кому-нибудь, выплакаться. Но держится. Мужчина… чтоб его, этот характер. Копия отец.
- Дэймон, – он повернул голову на голос Джоанны, – я не смогла дозвониться до Саши. Адвокат хотел узнать, когда она вернется, но ее номер не отвечает.
Неудивительно… Сдержался, чтобы не усмехнуться. Наизусть номер Москвы знала только Саша, поэтому влезть в телефон Джоанны и поменять в нем всего одну цифру труда не составило.
- Я разговаривал с ней уже почти ночью. Людмиле Николаевне стало хуже, Саша постоянно с ней. А телефон там запрещен. И я так и не решился сказать ей…
- Ничего… – Джоанна сглотнула очередной комок в горле. – Узнать она всегда успеет. Но хотя бы для нее… он все еще… жив…
Последнее слово она почти простонала, блеснули уголки глаз. Верная Одри тут же возникла рядом, взяла ее за руку, сделал знак Максу. Джоанна даже не стала врать, что она в порядке, безропотно взяла из его рук стакан. Дэймон медленно поднялся, немного отойдя, смотрел, как Одри и Макс, словно две квочки, суетятся вокруг нее. Да Рон не отходит, словно слился с ней. В принципе, Джоанна ему точно не помеха. Даже если Кристиан поставил ее на первое место в завещании. А вот Рон и две его сестрички… Чем меньше народу, тем больше прибыль… Его сердце даже не дрогнуло при мысли, что возможно придется что-то решать с дядюшкой и тетушками Эдварда.
- Я искала тебя ночью, – голос Одри вывел из раздумий. – Эдвард капризничал, видимо, по маме скучает.
- Пока Саши нет, я взял ночные смены. – Дэймон перевел взгляд с Джоанны на Одри. – Ночью Эдди все равно спит, а так я хотя бы днем с ним.
- Бедная Саша… – вздохнув, покачала головой Одри. – Страшно подумать, что ее ждет…
«Если бы вы только знали, дорогая мадам Броншайн, как вы удивительно точно прочувствовали ситуацию…» Уж он-то прекрасно знал, что ждет его драгоценную супругу. Причем в ближайшем будущем. Как только Кристиан подпишет. А он подпишет. И у него, Дэймона, предостаточно времени «убедить» его в этом. Джоанну даже не пришлось уговаривать отложить чтение завещания. Пока Саша «не вернется», вряд ли что-то может повлиять на Джоанну в этом вопросе.
- Джоанна…
Они вместе с Одри повернулись на голос. По лестнице спускалась сестра Кристиана со своим шкафообразным женихом. Еще один претендент… Но насчет нее Дэймон вообще не волновался, характер работы месье Маккормика позволял без проблем подобраться к его подружке в случае, если возникнет такая необходимость.
Джоанна поднялась навстречу Аделине, они сдержанно обнялись, но дрогнувшие губы обеих заметили все.
- Джо… – Брайан подошел к сестре, взял ее руки в свои, – прости меня, но мне пора возвращаться. Только что звонили. Я нужен президенту.
- Я понимаю, – кивнула Джоанна, сжимая его ладони, – спасибо, что вырвался.
- Я не мог иначе, ты знаешь.
Она кивнула, глубоко вдохнула, прикусив губы.
- И я всегда, по первому твоему зову примчусь. Это ты тоже знаешь.
- Я хотела бы остаться с тобой, – Аделина тронула плечо Джоанны, прислонившись к груди Брайана, тот приобнял ее одной рукой, – но завтра вечером и мне придется покинуть этот дом, – Аделина обвела гостиную взглядом, – который все еще дышит им…
- Мы едем на одну и ту же встречу в Перу, заседание Экологического Совета Северной и Южной Америки. – Брайан поцеловал волосы Аделины.
- По крайней мере, вы будете вместе, ты не останешься одна. – Джоанна обняла Аделину. Побыть одной, укутаться в плед воспоминаний было для них обеих так же желанно, как и невыносимо. И это хорошо, что Брайан будет с ней. – Вы завтра уезжаете? – Джоанна переводила взгляд с Аделины на Брайана и обратно.
- Да, – кивнул ее брат.
- Тогда, наверное, надо перезвонить адвокату и попросить его… – она глубоко вздохнула, то, что она всячески оттягивала, все же придется сделать. – Надо позвонить в Москву.
- Саша у Людмилы Николаевны, в реанимации,- услышав разговор, мозг Дэймона мгновенно заработал, просчитывая выход из ситуации. – Ее телефон недоступен.
- Значит, надо найти дядю Рому, – не сдавалась Джоанна. – Саша должна быть на чтении завещания. Она не простит нам, если мы и этого ее лишим.
– Я сам ему позвоню. – Дэймон положил руки на плечи Джоанны, слегка сжав их. «Не хватало мне еще, чтобы ты начала этого старика разыскивать… Хочешь мне все порушить?» – Я займусь этим.
- Ты со смены, устал, наверное. – Одри остановилась рядом, прижалась к подошедшему мужу.
- Ничего, я справлюсь.
- Хорошо, – сдалась Джоанна, – спасибо. Придется прочитать завещание завтра, потом когда еще Аделина сможет выбраться.
- Не волнуйтесь, я все сделаю. А сейчас пойду посмотрю, как Эдди.
Поцеловав Джоанну в щеку, еще раз сочувственно посмотрев ей в глаза, Дэймон попрощался с остальными и пошел наверх. Надо срочно что-то придумать. В памяти тут же всплыли слова адвоката о доверенности. Что ж, придется ночью решать этот вопрос с любимой женушкой. Кое-какие идеи уже зрели в его голове, за день будет достаточно времени отшлифовать.
Липкий туман никак не хотел отпускать. Острой боли, отключившей его сознание, уже не было, лишь ощущение, словно его переехали бульдозером. Было больно не то что шевелиться, а даже думать об этом. Кристиан почувствовал, как игла вошла в плечо. Холод подвала спасительно окутывал горячее тело. Дышать старался медленно, берег ребра. Отдохнуть, максимально набраться сил, подготовится к следующей ночи. Лекарство почти убрало болевые ощущения, если не двигаться, то совсем хорошо. Но затекшее тело требовало перемены положения. Не выдержав, попытался немного повернуться. Вернувшаяся боль вырвала из него тихий стон.
- Папа… – робкий голос от стены.
Немалым усилием открыв глаза, Кристиан увидел Сашу. Сжавшись в комок, она сидела у стены и неотрывно смотрела на него. Беглого взгляда на грудь и руки оказалось достаточно, чтобы понять, сколь впечатляющее зрелище открылось ее глазам, когда его вернули в подвал.
Его стон был самым сладким звуком для нее сейчас.
- Ироды! Нелюди! Ну, пустите же! – не пряча слез, кричала она, когда увидела, в каком состоянии «шкафы» Дэймона втащили отца. Доволокли до стены, словно мешок, бросили на матрас, невозмутимо приковали наручником руку к стене.
- Не велено.
Один из них холодно посмотрел на нее, рвущуюся к отцу. Второй, наклонившись, сделал отцу укол.
- Следующий через два часа, – поднявшись, посмотрел на первого.
- Есть время подремать, – кивнул тот, глянул на часы, – горячая выдалась ночка, – усмехнулся, посмотрев на бесчувственного Кристиана.
Ее мольбы утонули в безразличии, гулко захлопнулась дверь. Чертов наручник мешал ей сейчас сорваться с места и побежать к отцу. Склониться над ним, коснуться его. Саша с ужасом рассматривала точечные ожоги на его теле, кровавые следы от веревок на запястьях, лопнувшие под кожей вены на шее. Любимый муж и зять взял с места в карьер. Как она не чувствовала? Ведь получается, что эта жестокость всегда жила в нем, она не могла появиться вдруг, из ниоткуда.
Саша никак не отреагировала на принесенный поднос с едой: два куска хлеба, достаточно большой кусок сыра, ветчина и вода. Кусок в горло не лез, лишь сделала пару глотков. И все сидела и ждала, когда отец придет в себя. Смотрела на его медленно поднимающуюся грудь, каждый вдох сопровождался глухими хрипами, на дрожащие веки, на даже в бессознательности вздрагивающие мышцы. Она и хотела, чтобы он скорее очнулся, и понимала, что сейчас он, по крайней мере, хотя бы отдыхает от боли. Набирается сил, которые ему снова понадобятся, когда Дэймон вернется вечером.
Его стон стал самым сладким звуком для нее.
- Папа…
Она дождалась, когда он открыл глаза. Хотела ободряюще улыбнуться, но губы дрогнули, она с трудом сглотнула комок в горле.
- Я нормально… – улыбнулся отец.
- Ты так и не научился врать… – прошептала она.
- Долго я… спал? – посмотрел он на нее.
- Часа три-четыре… может больше… – пожала плечами Саша. Без часов время текло странно: то тянулось, как резина, то летело со скоростью света. – Уколы тебе делали уже два раза.
- А помогает, скажу я тебе, – усмехнулся Кристиан. Боль действительно притупилась, отошла на задний план, словно ноющий зуб. – Заботится сучонок, боится, как бы я не сдох раньше, чем подпишу ему документы. Извини… – запоздало уловил вырвавшееся из него крепкое словцо.
- Это ты еще ласково его назвал. – Саша обреченно дернула наручником.
- Малыш, – отец вдруг посерьезнел, внимательно посмотрел на нее, – я могу сколько угодно говорить о том, что он не получит желаемого, и пока это будет зависеть от меня, так и будет. Но если он тронет тебя…
- Отец…
- Да, знаю, мы говорили об этом, – прервал он ее, – но я не смогу позволить причинить тебе боль. Не смогу спокойно смотреть на это. Просто знай… и прости…
Саша попыталась улыбнуться, уголки губ дрогнули.
- Ты прости… что не поняла его раньше, что привела в семью змею, что…
- Сашенька, малыш… – он покачал головой, – ты совершенно ни в чем не виновата. Он все рассчитал, все предусмотрел, провел даже меня, а уж мне казалось, что ДГСЕ научило меня распознавать крысу в любом обличии.
Она хотела ему еще многое сказать, пока они вдвоем, пока вместе, но, вздохнув, сказала лишь:
- Я люблю тебя…
Он улыбнулся. Она знала, он не увидит ее боли, если до этого все же дойдет, не услышит ее стонов, не вздрогнет от ее крика. Его сердце не дрогнет. Потому что к тому времени умрет. Потому что просто коснуться ее Дэймон или кто-нибудь из его «шкафов» сможет только через его труп.
Ни она, ни отец не отреагировали на открывшуюся дверь, продолжая смотреть друг на друга. Один из тюремщиков поставил перед отцом такой же поднос, что и у нее, второй сделал очередной укол. Понимая, что голодовкой делу не поможешь, а только навредишь, Кристиан, едва за ними закрылась дверь, потянулся к хлебу. Саша, хоть и не чувствовала аппетита, последовала его примеру. Нужно подкрепить силы, никто не знает, что ночь грядущая им готовит.
- Так. Спокойно.
Оливье нащупал руками подлокотники стула, медленно опустился в него. Леон ошарашенно откинулся в кресле. Довольный произведенным эффектом Жак переводил взгляд с одного на другого.
- Подставная машина, – загибал пальцы Оливье, – подставная авария, подставной труп… – Он поднял глаза на коллег. – Зачем!?
- Кому-то, – вмиг посерьезнев, Жак посмотрел на Оливье, перевел взгляд на Леона, – было очень нужно, чтобы мы думали, что Кристиан погиб. И не просто думали, а вообще не подвергали это сомнению. Тут впору вспомнить знаменитую фразу де ля Мерту: Это больше, чем преступление, это ошибка.