- Бывают… еще как бывают… – Прошипел, почувствовав, как игла вошла во что-то мягкое.
Космос пошатнулся и как-то странно обмяк. Упав на колени, успел схватиться рукой за край кушетки, чтобы не упасть и не вогнать шприц дальше в живот по самое не хочу. Переступив его ноги, не оглядываясь на лежащего возле ножек капельницы Белова, киллер быстро направился к кровати, на ходу доставая из-за пояса пистолет.
Услышав неожиданно раздавшийся грохот, Филатов, поддерживаемый невесть откуда взявшимися силами, для его нынешнего состояния достаточно быстро преодолел расстояние от стены до заветной двери, замерев около нее. В дверном окне палаты напротив он без труда увидел отразившееся в нем лицо человека с оружием. Увидел и узнал.
- И хотел ведь все сделать чисто, красиво. – Навинчивая глушитель, киллер остановился около кровати и прицелился в голову Пчелкина. – А вы? Мушкетеры недоделанные. Стареете, мальчики. И хватка не та, и реакция. Все течет, все меняется. – Щелкнул затвор, рука уверенно вытянулась вперед. – И вот уже наш Атос падает от простого удара кулаком, дАртаньян не успевает увернуться от гвардейского клинка, Арамис, считай, одной ногой в могиле, а Портос…
- А Портос, – раздался глухой, но уверенный голос за спиной, – как и раньше во всем этом дерьме прикрывает всех.
Откуда что у него взялось? То ли злость в крови заиграла, то ли вернувшая прошлое память воскресила лицо давно забытых дней, но испытывать судьбу Филатов не стал. Не давая киллеру ни малейшего шанса выпустить пулю в бесчувственного Пчелкина, при последних словах изо всех своих скромных на данный момент сил Валера схватил держащую пистолет руку и вывернул ее назад. Раздавшимся глухим выстрелом выбило стекла в дверном окне, звон рассыпавшегося стекла эхом раскатился по пустынным коридорам.
Понимая, что долго продержаться не сможет, Валера пытался как можно быстрее выбить пистолет из рук киллера. Краем глаза заметил, как Космос, сжав зубы, выдернул шприц из живота и, схватив что-то из рассыпавшегося по полу содержимого тележки, одной рукой зажимая рану, двинулся к нему на помощь. Лежащий на полу Белов звуков по-прежнему не издавал.
- Да и Портос, я смотрю, не в лучшей форме. – Злорадно шипя, киллеру удалось кулаком свободной руки ударить Филатова прямо в грудь аккурат в то место, куда днем раньше попала пуля. Вскрикнув от охватившей боли, Валера тем не менее державшую пистолет руку не выпустил.
- В достаточной, – заскрежетал зубами Филатов, поворачивая киллера к Космосу так, чтобы тому было поудобнее заехать ему под коленками тем, что он держал в руках, – чтобы защитить своих друзей.
Последнее слово утонуло уже в крике киллера, наконец выпустившего из рук пистолет . Одной рукой зажимая вмиг пропитавшуюся кровью повязку, другой Валера отбросил пистолет к двери, что в этот самый миг с шумом распахнулась, впуская в палату двоих врачей, за спинами которых виднелись бегущие охранники. Увидев аж четверых подопечных, врачи на мгновение растерялись.
- Поменять трубку! – Раздался решительный женский голос, тут же поставивший все на свои места. – Немедленно проверить, есть ли прорыв. Содержимое шприца на экспресс-анализ, быстро! Белова в свою палату, рентген головы. Холмогорова оставить здесь, до получения результатов анализа глюкозу внутривенно. Филатова, – Тамара повернулась к нему. Он догадывался, что он услышит от нее потом. Но это потом, а сейчас…, – на перевязку и в свою палату. Я подойду через десять минут.
- Снять записи с камер наблюдения на входе в отделение! – Кричал в рацию один из охранников, пока второй защелкивал наручники на запястьях корчащегося на полу киллера. – Срочно скиньте ребятам в ФСБ, пусть пробьют его по всем базам!
- Мухин, Сергей Дмитриевич. – Произнес Фил, падая на руки побежавшей к нему Тамары, увидевшей, как он вдруг резко побледнел и пошатнулся. И прежде чем его накрыла темнота, он успел услышать и застонавшего Белова, и извергающего в адрес Мухи проклятия Космоса, и самое главное, слова подошедшего к ним врача:
- Внутренняя сторона трубки не повреждена, препарат в капельницу не попал.
====== Глава 18. Причины и следствие. ======
В этот раз он не позволил темноте глубоко поглотить его, ему даже казалось, что он слышит голоса и чувствует все, что с ним делают. Боль при перевязке даже вызвала улыбку на его губах. Наверное, медсестра решила, что он совсем спятил, а он просто радовался, что все закончилось относительно хорошо. Ну, как хорошо… Белов пришел в себя, дай Бог ничего серьезного, что с Космосом пока непонятно, но ругался он отменно, как в своем обычном состоянии, он сам тоже сдюжил, несмотря на дырку в груди, Витя… То ли вздох, то ли стон, Филатов сам не понял, что вырвалось из него при одной только мысли о Пчелкине.
- Витя по-прежнему. – Раздался голос рядом.
Он что, произнес это вслух? Открыв глаза, Валера увидел сидящую на краю кровати Тамару. Протянув руку, она сжала его ладонь. И была в этих глазах напротив такая огромная любовь, смешанная со страхом и пережитой болью, что даже ее: «приказать что ли приковать тебя к кровати» было для его ушей сейчас слаще любых ласковых слов.
- Прости, я…
- Я знаю, – перебила она его, – про всех вас знаю. Но с другой стороны, если бы не ваш безумный демарш…
- У Мухи все получилось бы. – Вздохнул Валера, откидываясь на подушку, какое-то время молча изучал лепнину потолка, Тома терпеливо ждала. – Как он вообще проник туда? – Спустя какое-то время вновь повернул к ней голову Филатов.
- С этим сейчас разбираются соответствующие структуры.
- Он правда не успел ничего сделать Пчеле?
- К Вите он даже не прикоснулся.
- Что с остальными? Кос? – Валера встревоженно вглядывался в лицо жены.
- Космос в порядке. Несколько часов аритмии, но капельница амиодарона, и он уже был готов крушить палату, только чтобы его выпустили к вам. Пришлось пригрозить полным перекрытием доступа к Вите, только тогда он притих. Саша у себя, небольшое сотрясение задержит его здесь на пару-тройку дней дольше.
- Что было в шприце?
- Препарат, усиливающий сердечный ритм. – Тамара наклонилась, поправляя подушку, коснулась рукой его лица, Валера перехватил ее ладонь, поднес к губам. – У здорового человека, случай Космоса, он может лишь вызвать незначительную аритмию, которая снимается за одну-две капельницы, в зависимости от концентрации и времени действия препарата.
- А Витю бы он убил… – Понял Филатов, прикусив губу, лишь на мгновение представив, что могло бы произойти, опоздай они на каких-то пару минут.
- Именно, – кивнула Тамара, – при его нестабильном сердце его сейчас может убить любое неосторожное применение, казалось бы, безобидных лекарств.
- Только бы он выкарабкался. – Валера согласно кивнул, сжав руку жены.
- Я боюсь сглазить, но динамика последних часов дает надежду к вечеру перевести его состояние из категории критического в стабильно тяжелое. Но меня продолжают беспокоить его ноги и легкое.
И Тамара рассказал мужу все о полученных Пчелкиным травмах, о тяжелой операции, о непростых выигранных у смерти битвах за жизнь Вити. Чем больше она говорила, тем сильнее Филатов сжимал кулаки до белизны в костяшках пальцев, до скрипа в суставах, до проступающих под кожей синих ниточек вен. Даже он, как и его друзья, вышедший из лихих 90-ых, не понимал, что такого мог знать или сделать Пчелкин, чтобы его пропустили через все эти круги ада.
- Как он вообще выжил? – Пробормотал Валера, качая головой. – Что с ним произошло? – Филатов не отводил взгляда от жены, может, она хоть немного развеет эту завесу тайны. Зачем похищать и так жестоко пытать простого директора компьютерной фирмы, а затем подсылать к нему киллера. И то, что им оказался Муха, совпадение? Случайность? Или…?
- Всех подробностей я сама не знаю, – пожала плечами Тамара, – не до этого было. Все, что я поняла, что ко всему этому каким-то образом причастны Введенский, Каверин и ФСБ.
- ФСБ? – Аж подскочил на кровати Филатов. Даже упоминание хорошо известных ему фамилий не вызвало у него такого удивления, как причастность известной конторы ко всему произошедшему с Пчелой.
- Пребывание Вити здесь под строгим контролем ФСБ, все имеющие к нему доступ подписывали документ о неразглашении и уголовном преследовании в случае проникновения хоть какой-то информации за пределы больницы. Чувствую, Муха еще аукнется всем нам. Безопасности уж точно. Что-то могла бы прояснить Ольга, но ей сейчас не до наших расспросов. Она от Вити ни на шаг не отходит. Сердце обрывается смотреть, как она борется вместе с ним. – Тамара покачала головой.
- Долго он может быть в коме?
- Медицина до сих пор до конца не может объяснить причины и длительность этого явления. И, учитывая состояние Вити, пока оно хотя бы не стабилизируется, говорить о выходе из комы не приходится. Но я предпочитаю думать, что если кто-то там, – Тамара бросила взгляд наверх, – помог ему пережить все это, то он не даст ему уйти и сейчас. А я не уйду отсюда, пока он не очнется.
Думать о втором возможном исходе Тамаре не хотелось. Как ни крути, а мысли материальны, значит, надо думать только о хорошем. От обилия информации, моря вопросов, ни на один из которых не было внятного и четкого ответа, опухла голова, против воли Филатов уронил ее на подушку, устало закрыв глаза.
- Вот что, – заметив его состояние, Тамара наклонилась, вновь сжав его ладонь, – отдыхай. Я обещаю держать тебя в курсе и как только ты будешь в состоянии, пустить тебя к Вите.
- А ты? – Открыв глаза, он продолжал держать ее руку, хотя она уже привстала с кровати.
- Я пойду посмотрю, как там Оля. И через час консилиум по Вите. – Наклонившись, Тамара ласково коснулась губами губ мужа, провела рукой по его щеке и, поправив сбившуюся подушку, направилась к двери.
Проводив ее взглядом, Филатов закрыл глаза. Пчела, Пчела… В какой улей тебя занесло?
Закрыв за собой дверь, Тамара вздохнула. По-хорошему бы принять душ, выпить хотя бы кофе, но до консилиума оставалось меньше часа, а ей непременно надо проверить Ольгу. Сообщение Лерочки на пейджер, что результаты анализов Ольги Пчёлкиной на ее столе, пришло как раз перед тем, как заверещала сигнализация, оповестившая о ЧП в реанимационном отделении.
С легкой грустью бросив взгляд на кофеварку, Тамара взяла со стола листок и вышла из кабинета. Чтобы замереть, не сделав и двух шагов. Чуть не выронив из рук бумагу, она прислонилась к стене, качая головой:
- Господи… После всего этого ты не можешь разлучить их, не можешь забрать его…
Живот уже не болел, да и вообще ее физическое состояние было совершенно нормальным, и только присутствие в палате медсестры удерживало Ольгу, чтобы не встать и не пойти обратно к Вите. Часы на стене натикали уже четыре часа дня.
- Как он? – Встретившись взглядом с повернувшейся к ней девушкой, спросила она.
- Откачали. – Та села на стул у кровати, поправила одеяло. – У Тамары Александровны не забалуешь.
Ольга вздохнула, с ужасом вспоминая тот леденящий душу звук и прямую беспощадность монитора.
- Ваш муж настоящий боец. – Продолжила девушка – И отсутствие плохих новостей означает, что у него что-то да получается.
- Но я отчетливо слышала какой-то шум. – Вспомнив слышимые несколько часов назад знакомые звуки реанимационной сирены, Ольга сжала руку медсестры, надеясь, что, если бы это касалось Вити, от нее не стали бы скрывать. Тома ведь обещала говорить все, как есть.
- Ты не ослышалась. – Вместо уже открывшей было рот медсестры ответила возникшая в дверях Тамара, подойдя к кровати, коснулась рукой ее плеча. – Лера, будь добра, сходи в лабораторию за результатами Белова и Холмогорова. И выясни, не требуется ли все же ремонт в палате последнего. Охрана только матерится, ничего внятного от них я так и не добилась.
- Хорошо, Тамара Александровна. – Не смогла сдержать улыбку девушка и быстро скрылась за дверью.
- Саша? Кос? Анализы? – Ольга приподнялась на кровати, Тамара не без усилий уложила ее обратно. – Что с Витей!?!? – Переходя на полукрик, Ольга начала вырываться из рук Тамары.
- Успокойся. Все хорошо, все позади. – Помня данное Ольге обещание, Тамара рассказала о произошедшем в палате Виктора.
- Господи, когда же это все закончится!? Когда они уже оставят его в покое! – Вдруг разрыдалась Ольга, уронив голову на подушку и закрыв лицо дрожащими руками.
- Там сейчас такая охрана, что в палату и моль отныне не пролетит незамеченной.
Несмотря на бьющую Ольгу дрожь, Тамара не потянулась привычно за шприцом с успокоительным. А лишь мягко коснулась руки подруги и, когда та вновь посмотрела на нее, Тома протянула ей тот самый листок.
- Я арестован?! Нет, вы мне скажите, я что – арестован?!
Космос грозно нависал над пареньком в форме, ростом почти на треть ниже него, что того, правда, совершенно не смущало. Его невозмутимая непоколебимость и явная решимость стоять до последнего вызывали у Холмогорова искреннее восхищение, если бы не горячее, распирающее его желание покинуть эту палату.
- Космос Юрьевич, вы совершенно свободны в своих передвижениях, – спокойно ответил паренек, но, едва Холмогоров двинулся к двери, решительно выставил перед ним ногу, – в рамках этой палаты. Каждое ваше движение за ее пределами допускается только с разрешения доктора Филатовой и моего начальника.
- И кто этот самоуправец!? – Рыкнул Космос так, что фуражка покосилась на голове парнишки, он сам, однако, был все так же невозмутим.
- Кончай буянить, Кос, а то определю в другую больничку. – Голос достиг уха Холмогорова прежде, чем тот увидел его обладателя. – Выйди, выпей кофейку. – Посмотрел вошедший на паренька. Приняв под козырек, парнишка тут же скрылся за дверью. Как только они остались вдвоем, Введенский повернулся к Космосу. – Вижу, мои сдерживающие меры оказались не лишними.
- Какого черта, Леонидыч? – Смягчился Космос, присаживаясь на кровать.
- Пока мы не разберемся, как вооруженный киллер попал в палату интенсивной реанимации, вы все будете под постоянной охраной. – Введенский подошел к дивану, устало упал на него, бросив рядом тоненькую папку. – У палаты каждого из вас будет находиться мой человек. Ты, кстати, – прищурившись, поднял он глаза на Космоса, – не смотри, что Лешка ростом не вышел, да и вообще на вид несерьезный, у парня высший разряд по карате, ни одного промаха в тире и молниеносная реакция. Хотя признаюсь, самых лучших двоих ребят я поставил у Витиной палаты.
- Что там делал Муха? – Космос все прошедшие с момента происшествия часы пытался уложить в голове тот факт, что брательник Каверина оказался жив и здоров, а он все эти годы вымаливал прощение за убиенного сына Божьего Сергея. Была бы другая ситуация, он бы рвал и метал, прорыл бы подкоп под зданием на Лубянке, но достал бы этого выродка, чтобы задать один-единственный вопрос: «Нахуя?». Но сейчас его больше волновало, какого такого героя русской народной тот делал в палате Вити. Неужели месть за повязанного братца?
- Товарищ Мухин Сергей Дмитриевич после откровенного разговора по душам, – Введенский красноречиво потряс кулаком, – поведал нам, что все эти годы он, как и его горячо любимый брат, был искренне предан товарищу Овсянникову Матвею Степановичу, выполняя его несложные поручения за чисто символическую плату. Правда, – многозначительно поднялся в воздухе указательный палец, – позволившую за полгода тому же Сергею Дмитриевичу обзавестись двумя квартирами в Москве, дачей под Петербургом, машиной марки Лексус и подругой, одевающейся исключительно под теплым солнышком Милана.
- Что за Степашка? – Из всего потока слов Космос, как ему показалось, выловил самое главное.
- Овсянников Матвей Степанович… – Укоризненно покачал головой Введенский. – В прошлом полковник ГРУ, два года назад покинувший сие уважаемое ведомство по, так сказать, «согласованию сторон». Короче, – Введенский хлопнул рукой по лежащей рядом с ним папке, – были все основания предполагать, что товарищ Овсянников работает на Вашингтон, но не было доказательств. Поэтому решили обойтись хотя бы малой кровью, отлучив подозреваемого от соблазна.