Мысли переключаются на мою ученицу. Дочь Олега и Кристины Мила была замечательным ребенком: я любила ее за трудолюбие и симпатичную мордашку с огромными голубыми глазищами. Видимо, глазами она пошла в папу. Потому что Кристина была кареглазой. Мила никогда не казалась мне ребенком с хоть сколько-нибудь неустойчивой психикой: она была общительной, дружелюбной, решительной и всегда отлично проходила школьные тесты у психолога. Видимо, тоже в папу.
Теперь я чувствую себя странно: имею ли я право спать с отцом своей ученицы? Пускай даже отец этот разведен… Кристине я ничего не должна — но почему тогда я чувствую себя так неловко?
По сути, я не делаю ничего плохого или противозаконного — но сердце теперь все равно не на месте.
Или мне надо просто свыкнуться с этой мыслью?
Курица в маринаде и томатная паста постепенно остывают, так что мы с Олегом принимаемся за еду, отложив наш странный разговор на потом. А впрочем… о чем тут еще говорить? Мы же друг другу никто. Если кого-то из нас не устраивает сложившаяся ситуация — всегда можно просто раз и навсегда распрощаться.
Только получится ли?
Вообще-то, я должна быть благодарна Олегу за такую честность и доверие. Он не обязан был делиться со мной подробностями своей личной жизни. Если бы все открылось позже — было бы хуже. А так у меня хотя бы есть возможность и время подумать. До осени и начала второго класса — еще целых два месяца лета.
Да, я определенно благодарна ему. Круто, что мы вообще встали с пола и начали говорить… Я мысленно ухмыляюсь. Боже, ну что за история! Кому расскажи — не поверят! Как в кино!
Постепенно успокоившись и выпив кружку пива, я даже наклоняюсь к Олегу через стол и чмокаю его в щеку. Это дружеский жест, мне хочется, чтобы он знал: я не сержусь. Да и не имею права сердиться. Мы же, блин, никто друг другу, напоминаю я себе.
— Ну как? — спрашивает он чуть позже. — Тебе тут понравилось?
— Пиво очень классное, — киваю я. — И курица с пастой тоже. А вот на десерт меня уже не хватит.
— Не влезет?
— Ага, — я улыбаюсь.
— Тогда давай прогуляемся.
Мы выходим на улицу. Вечерний город дышит прохладой, которую так приятно вдыхать и чувствовать на своей коже. Я зябко кутаюсь в свою кофточку: похоже, надо было надевать что-то еще более теплое. Питерская погода непредсказуема даже в рамках одного вечера. Олег, конечно, почти сразу отдает мне свою толстовку. Я утопаю в ней, но благодарно прячу холодные пальцы в длинные рукава и даже набрасываю на голову капюшон.
— Спасибо, — говорю я.
— Пожалуйста, — отвечает Олег, приобнимая меня за плечи.
Домой мы возвращаемся молча, но — прижавшись друг к другу. Всю дорогу меня не покидает странное ощущение, что этот откровенный разговор немного сблизил нас… по-настоящему, эмоционально.
В лифте Олег вдавливает меня в стену, стаскивает с моей головы капюшон, чтобы видеть лицо, забирается прохладными после улицы пальцами под ткань толстовки и крепко целует в губы. Я с готовностью отвечаю и позволяю ему оторваться от меня, только когда лифт останавливается на шестом этаже, и створки разъезжаются в разные стороны.
— Увидимся завтра? — спрашивает мужчина, прежде чем выйти.
— У тебя же завтра Марина-как-ее-там…
— Марина Александровна, — мужчина улыбается мне в губы, створки лифта захлопываются обратно, и мы снова остаемся наедине в душном полумраке замкнутого пространства. — Я поеду к ней утром. А потом свободен весь день. И весь вечер.
— Я подумаю, — киваю и снова нажимаю на кнопку, чтобы дверцы разошлись. — Твой этаж.
— До завтра, — решительно говорит Олег, чмокает меня на прощание в губы и выходит. Я нажимаю на цифру «семь».
На своем этаже я выхожу на лестничную площадку, путаясь пальцами в длинных рукавах его толстовки, пропахшей мускатом и кардамоном.
16 глава. Олег
Саша — учительница моей дочери.
Вот ведь неожиданный поворот сюжета!
Я хотел секса и ненавязчивого общения с симпатичной соседкой — а бонусом получил веселую и чертовски перспективную заморочку.
Теперь у меня, конечно, немало вопросов.
Ну, например: нормально ли вообще для любящего отца трахаться с учительницей дочери? Подумав немного, я все-таки решаю: нормально. В конце концов, я смогу из первых уст узнавать об успехах Милы, о домашних заданиях, родительских собраниях, мероприятиях и прочих моментах школьной жизни. От Кристины-то все равно нихрена не добьешься.
Еще: что думает обо всем этом сама Саша? Она, похоже, в смятении, и я ее понимаю. Но она не устраивает мне истерику, не бросается вон из гриль-бара, расшвыривая по сторонам томатную пасту и куски курицы, а потом и вовсе наклоняется ко мне, чтобы поцеловать в щеку. Как мило! Значит, я в ней не ошибся. Она — не Кристина. С ней можно нормально говорить.
Так что, может, нифига это и не заморочка, и мне стоит расслабиться и не грести всех под одну гребенку? Отношения мне, конечно, не нужны, но ведь никто о них и не заикался? Саша может стать для меня хорошим другом. Таким, знаете ли, чтобы дружить не только телами.
Воодушевленный этими радужными перспективами, я зажимаю ее в углу лифта, когда мы возвращаемся домой, и хорошенько целую. Сладкая и податливая, она все так же сводит меня с ума. Я с трудом держу себя в руках.
— Увидимся завтра? — спрашиваю с надеждой.
— У тебя же завтра Марина-как-ее-там…
Ох, да, точно! Марина Александровна, генеральный директор компании. Завтра утром я должен отвезти ей все свои наработки. Программа готова, и моя работа почти закончена. Первую половину дня я проведу завтра в центре города, ничего не поделаешь. От мысли о невыносимой жаре и толпах иностранных путешественников мне становится дурно… Заполоненный туристами июньский Питер обычно гудит миллионами голосов и языков, причем русский там — самый редко встречающийся. Ха-ха. Но ничего. Потом я вернусь домой и приму прохладный душ. Может быть, даже вместе с Сашей… Это было бы идеально.
Утром я и вправду отправляюсь в центр. Захожу в «Старбакс», чтобы купить фирменный горячий шоколад. Потом шагаю в офис. Поднимаюсь на нужный этаж, прошу секретаршу Варю предупредить Марину Александровну о том, что я приехал. Пачкаю губы в гигантской шапке взбитых сливок как раз тогда, когда Варя высовывается из-за двери:
— Олег Викторович, Марина Александровна ждет вас!
Поспешно вытирая губы тыльной стороной ладони, я спешу в кабинет.
— Здравствуй, Олег, — директриса смотрит на меня почти по-матерински доброжелательно, хотя ей всего-то сорок четыре года, а мне тридцать пять. В сыновья я ей точно не гожусь.
— Здравствуйте, Марина Александровна, — я ставлю портфель на угол ее стола, вытаскиваю флэшку, протягиваю ей.
— Предлагаешь мне поставить ее на мой компьютер?
— Ага, — я киваю. — Чтобы посмотреть. Или вы не доверяете мне?
— Доверяю, — женщина улыбается, берет флэшку, вставляет в разъем своего системного блока. Через секунду на большом экране загорается фирменное окошко «Diamond Corporation» — крупной ювелирной компании, базирующейся в Санкт-Петербурге. Моя программа — грандиозная и чертовски замороченная, подогнанная под определенные запросы корпоративная штука, сочетающая в себе кучу функций. Они давно хотели нечто подобное, чтобы не подстраиваться под уже имеющиеся формы, и теперь хорошо заплатят мне… нам, поправляю я себя. Если все, конечно, пойдет хорошо.
Марина Александровна запускает установку и загрузку, и я терпеливо жду, допивая свой уже остывший шоколад.
— Надеюсь, они будут довольны.
— Я тоже надеюсь, — кивает Марина Александровна. — Деньги обещали перечислить уже завтра. А если ты согласишься курировать эту программу и периодически ее обновлять, подгоняя под новые требования, будут платить ежемесячно… Будешь у них почти штатным сотрудником.
— Может, мне пойти в «Diamond Corporation» техническим директором на полную ставку? — улыбаюсь я.
— А отсюда кто тебя отпустит? — шутливо возмущается Марина Александровна, наблюдая, как ползут на экране последние проценты установки. Никто, действительно…
Но я никуда на самом деле и не собираюсь. Семь лет в «Under Comp Skin» — это вам не шуточки. Адекватное руководство, отличный коллектив, карьерный рост, все дела… Мне нравится моя работа.
По дороге домой я забегаю в цветочный магазин. Все девушки любят цветы. Настроение у меня отличное, так что я решаю сделать Саше небольшой сюрприз. Наугад беру орхидеи. В прошлый раз, когда я наугад положил руку на ее коленку — прокатило. Может, и орхидеи придутся ей по вкусу? А если нет — у меня всегда есть чем загладить вину…
В предвкушении горячего секса — на полу? в душе? на матрасе? на кухонном столе? — я поднимаюсь на седьмой этаж. Вдавливаю в пластмассовое основание кнопку дверного звонка.
Саша открывает дверь, и я сразу вижу: у нее за спиной копошатся рабочие. Они почти закончили шпаклевать прихожую и постепенно перебираются в сторону кухни. Ну вот. Облом.
— Чем мне теперь расплачиваться за такую красоту? — улыбается Саша.
— Я подскажу тебе, что именно меня устроит, — я в ответ тоже расплываюсь в улыбке. Саша закатывает глаза, а потом открывает дверь пошире:
— Заходи. Я приготовлю для тебя кофе.
17 глава
На следующий день мне и вправду перечисляют деньги. Много денег, черт побери. Так что я приглашаю Сашу в ресторан. Надо сразу признаться: я не люблю рестораны, слишком много в них формальности, но раз уж решил быть хорошим другом и соседом — надо соответствовать.
Впрочем, оказывается, Саша тоже не любит рестораны — неуютно, говорит она мне, — так что мы сбегаем из зала раньше, чем планировали, сначала оскверняя спонтанным и громким сексом их идеально чистую, с зеркалами от пола до потолка и с бордовыми стенами уборную, а потом гуляя по ночному городу и периодически взрываясь от хохота.
— Ты видел, видел? — Саша просто захлебывается от смеха, вспоминая произошедшее. — Когда та женщина вошла и увидела, что ты трахаешь меня, посадив прямо на рукомойник, она просто позеленела!
— Я не видел! Я был повернут к ней спиной!
— Ага! Зато она видела твою задницу!
— Вот ведь шок! — я насмешливо фыркаю. — Что она, задниц не видела?
— Судя по ее лицу, видимо, нет! — она продолжает смеяться, из-за эмоций не замечая, что горит красный свет, и почти шагая на проезжую часть, и я быстро втягиваю ее обратно на тротуар, чтобы целовать в губы назло зыркающим на нас прохожим, пока не загорится зеленый.
Через несколько дней, когда рабочие заканчивают со шпаклевкой стен, я предлагаю Саше вместе поклеить обои. Благо, опыт у меня в этом деле имеется. Мы отправляемся в большой строительный маркет, чтобы выбрать там что-то подходящее. Мне нравятся темно-зеленые обои со светлыми прожилками. Саше нравятся другие, небесно-голубые, пересыпанные серебристой стружкой блесток. В пылу спора — что выбрать? — мы даже ссоримся. Мириться приходится прямо в стеллажах, забившись подальше от глаз продавцов-консультантов, затыкая друг друга поцелуями и бессовестно заползая друг другу в джинсы.
Обои мы покупаем, разумеется, голубые.
Всю следующую неделю мы клеим обои в коридоре и кухне. Саша благодарит меня восхитительным кофе, который варит сама, в турке, по старинке, и не менее восхитительными минетами. Решив, что наше добрососедство крепнет, я даже остаюсь у нее на ночь, тем самым давая понять: я доверяю тебе и знаю, что ночью ты меня не сожрешь, а утром не предъявишь претензий на тему «а-кто-мы-теперь-друг-другу».
Саша меня и вправду не съедает, но, отправившись утром в душ, я обнаруживаю на своем лице нарисованные черным фломастером усы, «очки» с кругами вокруг глаз, перекладиной на переносице и тянущимися за уши дужками, и даже член с мохнатыми яйцами на лбу.
— Ты охренела?! — я выскакиваю из ванной комнаты с явным намерением отодрать ее во все щели и дать хорошую взбучку, но Саша прячется от меня за дверью спальни, заливаясь хохотом, и мне приходится перенести наказание на вечер. Два часа я отдираю от себя ее художества. Когда я возвращаюсь с красной физиономией, она смеется еще сильнее. Хороший кофе и хороший минет, как обычно, сглаживают ситуацию.
Я предлагаю ей съездить на какие-нибудь острова, ведь впереди — еще полтора месяца лета, а на море жара переносится гораздо легче, чем в душном, плавящемся от солнца Санкт-Петербурге.
— Нет, — Саша сразу качает головой. — Лучше купи на эти деньги что-нибудь для Милы. Вы с ней и так не слишком часто видитесь.
Тут она права. За последние три недели я виделся с дочерью всего пять раз. Не потому, что не хотел или не мог. Меня просто раздражала необходимость сталкиваться при этом еще и с Кристиной.
— Что мне купить для нее? Посоветуй, — прошу я. — Ты лучше разбираешься в восьмилетних детях.
— Ты должен научиться разбираться в Миле, — Саша поджимает губы. — Ты ведь ее отец.
Мы вместе отправляемся в «Детский мир», и я покупаю все, что советует мне Саша: от мягких игрушек и популярных сейчас кукол из какой-то коллекции, название которой я не запоминаю, до тематических конструкторов «Лего», нескольких видов пластилина, альбомов для рисования, книг и раскрасок-развиваек.
Вечер я провожу с дочерью. Кристина бесится, оставляя ее со мной более чем на три часа, но мне плевать.
Потом Саша советует сводить Милу на «Садко» в кукольный театр, на выступление эквилибристов, на Тесла-шоу и на какой-то классный мультфильм в кино. Я выполняю все ее наказы в ближайшие две недели.
— Ты что, познакомился и спишь со мной, чтобы научиться лучше контактировать с дочерью? — шутит она, когда в один из вечеров мы снова встречаемся в ее квартире, и я в ответ быстро притягиваю ее к себе за талию:
— Ну конечно, а ты как думала? Я использую тебя в корыстных целях. С тобой выгодно дружить: ты даешь ценные советы по общению с дочерью и делаешь классные кофе и минеты.
— Фу, — Саша со смехом морщится. Видимо, ее смутили слова «дочь» и «минет» в одном предложении. Ну, что поделать. Советы она и вправду дает ценные. Я всегда любил и люблю Милу, и она тоже любит меня, но с Сашиной легкой руки я и вовсе становлюсь в глазах дочери настоящим героем. Особенно это важно сейчас, когда, я уверен, Кристина наверняка настраивает Милу против меня.
Август постепенно катится к закату. Жара уже давно спала, Питер готовится снова стать серым и холодным до следующего лета. И чем ближе начало учебного года — тем взволнованнее становится Саша.
— Время пролетело так быстро, — говорит она.
Время пролетело — а она так и не приняла никакого решения. Мы не расстались, но и не начали по-настоящему встречаться. Так, дружим да спим вместе. А ей вот-вот предстоит снова встретиться с Кристиной.
— Ты ей ничем не обязана, — напоминаю я, но у нее совсем другая логика, другое понимание ситуации, другие приколы в голове. Несколько раз она пытается объяснить мне «неэтичность» нашего поведения, но все равно все это заканчивается сексом.
Я не очень понимаю ее, но стараюсь принять. Мне все еще кажется: если что пойдет не так — мы просто разбежимся и не будем больше портить друг другу жизнь. А пока у нас еще есть несколько дней, чтобы вдоволь назаниматься сексом, нагуляться по городу и не думать о плохом.
18 глава. Саша
Ложиться под него с каждым днем становится все сложнее. Он ведет себя нежно, и заботливо, и внимательно, но время от времени делает то, что делают только тогда, когда между людьми нет настоящей близости, когда все, что кажется зарождающимися отношениями — просто пшик.
Он может запросто уйти после секса, чмокнув на прощание в щеку и пробормотав что-то вроде «завтра повторим».
Он может пропасть на пару дней, не брать трубку и не открывать дверь, а потом появиться как ни в чем не бывало и заявить, что у него «были дела». Какие дела? Почему мне нельзя знать о них?
Он может трахать меня во всех удобных и неудобных местах моей квартиры, но до сих пор не пустил в свою… Почему? Неужели для него все еще важно сохранять образ одинокого мачо и не показывать мне семейные фотографии и игрушки дочери? Ведь я уже знаю про Милу и Кристину.