Я старалась не думать о том, что буду делать, когда вылупятся остальные малыши. В отдельном гнёздышке лежало ещё три яйца, это значит ещё трое таких же малышей. Впрочем, не грудничков же, да и помощники у меня есть, пусть совсем маленькие, но всё же есть.
Когда старейшина проснулся, близилось время обеда. Я развешивала выстиранное Нивеной бельё на странном выступе, который, оказывается, был за окном, в него вёл небольшой проход сбоку, который я не заметила за занавеской. Керанир сказал, что это называется «балкон». На него выходить было не так страшно, потому что он был странной формы, словно бы я находилась в огромной каменной сковородке, которая наполовину торчала из скалы. Упасть оттуда было невозможно, только если специально перелезть через край, доходящий мне до груди, только зачем бы я стала это делать, не дура же! Малышка находилась рядом, гулила, радуясь солнышку.
Мне, оказывается, даже стирать не нужно самой! С помощью магии воды, которой Нивена владела в совершенстве, она устроила в корыте что-то невероятное. Вода бурлила, завивалась в водовороты, бельё вертелось и крутилось, вещи тёрлись друг о друга и отстирались лучше некуда. Вот только отжимать бельё у девочки сил не хватало, из-за этого прежде со стиркой были проблемы, но это уж я легко сделала, да разве это труд? Это вообще ерунда.
А где все? раздался у меня за спиной недовольный заспанный голос. От неожиданности я уронила рубаху, которую собиралась повесить на верёвку. Придётся перестирывать, сковородка, то есть балкон, чистотой не отличалась, надо будет подмести, что ли.
Керанир улетел с Эйлинодом готовить птичник. Сказал, нужно посмотреть, куда лучше гусей поместить, говорит, раньше у вас их не было.
Не было, кивнул старейшина, подошёл к корзине, заглянул в неё и улыбнулся девочке.
Нивена тоже улетела, я продолжила развешивать бельё, заодно просвещая мужчину. Хочет найти колыбельку для малышки, и для меня что-нибудь из одежды. А Луччи спит. Она же маленькая ещё, и должна много спать.
Да, всем нам приходится привыкать к новым телам. Мне-то проще всех, моё тело стало моложе, сильнее и выносливее. А вот остальные стали даже слабее, чем были. Зато зубы выросли вновь, а то у нас их мало оставалось, и старейшина усмехнулся, демонстрируя прекрасные белоснежные зубы.
Га! высказалась малышка и села в корзине. Вот это да! Взяла и села! Когда только научилась, ведь всего полдня назад вылупилась. Ой-ой, что же дальше-то будет? Эдак она скоро бегать начнёт, и как я должна её ловить здесь, на огромной высоте, где выход наружу из «двора» вообще ничем не огорожен? А когда остальные дети появятся тогда как? Всё же, пещеры в скале это совсем не то место, где нужно растить малышей.
Впрочем, со мной тоже ещё ничего не решено.
Старейшина! окликнула я мужчину, который склонился над корзиной и делал «козу» смеющейся малышке. Так что насчёт меня? Я ведь остаюсь?
А разве у нас есть выбор, он поднял на меня глаза и грустно усмехнулся. Младшие едва-едва могут себя обслужить, куда им ещё с малышкой нянчиться? А у меня еще уйма дел, да и не умею я с малышами возиться, своих так и не нажил. Так что, Аэтель, похоже, ты остаёшься.
Здорово! обрадовалась я. Кушать будете? Я погрею. Ой, смотрите, Керанир возвращается!
Зрелище было захватывающим. Сейчас, когда я уже нисколько не боялась дракона, поняла, насколько же он красив и изящен, скользя между скал, нарезая круги, то взмывая ввысь, то опускаясь к самой земле. Маленького Эйлинода Керанир держал в лапе, вряд ли мальчик удержался бы на его спине, особенно во время такого полёта.
Красиво, восхищённо выдохнула я.
Ты же видела его прежде, поднял брови старейшина. А восхищаешься, словно раньше дракона не видела.
Как можно это сравнивать? Во-первых я боялась. Во-вторых я же сидела на драконе, а сейчас смотрю со стороны. И вообще, мне тогда не до восторгов было
Я замолчала, поскольку чуть не пожаловалась старейшине на то, как сильно хотела по нужде. Вот всегда я так сначала говорю, а потом думаю, хорошо хоть сейчас удержалась. Стараясь скрыть смущение, я зашла в дом и направилась на кухню разогревать обед и накрывать на стол. И мне даже не понадобилось просить старейшину дуть в плиту! Хотя он и не дул, только пальцем махал, всё равно. Оказалось, что разжечь этот странный огонь можно просто кинув в отверстие в плите светящийся шарик, похожий на те, что давали нам ночью свет, только поменьше. Нивена наделала мне таких десять штук и подвесила в рядок над столом прямо в воздухе. И научила меня с ними управляться.
Шарики не нужно было брать в руку, а надо было махать рукой, и он сам плыл по воздуху. Это было похоже на то, как если щепочку положить в ведро с водой, а потом водить в воде рукой, и щепочка будет плыть куда надо. Так и здесь, только вместо воды воздух. Сначала я не верила, что такое возможно, но попробовала, и у меня получилось.
Тушить этот огонь я не умела, и, пожалуй, никогда не сумею, здесь нужна была магия. Но это проблемой не было если мне больше не нужен был огонь в плите, а рядом не было никого, кто бы мог его потушить, я могла просто снять кастрюлю или сковородку с плиты, вот и всё.
Старейшина с интересом наблюдал за моими действиями. В какой-то момент малышка захныкала и попросилась на ручки. Привычно пристроив её на бедро, я продолжала ловко накрывать на стол, мне к такому было не привыкать.
Да, Керанир принёс очень полезный дар, задумчиво сказал он, и в этот момент в дом зашли мальчики.
Мы приготовили курятник, доложил Керанир. После обеда можно будет переселять птиц.
И он направился в дверь, ведущую в спальни. А Эйлинод остался.
Как же я соскучился по полётам, счастливо вздохнул он. Жаль, что пока не могу сам летать, но перспектива такой возможности в будущем приводит меня в восторг. Я не вставал на крыло больше года, был уже слишком стар и слаб для обращения, пояснил он для меня. А сегодня я словно на полчаса в молодость вернулся.
Ты в неё надолго вернёшься, с улыбкой сказала Нивена, заходя в дом. Аэтель, я принесла тебе одежду и обувь, заберёшь потом из большой пещеры. Старейшина, ты не занесёшь колыбельку? А то сама я не справлюсь. Не сообразила, что драконом не смогу войти в жилые пещеры, а в таком облике мне её не дотащить. Хорошо, что в одной из пещер колыбелька стояла близко к окну я смогла дотянуться лапой и забрать её. Интересно, со сколькими проблемами, о которых пока даже не подозреваем, мы еще столкнёмся?
Боюсь, со многими, старейшина вышел и вернулся с колыбелькой, которая стояла на загнутых полозьях, и её можно было качать. А у нас люльку подвешивали на крюк, вделанный в потолок. Как же здесь всё отличалось от того, что было дома, но мне всё нравилось хоть и непривычно, зато удобно. Вот только эта высота и невозможность выйти во двор К этому привыкнуть я пока не могла.
За обедом старейшина рассказал, о том, как прошли те два дня, что он отсутствовал, какие места и чьи пещеры он обследовал. Для меня все эти названия и имена звучали как набор звуков, но остальные явно понимали, о ком речь. Итог одиннадцать новых «взрослых» яиц и ни одного «детского». По словам старейшины, он постарается облететь оставшиеся не обысканными пещеры за один раз, поскольку они находятся в самой дальней части острова, и жаль тратить время на дорогу туда и обратно. Сейчас, когда появилась я, он мог спокойно оставлять дом и детей на более длительный срок.
После обеда мы дружно выбирали имя малышке. Была предложена куча имён их называли вслух и следили за реакцией девочки. Она серьёзно смотрела на нас и на предложенные имена никак не реагировала. Наконец, когда Луччи сказала: «Ланиэлла», малышка вдруг гукнула и заулыбалась. Все тоже заулыбались и решили, что это вполне подходящее имя. Старейшина пообещал отнести Ланиэллу на скалу Солнца и представить её миру, как я поняла, это у драконов такой обряд для новорожденных. Интересно, мне удастся посмотреть, или людям это запрещено?
После обеда старейшина попрощался и вышел «во двор», собираясь отправиться в дальние поселения. Он спешил облететь остальные пещеры ещё и из-за появления Ланиэллы вдруг где-то там еще такой же малыш вылупился и сидит один, голодный, мокрый, напуганный, а рядом никого.
Проводив мужчину взглядом, я сообразила, что уходит он с пустыми руками. Вскочив, я схватила кухонное полотенце, положила на него хлеб, начатую головку сыра, что лежала в шкафчике, а из холодного шкафа вытащила остатки окорока. Конечно, в дальних поселениях тоже есть овощи и возможность их приготовить, например, сварить эту сытную картошку, но я вспомнила, как он этой ночью обрадовался сыру и мясу.
Старейшина, старейшина, подождите, закричала я, завязала полотенце в узелок и кинулась «во двор».
Там меня ждал дракон, уже наполовину выбравшийся на выступ и остановившийся от моего крика. О, боги! И это я Керанира считала огромным? Этот дракон был раза в три крупнее и с трудом проходил в огромный вход в пещеру. И еще он не был тёмно-зелёным, как Керанир, или коричневым, как Нивена, он был золотым! Его чешуя сияла на солнце так, что хотелось зажмуриться, это было что-то невероятно прекрасное и волшебное!
Ты что-то хотела, Аэтель? поинтересовался дракон.
Ага, отмерла я, наконец. Это вам Покушать
И я протянула узелок.
Вам когда-нибудь улыбался дракон? Во всю пасть, усеянную зубами, длинной с половину моей ноги. Незабываемое зрелище.
Спасибо, дракон потянулся к узелку, который я держала на вытянутых руках, и аккуратно подцепил его когтём.
Это выглядело так, словно он колечко с крупным камнем нацепил. Потом, на трёх лапах, сияющий золотом дракон целиком выполз из пещеры, расправил огромные крылья и взлетел. А я зачарованно смотрела ему вслед, пока он не исчез среди скал, даже не заметив, как вышла на выступ, на который прежде и шаг сделать боялась.
ГЛАВА 5. УСЫПАЛЬНИЦА
23 июня. День второй.
Когда старейшина исчез вдали, я огляделась, едва ли не впервые увидев окружающий пейзаж. Когда мы с Кераниром подлетали, я отвлеклась на свои мысли и едва успела бросить вокруг взгляд, развешивая бельё, тоже по сторонам особо не смотрела, а из окна я могла видеть лишь скалу напротив. Но теперь, стоя на выступе, я вдруг поняла, какая удивительная картина раскрывается передо мной.
Напротив и справа высились точно такие же скалы, образуя вместе с нашей что-то вроде кривой подковы, а вот слева было видно далеко, до горизонта. Я видела ухоженные поля и огороды, реку, луга, немного дальше лес. Ещё дальше виднелась гора, точнее холм, словно бы расколотый пополам, словно из каравая хлеба вырезали неровный кусок. И, насколько я смогла разглядеть, внутренняя часть раскола была усеяна тёмными точками пещерами.
Это сделали древние, услышала я голос Нивены.
Древние?
Первые драконы, поселившиеся на этом острове. Они раскололи горы и сделали в них пещеры. Это могут делать те, кто владеет магией земли им подвластны скалы. Последующие поколения лишь добавляли новые пещеры, а вот горы уже не раскалывают незачем. Места хватало. А теперь тем более
И девочка тяжело вздохнула. Я тоже. Сколько же здесь жило драконов, и сколько осталось?
А много ещё таких вот скал, как наша и та?
Ещё двадцать одна. Но наш посёлок самый большой, пятьдесят три пещеры. В том около тридцати, в остальных по десять-двадцать, точнее не знаю. Нас было более тысячи на этом острове. А осталось
Сколько?
В пещере лежат сто сорок три яйца, это вместе с «детскими» и теми, что этой ночью принёс старейшина. Плюс нас шестеро, считая малышку Лани. И даже если в оставшихся поселениях старейшина найдёт ещё кого-то Это мало, это так мало.
По щекам девочки потекли слёзы. Я никогда не видела, чтобы дети так плакали молча. Я знала, что на самом деле Нивене безумно много лет, но выглядело это всё равно жутко. Опустившись на колени, я обняла хрупкое, вздрагивающее тельце, и дала ей выплакаться на моём плече.
Спустя какое-то время Нивена успокоилась и лишь стояла, всё так же уткнувшись мне в плечо. Потом глухо произнесла:
Мои дочь и старший сын были живорождёнными. Я не знаю, где был в момент катастрофы мой младший сын, но надеюсь, что он там, в той пещере, и я еще увижу его. Внуки, правнуки Возможно, ни один из них не вернётся. Выжил лишь один из десяти, и когда я думаю об этом Почему я не умерла вместе с Леонейлом? Почему он не согласился разделить со мной жизнь? Пережить своих детей это так страшно.
Кто такой Леонейл?
Мой муж. Он умер. Давно. Почти пятьсот лет назад. Он был намного старше меня.
Мне жаль.
Он сказал, что не хочет забирать годы, отпущенные мне судьбой. Что связывать жизнь нужно, когда супруги ровесники, когда любой может умереть первым. Но если жизни свяжем мы, то именно он заберёт мои годы, а он этого не хотел. Сначала я согласилась. Молодая была, глупая. А потом пыталась настоять, но мой муж был непреклонен. И ушёл. А я осталась. Он хотел, чтобы у наших детей остался хоть кто-то из родителей, пусть даже они к этому времени были уже взрослые и имели внуков. А теперь я осталась, а моих деток больше нет. Почему он отказался?
Думаю, он любил тебя, я не всё поняла из сбивчивых слов Нивены, но в этом у меня сомнения не было.
Очень любил. И я его тоже.
Я не поняла, а что за разделение жизни?
Это обряд. Его, по желанию, проходит большинство супружеских пар. Мы живём около тысячи лет, кто-то меньше, кто-то чуть больше. Старейшине вообще тысяча тридцать восемь. В общем, этот обряд суммирует отпущенные супругам годы, а потом делит между ними поровну.
Суммирует?
Складывает. И прошедшие этот обряд умирают в один день.
А твой муж не захотел, потому что ты была младше него?
Да. На пятьсот восемнадцать лет. Для меня это не имело значения, он был молод, силён и красив. Примерно, как старейшина сейчас. Выглядел лет на двадцать пять, не больше. Я влюбилась без памяти, не смотрела на возраст. Я была готова отдать полжизни, лишь бы Леонейл остался со мной еще хотя бы ненадолго. Но он отказался, и она снова заплакала.
Мне жаль, мне так жаль, я не знала, что сказать ещё, просто гладила Нивену по спине, дожидаясь, когда она успокоится.
Девочки, малышка Лани проснулась, появившийся из пещеры Керанир нарушил наше уединение.
Ох, что-то я расклеилась, отпуская мою шею, смущённо пробормотала Нивена. А ведь обещала тебе показать выход на землю.
Ничего страшного, думаю, тебе это было нужно, я пригладила растрепавшиеся волосы девочки, которые сегодня не были заплетены, Нивена просто убрала их с лица под ленту. И мы сможем взять с собой Лани, когда ты будешь показывать мне выход.
Она не такая уж и лёгкая, покачала головой Нивена, заходя в пещеру, я за ней.
Ха! У меня некоторые братья до трёх лет сиднями* были, так что я и по двое таскала, каждый тяжелее малышки. Я сильная.
Верю, улыбнулась девочка.
Малышка сидела в корзине и улыбалась развлекающей её Луччиелле. Это была очень странная картина девочки выглядели ровесницами, но одна нянчила другую. Всё же хорошо, что у меня такие чудесные помощницы, но что будет, когда вылупятся остальные малыши? Ладно, пусть сначала вылупятся, а там посмотрим. По крайней мере, Лани совсем не капризная, я согласна на трёх таких в обмен на одного своего орастого братца.
Поменяв Лани пелёнку и напоив её молоком, я была готова отправиться вслед за Нивеной. Оглядев меня с малышкой на руках, она вздохнула и махнула рукой:
Ладно, вниз не так сложно, а вверх я вас подниму.
И мы направились в пещеру, которую Нивена называла «подсобная», а я «коровник». Оказалось, что в её глубине есть ещё одна пещера, которую я прежде не замечала свет от шарика, теперь постоянно висевшего в «коровнике», до того угла не доставал. Но теперь над нами летели четыре шарика, и было достаточно светло, чтобы всё хорошо разглядеть.
Это кладовая, пояснила Нивена, и я почувствовала, как стало зябко. Словно в погребе, даже холоднее.
Я крепче прижала к себе малышку, постаравшись укутать хотя бы своими рукавами. Знала бы, что здесь так холодно, взяла бы для неё одеяльце.
Да ты не волнуйся, ей не холодно. У нас же огонь внутри. Пусть магия в ней проснётся только вместе со способностью летать, но уже сейчас, чтобы она замёрзла, должен быть настоящий мороз, а не прохлада, как здесь.