- Не знаю, - честно призналась девушка, - мне кажется, что между мужчиной и женщиной может быть только любовь и ласка, а всё другое это мирное сосуществование. И хватит говорить об этом, нужно уходить, а жизнь сама расставит всё по полочкам и по уголкам.
Бедному собраться - только подпоясаться. Я быстро надел мою старую одежду и вышел из дома.
Мы с Гудымой скорым шагом пошли за девушкой в направлении самого отдалённого околка, который хотели осмотреть в последнюю очередь. Как всегда, то, что вы ищете, находится там, где вы хотели искать в последнюю очередь.
Уже на подходе к цели мы услышали крики и увидели, что за нами гонятся дружинники князя. Сам князь был впереди с обнажённым мечом, решил сначала перекрестить нас крестом меча и огнеё, а потом уже взяться за остальную Русь.
- Бегите, ребята, - крикнул Гудыма, - я их тут задержу.
- Только не стреляй по кольчуге, - предупредил я, - пистолетная пуля их не пробьет.
- Не учи учёного, - сказал Гудыма, прилаживаясь для стрельбы и используя в качестве укрытия ствол огромного дерева.
Мы со Светоликой прошли ещё метров пятьдесят, пока сквозь деревья не сверкнула гладь озера.
- Вот оно, Чудово озеро, - прошептала девушка, - только оно страшное, никто ещё живым не переплывал его.
- Мы не поплывём, - успокоил я ее, - крепкая ветка перебросит нас на мосток, который находится посредине озера.
Сзади бы слышны редкие выстрелы. Долго Гудыме не продержаться. Что такое десять патронов? Это ничто, так, попугать только. Вдали были слышны крики и мелькали тени дружинников среди деревьев.
Наконец, я увидел толстую ветку и устремился к ней. Схватив ее, я натянул ее к себе и крикнул Светолике:
- Крепче держись за меня, я могу удержать только ветку.
Девушка вцепилась в меня мёртвой хваткой и я отдался на волю неведомой силы могучего дерева, склонившегося над озером.
Ветка нас выдержала и даже перебросила на мостик, только нас не поддержала судьба. Выбежавший на берег дружинник почти в упор выпустил в нас стрелу и попал прямо в сердце Светолике. Она взглянула на меня ещё ничего не понявшими глазами и тихо отпустила меня, упав в воду. Я видел только то, что вода вокруг забурлила и красное пятно, выплывшее наружу.
Убившая Светолику стрела пронзила ее насквозь и ударила меня в грудь в область сердца. Лежавший в кармане смартфон ослабил силу угасающего удара, но и он был пробит насквозь, а стрела в крови Светолики примерно на сантиметр вошла в мою грудь, смешав нашу кровь на вечную любовь. Я выбросил стрелу в воду, почувствовав, как по моей груди потекла кровь.
Вокруг меня летали стрелы, вспарывая в воду и раня находившихся там хищников, призывая сотни других чудовищ пожирать друг друга.
Выскочивший на берег Гудыма последним выстрелом уложил лучника и метался по сторонам, выглядывая толстую ветку, чтобы перепрыгнуть ко мне.
- Беги прямо по воде, - крикнул я ему, - там столько тварей, которые не дадут тебе утонуть.
- Ээх, бля, за Родину, за Троцкого! - Гудыма аки Иисус посуху побежал по озеру, размахивая маузером.
До мостков оставалось примерно три шага, как Гудыма поскользнулся и упал на спины хищников. Это был конец.
- Прощай, товарищ Олег, - закричал чекист, бросил мне маузер и исчез в пучине, утянутый кем-то из хищных тварей.
Я поймал бесполезный маузер и, пригибаясь, побежал по мосткам примерно в ту сторону, откуда я пришел. А в ту ли сторону я бегу? С этой ли стороны озера я пришел. А вдруг я бегу в ту сторону, где живут люди каменного века? Что я буду делать там? Как бы то ни было, но нужно идти вперёд, если даже получится, что ты идёшь назад. Куда бы ты ни шёл, ты всё равно идешь вперёд.
Глава 31
Минут через тридцать ходьбы я увидел вдали мой дом и ту дверь, из которой я вышел сюда.
Когда я выходил сюда, была всего одна дверь, хотя в амбаре было две двери. Всё-таки, странный достался мне дом. Вернее, нам достался странный дом.
Всё произошедшее можно было бы назвать страшным сном, если бы не боль в ране на груди и пятно крови на моей куртке. Возникающие круги на воде говорили о том, что бдительность терять нельзя ни в коем случае. Как в обыкновенной жизни, стоит только расслабиться, почувствовать себя в безопасности и тебя тут же сожрут либо в одиночку, либо стаей.
Метрах в десяти от цели отсутствовало примерно пять-шесть дощечек на мостках. То ли ветер их снес, то ли какой-то злоумышленник разобрал их и устроил здесь капкан: такую дыру легко перепрыгнуть, но при прыжке можно сломать другие дощечки, стоящие здесь неизвестно с какого времени и не известно, какой крепости эти дощечки. А если пробираться по крайним несущим палкам, то можно точно так же упасть в воду, а это поминай как звали.
Да, поминай как звали. В течение нескольких дней я знал Светолику и Гудыму, и они стали для меня по-настоящему близкими людьми, а вот, поди ж ты, их нет и никогда больше не будет. А если вернуться назад и пройти ещё шага два вперед, то можно попасть в более ранее время и снова встретиться с ними. Но это просто мысль. Попасть туда же, где вы были в первый раз, совершенно невозможно. Как две пули не попадают в одно и то же место, так и человек не может зайти в одну и ту же воду. Я приду туда, и Гудыма ещё не приходил и Светолика трехлетняя девчонка бегает по солнечному лугу, собирая ромашки.
Возможно, что когда я приду домой и лягу спать, мне ещё будет сниться сон о том, что со мной было, но, проснувшись утром, я увижу, что я у себя дома, в своей постели и не поверю в то, что было. Возможно, что этого никогда и не было, всё только снилось как явь.
Я ухватился за подходящую ветвь, привычным движением натянул её на себя, подпрыгнул и ловко приземлился на берегу. В детстве мы так же прыгали по деревьям, и я так же прыгал, пока подо мной не подломилась ветка и я больно не приложился к матушке сырой землей. А сейчас детские навыки пригодились.
Идти по самому берегу было неудобно и я вышел на свободное место, поближе к дороге.
Прямо на выходе из кустов я был остановлен двумя мужиками в одинаковой черно-синей форме в такого же цвета бейсболками, резиновыми дубинами на поясе и с надписью белыми буквами над карманом куртки "яицилиМ". Бред какой-то. Неужели я снова попал в какой-то перевернутый мир? Ладно, на машинах "скорой помощи" пишут перевернутое "есналубмА" но это для того, чтобы водитель в зеркало заднего вида мог легко прочитать, что это "Амбулансе".
- Кто такой? - послышался грозный рык.
- Человек, - сказал я.
- Умник? Вася врежь ему палкой по спине, - сказал старший.
Я еле успел увернуться от удара палкой, а ствол маузера больно царапнул меня по одному из полушарий того, во что превращается спина ниже пояса.
Да что это такое? В Америке полиция почём зря стреляет в людей без разбора. В России сразу бьют человека палкой или бутылку от шампанского в задницу вставляют и всё это считается в порядке вещей. Народ - это бессловесное быдло, которое нужно бить дённо и нощно для вбития ему ума. А самый лучший человек для битья - это интеллигент, законопослушный очкарик с докторской или кандидатской диссертацией. Ему можно навешать сто двадцать статей, обвинить в шпионаже, бандитизме и государственном перевороте. А чего? С ленинских времён действует триада, нет триада это китайская мафия, русская государственная мафия всегда называлась тройкой - выработавшая собственный тройной генотип как бы охранителя: прокуроследователесудья, судоследователепрокурор и прокуроросудоследователь.
Маузер выскочил из-за ремня и ударился металлической коробкой магазина обо что-то каменное, своим звяканьем привлекая к себе внимание обоих яицилимов.
Я поднял маузер, чтобы показать, что он без патронов и его бояться нечего, но потом подумал, что это будет ещё хуже. Помнится, как один пограничник застрелил своего напарника в пограничном наряде и ушел за границу, в Иран. Пришел он на иранский пограничный пост, а иранские жандармы спали после скудного обеда. Увидели вооружённого советского пограничника и руки сразу в гору: началась война и пограничники уже здесь, с автоматами. А пограничник бросает им свой автомат и говорит, что это он сдается. Перепуганные до этого жандармы так отделали перебежчика, что он, вероятно, уже и пожалел, что предал родину и совершил убийство. Жил бы себе спокойно и сейчас бы уже был на заставе и лопал фирменный борщ.
Собственно говоря, я тоже оказался в таком же положении. Отдай я маузер яицилимам, то они бы меня убили и сказали, что вступили со мной в схватку и ещё получили бы за это ордена, а их имена красной краской вписали в историю НКВД.
Круглый знак юбилейного знака, посвящённого пятой годовщине образования ВЧК и пластинка с надписью "Честному борцу с контрреволюцией тов. Гудыме от Коллегии ВЧК. 20 декабря 1923 года" будили память о моём старом знакомце и заставляли меня принимать меры к восстановлению законности в нашем государстве.
Глядя на меня удивлёнными глазами, яицилим Вася стукнул палкой своего напарника.
- Сволочь ты, Мыкола, - сказал Вася, - разве можно хорошего человека просто так дубиной по спине бить?
- Сам ты сволочь, Васёк, - отвечал Мыкола, стукнув напарника дубиной по голове, - я тебе просто сказал, а ты меня по спине палкой бьёшь.
- Ладно, хватит, мужики, - сказал я, - у кого есть закурить?
Глава 32
После взаимолечения яицилимы оказались вполне нормальными и неагрессивными ребятами.
Мы сели вместе и закурили.
- Вы чего здесь делаете, - спросил я, - никак операция какая?
- Да какая тут операция? - сокрушённо сказал Вася. - Нам нужно начальникам ежедневный сбор платить, а где мы эти деньги возьмём, мы же не торговцев опекаем. Вот мы и пошли, так сказать, позаимствовать у граждан некоторую сумму денег на нужды внутренних органов.
- На грабёж, что ли? - уточнил я.
- На реквизицию, - сказал Мыкола. - Самим противно, а вот делаем. Другой работы нет, а потом втягиваешься в это дело и считаешь, что это в порядке вещей. А что у вас за надпись на маузере.
Я подал маузер Мыколе и он прочел всю надпись, взвесив в руке тяжелый немецкий пистолет. Так же подержал в руке маузер и Вася.
- Гудыма сейчас в большом авторитете, - сказал Вася. - Говорят, что даже наши начальники ему отстегивают. Он своим дружкам такие же пистолеты с гравированной табличкой дарит. И подписывает - борец с контрреволюцией Гудыма.
- А сколько лет Гудыме? - спросил я.
- Он старый волк, - сказал Мыкола, - лет за восемьдесят, но мужик твёрдый и жестокий, весь в шрамах, но никому спуску не дает.
- Надо же, - сказал я, - такой старый, а всех в руках держит.
- А у него порядки строгие, как в ЧК, - сказал Мыкола, - чуть что не так, так сразу и к стенке. А потом мужики на кладбищах подзахоронения делают. Всё старо как мир, а Гудыма старые порядки знает и твердо их придерживается. Современную молодежь к ногтю прижал. Уличную преступность вывел как тараканов с современных кухонь. Наперсточники и разводилы тоже поразъехались в разные стороны, а вдруг на знакомца Гудымы нарвешься. Гудыма большими деньгами заправляет. У него банки, акции предприятий, депутаты на содержании, и всё делается по-человечески и никто не может подумать, что что-то незаконно. Слышал, как бугор один рассказывал о совещании у Гудымы. Так, старик прямо и сказал, что большевики свою преступную власть сделали легитимной, то есть законной, и мы свою законную власть, то есть власть воров в законе, сделаем легитимной, то есть законной, если будем вписываться во все государственные институты и работать на благо государства. И самые главные наши враги - это чиновники-взяточники, вот с ними он и ведет беспощадную борьбу, а государство никак не хочет принять закон о том, чтобы с взяток платить повышенные налоги. Если власть не хочет принимать статью двадцатую конвенции о борьбе с коррупцией, то ворам в законе придется взять на себя эту миссию и установить контроль за доходами и расходами госчиновников. Если будет разница, то эту разницу придется изымать и инвестировать в экономику страны. Вот так.
- Проводите меня до Гудымы, ребята? - спросил я.
- Отчего не проводить, - степенно сказал Вася, - только мы близко к дому подходить не будем, потому что за домом феэсбешники следят, всех фотографируют, только зачем они это делают, они и сами не знают. Всё равно все бумаги на стол Гудыме лягут.
Глава 33
Гудыма жил в ничем непримечательном доме бизнесмена средней руки, расположенном в обыкновенном жилом квартале, далеко в стороне от "долины нищих".
Правда, я обратил внимание на то, что совершенно не узнаю эти места и что-то мне казалось, что и время это совершенно не то, из какого я отправился в путешествие буквально в десяти метрах от своего дома.
- Слушайте, ребята, а какой сейчас год, - спросил я, - лучше стало или хуже за последние пять лет, - завуалировал я свой вопрос.
- В 1995 году здесь было намного хуже, - сказал Микола, - а сейчас, смотри, мусора на улице нет, вот мусорный контейнер, как кто мимо контейнера или урны мусор бросит, то доглядающий за этим человек так по хребтине палкой съездит, что заречёшься и в другом месте мусор на дорогу бросать. Никаких тебе протоколов об административных нарушениях, никаких тебе судебных приставов, негласный городовой стоит на каждой улице и бдит.
- Что, и детей за это бьёте? - удивился я.
- Зачем детей бить, это нехорошо, - сказал Вася, - родителей за это бьём, а уж как потом родители втолковывают своим чадам правила поведения человека в общественных местах, нас не касается, но народ в нашем городке стал намного культурнее. Вот бы в столицу наши порядки перенести, было бы очень здорово.
- Как же называется ваш городок? - не удержался я от вопроса.
Вася удивлённо взглянул на меня и сказал:
- Химки. А ты чё, мужик, не местный?
- Приезжие мы, - согласился я, - Гудыма сказал, что его каждая собака знает, вот и я и проверял, знает ли его каждая собака в этом городе.
- Ну, и как? - спросил Мыкола.
- Не врёт старик, - сказал я, - а вам спасибо за беседу, за табачок и вообще вы, ребята, хорошие люди. Если что, приходите сюда, я за вас перед Гудымой словечко замолвлю.
Яицилимы ничего не сказали, но остались смотреть на то, как я пойду к дому местного авторитета.
- Проверяют, - подумал я, - не лоханулись ли они, не взяв с меня дань, хотя в моих карманах они не нашли бы не только ни копейки, но даже крупинки табака там не было.
Я шел и думал на тему, почему Россия такая безмолвная? Почему она "хавает" всё, что ей преподнесет власть. Почему в других странах, даже в республиках бывшего СССР народ намного активнее и имеет собственное мнение, которое оно не побоится отстаивать даже на баррикадах?
Первое. Эти народы не были под монголо-татарским игом. Сейчас это иго начинают переиначивать по типу тому, что татары, мол, сами под монголами были, и что татары бывают разные: казанские, сибирские, астраханские, крымские, венгерские, польские и прочие и то, что они занимались набегами и работорговлей, свидетельствует об их самобытном характере и природной любознательности и предприимчивости.
Второе. Русский народ всё время был под пятой князей и генсеков, которые отдавали предпочтение другим народам, чтобы не слыть угнетателями народов. В Польше и Финляндии были свои Конституции. В Закавказье и Средней Азии были свои национальные устои и правительство не вмешивалось туда. Зато на русских отыгралось сполна и по всей программе.
Третье. У всех народов шёл отбор бойцов, типа бандеровцев, басмачей, абреков, башибузуков, хунхузов и варнаков, которым люди помогали и песни о них слагали. У русских был только Стенька Разин, что утопил персидскую княжну, но он против царя не шёл. Неслух был, за что и получил.
Вот и получилось послушное стадо, которое без особых усилий загонялось в счастливое общество коммунизма или ещё более счастливое крепостное состояние в виде продаваемых рабов.