Внезапно, Тема, услышал стон и замер — невдалеке от танка, лежал танкист без танкошлема, с окровавленной головой. Он бросился к нему, перевернул, и, достав пакет, принялся перебинтовывать тому голову. Кровь уже запеклась, и кровопотеря уж была не опасна, но молодого на вид, парнишку, скорее всего еще и контузило. Пришлось использовать, собственный медпакет, не выложенный, и не оставленный в «ласточке». Артем вколол инъекцию, и продолжил перебинтовывать, видимо командира танкового отделения, в звании лейтенанта.
— Потерпи летеха — забывшись, бормотал он — сейчас закончу.
— Ты кто? — Прохрипел тот.
— Сержант Заречный. — Начиная вступать в образ, ответил Тема. — Пытаемся пробиваться к своим, да не на чем.
— А мои?
— Все погибли…
Тема осмотрелся — нужно было оттащить раненого к деревьям, и позвал Бориса.
— Бери за ноги — указал он, а вылезшему Генке велел: — тащи, все наши трофеи.
Помимо опасности быть плененными, парней из будущего, ждала угроза и похуже — особый отдел, явись они сами. А тут помогал сам случай — спрятаться за спину раненого офицера. Вот только того нужно было еще вытащить отсюда. Вдвоем, они дотащили почти безвольное тело, в лесополосу, а Гена, перенес тем временем, все, что они оставляли в дозорной лежке. Отойдя на несколько метров вглубь, устроили что-то вроде лагеря, нарвав травы, и сделав настилы. Артем напоил раненного танкиста из фляги, вытер ему лицо, и понял — вокруг совсем темно, только свет звезд, не дает ощущения полной темени.
— В общем, так — распорядился он — спим до зари, дежуря по очереди, затем оцениваем обстановку, и пробуем заняться ремонтом. Все, набираемся сил.
Все были только рады, усталость буквально валила с ног, а мозг отказывался воспринимать реальность происходящего. Говорить не хотелось, и, улегшись под открытым небом, на сухих травах, горемыки уснули. Они естественно не были беспечны, и по очереди дежурили, но на поле все оставалось тихо. Ночь была тяжелой, у всех ломили тела, и, несмотря на дикую усталость, никто толком так и не уснул.
Так было почти везде — против войск Воронежского фронта противник начал общее наступление, нанося главный удар силами 4-й танковой армии на Обоянь, а вспомогательной оперативной группой «Кемпф» — на Короча. Особенно ожесточенный характер бои приняли на обоянском направлении. Советским командованием, были введены дополнительные резервы, и к исходу дня, они нанесли врагу большие потери и приостановили его атаки. Главная полоса советской обороны, была прорвана только на отдельных участках — таких как этот. На корочанском направлении, противник тоже сумел южнее Белгорода форсировать Северский Донец, и захватить небольшой плацдарм.
Тем не менее, советские войска, едва удержав, первый слой обороны, и то, не везде, получили небольшую передышку. В сложившейся обстановке командующий фронтом принял решение прикрыть Обоянское направление. И с этой целью, в ночь на шестое июля, выдвинул на вторую полосу обороны 1-ю танковую армию генерала Катукова, а также 5-й и 2-й гвардейские танковые корпуса. Кроме того, армия была усилена артиллерией. Только четверо, измученных танкистов, в лесополосе, об этом, знать не могли.
Тема знал только основную боевую задачу и цель, поставленную перед советскими войсками — вымотать фашистов в активной обороне, и нанести контрудар, после этого. А какой расклад на фронтах, наступил, ему было неизвестно. И естественно было неизвестно, о состоявшемся разговоре командующего 1-й танковой армией генерала Михаила Катуковым с Верховным.
Катуков, получив первые донесения, и что-то увидев своими глазами, чувствовал себя неспокойно. Для него, не было секретом, что 88-мм орудия «тигров» и «фердинандов» пробивают броню советских танков с расстояния двух километров. Генерал понимал — вряд ли его «тридцатьчетверки», смогут выиграть бой в открытом огневом состязании. Но были недостатки, и у тяжелых танков врага — плохая маневренность. Вот это, и нужно было использовать при засадах. Пока стальная громада развернет башню, легко маневрирующая «тридцатьчетверка», может поменять позицию, успеть зайти сбоку. И если удастся, произвести несколько прицельных выстрелов. Но тут все зависело от опытности и умения, танкистов, обеих сторон.
И пока, такой способ ведения боя, не применяли, и он, с болью в сердце видел с НП, как пылают и коптят, его «тридцатьчетверки». Нужно было, во что бы то ни стало, добиться отмены контрудара. И генерал, поспешил на КП, надеясь срочно связаться с генералом Ватутиным…
Но как только, он переступил порог избы, как начальник связи, каким-то особенно значительным тоном доложил:
— Из Ставки… Товарищ Сталин. — Генерал взял трубку.
— Здравствуйте, Катуков! — Раздался хорошо знакомый ему голос. — Доложите обстановку!
Катуков доложил, и рассказал Главнокомандующему, о том, что видел на поле боя собственными глазами:
— По-моему — сказал он — мы поторопились с контрударом. Враг располагает большими неизрасходованными резервами, в том числе танковыми.
— Что вы предлагаете?
— Считаю целесообразным, использовать танки для ведения огня с места, зарыв их в землю, или поставив в засады. Тогда мы могли бы подпускать машины врага на расстояние триста-четыреста метров, и уничтожать их прицельным огнем.
Сталин некоторое время, молчал, затем, наконец, проговорил:
— Хорошо. Вы наносить контрудар не будете. Об этом вам позвонит Ватутин…
А тем временем, потерпев неудачу в боях за Покровку, танковая дивизия СС «Адольф Гитлер» начала атаковать в северном направлении. В связи с этим командующий 1-й танковой армией, отдал распоряжение 100-й танковой бригаде 31-го танкового корпуса, выйти в район населенного пункта Большие Маячки, и во взаимодействии с 5-м гвардейским танковым корпусом, разгромить прорвавшегося противника и восстановить положение.
Но все это, было известно по ту линию фронта, а не здесь, и лейтенант Сушкин, с некоторым трудом, поднялся, и уже буквально на ходу, держась за голову, начал объяснять — что нужно делать. Для вынужденного ремонта в поле, нужно было починить тормозную ленту, и, заменив траки, поставить на место гусеницу. И все это, под боком у фашистов.
…Как мгновение, пролетела ночь, наступала заря, а три танкиста в балке, уснули только под утро, когда уже требовалось заниматься делом. Все кроме дежурившего Артема спали. Он посмотрел на часы, которыми, они заменили свои, и принялся будить остальных членов экипажа. Они еще не знали, что утром шестого июля, противник возобновит наступление на всех направлениях, и будет очень непросто добраться до своих. На Обоянском направлении, фашисты, неоднократно будут бросать в атаки от ста пятидесяти до четырехсот танков, но каждый раз встретят мощный огонь пехоты, артиллерии и танков. Лишь к исходу дня ему удалось вклиниться во вторую полосу советской обороны. На Корочанском направлении в этот день противнику удастся завершить прорыв главной полосы обороны. Но пока этот день только начинался…
Началась быстрая подготовка к рейду на поле боя. По очереди горемыки, ополоснули лица, справили естественные надобности, и, открыв трофейные, консервированные сосиски, быстро позавтракали. Настала пора ремонта, а значит и разговора с лейтенантом. Тот уже немного очухался, но был еще слаб, и будто немного пришиблен.
— Вас как звать, товарищ лейтенант? — Обратился Геннадий, к офицеру, за ночь немного оклевавшему. — Как обращаться?
— Хватит и звания. — Простонал тот. — По уставу значит…
— Товарищ лейтенант — тут же обратился Артем — нас так накрыло, что местами, соображаем плохо — какое число сегодня?
— Вчера утра было пятое. Не знаю, сколько я провалялся, но думаю все же шестое. Должно быть…
— Хорошо. Отдыхайте. Но все, же скажите — как вас все-таки зовут? — Спросил Артем — неизвестно, сколько нам еще из немецкого тыла выбираться. Хотелось бы знать с кем?
— Олег. — Ответил лейтенант. — Олег Николаевич Сушкин.
— А я Николай. Коля. Олег, ты не возражаешь, мы вашу машину, отремонтировать попробуем? С вашими подсказками понятно. Только думайте быстрее, товарищ лейтенант — времени у нас с гулькин нос. Фрицы-то неподалеку…
— Да, похоже, немцы близко. — Кивнул тот — но они пунктуальны и педантичны — без завтрака, инженерные части не сунуться. А вот боевое, охранение, на шум отреагируют. Значит, времени у нас, столько, сколько тем понадобится на то, чтобы сюда добраться.
— А если сможем и успеем отремонтировать вашу «тридцатьчетверку», то куда двинем? — Спросил Борис наперед, понимая, что потом будет некогда.
— Ну, исходя из того, что вчера утром, орловская группировка противника, перешла в наступление, и немцы нанесли главный удар на Ольховатку, а вспомогательные — на Малоархангельск, и Фатеж. То получается…
— То получается, как рассветет, нам нужно двигаться в сторону Ольховатки. — Заметил Артем — хотя сейчас попробуй, разбери — куда?
— Да, потому будем просто прорываться на восток… — Решил лейтенант. — Но это, если удастся.
Второй день в прошлом, для парней из будущего начался, и они даже не догадывались — как он пройдет…
Теперь уже, вчетвером, они обрались, осторожно продвинулись к полю боя, и, выбравшись на край балки, осмотрелись в бинокль.
— Ну что там? — Поинтересовался Борис негромко.
— Да вроде тихо — ответил лейтенант — туман мешает рассмотреть…
— С нашего края, по крайней мере — кивнул Артем — тут схватка была не такой жаркой, основные бои были в стороне, там видно и пойдут…
— Тогда вперед! — Бросил лейтенант, и, поднявшись, как говорится — на полусогнутых, направился к своей «тридцатьчетверке».
Глава вторая
На острие удара. Между двух огней…
Осторожно, поводя стволами оружия, подобрались к танку, Артем и Олег, быстро забрались внутрь. Осмотрелись — в танке, все еще находилось два огнетушителя, комплект запчастей и различных инструментов. Принадлежности размещались как внутри башни, так и снаружи. Так же в комплекте имелся: брезент, трос для буксировки, два запасных трака, пальцы к ним, шанцевый инструмент, и ящик с орудийнымb ЗИП.
— Хорошо, что не подожгли — заметил лейтенант — танк-то издали цел, могли и бабахнуть. Они не мы — близко подводить машину не нужно. Это наша пушка только когда ближе чем на полкилометра, подъедешь, достает. Ладно, ну что рискнем начать ремонт, и тем самым обнаружить себя? Это затянет минимум на полчаса…
— А иначе никак — либо в лесу отсиживаться, либо на свих двоих уходить. Но пешком мы далеко не уйдем.
— Тогда за дело. Зови сюда заряжающего. Скорее всего, придется принять бой уже скоро.
— Есть. — Артем выбрался наружу, прикидывая расклад — экипаж «тридцатьчетверки», состоял из четырех человек — ему нужно было выбрать специализацию по себе.
Экипаж включал в себя: — командира танка, механика-водителя, командира башни и стрелка-радиста. Командир Т-34-76 выполнял и обязанности наводчика, то есть сам стрелял. И тут, Артема ждала первая загвоздка — выбирать, кем быть? Борис, немного потренировавшись, мог легко заменить, себе подобного — в Красной Армии механиков-водителей готовили три месяца, и он бы справился. Радистов и заряжающих — месяц.
Получалось, Генка становился заряжающим, а он радистом-пулеметчиком. Но для начала, срочно требовалось, привести танк в боевое состояние. Но это все, в случае, если получиться починить гусеницу, и успеть свалить отсюда, до появления немецких тягачей.
— Хлопцы, за работу! Иван — сгоняй вон в ту «тридцатьчетверку» — указал Артем — перетащи сюда траки и пальцы оттуда. Гриша — дуй в башню, новый командир зовет.
Их было только четверо, требовалось правильно распределить работу и нагрузку на каждого. И при всем при этом, тишина будет только до первого удара, а значит, немцы услышат, отреагируют, и всполошатся — нужно будет сразу, противодействовать. То есть, ему Теме, придется отстреливаться из ППШ, оставаясь с наружи, а лейтенанту вести бой из пушки. Рискнули. Вскоре, закипела лихорадочная работа, дорога была каждая минута. Одновременно пришлось, и готовиться к бою, и чинить тормозную ленту, чтобы менять перебитые звенья гусеницы. А учитывая то, что траки разные, это было непросто, и естественно громко. До того как солнце будет высоко, было еще много времени, но фашисты уже готовились растаскивать свои танки, годные к починке. И им, нужно было еще, и расчищать путь, для следующей наступательной волны. Это дало пару часов, хотя сегодня, они могли до этого края поля, и вовсе не добраться. Если бы…
Если бы не услышали стук, эхо от которого, разносилось по всей округе, и не выслали пару бронетранспортеров с пехотой. А это пулеметы и карабины, против которых нужно что-то противопоставить.
— Таки встревожились гады — процедил Тема — Борис выбери позицию, положи там шмайсер, и продолжаем!
— Понял, я уже присмотрел. — Ответил тот, как будто речь шла о чем-то привычном.
Но на самом деле боевого опыта они не имели — откуда тому взяться? Не имели ни как танкисты, ни как стрелки-автоматчики, хорошо еще, то, что знали, помогло разобраться с оружием. И пока цели были далеко, особого беспокойства не испытывали. Но те все приближались, рядом взвихрились столбики пыли от пуль, и парни до конца осознали — это явь, это реальность, здесь разгуливает Смерть…
А тем временем в танке, осваивал новые обязанности Генка, и входил в продуктивное состояние лейтенант Сушкин. Голова слегка кружилась, но он уже мог, и командовать, и соображать ясно:
— Снаряд! — Взволновано проговорил лейтенант, показывая Генке кулак, и вращая ворот, поворотного механизма башни.
Наводчику хватило ума понять, что ему не грозят, а показывают — какой тип снаряда нужен, и он принялся искать его, уже зная — где? В танке с радиостанцией, в боекомплект танка входит только тридцать шесть снарядов. Снаряды были уложены на полу боевого отделения в специальных ящиках. В двух ящиках, по девять в каждом — восемнадцать снарядов. В двух других ящиках тринадцать — в одном семь, в другом шесть выстрелов. Остальные пять распределяются так — два снаряда укладываются вдоль левого фальшборта, и три снаряда вдоль правого фальшборта, в горизонтально расположенных лотках с застежками на замках. В боекомплект танка входит 30 магазинов: три магазина укладываются слева от механика-водителя, четыре магазина слева от радиста, девятнадцать магазинов в нише башни, и еще четыре магазина около ВПУ.
Первый экипаж, сделал, только несколько выстрелов, и в ящики лезть не пришлось. Поняв обозначение, Геннадий, схватил бронебойный снаряд, и вложи его в казенник, щелкнул затвором:
— Готово бронебойным!
Олег сразу, прильнул к прицелу и, корректируя пушку, стал вращать маховики. Нажатие на педаль спуска. Выстрел, снаряд ушел, и угодил в цель, лишив хода один броневик.
— Заряжай! — Снова проорал он, показывая уже растопыренную пятерню.
Геннадий извлек осколочный выстрел, снова проделал весь процесс заряжания, и громко ответил:
— Готово!
Выстрел, медленно идет время, гитлеровцы, высыпавшиеся из одного бронетранспортера, падают на землю, и не поднимаются. Но осколки посекли не всех, они просто залегли. Второй БТР, продолжает двигаться, пулеметные очереди и одиночные выстрелы, прерывают работу Артема и Борисом, которые только установили все на места.
— Черт — выругался Тема, им осталось лишь натянуть гусеницу, чтобы не было спадания, но пришлось залечь, и начать отстреливаться. А патроны-то, не бесконечные…. Немцы встревожились, починка затягивалась, и это было плохо. Теперь сюда могли выслать не только бронетранспортеры, и тогда все — один в поле не воин. Сколько они смогут подбить единиц? И смогут ли вообще? Пушки немецких танков и самоходок дальнобойные, могут расстрелять «тридцатьчетверку» еще на подходе…
А пули впиваются в грунт почти рядом, многострадальная земля, наполняется металлом, все больше и больше. Артем не может под этим ливнем пуль поменять позицию, остается только выглядывать, давать короткую очередь, и снова прятаться. У Бориса дела, обстоят так же.
— Снаряд!
— Есть снаряд! — Тем временем, продолжали вести бой лейтенант и Геннадий.