— Успокойся, Арчи, я пришел поблагодарить тебя и помочь тебе, как ты мне помог. — он гладит мое тело и, наклонившись, целует меня в губы.
Вскрикнув, отвечаю на его поцелуй, срываясь и обнимая его лицо. Он стонет мне в рот и ложится рядом, совсем близко. Его руки застывают перед входом в моё тело, и он очень медленно вводит в меня палец. Выгибаюсь, умоляя о чем-то, зовя его. Он очень осторожно вводит в меня второй палец и третий, четвертый палец, и я взрываюсь в оргазме. Он ласкает мои губы нежно, едва касаясь их, и когда я прихожу в себя, вновь гладит меня между ног. А мне нужно другое. Мне нужен он там, во мне. Его пальцы уже не выходят из меня. Он тянет в разные стороны мою дырочку, и я, кажется, начинаю сходить с ума. Как же хочется вот так принять его всего! И плевать, что будет. Переворачиваюсь на спину, скинув его руку и выпятив зад, прошу вновь:
— Прошу, войди в меня, ах-ммм… да, так, нет, тебя… тебя хочу.
Но он не торопится, растягивая меня. Я удрученно жду и томлюсь в жажде. Вдруг горячий член касается меня, и я, чуть не захлебываясь от восторга, встаю в боевую позицию. Но мои бедра приподнимают очень высоко, и начинается: он по чуть-чуть погружает в меня свой член, это очень утомительно долго. Я успеваю кончить, когда он толкнулся в меня чуть грубее, и тотчас отпрянул, испугавшись, что причинил мне боль. А мне всё равно, я хочу, я желаю его!!! Сам пытаюсь дернуться назад, но делать это, когда он держит меня на весу всего целиком, очень трудно. Видимо он и это предусмотрел. Но как же это утомительно — ждать.
— Я чуть-чуть в тебе. Арч, идем дальше?
Киваю, бешено шипя. И он вновь давит и давит своим членом так, что я начинаю возить задницей под ним. Он стонет и вдруг толкается в меня, быстро погрузившись, наверное, наполовину. Его толчок, и я сам, уже приноровившись, насаживаюсь по чуть-чуть, пока терпится, пока не больно. Кончаю всухую и вновь насаживаюсь на него. Он стонет громко, уже осев на кровать, а я так и насаживаюсь, пока не чувствую, что всё, мне уже больно. Но он не дает мне слезть с него и вновь давит меня на себя. Но боль почему-то отступает, и его член и дальше погружается в меня. С ужасом жду боли, но её нет!!! Всё тело охватывает истомой и той самой разрядкой, что так нужна мне. Выгибаюсь, жадно хватая ртом воздух, и взрываюсь вместе с ним.
Он сжимает меня в своих объятиях и так и замираем. Он целует меня, так целует, что губы, уже припухшие, ноют от боли и нежности в то же время. Сам обнимаю его, насколько мне позволяет положение и его крупные размеры. Какой же он могучий, огромный! Лишь сейчас открываю глаза и нервно дергаюсь, отшатываясь от него. Он смотрит на меня с бешеным вожделением, кажется, сейчас вот он сорвется и изнасилует меня. Но тело само отзывается на его порыв. Он лишь меняет руку, склоняясь надо мной ниже, и шепчет, едва справляясь с собой:
— Ты смог принять меня всего, позволь…
И я позволяю ему развести мои ноги и приставить огромный член к моей дырочке. Он понемногу входит в меня всё глубже и глубже и затем уже через мимолетную боль, как тогда, начинает всё быстрее и быстрее вколачиваться в меня. Стону от желания и наслаждения, он глухо и с рыком замирает во мне, жадно глядя, поедая меня взглядом.
— Арч, не могу сдерживаться.
Киваю ему, и он вновь уносит нас обоих в бешеный галоп, вколачиваясь в меня. Боли нет, и такая слабость во всем теле, хочется, чтобы это продолжалось и продолжалось. Кончаю, едва Ашая чуть замирает, и он тоже выплескивается в меня. Зависаю в неге, он гладит и гладит мое тело.
— Спи, Арч. — шепчет он, он словно дал приказ, глаза слипаются, и я прижимаюсь к нему всем телом.
Просыпаюсь от его толчков в меня. Он нежно дует мне в лицо.
— Ты прекрасен, ты так красив, Арчи.
Позволяю ему всё: крутить, вертеть меня в позах, что он придумывает для нас. Иногда всё же больно, но потом боль отступает, и я снова на вершине блаженства. Но в какой-то момент он замирает во мне и багровеет, мне кажется, что ему становится плохо, но боль режет меня, вскрикиваю, пытаясь ссадиться с него, но он лишь крепче сжимает, прижимает меня к себе.
— Арчи, не двигайся и расслабься, ты растянут, сейчас боль пройти… должна.
И боль послушно отступает. Но не уходит полностью. Чувствую, как его член во мне увеличился, и расслабляюсь. У нас сцепка, он вталкивает в меня свой узел, и мы так и замираем.
— Зачем?! — шиплю на него, но оргазмы следуют один за другим с такой частотой, что мне на всё наплевать. Оно того стоит, наверное, плевать на всё, что будет, но сейчас я ставлю наслаждение на первое место.
Теряю сознание и через какое-то время прихожу в себя. Потеряно смотрю на кровать. Я один. Откидываю одеяло и не вижу крови. Неужели даже и капли не пролилось? Может мне что-то вколол Зану? Нет, он не мог меня предать. Стыд обжигает меня словно пощечиной по обеим щекам. На столе вижу кашу и какие-то бутерброды, потянув носом, чувствую запах той рыбы, что когда-то мне понравилась. А еще всякие булочки. Ух, как же здорово. Привычным жестом тяну руку к тумбочке, где должна быть маска, и с удивлением обнаруживаю, что её нет. Испугавшись, пытаюсь вскочить с кровати, но тело не слушается меня, нет, я сажусь, перекатываясь на бок, и затем уже, опираясь о край кровати, наконец-то встаю, но это всё очень медленно.
— Ну и зачем ты встал? — голос Ашая, выходящего из ванной, заставляет моё сердце остановиться.
— Маска… — хрипло отвечаю, не поворачиваясь к нему. Он тихо идет ко мне и, обняв, спрашивает тихо:
— Зачем она тебе? Когда я есть рядом?
— Ты пойдешь потом к другим омегам.
— Зачем они мне, когда у меня есть ты?
Вот теперь смотрю на него.
— Ага, значит, наша сцепка не случайна? Ты хотел, чтобы я и тебе родил?
Он резко разворачивает меня полностью и рычит в лицо:
— Ты слышишь, о чем ты только что сказал? — отвожу взгляд. — Я не отвечал за свои действия, Арч. Но рад, что всё обошлось без крови. Хочешь — выпей лекарства, еще не поздно закончить то, что сейчас в тебе. — он намеренно говорит такие слова, чтобы это не было жестоко.
Молча сажусь за стол и вскрикиваю. Ашая очутился рядом быстро и бесшумно.
— Арч? — смотрит он на меня встревоженно. Откидываю его руку.
— Ашая… генерал… — он морщится, но я продолжаю: — Не приручайте меня к себе, прошу. Вы ведь знаете, что вместе нам не быть. А собирать свое сердце вновь я не хочу.
Он поднимает на меня взгляд.
— Зачем его собирать? Неужели тебе недостаточно того, что ты держишь и моё сердце в своих руках? — спрашивает он хрипло. Неверяще смотрю на него, а он не отводит взгляд. Слезы текут.
— Ты… п-п-первый уйдешь от меня. — хрипло выдавливаю сквозь рыдания. Он притягивает меня к себе.
— Шшшшшш… Арчи, ну, успокойся. Я ни разу не видел, как плачут омеги. И ты знаешь, мне нравится это. — он с улыбкой смотрит на меня, и я смеюсь вместе с ним, стукая его по груди.
— Я не хочу реветь! Понимаешь! Не хочу. Но верить тебе не могу вот так сразу.
Он кивает.
— Ну, время всё расставит по своим местам. А пока я буду жить с тобой, и нравится тебе это или нет, я буду таскать тебя везде с собой. А то ты потечешь, а я не буду знать. А для меня твоя течка — это самая большая награда. Даже не верил, что так бывает прекрасно, когда ты хочешь, и тебя хотят. Ты… прекрасен, Арчи, вот даже сейчас с опухшими глазами и губами от моих поцелуев. А на твоей шее мои засосы. Хочу всего тебя пометить, чтобы все знали, что ты мой. — он припадает к моим губам, и я со стоном отвечаю ему.
Я уже упираюсь ему в плечи ногами, он медленно, по чуть-чуть входит в меня, хрипло, надсадно дыша, не сводя с меня взгляда. Взрываюсь и чуть не падаю в обморок от наслаждения, когда его член, чуть увеличившись, взрывается во мне семенем.
— А теперь кушать, Арч. Тебя надо откармливать. Ты такой худенький.
Киваю с улыбкой. Зану стучится в дверь и, услышав разрешение Ашая, входит, с улыбкой глядя на нас, толкая перед собой инкубатор. Я подскакиваю и спрашиваю нервно:
— Как он?
Тот кивает с улыбкой.
— Лучше всех. Я вытаскивал его и качал на руках. Это незабываемо, Арчи. Ты был прав!!! Я уже не знаю, как смогу отпустить от себя своих малышей. Мне будет больно, сердце мое выдержит ли?
Генерал кивает, поправляя на мне пижаму, в которую сам меня одел.
— Да, это было сделано специально, чтобы омега не привыкал к своему малышу. Но есть ведь и те омеги, что не могу рожать малышей. И вообще надо придумать, как сделать так, чтобы омеги были подольше с малышами. Зану, как твои малыши?
Я ревниво смотрю на Ашая, и мне вдруг приходит мысль.
— Так это твои малыши?
Ашая давится, и Зану следом тоже.
— Ты… ну, Арчи!!! Я был в болезни, когда он зачал, и зачем ты мне такое приписываешь? Ты в своем уме? У меня так и не было малышей.
Зану, улыбаясь, говорит, быстро поглядывая на генерала.
— У Ашая не было гона с того момента, как омеги перестали рождаться. Он не мог, но мы пытались взять его семя и зачать самим. Но ничего не получалось. Его первый гон за много лет прошел только что, с тобой, Арчи. — Зану смотрит на меня радостно, а я удивленно смотрю на него. Ему-то что радоваться? И тут Ашая отвечает:
— Арчи, Зану — мой брат, у нас разница в возрасте в пять лет. Так что ты зря думаешь, что я буду кидаться на своего брата, пусть и омегу.
Зану смущенно смеется.
— Так что, не смотри на меня так удивленно. Ты стал мне братом, когда уснул в постели Ашая, изморенный своим лечением, и не думая о себе. А уж когда ты закричал на того омегу, что травил моего брата… я готов был расцеловать тебя.
Ашая подобрался как-то весь сразу, и мы с Зану замерли.
— Никаких поцелуев и пока даже объятий. Дай мне время, Зану, успокоиться за своего омегу. Даже к омегам ревную. И вот твоя маска. — он протягивает ко мне маску, я со смехом принимаю её.
— Это когда омег буду лечить?
Он кивает, пряча от меня взгляд. Киваю и, не смущаясь Зану, сажусь на колени к Ашая. Тот радостно сжимает меня в своих объятиях. Утыкаясь в мою шею и волосы. Поспешно начинаю собирать хвост, но он останавливает меня, хрипло шепча:
— При мне пусть твои волосы отдыхают. Спасибо тебе, что ты у меня есть.
Трусь о его лицо щекой и вижу, как смущен Зану, но он не отводит от нас взгляда.
— Я никогда не видел таких отношений. Я так рад за вас и так вам завидую. — он, встав из-за стола, дожевывая булочку, торопливо выговаривает: — Сегодня у нас будет много омег, Арч. Ты готов?
В ухо бурчит Ашая:
— Мне не нравится, как само это предложение звучит. Словно Арч — альфа. Ты не находишь, братик?
Тот смеется заразительно и уходит, показывая на инкубатор.
— Брать на руки уже можно.
Я радостно кидаюсь к продолговатой стальной коробке и, нажав на крышку инкубатора, нетерпеливо кидаюсь к ребенку. Он просыпается у меня на руках и смотрит так удивленно, плямкая губами. Целую его нежно и вдыхаю его запах, от которого кружит голову. Но это родной запах. Он, кажется, заставляет меня забыть обо всем на свете.
— Арчи, ты такой счастливый… — тихо вздыхает позади меня Ашая. Киваю, глядя на него с улыбкой.
— Он — моя радость и тот, кто никогда не предаст меня. Он тот, кто любит меня преданно и безоговорочно.
Генерал, сжав зубы, цедит:
— Ну, во мне, надеюсь, ты скоро тоже не будешь сомневаться.
— Я очень хочу тебе верить. — качаю малыша, который снова засыпает, и кладу его на кровать.
Ашая смотрит на нас долго и потом сам ложится сзади, обняв меня нежно и обцеловывая мне спину, стянув с меня рубашку. Еще нежнее он уносит малыша обратно в инкубатор и, повернувшись ко, мне с вожделением в глазах виновато просит:
— Ты, конечно, прости меня, но не могу уйти, не попрощавшись с тобой по-своему.
Смеюсь тихо и сам кидаюсь на него, едва он садится на кровать. Сажусь к нему на колени, глядя его возбужденный член.
— Ты такой нежный, Арч, мне захотелось сразу быть на месте ребенка. Веришь?
Киваю, стягивая с него брюки, он уже сам помогает мне раздеть себя, и словно срываемся оба, целуя, прикусывая друг друга, пока он вдруг не начинает меня насаживать, также сидя, на себя. И приподнимая меня и насаживая вновь, шепчет и шепчет мое имя на все лады.
— Люблю, кажется, я люблю тебя. Наверное, это чувство называется именно так. Ведь ты о нем говорил когда-то. — спустя два месяца шепчет мне генерал в темноте нашей спальни. Его альфы охраняют наш покой. Но меня не волнует их запах, не сводит с ума, как запах Ашая.
— Я давно тебя люблю, полюбил еще тогда, спящим в болезни.
Он переворачивает меня резко, но сам ложится боком, чтобы не раздавить меня с его ребенком. Живота еще нет, но твердость уже приличная и если присмотреться, то начавшийся уже живот видно.
— Я без ума от тебя, Арч. И твой запах такой родной и близкий. Мое желание просто держать тебя в своих объятиях сейчас сильнее желания обладать тобой. Словно сама природа помогает нам.
Так и лежим. Я научился, наконец, обуздывать его гон, лаская его член губами, языком, пальцами. Он кончал под моими ласками, как и во время гона. Я не щадил его, как и он меня, тоже лаская ртом. Дни летели с такой быстротой, что я не успевал вычеркивать их из своего календаря. Омег я продолжал лечить, и это уже приносило свои плоды. Особенно, когда те рожали сразу по две омеги. Словно природа начала брать своё. Весть обо мне достигла всех. И ко мне стали приезжать даже из страны противника.
Перемирие продолжалось до сих пор, и генерал Уваро стал настаивать на нашей встрече. Ашая грозно хмурился, словно пытал меня.
— Ты что-то испытываешь к нему?
Отрицательно мотаю головой.
— Нет, ты что!!! Но он должен увидеть своего ребенка. Тин, у него должен быть и второй отец.
— Его отец — я!!! И этим всё сказано. Я его с рук не выпускаю, а ты говоришь о его биологическом отце!!! Мне неприятно, Арч.
Киваю, со страхом глядя на него.
— Ашая, ну успокойся, ты сам стал таким чувствительным.
Он замирает и облегченно выдыхает.
— Это всё из-за тебя. — он прижимает меня к себе и, зарываясь лицом в волосы, шепчет: — Я не хочу тебя делить ни с кем. Ваша встреча будет происходить при мне!!!
Киваю быстро. Он молодец.
Генерала Уваро сопровождает Жето. Саши выглядит очень нервным и напряженным. Жето с радостью хотел было меня прижать, но тотчас натыкается взглядом на Ашая и мигом отшатывается.
— Это мой Арчи. И я не советую вам даже приближаться к нему. — он грозно смотрит на обоих. Зану с огромным животом гладит по плечу своего брата и меня.
— Ну хватит, Ашая. Всё, Арчи с тобой рядом.
А у меня словно туман в голове, меня тянет к Саши, так тянет, что хочется до ломоты в пальцах тронуть его. Я вижу, как и сам Уваро едва держится, чтобы не кинуться ко мне. Ашая смотрит на нас обоих подозрительно и трясет меня за плечо.
— Арчи, Арчи?! Тебе больно?
Я чуть не падаю ему на руки.
— Унеси меня отсюда, мне плохо.
Он тотчас хватает меня на руки и, бережно прижав к груди, уже им грозно рычит:
— Арчи плохо, он на втором месяце. Так что придете, когда он родит.
Уваро цедит громко:
— Ему и будет плохо, как и мне. Нас тянет друг к другу. Нам надо поговорить, Ашая. И разговор будет не легкий.
Тот кивает и уносит меня в спальню. Там я, скукожившись в кольцо, застываю. Ашая долго нет. А когда он приходит, то смотрит на меня долгим взглядом. Затем нерешительно спрашивает:
— А когда ты лечил моего командира, у тебя… ммм… тяги к нему не было? — отрицательно мотаю головой. — А его брата? — вновь мотаю головой. — У тебя сейчас тяга к нему? — испуганно смотрю на него, и он, резко встав, уходит из спальни.
— Ашая… Ашая… прошу… — шепчу ему сквозь слезы. Ну, за что мне это все?! Как же мне больно. Сердце бьется, словно пойманная птаха в клетке.
Так проходит несколько дней, я всецело ухожу в воспитании малыша и перебираюсь обратно в тот дворец, что мне когда-то отдал Ашая. А ведь совсем недавно жил в той же комнате, где когда-то делил с ним постель, леча его. А сейчас медленно иду по пустым комнатам дворца. Здесь пусто без него. Но и с ним мне нужен Саши.