Я попытался улыбнуться, как делаю это обычно, но не вышло. Впервые не вышло, а ведь этот спектакль так успешно проходил во время моих походов к психологу. Шестилетний мальчик, который смог обмануть врачей, сейчас не может улыбнуться, чтобы притвориться вновь, чтобы не беспокоить человека, находящегося рядом. Почему я не могу?
Меня крепко прижали к себе и тихо прошептали:
- Я тебя понимаю, так что если хочешь - просто поплачь, чтобы потом ты смог улыбаться другим, - неужели он понял меня? - Если слёзы не помогут, то в любой момент ты можешь рассказать мне всё, что у тебя на сердце. Ведь я твой друг.
Я уткнулся в широкую грудь и позволил себе немного поплакать. Совсем немного, потому что не хотел, чтобы Он видел как я плачу. Да и Вику вряд ли бы понравилось видеть меня таким слабым. Не зря же он учил меня быть сильным, учил выживать… Или же он учил меня приспосабливаться?
15. Кекс. ПОВ Глеб
Самое верно дело, когда кто-то чувствует себя плохо и плачет, это дать выговориться человеку и успокоиться, а потом перевести его внимание в другую область, например, готовка.
- Вадим, пусть ты и не любишь сладкое, но я уверен, мой шоколадный кекс тебе понравится, - сказал я, взяв парня за руку и ведя на кухню. - Нам нужно будет разморозить маргарин и приготовить тесто…
Я дал указания Вадиму, чтобы он взял два куриных яйца и вымыл их, сам засунул в микроволновку маргарин и стал готовить тесто, влил в него какао. Вскоре смазал форму маслом в виде мишки (купил как-то, люблю кексы готовить) и залил тесто внутрь, поставил на 30 минут в духовку при маленьком огне, чтобы не подгорело, и начал петь одну из своих любимых песен группы Duran Duran.
Ведь мне приятно видеть, с каким вдохновением смотрит Вадим на меня в такие минуты, когда я пою, пусть я до сих пор его не понимаю. Falling Down как никакая другая подходит мне сейчас, когда я не знаю что сказать, и пусть я не помню уже точного перевода всех слов в этой великолепной песне и могу ошибаться в произношении, но безумно хочу показать всю красоту… не голоса… чувств, которых сам еще не понимаю.
- Знаешь, у меня каждый раз слов не хватает описать, как великолепно ты поешь…
- Не лучше, чем сами певцы в группах, - улыбнулся я ему, попутно достав из холодильника пакет со вчерашним молоком, такое я уже не пью, но другие люди не настолько привередливы к питью, а уж Пуш будет счастлив этому, так что я налил в маленькую миску молочко.
- Но ты же поешь от души, - говорит Вадим мне, мотая головой. - Ты лучше, я уверен.
- Просто я пою вживую, и для тебя. Вот и получается, что у меня это более душевно выходит, - ответил я малышу.
Когда я взглянул на него, он покраснел. Интересно, почему? Почему я так явно вижу все эмоции у него на лице, но при этом не понимаю их причину и следствие?
Жалко, что у него умер брат. А я наглым образом еще разодрал его старую рану…
Я и себя не узнаю. Я же считал, что мне нравится другой тип парней, так почему мне так сильно хочется прижать этого хрупкого парня к груди и никогда не отпускать? Сжать в объятиях, защищать от любых бед, всегда быть рядом…
Я схожу с ума.
И в голове мысли сменяют друг друга, не переставая, так быстро, что я даже сам могу уловить лишь общую тематику.
Этот паренек всего за несколько дней забил всю мою голову собой! Премия ему за это.
Пока я задумчиво следил за ним, совершенно этого не замечая, он покраснел еще сильнее и взял котенка к себе на руки, стал гладить.
- Пуш к тебе привык уже, - попытался я начать вдруг сошедший на нет разговор.
Но Вадим лишь кивнул, продолжая глядеть себе под ноги.
- Слушай, я тут недавно приступил к выполнению летних заданий, - начал я, тут же почувствовав на себе заинтересованный взгляд парня. - Можешь мне помочь с русским языком? Не хочу к маме обращаться, а то родители постоянно прикалываются над моими элементарными ошибками.
- Попробовать можно, - кивнул он, опуская Пуша на пол.
Впервые в жизни я безумно пожалел о том, что моя комната на солнечной стороне, и я чувствую себя, как на сковородке, а еще присутствие так желанных губ… я определенно спятил.
Оказалось, что Вадим прекрасно разбирается именно в этом предмете, зато в геометрии не особо, и тут уже я помог ему, так как хорошо понимаю все предметы, где есть хоть немного логики и каких-то определенных пунктов в процессе решения той или иной задачи.
Мы закончили решать задания этих двух предметов очень быстро, как раз к тому моменту, когда приготовился кекс. И я безумно обрадовался, что он понравился Вадиму, все же это больше не сладкое, а просто вкусное к чаю.
- Слушай, - резко почувствовал я необходимость высказать одно предложение, мучавшее меня все это время, пусть и отошедшее на задний план ненадолго. - Ты не думаешь, что нам нужно поговорить насчет этих… поцелуев?
Хоть бы не краснеть и. вообще, стараться вести себя здравомысляще.
Вадим, не красней так, и не опускай взгляд, будто я говорю о чем-то безумно противном. У меня же сердце разрывается на части!
Давай поговорим… прошу.
16. Время. ПОВ Вадима
- Ты не думаешь, что нам нужно поговорить насчет этих… поцелуев? - нет, не начинай этот разговор, иначе всё снова полетит в тартарары, ведь я уверен на сто процентов, что снова ляпну что-то, что оскорбит тебя. И ты обидишься, мы поругаемся, я расплачусь… Не люблю показывать кому-то свои слёзы. По правде их видел только Вик, но он о них никому не расскажет. Уже не расскажет.
Я поднялся со стула и подошел к Глебу. Он смотрел на меня немного отрешенно, словно ждал удара по щеке. Как будто нашкодившая собака, которая ждёт наказания, но он ведь мой друг. Или… нет?
Парень чуть нагнулся, из-за чего челка прикрыла зеленые глаза. Неужели прячется от меня? Зачем же начинал этот разговор, раз боится ответа? Неужели нельзя было притвориться, что ничего не произошло? Может. тогда бы не было этой ситуации и не пришлось бы сейчас быстро придумывать ответ, который мог бы удовлетворить нас обоих, тем более, что я сам хочу, чтобы он меня целовал… Интересно, кто я после этого? Гей? Вик, чтобы ты сказал, если узнал бы, что твой любимый братик гей, один из тех, кого ты так ненавидишь?.. Прости, но моя рука сама тянется к нему, я не могу остановиться. Я погряз в этом чувстве, как в трясине. Чувстве под названием привязанность.
Рука сама по себе легла на светлую голову и зарылась в мягкие, словно пух, волосы. Глеб вздрогнул, но голову не поднял. Всё-таки боится моего ответа?
- А о чём говорить? – всё же задал я ответный вопрос. Всё же это лучше, чем если бы я вновь повторил «я потерплю».
Всё-таки парень не выдержал и, подняв глаза от стола, посмотрел на меня из-под густой чёлки.
- О том, что я хочу целовать тебя, о том, что меня тянет к тебе, несмотря на то, что ты совсем не мой тип. В конце концов, я хочу поговорить о нас! – опять кричит! Пусть он прекратит! – Я не…
Не знаю почему, но я сам схватил его за подбородок и притянул к себе. Может, просто из-за того, что я не мог слышать, как он кричит, или же из-за того, что сам уже был на пределе. Да, меня самого тянуло к нему, и я не знал почему. Может, я тоже всё-таки гей, но до сих пор не знал об этом?.. Нет, меня парни не интересуют, просто Глеб особенный.
Руки парня обвили мой торс и он притянул меня к себе. Было неудобно, потому что пришлось наклоняться, так как Глеб всё ещё сидел за столом. Но это было такой мелочью, что я практически не обратил на неё внимания. Я полностью отдался чувствам, что наполняли меня, когда руки парня залезли ко мне под кофту и начали бродить по обнаженной коже.
Наверное, я должен был его остановить, но это было так приятно. Так не хотелось делать шаг назад и вновь начинать разговор о том, что геи противны, и я не хочу с ним общаться. А я хочу. Хочу! Жаль, что просто дружить для меня скоро будет мало. Видно тем, кто не сможет сохранить нашу дружбу, буду я, а не он. Надеюсь, он не против.
Я уже чувствовал нарастающее желание внизу живота, когда Глеб отстранился и затуманенным взглядом посмотрел в глаза:
- Это твой ответ?
Я лишь улыбнулся (рядом с ним это так просто) и, прижавшись к нему как можно ближе, спрятав свой нос у него в волосах, ответил:
- Я же уже сказал, что не против, если ты будешь меня целовать.
- Но, думаю, что если я буду делать это неожиданно, тебе может быть противно, так что давай установим время? Как тебе в будни дни с восьми утра до двенадцати и от часа до девяти вечера?
Такая забавная фраза, сказанная настолько легко и наивно, вызвала у меня смех.
- Я согласен, - ответил я.
- Тогда можно сейчас? - невольно я посмотрел на часы, висевшие на стене. Двенадцать часов пятьдесят девять минут.
- Нет, до назначенного времени ещё целая минута. Но ничего. Пока ты можешь меня просто обнимать.
17. Поцелуи. ПОВ Глеба
Как можно воспринять такие слова от Вадима? Как понять этого парня, от которого я совершенно не ожидал услышать нечто подобное, что он сказал вслух секунду назад?
Все-таки он странный.
Я целую секунду переваривал предложение, что он произнес, и у меня в голове всплыла замечательная шутка. Вот если бы он сказал просто, что нам нужно остаться друзьями, я бы принял, пусть мне и было бы больно, но я бы постарался отказаться от мысли, что между нами может быть нечто более необыкновенное. Но Вадим пошел иным путем, полностью разрушив все мои мысли и скованность, что была прежде между нами.
И если я теперь и мог надеяться на что-то, то это что-то было всем необходимым мне.
Я никогда не думал, что мне сможет понравиться такой странный парень. Да, привлекательный внешне, но внутренне он сущая тьма, так как я не вижу чего-нибудь, что мог бы понять. Вот вроде, кажется, что ты поймал ту самую мысль, идею, которая бы могла быть основой всех его действий. Но проходит несколько минут, и его поведение становится настолько другим, или просто мне так кажется, что прошлый образ рушится, оставляя после себя разбитые стекла, из которых я вновь и вновь собираю его образ внутри себя.
В любом случае, все это сейчас отходит как минимум на второй план, и передо мной есть только Вадим. Его губы сладкие, трепещущие, и я жду секунды, когда вновь смогу прикоснуться к ним. Облик Вадима безумно мил сердцу, что разум не оставляет сомнений – влюблен, как какой-то мальчишка. Но ведь мне всего семнадцать лет, вот и выходит, что все логично.
Теперь он меня не боится, я это чувствую, но при этом он все же еще не до конца раскрылся передо мною, оставляя простор для размышлений.
Я обнимаю его стан, и Вадим кажется таким хрупким в моих руках, будто фарфоровая кукла, но с таким бездушным созданием я не могу его сравнить. Пусть я и знаю его не так давно, но уже понял, что в этом маленьком теле бушуют сильные эмоции и стучит храброе сердце. Его глаза наполнены болью, она так далеко, но я не буду стараться отогнать ее как можно дальше, загнать в угол подсознания Вадима, нет, просто хочется заполнить это место собой, сладкими чувствами, что я испытываю к этому прелестному созданию с карими глазами, такими теплыми и любимыми.
- Знаешь, - сказал я, закусывая нижнюю губу, - все же ты необыкновенный.
Сжимаю его в своих объятьях сильнее, пусть и несколько боюсь сделать больно из-за своей силы.
- Тебе так кажется, - отзывается он, пытаясь со мной поспорить.
- Это не так, - говорю я, приближаясь к его губам, манящим меня безумно, я знаю, что могу его целовать, но так приятно оттягивать этот момент, даже несколько дразнить самого себя, и, возможно, Вадима тоже. - Ты самый лучший.
Почти касаюсь его губ, он наверняка чувствует мое горячее дыхание на коже, даже невольно вздрагивает и закрывает глаза, и в эту секунду я наслаждаюсь его лицом, таким нежным и красивым, что не передать словами. Нежный поцелуй, мне не хочется быть грубым, пока что, я получаю удовольствие лишь от его запаха, от близости с ним, от этого великолепного чувства внизу живота. Это не бабочки порхают – слоны прыгают, выплясывают джигу.
Сердце бешено стучит, давит на виски, отзывается эхом в ушах, заставляя меня поддаться новым эмоциям, которые поедают меня изнутри, оставляя лишь безграничную любовь вкупе с обожанием.