План с обменом ведьмы на камень пока не срабатывал, потому что Крис и Клаус, что вели переговоры об этом, никак не могли найти общего языка и все их попытки заканчивались взаимными оскорблениями. Гибрид хотел, чтобы ведьмы сначала уничтожили артефакт, полагаясь лишь на его слово, а после он вернул бы им пленницу.
Но и Виктория и Кристина знали о том, что даже если Первородный сдержит обещание и отдаст им Хелен, жить девушкам останется не долго. Клаус костьми ляжет, но уничтожит посмевших бросить ему вызов ведьм. Это значило лишь то, что они должны были найти ее сами, вот только заклятие Тори, наложенное на карту, никак не желало работать.
Вместе с этим, мысли о странной ауре камня, никак не давали Виктории покоя. Поэтому, в один из дней, когда Кристина покинула их спрятанный в лесу магией маленький домик, спеша на встречу с каким-то старым другом, который обещал помочь, Тори решила действовать.
Она плохо помнила дорогу к тайнику, но все же будто по наитию, шла к нему верной тропой, из всех сил стараясь уловить магию камня, которой было так мало. Сумерки опускались на мрачный лес, и Виктория подумала, что совсем уже заблудилась, когда наконец, вдалеке показалось знакомое старое дерево, под которым они спрятали драгоценный артефакт. Ведьма перешла на бег, за секунды оказываясь с ним рядом, со всего маху опустилась на колени, судорожно отыскивая схрон среди торчащих из земли корней. Дрожащими пальцами, девушка достала из сумки пару толстых свечей, и которые, вспухнув от взмаха ее ладони, дали совсем немного света.
Ей повезло не сразу, но в конце концом, вся испачкавшись в земле, Тори выудила из тайника маленький мешочек, который они с Крис спрятали больше двух недель назад на этом самом месте.
Поднявшись на ноги, Виктория подхватила с земли одну из свечей и осмотрела находку. Очертания артефакта угадывались через тонкую ткань, и ведьма предельно осторожно извлекла его, пряча в карман грязный мешочек.
Лежащий на ее ладони камень, знакомо поблескивал высеченными на нем рунами, и Тори почти успокоилась, признавая его подлинность, но в этот миг она вновь почувствовала чужую магию.
Это не могло быть совпадением. На артефакт явно было наложено заклинание. Понимание этого заставило рыжеволосую ведьму напряженно замереть. Это могло быть и совершенно безобидное заклятие, сдерживающее мощь камня из целей безопасности, а могло…
Думать о том, что лежащий в ее руки камень мог быть зачарованной фальшивкой, Виктория просто не могла.
Выход был только один. И Тори прикрыла глаза, собираясь с силами. Ее магия все еще была слишком слаба, так и не восстановившись до конца. Не способствовало силе и предупреждение предков о том, что ее жизнь зависит исключительно от подтверждения брака с убившем ее мужем, на которое она даже не рассчитывала, но выбора не было, ведь на кону стояла жизнь Хелен.
Очень медленно Виктория подняла вверх левую ладонь, занося ее над правой, в которой лежал исписанный рунами камень. Ее магия собиралась воедино, привычно покалывая кончики пальцев, и на миг на губах ведьмы появилась тонкая улыбка. Не смотря ни на что, она все еще была собой — потомком Мередин Уайт, которая единственная за тысячу лет, смогла противостоять древним вампирам создав нечто, способное стереть их с лица земли.
Эта мысль придала девушке уверенности, и ее магия наконец сконцентрировала в центре занесенной над артефактом ладони. В лесной тишине, нарушаемой лишь шелестом отлетающих осенних листьев, прозвучал твердый девичьи голос, произносящий слова заклинания, и энергия, направленная на лежащий в девичьей руке камень заставила его заискриться, разрушая чары.
Тот, кто наложил морок на артефакт, без сомнения был силен, и Тори ощутила, что ее покидают последние искры магии, когда он окончательно спал, лишая ее последних иллюзий. Потому что, что лежало в ее ладони, было чем угодно, но только не созданным бабушкой артефактом.
То, ради чего Крис переступив через себя, стала шлюхой для Клауса Майклсона, то, из-за чего украли Хелен было лишь чертовой подделкой. Но через мгновение, ведьма поняла, что это еще не самое худшее, что с ней случилось.
Она не успела и пальцем пошевелить, когда рядом мелькнула тень, и сильная рука, скрутила ее запястье, заставляя выронить камень на землю.
Тори вскрикнула от неожиданной боли, когда оказалась с силой припечатала к дереву, и, подняв глаза увидела перед собой искаженное яростью лицо первородного гибрида.
— Привет, ведьма, — обманчиво ласково проговорил он, вот только его тон совсем не соответствовал успевшим пожелтеть пронзительным глазам, — а где твоя потаскушка-сестра? Хотя, какая теперь разница, раз камень у нас…
Виктория почувствовала, как мужские пальцы с силой сдавили ее шею. Магии не было совсем, и ведьма, обессиленная после снятия морока с камня, знала, что не сможет противостоять Клаусу, но прежде чем она смирилась со своей скорой смертью, Тори услышала знакомый голос, заставивший ее напряженно замереть.
— Позволь мне, брат, — со смешком проговорил Кол Майклсон, медленно выходя из тени, — думаю, будет справедливо, если это сделаю я
И его черные глаза, впились в лицо дрожащей от страха Тори.
— Здравствуй, жена. Соскучилась?
========== Часть 21 ==========
Клаус ухмыляется, слыша слова брата, и медленно отстраняется от замершей в его руках ведьмы, которая смотрит на него мутными зелеными глазами.
— Уверен? — поворачивается он к Колу, на лице которого под пристальным взглядом гибрида не отражается не единой эмоции. Черные глаза холодны, а на красивых губах играет насмешливая улыбка.
— Мне бы хотелось завершить начатое, — щурится он, склоняя голову, и Клаус кивает.
— Что ж, прощай, ведьма, — шепчет он, склоняясь к бледному лицу, — не переживай, скоро ты встретишься со своими сестрами.
От этих слов на его лице появляется довольная улыбка, и он, дождавшись, когда Кол окажется совсем рядом, исчезает в темной гуще леса. Виктория чувствует, как на миг оказывается свободной, но на месте ладони гибрида, почти сразу оказываются пальцы ее мужа, от прикосновения которого она невольно вздрагивает. Сил нет совсем, не то, что ударить ненавистного Первородного заклятием, но даже оттолкнуть от себя, и Тори опускает глаза, пытаясь скрыть плещущиеся в них обиду, страх и боль.
А Кол все смотрит на нее, не говоря ни слова, изучая знакомые черты. Его жена все также красива, и отчего-то сейчас, в современной одежде — обтягивающих стройные бедра джинсах и короткой кожаной куртке, с распущенными по плечам тяжелыми медно-рыжими локонами, она кажется ему еще притягательней, чем сто лет назад. Двадцать первый век оказывается на удивление к лицу зеленоглазой ведьме, и вампир жадно скользит по ее бледному лицу, впитывая нежную, знакомую красоту, пока его глаза не замирают на длинной шее, которую украшает старинный медальон.
Он узнает его мгновенно. Сияющие мелкие изумруды все также идеально сочетаются с глазами стоящей перед ним ведьмы, и Кол качает головой, невольно отгоняя от себя непрошенные мысли. У этого украшения своя история, и из-за него случилось много смертей, прежде чем кулон попал в руки Первородного, который не нашел ничего лучше, чем подарить его жене в день свадьбы.
— Ты все еще его носишь? — глухо произносит Кол, и они оба мгновенно понимают, что именно он имеет в виду.
Виктория молчит, не удостаивая его ответом, лишь горячие слезы проделывают тонкие дорожки по ее бледным щекам.
— Почему? — тяжело выдыхает вампир, не сводя с плачущей жены обжигающего взгляда, — ответь, Тори!
При звуке своего имени, ведьма словно оживает, вскидывая на вампира ненавидящий взгляд.
— Ты не имеешь права называть меня так, — цедит она, сжимая алые, четко очерченные губы, — и нам ни к чему прелюдии. Просто сделай это. Убей меня. Снова.
Зеленые глаза пылают презрением, и Кол застывает ледяной статуей, не в силах пошевелить и пальцем. Его накрывает чувство вины такой силы, что он с трудом выдерживает взгляд жены, морщась, словно от боли. Но вместе с виной, приходят и воспоминания.
Их первая встреча, которая совсем не была случайной, ее смущение, робкие улыбки, первый невинный поцелуй. После смерти бабушки, Тори осталась совсем одна, и Кол воспользовался ситуацией.
— Я люблю тебя, Виктория Уайт. Я обещаю быть твоей опорой на многие года, клянусь защищать тебя от всех невзгод, — поклялся Кол в церкви, и эти же слова он повторил перед их первой брачной ночью, когда надевал ей тот самый кулон на шею.
Невинная ведьма подарила ему всю себя. Впервые в жизни Тори была счастлива. Впервые, и всего неделю. Вампир был нежен с ней в их первую ночь, когда сделал из невинной девочки — женщину, и более страстным в последующие, когда открывал для молодой жены все новые и новые грани удовольствия. Он и сам не заметил, как увлекся ей, проводя вместе все дни и ночи их короткого брака.
Властная и сильная бабушка — Регент всегда оберегала внучку от жестокого внешнего мира, и для защиты невинной девочки она создала артефакт, способный убить Первородных, но именно этот камень и погубил Викторию. Опьяненная счастьем молодая ведьма, не думая ни о чем плохом, рассказывала мужу все семейные тайны.
Тайны, которые он и так знал. Тайны, которые и привели его в Новый Орлеан. Тайны, из-за которых он женился на ней, следуя плану Клауса, которому донесли о артефакте, который мог погубить всю их семью. Кол знал, что делать. Но отчего-то оттягивал момент, наслаждаясь близостью с рыжеволосой ведьмой, которая сама не осознавая этого, свела его с ума своей чистотой и невинностью.
Вот только медлить больше было нельзя, и вампир, скрипя сердцем, выполнил свой долг.
Вечер перед гибелью Виктории не предвещал ничего плохого. Она приготовила любимому мужу ужин, и на том же обеденном столе Кол овладел ею, а утром она застала его у тайника с артефактами.
— Что ты делаешь в комнате бабушки? — спросила ведьма, удивленно расширяя глаза.
Кол медленно повернулся к жене, держа в руках камень. И в его глазах уже не было любви и страсти. Только пустота. Во всяком случае, он приложил все усилия к тому, чтобы это было так.
— Нет, Кол! Я бы никогда его не использовала, — горячо прошептала ведьма, устремляясь к мужу, — я бы не навредила ни тебе, ни твоим братьям, я люблю тебя!
— Это не имеет значения, Тори, — холодно отозвался Кол, стараясь не смотреть на то, как лицо девушки искажается от боли, — я лишь использовал тебя, чтобы спасти свою настоящую семью. С тобой было весело, и ты мне даже понравилась, но на этом все, — договорив, Первородный вмиг оказался рядом с ведьмой, смыкая ладони на тонкой шее.
В зеленых глазах, смотрящих на него, не было ненависти, лишь неверие, отчаянье от того, что он растоптал ее. Девушка даже не сопротивлялась.
Хрупкое тело быстро обмякло в руках вампира, и несколько минут Кол еще держал жену на руках, будто осознавая, что именно он совершил, после чего уложил ее на старую кровать и, прихватив артефакт, оказался на улице. Лишь там, к своему удивлению, Кол понял, что лицо его мокрое от слез.
Так мерзко Первородный, которого все, включая собственных братьев, считали психом-убийцей не чувствовал себя давно, и даже мысль о том, что он сделал это ради семьи, не особо успокоила вампира, когда он, сжимая в руках проклятый артефакт, направился к братьям.
И сейчас, стоя в лесу, вновь держа Викторию за шею, Кол вспоминает это гадкое чувство, которое он не хочет пережить вновь. Не просто не хочет — не может.
И Кол отводит руки от дрожащей девушки.
— Спрячься, — глухо выговаривает он, собирая слезы со щек ведьмы, — если Клаус узнает, что ты жива, он точно тебя убьет. Беги из Нового Орлеана.
Виктория поднимает на него неверящий взгляд, и на миг ее зеленые глаза впиваются в его черные, в которых лишь сожаление и вина, которые вампир уже не может скрыть.
— Почему ты меня отпускаешь? — немного выровняв дыхание, спрашивает Тори.
— Уходи, пока я не передумал, — недовольно цедит Кол, не в силах оторвать взора от бледного лица своей маленькой жены, которая даже с припухшими от слез глазами, кажется ему удивительно красивой.
Вампир гонит от себя эти чувства, качает головой, но все же не может сдержать порыва и прежде чем ведьма скрывается в темноте леса, он едва ощутимо касается нежных губ своими губами.
— Прости меня, — шепчет он, — и прощай.
Тори на миг застывает, с трудом переводя дыхание. Она смотрит на него своими мутными глазами, и Кол в первый раз не может понять, о чем она думает, нервно кусая свои алые губки. Девушка будто хочет сказать что-то, но затем, она только отчаянно качает головой, и так и не произнеся ни слова, скрывается в сумерках опустившейся на темный лес ночи.
========== Часть 22 ==========
Единственным желанием Кола, когда он оказался в городе, после случившегося в лесу, было напиться так сильно, чтобы хоть на пару часов забыть о зеленых глазах жены, вкус губ которой вампир до сих пор ощущал на своих губах. Он совсем не был уверен в том, что поступил правильно, но точно знал, что поступил так, как хотел.
Убить Викторию во второй раз Первородный бы просто не смог. Он от первого-то раза отходил несколько лет, все больше погружаясь в пучину бессмысленных убийств и крови, которой и так было слишком много на его руках.
Но сейчас… Казалось все было как-то иначе, больнее и острее, чем век назад. Невольные воспоминания о том, какой Тори была женой, накрывали вампира вновь и вновь, рисуя перед глазами картины их короткой совместной жизни.
Тогда она была совсем другой, не такой как сейчас, после его предательства. Юная ведьма отдала Первородному всю себя, без остатка, растворилась в нем, окружая любовью.
Заслужила ли она того, чтобы он поступил с ней так? Ответ был слишком очевиден.
Уже сидя в баре, когда Кол заканчивал бутылку бурбона, он выудил из кармана куртки надоедливо гудящий телефон, прищуренными глазами разглядывая мерцающий экран. В этот миг вампир осознал, что за все это время ни разу не вспомнил о своей невесте, которая умудрилась оставить больше десяти сообщений, последние из которых буквально сочились ядом.
Отвечать ему не хотелось, но делать это и не пришлось, потому что не успел Майклсон вернуть телефон на место, на его плечо легка тонкая ладонь, и он услышал звенящий недовольством голос Давины:
— Где ты, черт возьми, был?!
Обернувшись, Первородный впился нечитаемым взглядом в сердитое лицо девушки, и сделал очередной глубокий глоток.
— Ты что же, решил устроить поминки? — скорчила гримаску ведьма, поджимая пухлые губы, — по своей бывшей жене? Клаус сказал мне.
Кол напрягся от ее ехидного тона, сверля невесту черными глазами, в то время как на ее лице появилась злая улыбка.
— Не слишком-то вини себя, милый, — прошептала она, касаясь кончиками пальцев мужской щеки, — она бы все равно сдохла со дня на день.
— Почему это? — хриплым после долгого молчания голосом произнес Кол, глядя на веселящуюся Давину.
— Предки забрали бы ее, не подтверди она брак с Первородным, — насмешливо выдохнула та, вплотную подходя к Майклсону, — а мы ведь оба знаем, что этого бы никогда не случилось…
— Подтвердить… брак? — оглушенно повторил Кол, отставляя на стойку пустой бокал, — ты хочешь сказать, что…
— Да! — резко отозвалась Давина, — чтобы она выжила, ты должен был ее трахнуть. Но какая разница теперь, когда она мертва?
— Ты права, никакой, — сухо ответил вампир, переключая свое внимание на бурбон.
— Так и будешь сидеть здесь, напиваясь? — вспыхнула ведьма, явно не ожидавшая такой реакции от жениха, — у нас еще есть нерешенные вопросы!
— У нас? — вскинул бровь Кол.
— Разумеется, — процедила Давина, — нужно разобраться с ведьмой, которую прячет Элайджа.
— Зачем? — нахмурился вампир, — уж она-то точно не представляет никакой опасности.
— Ее нужно убить! Она посмела пойти против ведьм квартала! Против меня!
Кол поднял на разъяренную невесту мутный взгляд, в котором читалось недоверие. Его маленькая девочка оказывается была способна на подобное. В отличие от него самого.