Хелен опустила веки, неверяще качая головой, новость о смерти Тори не укладывалась в голове, но затем, ведьму пронзила другая мысль, заставившая ее замереть на месте.
Если Майклсоны вернули камень, то им больше не нужна была заложница. Кол убил Викторию, Клаус наверняка охотится за Крис, а она…
Хелен распахнула глаза, и ее взгляд впился в лицо Элайджи.
— И что же мы будем делать?
Вампир не сводил с нее тяжелого взора, сохраняя молчание, и ведьма придвинулась к нему, касаясь кончиками пальцев мужской ладони.
— Нужно как-то убедить твоего брата оставить в живых Крис, — взволнованно проговорила она, глядя на Первородного, — он послушает тебя, я уверена. Прошу, Элайджа, поговори с ним!
— Я уже говорил с ним, — хрипло отозвался тот, — вчера.
— И ты не сказал мне? — воскликнула девушка, хмурясь, — ты еще вчера знал, что Тори мертва, что Крис в опасности! Я смогла бы ей помочь!
— Не смогла бы, ангелочек.
Хелен замерла, не узнавая голос вампира, настолько безжизненно он звучал. Несколько секунд она просто смотрела на него, пытаясь понять, что именно он имеет в виду, но затем, Элайджа продолжил.
— Я дал слово Клаусу, что убью тебя.
Ведьма прикрыла ладонью рот, хлопая ресницами.
— Но я не смог, Хелен, — глухо продолжил вампир.
После его слов в комнате воцарилась мертвая тишина. Элайджа не сводил с девушки виноватого взгляда, а та, будто выпала из реальности, не веря в происходящее.
Он не мог хотеть ее смерти. После всего того, что было между ними, это было просто невозможно. Но затем, перед Хелен встали картины прошлой ночи, странное поведение Первородного, его грубость и отсутствующий взгляд, и все сложилось воедино.
Очень медленно ведьма подняла на вампира полные слез глаза.
— Потому что любишь меня? — с надеждой прошептала она, — не смог убить, потому что любишь?
— Нет.
Это слово, которое она совершенно не ожидала услышать, словно выбило из легких Хелен весь воздух, и она обессилено опустилась на смятые простыни, застывая, как ледяная статуя. Это было похоже на какую-то неудачную шутку, нелепый фарс, странную постановку, в которой она помимо воли оказалась вмешана. Но потом, она услышала голос вампира, который вернул ее к реальности, окончательно лишая иллюзий.
— Прости меня, Хелен, — проговорил он, пряча взгляд, — я рассчитывал, что сблизившись с тобой легче смогу получить информацию, к тому же ты очень красива и я…
— То есть для тебя все это было лишь игрой? — перебила его ведьма, изо всех сил стараясь сдержать слезы, — ты просто воспользовался мною и моей… глупостью?
— Я вовсе не…
— Лучше бы ты пытал меня, — выдохнула Хелен, — это было бы не так… жестоко.
Она уже не пыталась сдержать слезы, которые проделали тонкие дорожки по пылающим щекам. Если бы еще вчера у ведьмы спросили, знала ли она что такое предательство, она уверенно ответила бы что, знала. Вот только теперь та боль, что она испытала, узнав, что ее парень залез в трусики к своей молодой соседке, казалась просто комариным укусом. Незначительной деталью, мелочь, не болью вовсе, а лишь мелкой неприятностью.
Что такое боль Хелен узнала только сейчас, когда мужчина, в которого она влюбилась, наплевав на собственную семью, раскрыл ей все карты. Он не просто не любил ее. Отсутствие взаимности было сложно пережить, но ведьма смогла бы сделать это, ведь невозможно влюбить в себя насильно.
Элайджа Майклсон пошел дальше. Он использовал ее. Как источник информации и бесплатную девку, скрашивая ночи, пока они были в поместье. Забавлялся с ее телом, чтобы потом хладнокровно убить, когда она бы ему наскучила.
Хелен прикусила губу, стараясь сдержать рыдание. Первородный все еще смотрел на нее, не говоря ни слова, и ведьма, чувствовала кожей его тяжелый взгляд.
— Ты должна спрятаться, — наконец нарушил тишину мужской голос, и девушка вздрогнула, не сразу понимая смысл сказанных вампиром слов, — я сниму твои браслеты и выведу за магический барьер. Тебе нужно бежать, Хелен.
— А как же слово, что ты дал брату? — горько усмехнулась девушка, стирая со щек дорожки слез, — ты обещал Клаусу убить меня.
— Я не смогу сделать это, ангелочек, — не сразу ответил Элайджа.
— Какое благородство, — протянула Хелен, чувствуя, как приближается новый поток слез, — никак не вяжется с тем, что ты сделал со мной.
Ведьма всхлипнула, и, накрыв лицо руками, уже не смогла сдержать рыданий. Прошло несколько секунд прежде чем она ощутила на своем плече легкое прикосновение мужской ладони.
— Прости меня, — прошептал Майклсона, пытаясь привлечь девушку к себе, но она вскинула вверх заплаканное лицо, впиваясь в лицо Первородного полным ненависти взглядом.
— Не смей прикасаться ко мне! — процедила она, — достаточно того, что ты до этого имел меня во всех позах, словно бесплатную шлюшку. Лучше уж убей меня! Давай, сделай это сейчас, Майклсон!
— Хелен, я…
Элайджа умолк, видя, как полные боли голубые глаза вновь наполняются слезами. В этот миг он понял, что нет слов, которые он мог бы сказать в оправдание своего поступка. Белокурая ведьмочка, не сводящая с него мутного взгляда, не заслужила той боли, что он ей причинил, и волна презрения к самому себе окатила вампира, заставляя прикрыть глаза.
Вина, сожаление, отчаянье. Все это смешалось воедино, и Майклсон почувствовал, как его руки сжимаются в кулаки от боли, что клубилась в нем, становясь все больше, стоило его вновь взглянуть на плачущую ведьму, которая теперь была похожа на сломанную куклу.
Красивая, но совершенно мертвая. Это была его работа. Клаусу бы понравилось.
Стараясь не смотреть ей в глаза, Элайджа быстрым движением сорвал с тонких запястий браслеты, даруя Хелен свободу. Она никак не отреагировала на это, продолжая сидеть, опустив вниз голову, и Майклсон встал с постели, направляясь к двери.
— Я принесу тебе новую одежду, и немного денег, они понадобятся для того, чтобы спрятаться.
Ведьма ничего не ответила, и Первородный переступил через порог, вихрем устремляясь в гостиную. Он нашел для нее удобную одежду, собрал все наличные, что были и уже собирался вернуться в спальню, когда услышал хлопок открывающейся двери заднего выхода.
Он бросился к ней, но уже на пороге замер, не в силах отвести взгляда от сгорбившейся хрупкой фигурки Хелен, которая захлебываясь рыданиями, бежала к лесу, стараясь как можно быстрее оказаться дальше от него. Ей не нужны были его деньги, одежда или другая помощь. И он сам ей тоже больше не был нужен.
Элайджа стиснул зубы, не отводя взгляда от удаляющейся ведьмочки, от которой даже на приличном расстоянии исходили волны боли, которая терзала ее, и причиной которой был он. Только он. И никто другой.
Первородный стоял и смотрел, пока она не скрылась среди деревьев, так ни разу и не обернувшись.
Он отпустил своего ангелочка. И потерял.
========== Часть 28 ==========
Трава, все еще влажная от ночного дождя, скользила под ногами, и Хелен, в конец выбившись из сил, едва не упала, прямо на колючий куст. После чего ведьма остановилась, и обреченно качая головой, села прямо на землю, притягивая к себе колени.
Она не знала, сколько времени уже бежала. После слов Элайджи все, казалось, потеряло значение, и ведьма уже не понимала, куда держит свой путь и зачем. Предательство Первородного вампира, которому она открыла свое сердце, полностью отдавая себя, помешанное на смерти Тори, висящей на волоске жизни Крис, которой она должна была помочь, сама пока не зная как, почти лишили девушку сил.
Хелен вскинула ладонь, призывая магию, и ощутила очень слабое покалывание в кончиках пальцев. Хоть Майклсон и снял с нее браслеты, ведьме казалось, что она до сих пор у него в плену, и выбраться из него нет никакой возможности.
Осенний воздух был прохладным, и девушка поежилась, сильнее натягивая на груди вязаный кардиган. Она сбежала в том, что смогла найти — тонкое платье, в котором еще вчера кружилась перед Элайджей, не сводящего с нее восхищенного взгляда и кардиган, который вампир постоянно накидывал ей на плечи, потому что Хелен часто мерзла. Иногда, впрочем, Первородный грел ее другим способом…
Хелен до боли прикусила губу, стараясь отогнать от себя мучительные воспоминания, от которых ее голубые глаза вновь наполнились слезами. Она разберется с этим позже. Не сейчас, когда от одной только мысли о том, как она доверчиво льнула к тому, для кого была лишь забавой, девичье сердце от боли разлеталось на куски. На данный момент были задачи важнее. Кристина, если она все еще была жива…
— Хелен! О боже, Хелен, это ты?
Ведьма застыла, мгновенно узнавая голос сестры. Очень медленно, она перевела взгляд в сторону, из которой исходил звук, и ее глаза расширились, когда она увидела бегущих к ней Крис и Викторию.
Девушкам понадобилось не больше минуты, для того, чтобы оказаться рядом с Хелен, стискивая ошеломленную девушку в объятьях.
— Ты жива? — только и смогла выдавить из себя она, не сводя взгляда с лица Тори, — но как же…
— Муженек пощадил, нашу рыжую красотку, — хмыкнула в ответ Кристина, разглядывая лицо сестры, — и не только…
— Просто замолчи, — мгновенно перебила ее Виктория, и ее лицо залилось румянцем, но ведьма тут же перевела взор на Хелен, — как тебе удалось сбежать, милая?
— Правда, ангелочек, — поддержала ее Крис, — как ты смогла вырваться из рук этого высокомерного козла? Я надеюсь, он не посмел пытать тебя? Потому что тогда, я лично оторву ему голову!
— Он…
Но белокурая ведьма не смогла продолжить, заливаясь слезами. Кристина и Тори обменялись испуганными взглядами, и брюнетка заключила плачущую девушку в объятья, скользя ладонью по спутанным белоснежным волосам.
— Чтобы не случилось, ангелочек, теперь ты с нами, благодаря чарам поиска, которые на тебя наложила Тори, — ласково прошептала она, — а чертов Элайджа Майклсон очень сильно пожалеет о том, что посмел прикоснуться к тебе даже пальцем. Но сейчас нужно бежать, сестренка. Камня у нас больше нет. Но это не главное… Оказалось, что он был подделкой!
— Что? — неверяще выдохнула Хелен, поднимая на сестру широко распахнутые глаза, — как подделкой? А где же настоящий камень?
— У меня. И не только вы владеете чарами поиска.
Ведьмы замерли, узнавая голос, и Виктория, гордо вскинула подбородок, поднимая на Давину, стоящую в окружении десятка ведьм презрительный взгляд.
— Решила убить собственного жениха? — процедила она, чувствуя прилив неожиданной злости.
— Лишь избавиться от жалкого слабака, который не смог даже расправиться с такой жалкой девкой, как ты, — ответила ей Клер, щуря темные глаза, — Майклсонам не место на этой земле. Разве вы не хотели того же?
— Только чем ты лучше их? — вскинула бровь Крис, — ты ведь явно не в себе, дорогуша…
— Не думаю, что нуждаюсь в советах от подстилок Клауса, — хмыкнула Давина, с удовольствием замечая за черные глаза Кристины вспыхнули яростью вперемешку со стыдом, — вы нужны мне для обряда. И вы пойдете со мной.
— С чего это? — вскинула бровь Крис, заводя за спину, дрожащую Хелен, которая все еще боролась со слезами, — у нас другие планы.
— Мне на это плевать, — улыбнулась в ответ Регентша, — и это, кстати, был не вопрос. Дерек, ты закончил с заклинанием?
В этот миг из-за спин стоящих подле Давины ведьм, выступил светловолосый мужчина, глаза которого быстро прошлись по воинственным лицам Тори и Крис, замирая на испуганном лице Хелен.
— Ах, ты чертов предатель! — взорвалась Кристина, бросая на ведьмака с кулаками, — так вот, с чем связана твоя внезапно вспыхнувшая дружба! Ты была права, ангелочек, он настоящий козел!
Брюнетка перевела взгляд на сестру, которая не сводила ошеломленного взора со стоящего напротив нее мужчины.
— Дерек, ты с ней заодно? — прошептала белокурая ведьма, неверяще качая головой.
— Хелен, я только…
— Да какого черта здесь происходит?! — взвилась Давина, злой взгляд которой метался с Хелен на Дерека, — кто она тебе, что ты оправдываешься перед этой оборванкой?
— Следи за словами, тварь! — перебила ее Крис, опасно сверкая черными глазами, — а этот жалкий ублюдок, всего лишь несостоявшийся жених моей сестры. Теперь я вижу, что она сделала правильный выбор, бросив его!
— Что?! — с яростью прокричала Клер, и ее взгляд впился с лицо Дерека, который все не мог оторваться от смотрящей на него с недоверием Хелен, — ты здесь только для того, чтобы спасти свою девку, отвечай!
Давина вскинула вверх ладонь, направляя ее на ведьмака, но тот, словно ожидая это, увернулся от удара, а затем, создав вокруг себя островок огня, отчего ведьмы Квартала испуганно отпрянули назад, скрылся с дебрях леса, мгновенно исчезая из вида.
— Еще и трус, — выплюнула Крис, глядя ему в след.
— Убейте его, — холодно проговорила Давина, обращаясь к стоящим с ней рядом приспешницам и несколько из них мгновенно устремились в погоню.
— А остальным, пора заняться делом, — продолжила она, обводя взглядом трех ведьм, прижавшихся друг к дружке, — хватайте их!
И Клер, вместе с преданными ей колдуньями, пошла прямо на сестер Уайт, зажимая их в кольцо. Кристина вскинула ладони, пытаясь бороться, Тори пришла ей на подмогу, а Хелен лишь беспомощно сжалась, глядя на свои дрожащие пальцы. Она никогда не владела боевыми заклинаниями, а сейчас и вовсе не могла управится с простейшими чарами, обессилев после побега. Поняв это, девушки зажали ее меж собой, изо всех сил стараясь сдержать натиск ведьм, но силы были слишком не равны.
Осенный воздух искрился магией, кольцо сжималось все сильнее, и вскоре заклятье Давины, чье лицо мгновенно озарилось триумфом, ударило в грудь Виктории, которая отчаянно боролась сразу с тремя ведьмами. Зеленые глаза расширились, и Тори, под испуганный вскрик Хелен осела на землю, теряя сознание.
— Ах вы, чертовы твари! — увидев это, окончательно взбеленилась Крис, призывая на помощь всю свою силу, но даже она не могла противостоять шести ведьмам во главе с Регентшей.
Кристина метнулась вниз, прикрывая собой сестру, и спустя мгновение их всех накрыла темнота.
========== Часть 29 ==========
После ухода Хелен Элайджа долго сидит, глядя в одну точку. Мысли разбегаются, никак не желая слиться в стройный ряд, и даже бурбон, который он пьет, словно воду, не помогает сосредоточиться. Он точно знает, что поступил правильно, оставив ведьму в живых, вот только верным ли было решение отпустить ее? И дело даже не в требовании Клауса, опасности, что она может представлять для Майклсонов, и совсем не в его семье в принципе.
Элайджа думает о том, правильно ли он сделал, отпустив Хелен от себя.
Потому что с ее уходом, все изменилось настолько, что Первородному даже не верится в то, что когда-то он мог жить без белокурой ведьмы, доверчивая улыбка которой до сих пор стоит перед глазами. То, что она давала ему, казалось таким естественным, простым и правильным, но лишь теперь, когда это исчезло из его жизни, вампир, кажется, смог понять истинную сущность того, что Хелен не боялась признать.
Ее слова до сих пор стояли в ушах Майклсона, отзываясь многогранным эхо.
Я люблю тебя, Элайджа. Люблю тебя. Люблю.
И нет причин не верить в то, что это правда. Ведь Хелен всегда была искренна с ним — сначала в ненависти, затем — в обжигающей страсти, и вот теперь…
Элайджа качает головой, делая очередной глубокий глоток бурбона. Ведьма отдала ему не только свое тело, но и сердце, а что сделал он?
Ответ так и просится, добивая Первородного, но прежде чем он окончательно признает всю низость своего поступка, тишину гостиной нарушает трель телефонного звонка.
Клаус все еще зол, явно разочарованный тем, что сестра Хелен, которую он считает единственной выжившей, так и не попала в его сети, и даже не интересуясь судьбой белокурой ведьмы, спрашивает брата, когда тот вернется в Новый Орлеан.
Элайджа обглядывает пустую комнату, которая стала похожа на могильник, после ухода той, что озаряла ее своей улыбкой, наполняла нежным голосом, свежим, сводящим его с ума запахом, и отвечает, что уже в пути.
Он почти не лукавит, потому что стоит Клаусу окончить разговор, вампир вихрем оказывается у машины, даже не оборачиваясь на одинокий дом, который наполнен воспоминаниями, от которых Первородный хочет навсегда избавиться.