Некоторое время в летевшей на максимальной скорости машине царила полная тишина, прерываемая лишь шепотом Кола, который склонялся к маленькому ушку Тори, и, судя по тому, как ее щеки становились все краснее, шептал ей Первородный отборные непристойности.
Наконец, Виктория, которой, по всей видимости, надоели скабрезные шуточки мужа, отодвинулась от него, и тот, усмехнувшись, переключил свое внимание на хмурого брата.
— Элайджа, в этом старом доме есть приличные спальни? — невинно поинтересовался он, бросая горячий взгляд на Викторию, которая поймав его лишь сузила зеленые глаза.
— Даже не рассчитывай на это, Кол Майклсон!
— Не понимаю о чем ты, жена, — усмехнулся в ответ вампир, сияя игривой улыбкой, — я лишь хочу, чтобы ты разместилась с комфортом.
— А он предполагает твое обязательное соседство? — насмешливо поинтересовалась Тори.
— Думаю, это существенно улучшило бы твои условия проживания, любовь моя, — невозмутимо отозвался Кол, и даже погруженный в свои невеселые мысли Элайджа не смог сдержать улыбки.
— Там всех хватит места, — проговорил он на миг, отвлекаясь от дороги, — теснится не придется.
— А я бы с удовольствием потеснился с тобой, жена, — ухмыльнулся Кол, ближе придвигаясь к успевшей стать совсем пунцовой Виктории, — думаю, Клаус тоже не возражал бы против соседства с Крис, да и Хелен вполне могла бы рассчитывать на общество Элайджи.
— Не говори ерунды! — разозлилась Тори, и ее зеленые глаза на миг встретились с темными глазами старшего Майклсона через стекло заднего вида, — Хелен ни за что не простит того, как он с ней поступил! Кристина тоже не особо рвется в объятья Клауса, да и тебе стоит умерить свой пыл! То, что ты спас меня, еще не значит, что я простила тебе мое убийство столетней давности!
Ошеломленный ее резкими словами Кол не нашел, что сказать в ответ, и все последующую дорогу они провели в полной тишине.
К тому моменту, когда вдалеке показался старый дом, окна первого этажа которого уже горели мягким огнем, Элайджа успел представить себе во всех подробностях картину того, как Хелен спала на груди у довольного Дерека, утомленная долгой дорогой. Мысль о том, что чужие руки касались нежной девичьей кожи, которую вампир до малейших деталей помнил на вкус и запах, приводила его в бешенство.
Очень и очень давно Майклсон не испытывал этого чувства, забыв, какой мучительной может быть ревность, когда речь идет о любимом человеке. Нужно было во чтобы то ни стало, вернуть Хелен, пока образы того, как она принимает ласки ведьмака, кусая свои розовые губки от удовольствия, окончательно не свели его с ума.
Наконец, преодолев защитный барьер, они оказались у входа в дом, и Кол, вихрем обойдя машину открыл дверь все еще дующейся Тори, помогая выйти. Элайджа с улыбкой проследил за маневрами брата, который и не думал прекращать свои ухаживания за недовольной женой, но улыбка тут же исчезла с его губ, когда вампирский слух Первородного уловил насмешливый голос Крис.
— Прости меня, за то, что назвала тебя козлом, Дерек, — протянула она, — ты настоящий герой. Теперь тебе нужен уход, и думаю, ангелочек, с радостью поможет в этом. Я сотворю заклинание восстановления, а Хелен проследит, чтобы все было хорошо. Вам лучше остановится в одной комнате, чтобы было удобнее.
— Я бы не хотел быть обузой для Хелен, — не особо рьяно возразил ведьмак, и в этот миг Элайджа замер, потому что услышал тихий голосок своей ведьмочки.
— Мне совсем не сложно, — выдохнула она, и вампир почувствовал, как кровь застывает в жилах от сказанных ею слов, которые означали только одно.
Хелен будет спать в одной постели с другим мужчиной!
Эта мысль была настолько дикой, неподдающейся никакому пониманию, что Элайджа ощутил, как на его лице от неконтролируемой злости начинают змеиться тонкие вены. Не говоря ни слова, под ошеломленными взглядами Кола и Тори, он вихрем устремился в лес, не в силах войти в гостиную, представ перед Хелен с обличии монстра.
Элайджа не знал, сколько времени провел лесу, круша все на своем пути, но к тому моменту, когда он вернулся в дом, гостиная уже была пуста. Его братья, как и спасенные ведьмы расположились на втором этаже, устроившись на ночлег, после напряженной ночи, и Первородный собирался последовать их примеру, когда услышал тихий, такой знакомый всхлип, доносящийся из библиотеки. Молнией он оказался у тяжелой двери, толкая ее вперед.
Хелен стояла у книжной полки, листая старинный гримуар, и ее плечи слегка подрагивали. Тихо плачущая ведьма даже не услышала, что он вошел, погруженная в свои мысли, и сердце Элайджи сжалось от боли. Он не сомневался в том, кто был причиной страдания девушки.
Почти помимо воли он приблизился к ней, осторожно касаясь кончиками пальцев тонкого плеча.
— Ангелочек, — ласково позвал он, на что Хелен резко развернулась, и ее голубые глаза, впившиеся в лицо вампира, совсем мутные от слез, были полны боли.
— Что тебе нужно? Развлечение на ночь? — выдавила из себя она, вжимаясь спиной в книжную полку, лишь оказаться как можно дальше от него.
Желание обнять ее, утешить, стереть поцелуями дорожки слез с нежного лица было просто невыносимым и Первородный не смог сдержаться, рывком притягивая не сопротивляющуюся Хелен к себе.
Он стиснул хрупкое тело, упиваясь запахом белокурых волос, и сам не узнал свой голос, когла начал быстро шептал в маленькое ушко.
— Прости меня, ангелочек, прошу. Я такой дурак! Я обманул тебя, но только… Я ведь и себя обманул. Правда в том, что я хотел тебя использовать, но узнав какая ты… Я люблю тебя, Хелен…
Ведьма ничего не говорила в ответ, позволяя сжимать себя в объятьях, и Элайджа, удивленный ее покорностью, мягко отстранился, заглядывая в голубые глаза.
— Прости меня, прошу, — вновь повторил он, не отводя от девушки умоляющего взора, — я все исправлю, клянусь!
На секунду в библиотеке воцарилась полная тишина, которая звенела в ушах вампира, полной отчаянья мелодией до тех пор пока он не услышал безжизненный голос Хелен.
— Ничего уже не исправить. Отпусти меня, или я буду кричать.
Это был конец.
========== Часть 33 ==========
Утро встретило Элайджу головной болью, потому что после разговора с Хелен, которая убежала от него стоило вампиру лишь немного ослабить объятья, его единственным компаньоном был бурбон, в обществе которого он и провел всю ночь, лишь на рассвете забывшись мутным сном.
Затуманив разум, Первородный смог на некоторое время забыть слова ведьмы, которая не желала иметь с ним ничего общего, но сейчас перед его глазами вновь встало ее заплаканное, искаженное болью лицо, и Майклсон с силой сжал зубы, отчаянно жмурясь.
Хелен не заслужила страданий, которые испытывала, и он должен был оставить ее в покое, но Элайджа знал, что не сможет этого сделать. Слишком сильной была потребность в белокурой ведьме, завладевшей его сердцем, слишком желанной была голубоглазая чаровница, близость которой просто сводила с ума.
Кое-как встав с постели, Майклсон поплелся в душ. Даже в пьяном состоянии он по наитию отыскал свою спальню, которая до сих тор хранила запах Хелен, и на постели он нашел ее кремовое неглиже, торопливо сброшенное девушкой во время побега. Разумеется, она и не подумала бы занять эту комнату, тем более вместе с ведьмаком, который к ярости вампира прилип к ведьмочке словно репейник.
Ледяной душ быстро привел Первородного в чувство, и к тому моменту когда он, в одном из сшитых на заказ костюмов, что остались в доме, спускался в гостиную, на его лице не было и следа от проведенной в алкогольном дурмане ночи.
Его братья вместе со спасенными ведьмами расположились за столом в гостиной. Кол сидел рядом с Тори, не сводя с нее обжигающего взгляда, на что та, хоть и пыталась демонстрировать безразличие, отчаянно краснела, выдавая себя. Крис, пила кофе, который принес ей Клаус, прибывающий в прекрасном расположении духа и развлекающий себя готовкой завтрака, что было для гибрида большой редкостью.
Вот только Первородного интересовали совсем не они, и его темные глаза, устремились в сторону диванчика, на котором сидела Хелен, а рядом с ней устроился Дерек, будто бы случайно обнимая ведьму за талию, пока та сосредоточенно водила вокруг его лица ладонями, диагностируя нанесенные заклинанием Давины повреждения.
Увидев мужские ладони, обнимающие хрупкое тело любимой, Элайджа едва смог сдержать рык, скрипя зубами от злости, и он совсем не заметил внимательный взгляд Кристины, которая увидев реакцию Первородного на близость Хелен и Дерека только злорадно улыбнулась.
Еще вчера ведьме показалось подозрительным поведение старшего Майклсона, который глаз не мог оторвать от ее младшей сестры, как только они вышли из могильника. Это плохо вязалось с признанием Хелен о том, что Элайджа Майклсон лишь воспользовался ей, не испытывая никаких чувств. То, что вампир был не равнодушен к блондиночке, было совершенно очевидно. Слишком уж явной была ревность, что сверкала в его чернеющих глазах, когда он видел ведьмака рядом с Хелен, считая его соперником.
Кристина была отнюдь не в восторге от того, что Дерек вновь пытался сблизиться с сестрой, но все же он был для нее более предпочтительной партией, чем первородный вампир, разбивший доверчивому ангелочку сердце. И теперь, когда она видела, как Элайджа реагирует на безразличие Хелен, помноженное на наличие соперника, к которому она напротив проявляла искреннее участие, в голове у черноглазой ведьмы созрел план мести.
— Ангелочек, скажи, чем вы занимались этой ночью? — игриво протянула она, краем глаза отмечая, как напрягся от ее слов старший Майклсон, спускающийся в гостиную, — даже я слышала стоны Дерека. Это он от боли или…?
Ведьма насмешливо улыбнулась, совершенно не смущаясь недовольного вида Хелен, которая только покачала головой, неодобрительно щуря глаза. Сестра знала, что Крис просто шутит, но вот Элайджа принял ее слова всерьез и губы Кристины растянулись в довольной улыбке, когда она увидела, как на мужественном лице на миг мелькнули очертания темных вен, стоило вампиру взглянуть на Дерека, который так и не отвел ладоней от талии Хелен.
— Уверена, твоя забота быстро поможет ему встать на ноги, — продолжила Крис, со злорадством поглядывая на Первородного, который без слов наливал себе щедрую порцию бурбона, — я даже смогу закрыть глаза на его прошлые… хм… проступки, если вы вновь будете вместе, после того геройства, что Дерек вчера проявил, спасая тебя. Некоторым стоило бы поучиться у него благородству. Хотя, если родился мудаком, то тут уж ничего не попишешь…
Ее последняя фраза прозвучала в полной тишине, и Клаус, успевший уловить взгляды Кристины на старшего брата, мгновенно разгадал ее замысел. Конечно, ему стоило урезонить дерзкую ведьму, но то, что она пусть и таким необычным образом защищала свою сестру, мстя за ее поруганную честь, невольно вызвало у гибрида уважение. К тому же было забавно наблюдать за тем, как Элайджа с трудом сдерживается от того, чтобы не вцепится в горло ведьмаку, с довольной улыбкой ловящему каждое слово Крис.
Белокурая ведьмочка, впрочем, была совсем не рада тому, что сестра откровенно издевалась над ее обидчиком. Она сидела, понурив голову, и выглядела такой несчастной, что Клаус невольно ощутил укол совести. Ведь это именно он потребовал у брата убить ее, ослепленный ненавистью к черноглазой колдунье, на которую у самого так и не поднялась рука.
— Не переживай, зять, — как ни в чем не бывало, продолжила Крис, не обращая внимания на то, что от того, как она назвала Дерека у всех присутствующих, включая его самого от удивления полезли на лоб глаза, — мы вылечим тебя. Ведь моей сестре нужен сильный мужчина. И честный. А не подлец, который только и умеет, что врать.
Тишина стала такой плотной, что ее кажется можно было резать ножом, и Хелен, вскочив с дивана, устремилась на второй этаж, пробормотав что-то про готовящийся отвар. Дерек тут же последовало за ней. Проследив за ними тяжелым взглядом, Элайджа, заметивший, что слова сестры задели ведьму за живое, бередя свежие раны, резко развернулся к Крис, которая, вскинув вверх подбородок, смотрела ему прямо в глаза.
— Ты забываешься, ведьма, — процедил он, зло щурясь.
— Это ты забылся, Майклсон, когда посчитал, что сможешь безнаказанно причинить боль моей сестре, — в тон ему отозвалась Кристина, зло щуря глаза, — ты воспользовался ее невинностью и чистотой, творя свои мерзкие делишки! Не думай, что это просто так сойдет тебе с рук.
— Я не хотел, чтобы она страдала, — выговорил Элайджа, сам понимая, как жалко звучат его оправдания, — Хелен мне дорога.
— Ты нашел очень странный способ показать это, — скривилась ведьма, — в любом случае, больше не смей приближаться к ней.
— Это уж мы сами с ней решим, — прорычал в ответ вампир, делая шаг в сторону Крис, — или ты думаешь, я буду подчиняться твоим приказам? Я люблю Хелен!
После признания вампира, все видящие в комнате сосредоточили на нем свои взгляда. Тори — ошеломленный, Кол — сочувствующий, Клаус — неверящий. И только взор Кристины по-прежнему излучал лишь ненависть.
— Я предупредила тебя, Майклсон, — выдохнула она, поднимаясь из-за стола, — прикоснешься к ней хоть пальцем — лишишься хозяйства. Попытаешься вновь запудрить ей мозги…
— Мы заключили соглашение, ведьма! — вмешался Клаус, медленно вставая между ведьмой и братом, которые не сводили друг с друга горячий глаз, — оно подразумевает перемирие.
— Мы договорились уничтожить Давину и камень, — отмахнулась от него Кристина, хмуря брови, — но я сразу предупредила твоего младшего братца о том, что не дам свою семью в обиду. Хелен — самое дорогое, что у меня есть, и я не позволю причинить ей боль.
— Я и не собираюсь этого делать, — выдохнул Элайджа, но ведьма лишь вскинула вверх ладонь, окидывая его презрительным взглядом.
— Мне плевать на твои желания, Майклсон, смирись с тем, что Хелен теперь с Дереком, — проговорила она, и, резко развернувшись, направилась на второй этаж. Дойдя до лестницы, ведьма повернулась в сторону Кола и Тори, которые замерли на диване, так не в силах вымолвить и слова после произошедшего.
— Виктория, — устало произнесла Кристина, прикусив губу, — пожалуйста, помоги Хелен с отваром, ей нужны травы, думаю, они есть в лесу. А я пока займусь гримуаром твоей бабушки. Думаю, он поможет нам уничтожить и Регентшу и камень.
Сказав это, девушка устремилась вверх по лестнице, скрываясь за дверью своей спальни.
========== Часть 34 ==========
Происходящее в гостиной, Кол слышит, будто сквозь толщу воды, погруженный в свои мысли. Кристина строга к Элайдже, даже слишком, но гнев ведьмы вполне можно понять, стоит лишь раз взглянуть на бледную Хелен, которая, как не пытается скрыть терзающую ее боль, выглядит словно сброшенный с небес ангел, поломанная кукла. Его брат сотворил с ней это, всего лишь обманув, что же тогда должна чувствовать его жена?
Кол хмурится, качая головой. Потому что знает.
Она сама сказала, ему об этом, когда Первородный, воодушевленный их победой над Давиной, провожал ее после распитого бурбона к спальне, которую планировал разделить с рыжеволосой ведьмой, желание обладать которой сжигало его с той самой минуты, когда он увидел ее беззащитную и невыносимо прекрасную, скованную цепями. Кол Майклсон умел соблазнять, и зеленые глаза Тори вспыхнули, когда толкнув дверь предназначающейся ей комнаты, она увидела десятки озаряющих ее свечей.
— Я хотел удивить, — мягко проговорил вампир, следуя за женой, — и загладить свою вину. А еще — вернуть тебя.
Кол нежно сжал тонкие девичьи пальцы, не сводя взгляда с лица Виктории, но вместо смущенной улыбки и столь ожидаемого им ответного признания, девушка гордо вскинула вверх подбородок, вырывая руки из мужских ладоней.
— Ты снова врешь, как и всегда! Ты просто хочешь перестраховаться, чтобы мы наверняка уничтожили камень, — зло проговорила Тори, и пламя свечей взвилось вверх, показывая, как от избытка эмоций ее магия выходит из-под контроля.