Отвертка появилась у магазина на неделю раньше, чем мы условились. Она не стала со мной говорить, потому что рядом были Нюша и покупатели, просто стояла за витриной и жалобно вращала глазами. Ее медвежьи ручки просвечивали сквозь марлевые рукава расшитой блузки. Может, посоветовать ей сменить стиль одежды? Но это уже не мое дело.
Я вышла наружу и продиктовала ей рецепт с ананасом, который только вчера отвезла Лизке, поэтому еще не знала результатов эксперимента. Потом рассказала про нейролингвистическое программирование, про нежную свежую капусту, булочку, превращающуюся в желтый мерзкий жир, в общем, про все. А также посоветовала Лизкин нелюдоедский метод — представлять себя стройной и похудевшей.
Отвертка-Варвара благодарно кивала головой и все записывала в массивный ежедневник. Потом вошла и купила большую соломенную девушку. Этих девушек одна веселая старушка в Можайске делала из обыкновенных веников: приделывала головы и руки, одевала в платья-сарафаны — вот и домашняя красавица-работница. Расходились они моментально — их было очень удобно ставить в углу. Та, которую взяла Варвара, оставалась у меня последняя, самая худая. Такой попался веник, с длинной тощей ручкой.
— На удачу, — объяснила знаменитая певица и послала мне через прилавок воздушный поцелуй.
Интересно, какой она станет после похудания? Пожалуй, я ее и не узнаю.
С Лизаветой мы встретились через несколько дней. Она все так же лежала на диване и грызла мюсли, не опасаясь коварных семечек.
— Забирай свой ананас, — сказала она сиплым голосом.
Оказывается, в тот момент, когда она открыла мое бродячее зелье, сунула в рот две столовые ложки подряд и разом проглотила их, как волк Красную Шапочку с бабушкой… О, тут случилось такое! От физиологических подробностей она меня избавит. Но, как в книгах, вся жизнь промелькнула у нее перед глазами. И Лизка увидела, что это была совсем не плохая жизнь, во всяком случае, не настолько плохая, чтобы отдавать ее за пару ложек забродившего ананаса.
Когда пылающий внутри пожар удалось залить литрами холодной воды, ананас обиделся и потребовал выпустить его на свободу. С горшка Лиза не слезала два дня. Мало того, при одной мысли о еде ее челюсти сводило воспоминанием о буйном ананасе, и раздвинуть их не было никакой возможности. Обещанные семь кило потерялись досрочно, без всяких дополнительных умственных усилий вроде самопрограммирования или как его там. Так что, если я хочу спросить, работает ли диета, то ответ однозначный: да, работает, и еще как работает, так, что все остальные отдыхают. Если в доме в эти дни что-то работало, так только диета и сливной бачок в туалете.
Я выслушала Лизку в полном недоумении. На мой взгляд, она была совершенно такая же, как раньше. Куда же ушли семь килограмм?
А вот в этом-то главный фокус, хитро улыбнулась Лиза.
— Помнишь метод, который я сама надыбала в инете? Когда меня наконец сняли с толчка, я улеглась трупом и стала представлять себя такую красивую, ага, всеми любимую, обаятельную… Толстую, Катька! Толстую! Я такую себя люблю. Я такой себе нравлюсь. А как подумаю о тощей козе, так плеваться хочется.
Она ела одни лишь мюсли, но семь кило вернулись домой, как братья мальчика-с-пальчика после победы над людоедом. Вот что значит сила духа и воображения. В общем, осталась Лизавета при своих.
— То есть как это — при своих? — возмутилась она. — Я смысл своей жизни увидела. Из меня вся депрессуха с этим ананасом вышла. Я теперь счастлива — не лежу, а летаю. И ничего мне больше не надо. Вы все бегаете, ищете, а я уже нашла.
В целом эксперимент полагаю считать удачным, — подвела итог Лизка. — Ведь твоя баба страшная, как ее, Отмычка? Она-то будет себе все правильно программировать. Ну, и похудеет, как миленькая. А если что не так, то ананас ей поможет.
Я уходила от нее в растрепанных чувствах и противоречивых размышлениях. С одной стороны, слава богу, что с Лизой все обошлось и ананас ее не погубил. Значит, и Отвертка выстоит, она мощнее. И если я ей все грамотно объяснила, она будет себя программировать в нужном направлении и добьется правильного похудательного результата.
А если нет? Вдруг она поняла меня не так, или у нее в голове что-то переклинит в свою сторону, как это случилось с Лизкой? И вместо избавления от лишнего веса она избавится от чего-то другого. Например, от предрассудков? Ладно, лишь бы выжила после ананасовой атаки, а за чужую голову я не отвечаю.
Мне пора было уезжать (потом расскажу куда), а дела творились какие-то странные. Славка Черепанов повадился ездить к маме, непонятно зачем, и Сашка все время бухтел по этому поводу, предсказывая беды, которые принесет нашей семье этот кузнечик. Володя Брянский занимался новым проектом, и мы практически не виделись. Съемки «Шара удачи» стали рутиной и не требовали присутствия и контроля генерального продюсера.
Мне оставалось только нейролингвистическое программирование, я и успешно внушала себе, что от этих мужиков одни неприятности, и не только из-за их вонючих штук, заносящих нам бактерии в самые нежные интимные места. Я представляла себе, как болеют и изнашиваются мои нервные клетки от бесконечных любовных переживаний. Эти клетки казались мне трогательными измочаленными веревочками, на которых держится мой хрупкий организм. Я мысленно протирала веревочки влажной салфеткой и старалась не разводить новую грязь и сопли, не думать о Брянском, о глупом Славке, о Костике, которого не удавалось до конца забыть. В общем, ни о чем не думать, кроме работы.
Никакого счастья и познания смысла жизни я, в отличие от Лизки, не достигла. Зато почему-то стала худеть.
АВГУСТ
Внутренний резерв
С помощью терапии голоданием можно очистить свой организм от шлаков, улучшить состояние здоровья, а также снизить свой вес (от 5 до 11 кг). На протяжении многих десятилетий лечебное голодание зарекомендовало себя как идеальная терапия при лечении сердечно-сосудистых заболеваний, заболеваний желудочно-кишечного тракта, кожных заболеваний, подагры, бронхиальной астмы, аллергии и т. д.
Отличие лечебного голодания от диет заключается в том, что при голодании полностью исключается поступление пищи в желудочно-кишечный тракт. При голодании уже с первых дней запускается постепенное переключение обмена веществ на так называемое внутреннее питание (за счет внутренних резервов). В этот период в качестве источника энергии используются излишки жировых отложений, а в качестве источника питательных веществ — патологические ткани и субстраты (рубцы, спайки, кисты).
Пищеварительный тракт во время голодания отдыхает, это сопровождается высвобождением колоссального количества энергии. Высвободившаяся энергия используется организмом для запуска механизмов саногенеза (самовосстановления, самоизлечения). В связи с этим улучшаются функции внутренних органов, иммунный и гормональный статус.
Голодание переносится разными людьми по-разному. Очень сильно определяет самочувствие человека во время лечебного голодания ментальный (психический) настрой. Чем более решительно вы настроились на оздоровление и избавление от хронических заболеваний, тем легче вы переносите отсутствие пищи.
При длительных сроках лечебного голодания важно правильно войти в голодовку и выйти из нее. За несколько дней необходимо перейти на растительную пишу. Выходить из лечебного голодания необходимо примерно столько же дней, сколько длилась голодовка. Так, если вы голодали 8-10 дней, то приступать к своему обычному питанию следует примерно через 8 дней после первого приема пищи. В первый день после голодовки можно ограничиться одними соками (морковный, яблочный, томатный, — и даже их можно разбавить водой). Через день-другой можно приступать к овощам и фруктам. Затем могут последовать каши на воде. И наконец, молочные продукты. Во время лечебного голодания необходимо в меру двигаться, а также будут полезны легкие тепловые процедуры. Пить — чистую воду. Длительные голодовки можно проводить до двух-трех раз в год.
А вот худеть-то мне и не стоило. Меня ведь ждал еще Иркин подарок замедленного действия.
Ирка на сей раз решила подарить мне что-то полезное. И подарила путевку в профилакторий, где можно было очиститься, омолодиться, избавиться от всех проблем, и в первую очередь от лишнего веса. Все это — с помощью лечебного голодания.
Я не смотрела в зубы дареному коню, а потому не знала, сколько стоит такой отдых, но подозревала, что он дороже, чем пребывание в обычном санатории с четырехразовым питанием и круглосуточным баром. Так и вышло; к тому же оказалось, что если в процессе голодания ты все-таки попросишь поесть, то за это надо доплачивать отдельно.
Но сначала я очень вдохновилась перспективой полного очищения и обновления организма и решила взять с собой маму. Какой бы дорогой ни была дополнительная путевка в голодный рай, не может быть, чтобы мне она оказалась не по карману.
Но мама отказалась. Поразительно, но факт: моя мама, которая старалась быть со мной всюду, где только возможно, решительно и спокойно заявила, что она не поедет, даже не выслушав, куда надо ехать. Она останется в Москве. Точка.
Ладно, в Москве так в Москве, хотя меня это немного удивило и обеспокоило. Мне показалось, что она теряет интерес к жизни и потому сидит безвылазно дома все лето. Как выяснилось, я была не права с точностью до наоборот и, честно говоря, не знаю, что лучше. Но об этом потом.
А сначала мы с Иркой и ее подругой Дашей отправились в профилакторий. Для Ирки и ее приятельниц это было место уже освоенное, об-голоданное — они там очищались каждый год.
Отправляться никуда было особенно не надо — небольшой корпус за кирпичным забором располагался у самой кольцевой дороги. Чем-то он мне напомнил клинику Льва Аркадьевича, но в более скромном варианте. Неудивительно — лечение тяжелых наркоманов все-таки дороже очищения и омоложения ленивых барышень и расходов требует больше.
Ирка с Дашей поселились вместе, а меня поместили в комнату с девушкой примерно моего возраста. Ее звали Ксения.
Ксения голодала уже два дня и по этой причине лежала пластом на кровати, поставив на живот ноутбук. Живот, несмотря на голодание, у нее был довольно пухленький, а ноутбук — гораздо более навороченный, чем у Ирки и Сашки. Возле кровати лежал громоздкий «SonyEricsson» и какая-то штучка вроде колпачка от дорогой авторучки. Я видела такое несколько раз, это называется гарнитура Blue-Tooth. Не знаю, при чем тут синий зуб, но с помощью этого приспособления можно разговаривать по мобильнику, не прикладывая его к уху.
Мне такой зуб не нужен. По роду моей профессии люди гораздо больше надоедают мне лично, чем по телефону. И трубка около уха — прекрасный повод уйти от общения.
Но в данный момент уши у Ксении были заложены массивными наушниками. Плеер, видимо, прятался где-то в складках постели.
Толком познакомиться мы не успели. Ирка стукнула мне в дверь — нас позвали на ознакомительную лекцию.
Лекцию читала главный врач Маргарита Ивановна — женщина неопределенного возраста, из тех, кого называют ухоженными. Видимо, она неоднократно испытывала на себе все процедуры, о которых рассказывала, потому и выглядела не живым человеком, а хорошо сделанным женским чучелом, выпотрошенным и вычищенным изнутри и снаружи.
— Знаешь, сколько ей лет! — завистливо шепнула Даша, как будто сама не надеялась дожить до такого возраста.
Маргарита Ивановна поведала нам, что через два-три дня чувство голода пройдет, от еды останется лишь ностальгическое воспоминание, мы станем ближе к природе и сможем посвящать свободное время самопознанию и самоусовершенствованию. Откроются неожиданные внутренние резервы. Настроение может улучшаться вплоть до эйфории, поскольку мозг насыщается гормоном счастья серотонином (а мы-то с Лизкой в погоне за ним зря сожрали столько шоколада!). Пациент чувствует легкость, бодрость, мышление становится более острым и продуктивным. Люди, пережившие психическую травму, почувствуют, что возвращаются к новой жизни, потому что очищенная кровь лучше питает мозг.
Ирка, не меняя внимательного выражения лица, пихнула меня в бок. В том смысле, что это как раз меня касается. И какую же травму я, по ее мнению, пережила? Если речь о Косте, то это было сто лет назад и поросло травой забвенья, а про Володю она ничего не знает, о нем вообще не знает никто, кроме Лизы.
Но тут Ирка забыла про мои травмы и мечтательно вздохнула. Маргарита Ивановна заговорила о том, что во время голодания повышается творческая активность. Это заметили еще Сократ и Пифагор, проводившие курсы голодания продолжительностью до сорока дней и требовавшие этого же от своих учеников.
Ирка в прошлый раз поехала голодать, оставив дома свой ноутбук и решив отдохнуть от работы. В результате она так маялась, что в конце концов сбежала домой, съела полкурицы, выпила литр кофе, написала десять страниц за одну ночь, а потом весь день ее несло и рвало. Хорошо, что ребенок Рик не видел этого безобразия — на лето его всегда отправляли к бабушке в Днепропетровск. У Ирки это называлось «закинуть парня в Днепр».
В этот раз Ирка, по примеру Пифагора и Сократа, явилась во всеоружии. Она взяла с собой рабочий инструмент и намеревалась за десять дней творческой активности наваять новый остросюжетный боевик «Смерть в обмен на продовольствие».
Что касается нежной Дашеньки, то ей предстояло на голодный желудок сдавать экзамен по вождению, и она заранее умирала от страха.
Маргарита Ивановна рассказала о процедурах, которые нас ожидают: сауна, гидромассаж, душ Шарко, клизмы, талассотерапия, гидроколонотерапия, за отдельную плату — косметолог и дюбаж печени. На дюбаж мои дамы отреагировали с энтузиазмом, а меня внезапно затошнило. Наверное, у меня слишком богатое воображение — слово «дюбаж» показалось мне похожим на дренаж, а поскольку я и про дренаж толком не знала, что это такое, то сразу представила себе толстое сверло, входящее в правый бок.
После такой лекции мне немедленно захотелось что-то съесть. Совсем маленький кусочек, пусть диетический, но вкусный, для успокоения души. Ведь нельзя же говорить человеку сразу столько страшных слов.
Вместо этого нас повели на клизму, а потом в сауну. Девчонки старательно делали вид, что получают от всего безумное удовольствие, а на меня вдруг напала неудержимая сонливость. Я еле добралась до комнаты, где соседка Ксения уже дрыхла с компьютером на пузе, так и не сняв наушники.
Меня разбудил металлический дребезжащий звук, и спросонья мне показалось, что это то самое сверло по имени дюбаж раскручивается, чтобы вонзиться мне в живот. Я подскочила на кровати.
За окном было светло, но без солнца — то ли сумерки, то ли раннее утро, то ли пасмурный день. А жужжал, подпрыгивая на тумбочке, телефон моей соседки. Я страх как не люблю вибросигнал, даже в своей изящной «Motorola». Он всегда раздается неожиданно, и когда понимаешь, в чем дело, и лезешь за трубкой, ощущение все равно мерзкое, как будто в сумочке завелась муха. Ну а «SonyEricsson» солиднее, толще, и звук от него исходит, как от летающего мадагаскарского таракана, каких я видела в Египте.
У меня от этих тараканов просто истерика случалась, настолько я их не выношу. А один дяденька из нашей гостиницы, большой специалист по насекомым, все старался меня успокоить, рассказывая, что эти тараканы на самом деле цикады, вот слышали, Катенька, по вечерам стрекот в кустах? Это наши милые животные так поют. Да пусть они хоть танцуют, только подальше, отвечала я, стуча зубами от омерзения.
Хорошо, что со сна мне померещилось только сверло, а не «милые животные», поющие в кустах. Тут бы я точно завизжала на весь профилакторий.
Соседка Ксения наконец проснулась, совершила сложный подъем-переворот (причем компьютер каким-то образом удержался у нее на пузе) и схватила трубку, которая уже раскалилась и, видимо, готовилась к вертикальному взлету. Тут же спохватилась и нацепила на ухо «синий зуб».