Следующий период связан с процессом развития единого Древнерусского государства, начавшимся в конце IX в. с объединения северных и южных земель восточных славян вокруг Киева и завершившимся в начале второй трети XII в., когда в государственном устройстве наметилась тенденция к распаду.
Период раздробленности, продолжавшийся фактически до середины XVI столетия, был неоднозначен с точки зрения направленности развития государственного устройства и основных форм организации государственной власти. Спонтанное дробление территории княжеств вплоть до мельчайших уделов в начале XIV в. сменилось периодом складывания централизованного государства и объединения русских земель вокруг Москвы. Применительно к концу XV в. можно говорить о существовании русского централизованного государства при сохранявшейся удельной системе и наличии относительно самостоятельных государственных образований, среди которых можно особо выделить Тверское княжество и Псковскую феодальную республику. Вместе с тем вся государственно-правовая система изменилась к этому времени самым существенным образом.
Важное влияние на развитие древнерусской государственности и права оказывали внешние факторы, среди которых наиболее значимыми были: хазары и варяги, Византийская империя и кочевые народы Великой степи, Золотая орда и Венгерское королевство, немецкие орденские государства и Ганзейский союз, Литва и Польша.
С учетом вышесказанного определена структура данного тома. После догосударственного периода рассмотрено развитие системы правосудия в Киевской Руси и первое столетие после распада единого государства, когда вплоть до второй половины XIII в. практически сохранялись общие формы организации суда и судопроизводства во всех русских землях. Конец XIII в. положил начало новому этапу развития системы правосудия, обусловленному не только внешним влиянием, но и внутренними процессами социально-экономического и политического развития. К этому времени обозначились различия в развитии как государственных форм, так и системы правосудия на Северо-Востоке и Юго-Западе Руси, в Новгородской и Псковской феодальных республиках. В связи с этим судоустройство и судопроизводство в XIV и XV вв. в каждом из этих ключевых регионов рассмотрены отдельно.
В создании настоящего тома принимали участие ученые Российской академии правосудия и других учебных и научных учреждений.
Авторский коллектив стремился максимально подробно показать все стороны процесса отправления правосудия в древнейшую эпоху развития Российского государства. Однако в любом случае остаются дискуссионные вопросы, сферы, которые еще требуют изучения и уточнения. Несомненно, дальнейшему исследованию темы могли бы способствовать расширение круга исторических источников, вводимых в научный оборот, новое прочтение и толкование уже известных текстов. Тем самым данная проблематика не только не должна, но и не может уходить из поля зрения исследователей истории Российского государства и права.
Раздел I
Историография права и правосудия в Древней руси
Глава 1.
Историография Русской Правды (XVIII – начало XX века)
Первым и основополагающим письменным источником права, заложившим основы российской правовой системы и действовавшим в Древнерусском государстве в течение нескольких столетий, по праву признается Русская Правда. Данный источник XI в. предусматривал правовое регулирование отношений, которые возникли вследствие укрепления роли государства как органа, призванного обеспечивать в обществе порядок и разрешать конфликты, защищая права потерпевшего и достойно карая виновного. Кроме того, в Русской Правде содержится немало норм, закрепляющих порядок организации и деятельности суда, обращения в суд и сбора доказательств. Гражданские и семейные отношения, издавна регулируемые нормами, созданными самим обществом в форме правовых обычаев, в тексте Русской Правды отсутствуют. Ее создатели Ярослав Мудрый, его сыновья, Владимир Мономах и др. не видели необходимости в законодательном закреплении того, что и так всем известно.
Первым текст Русской Правды нашел В. Н. Татищев в одной из новгородских летописей XV в. Свою находку с пояснениями он в 1738 г. представил в Академию наук, где она пролежала почти 30 лет без какого-либо внимания и движения. Лишь в 1767 г. А. Л. Шлёцер опубликовал данный манускрипт под заголовком «Правда Русская, данная в одиннадцатом веке от великих князей Ярослава Владимирича и сына его Изяслава Ярославича». Спустя 20 лет после находки В. Н. Татищевым текста Русской Правды были найдены еще два ее списка, а в 1791 г. – еще шесть. При этом выяснилось, что найденные тексты не являются полностью идентичными, в каждом списке были положения, внесенные переписчиками, отсутствовавшие в других списках. Более того, оказалось, что исторический памятник имеет разные редакции.
Впоследствии, когда перечень найденных списков превысил несколько десятков, были выделены три основные редакции Русской
Правды: Краткая, Пространная и Сокращенная. Пространная Правда, самый ранний список которой относится к 1282 г., по объему превышает Краткую Правду примерно в пять раз. Сокращенная Правда представляет собой неполное, частичное воспроизведение Пространной Правды. Обнаруженная В. Н. Татищевым Русская Правда относилась к числу списков, имеющих Краткую редакцию. Пространную Правду впервые опубликовал В. В. Крестинин в 1788 г., а Сокращенную – Н. В. Калачов в 1846 г. Разбивку текста Краткой Правды на статьи осуществил В. Н. Татищев, она сохраняется по настоящее время.
В 1792 г. А. И. Мусин-Пушкин и И. Н. Болтин повторили издание Русской Правды, но весьма своеобразным, ненаучным способом. И. Д. Беляев по этому поводу писал: «Издание было сделано с переводом Правды на новый язык и с разными примечаниями, но главный его недостаток в том, что издатель не позаботился описать рукописи, которыми пользовался, и, приняв одну рукопись за главный оригинал, вносил в текст варианты из других рукописей без обозначения, что именно эти варианты и взяты из такой-то рукописи. Рукописи, которыми пользовался И. Н. Болтин, очевидно, содержали в себе Правду позднейшей редакции».
В 1815 г. Московское общество истории и древностей российских переиздало Синодальный список Русской Правды в «Русских достопамятностях». В 1820 г. Софийский список Русской Правды был опубликован П. М. Строевым в издании «Софийский Временник или русская летопись». Наиболее полно найденные списки Русской Правды были опубликованы Н. В. Калачовым в 1846 г.
К сожалению, этот автор использовал оригинальный, но недостаточно научный способ инкорпорации нормативных актов, поместил статьи в издании не в том порядке, в каком они находились в списках, а в придуманном им самим. Все статьи Русской Правды Калачов разбил на четыре отдела: статьи по вопросам государственного права поместил в первый отдел, во второй инкорпорировал нормы гражданского права, в третий – уголовного права, в четвертый – положения по вопросам судоустройства и судопроизводства. Вольное распределение единого нормативного документа по разделам, выделенным составителем, признается недопустимым способом инкорпорации. В этом случае текст документа утрачивает целостность, единство, предстает перед читателем не в первозданном виде, а как отдельные предписания, распределенные по соответствующим разделам.
В 1847 г. Н. В. Калачов уже в строгом соответствии с требованиями инкорпорации составил «Сборник основных списков Русской Правды». Известные ему списки он систематизировал по четырем «фамилиям», соответствующим: 1) Краткой редакции; 2) Пространной редакции, содержащейся в Кормчей книге и Мериле Праведном; в эту «фамилию» вошли также списки Сокращенной Правды, не выделенной Н. В. Калачовым из текстов Пространной Правды; 3) Карамзинскому списку Пространной Правды; 4) Пространной Правде, соединенной с Законом судным людем.
Издание пользовалось популярностью у читателей и неоднократно переиздавалось. Давая высокую оценку этой работе, М. Н. Тихомиров писал, что «после Калачова исследователи имели под руками текст статей Русской Правды с многочисленными вариантами из всех тогда известных списков. Кроме того, Калачов дал краткую, но все-таки достаточно четкую характеристику состава самих сборников, в которых дошли до нас тексты Правды. Казалось бы, работа Калачова должна найти своих продолжателей. Но так не случилось, и новое сводное издание Русской Правды появилось только через 90 лет после диссертации Калачова. Преемники Н. В. Калачова по изучению Русской Правды только добавляли отдельные тексты к изданному ранее Калачовым и почти полностью игнорировали содержание тех рукописей, в которых сохранилась Русская Правда, рассматривая Правду оторванно, как особое целое, вне связи с окружающими ее памятниками».
Однако ценность работы не ограничивалась только удачной классификацией. Н. В. Калачовым были определены цели и процедуры изучения Русской Правды. Для того чтобы Правда стала действительным источником знаний для историков, юристов и филологов, необходимо было доказать ее достоверность как документа, который действительно существовал в Древнерусском государстве и использовался в качестве его основополагающего закона. С этой целью ученый полагал необходимым осуществить предварительно три меры: во-первых, опубликовать «полное издание текста Русской Правды»; во-вторых, дать филологическое толкование слов, выражений и оборотов речи, которые вышли из употребления в XIX в. и большей части читателей будут непонятны; в-третьих, дать юридическое толкование нормативных положений Русской Правды.
Только после верного уяснения филологического и юридического догматического толкования можно «приступить к критическим выводам касательно образа составления Русской Правды, ее подлинного содержания в XI, XII и других столетиях, ее достоинства как источника права и памятника не только отечественного законодательства, но и словесности». Однако Н. В. Калачов не счел возможным брать подобную работу на себя и ограничился лишь «изложением некоторых исследований, которые преимущественно должны служить основанием для подробного юридического разбора этого памятника».
Озабоченность Н. В. Калачова обоснованием достоверности Русской Правды была отнюдь не беспочвенной, поскольку отношение к ней историков, юристов, государственных деятелей и иных лиц сразу после ее опубликования было неоднозначным. Сам же этот ученый признавал Русскую Правду частным сборником законов, обычаев и судебных решений, размещенных без особой системы и какой-либо логики. Аналогичного мнения придерживался М. Ф. Владимирский -Буданов, полагая, что Русская Правда представляет собой ряд сборников, составленных частными лицами из княжеских уставов, обычного права и частных византийских источников .
Н. Л. Дювернуа занимал прямо противоположную позицию. По его мнению, «Русская Правда представляет собой непрерывное, независимое от какого-либо внешнего, постоянного местного авторитета собрание юридических положений». Поэтому вполне естественным выглядит стремление к ее повсеместному переписыванию как источника поучений, как лучшего руководства для разъяснения вопросов судебной практики.
В. О. Ключевский видел в Русской Правде лишь церковный судебник, которым должны были пользоваться церковные судьи при рассмотрении уголовных дел по обвинению с лужителей церкви в совершении преступлений, не подсудных церкви. Свои выводы он обосновывал двумя обстоятельствами: 1) отсутствием в Русской Правде норм, закреплявших порядок проведения судебных поединков (поля), осуждаемых церковью; 2) нахождением текста данного источника права в составе церковных сборников Кормчей книги и Мерила Праведного.
М. Т. Каченовский вообще отрицал способность славянских народов иметь письменность, заниматься торговлей, иметь деньги, полагал, что на Русь деньги пришли не ранее XIII в. из Ганзы. С учетом этого обстоятельства он полагал, что не только в России, но и во всей Европе до XIII в. не было ни городских общин, ни принимаемых ими законов. Соответственно, Русская Правда как письменный источник права если и могла появиться в Древней Руси, то не ранее XIII в.
Довольно распространенным среди историков и юристов был взгляд на Русскую Правду как источник, составленный посредством заимствования норм зарубежного законодательства. Однако четкой ясности относительно того, какая правовая система была положена в основу русского права, среди сторонников данного воззрения не было. Одни из них видели в Русской Правде влияние варяжских и германских законов, другие – римско-византийского права. Так, Н. А. Максимейко текстуально сравнивает фрагменты Дигест со сходными положениями Русской Правды и достаточно убедительно показывает производный характер последних от первых. Он уверен, что именно путем компиляции норм римского права был подготовлен текст русского закона.
Первым российским ученым, выступившим против Г. Ф. Миллера и других немецкий ученых, пытавшихся обусловить начало русской государственности и права призванием на Русь варяжских князей, был М. В. Ломоносов. Он выявил исторические факты, свидетельства самостоятельного формирования Древнерусского государства и права славянскими племенами с участием чудских (угро-финских) племен и изложил их в монографии и ряде других работ.
В настоящее время достоверно доказано, что российские правоведы XVIII—XIX вв., отстаивавшие понимание Русской Правды как подданного источника древнерусского права, были правы. Понятно, что подобное понимание происхождения основного источника древнерусского права не основывается и не может основываться на конкретных исторических фактах, так как они не сохранились до наших дней. Основной аргумент видится в общей логике становления права как социального явления в период перехода от общинно-родового строя к классовому, основанному на частной собственности, имущественной обособленности индивида, его семьи и отчуждении от общества и остальных его членов. Необходимые нормы гражданского и семейного права были сформированы самим древнерусским обществом задолго до возникновения государства и его законодательства и прихода варягов.
Русская Правда и иные источники древнерусского права породили обширную литературу как в России, так и за рубежом, в которой основное внимание уделяется толкованию юридического содержания нормативных установлений, практики их реализации в деятельности суда и иных органов государства. Среди многочисленных изданий дореволюционных российских правоведов особый интерес представляют посвященные непосредственно Русской Правде работы Н. Л. Дювернуа, В. О. Ключевского, Н. Ланге, М. Левашова, Н. А. Максимейко, П. Н. Мрочек-Дроздове кого, В. И. Сергеевича, А. И. Соболевского. Не имея возможности дать обзор воззрений, содержащихся в названных работах, остановимся лишь на двух: 1) концепции Н. Л. Дювернуа, в которой, по нашему мнению, получил аргументированное изложение традиционной подход к лицам, принявшим участие в составлении Русской Правды, и соотношению ее Краткой и Пространной редакций; 2) оригинальной концепции Н. А. Максимейко.
Н. Л. Дювернуа отрицал официальный характер Русской Правды и разделял воззрение на нее как на источник неофициального права, составленный как лучшее руководство для разъяснения вопросов судебной практики, подобно тому как возникло Саксонское Зерцало.