- Квартерон, - поправил я собеседника.
- Значит, полтора или два века проживёшь.
- Всё-то ты знаешь, - скривился Чингиз, - такую светлую надежду измарал своими грязными ногами.
В этот момент из-за дома раздался непривычный шум, резко выбившийся из привычного звукового фона постоялого двора.
- Это что там? - сделал стойку на шум Чингиз. - Что за галдёж? Глянем? Вдруг наши, то есть, игроки бучу закатили и их прессуют пиксельные уроды?
- Пошли, - согласился с ним Гоша и встал, подхватив в левую руку булаву. - Вы с нами?
Пятёрка оппозиции переглянулась между собой, Том, тот что англичанин, отрицательно мотнул головой, его поддержал второй соплеменник. Глядя на них, решили остаться за столом и остальные. Арлангур, немец, было, встал из-за стола следом за нами, но видя. что его никто не желает поддерживать из товарищей, упал обратно.
- Как знаете, - сплюнул варвар на землю. - Трусы.
Пока мы обошли строения и оказались у ворот, там уже собралась немалая толпа из постояльцев и местных работников, которые во все глаза смотрели на въезжающий небольшой караван. Впереди три всадника в кожаной броне, за ними полуджинн в кольчуге на пантерообразном скакуне, потом катил фургон с матерчатом ферхом,а за ним повозка, на которой была установлена железная большая клетка с полуголыми девушками.
Игроками.
Эльфийки, человеческие девушки, полукровка-орчанка, вроде бы гнома или какая-то похожая раса.
Их же хозяева в караван были сплошь неписи. Чёрт, вот теперь до меня стал доходить все последствия того бадабума, который устроили свихнувшиеся искины. Мы теперь их цель номер один. И дело даже не в указании богов, а в том, что мы всегда были выше, вели себя хозяевами жизни, наплевательски относились к собственным жизням, а к чужим ещё хуже. Даже злость к нам была до этого прописанная в программах, фальшивая, ненастоящая... а вот сейчас все местные вкусили её сполна. Распробовали и решили, что она им по вкусу.
- Да это же наши! - ошарашено произнёс Чингиз. - Игроки, как мы. Девчонки с Земли. Пиксели совсем охренели?!
Последние слова он прорычал и пошёл вперёд, расталкивая толпу.
Смех и пошлые шутки, которые отпускали собравшиеся в адрес пленниц, быстро стихли, когда они увидели нас.
Караванщики схватились за оружие, мы за свои клинки.
- Почему эти девушки у вас в клетке сидят? - процедил сквозь зубы Чингиз. В правой руке у него был зажат кривой меч с расширяющимся острием, в левой парень держал круглый щит из кожи с наклепанными стальными бляшками.
- Потому они рабыни, - рычащим голосом ответил ему полукровка-джин.
- Освободите.
- Что? А-ха-ха-а! - расхохотался тот в ответ на требование батыра. - Да кто ты такой, чтобы требовать у меня хоть что-то?
- Я тот, кто снесёт тебе тупую башку, если девушки тотчас не окажутся на свободе.
Гадство, как бы нам тут всем не лечь. Их тут уже восемь человек перед нами собралось. Все от пятидесятого до шестидесятого уровня, один маг, трое лучников, остальные воины. Хорошо, что нет ассасинов, которые в пустынных локациях, точнее, восточного типа, хватает. И Олеськи нет под рукой, быть может, при виде моей охранницы, которая в два раза выше уровнем, чем любой из караванщиков, полукровка вёл себя осмотрительнее бы.
За нашим разговором внимательно и с надеждой смотрели девушки из клетки, прижавшись к прутьям и схватившись за них обеими руками. Во взгляде каждой светилась мольба о помощи.
- Ты тот, чья голова будет висеть на моём копье, - прорычал полуджинн и приказал. - Убейте их! А этого взять мне живым!
Первым под удар попал я - сразу две стрелы и заклятье было отражено защитным амулетом. Наверное, выбрали самого опасного из нас, посчитав, что высокий уровень и крайне дорогая одежда с нетипичным оружием - в руках я держал деревянный кинжал и ледяную шпагу - выдают самого опытного и сильного врага. Знали бы они, что ещё десять часов назад я шпагой махал, как палкой. Да и сейчас нет сноровки в бою, вся надежда только на программные навыки, не личные.
Проскочив мимо первого всадника, я атаковал ближнего к себе пехотинца, одетого в стальную чешую и шлем с высоким куполом и стрелкой, на которой торчал пучок шерсти.
Стремительный укол!
Эту технику получил при обучении у мастера Фехтования. Я и так, если не быстрее был, чем враги благодаря задранному вверх параметру, то точно равным им, а этот удар ускорял меня вдвое.
Вы нанесли критический удар!
Нанесено 3000 единиц урона!
Вы нанесли калечащий удар!
Противник парализован!
Противник теряет хитпоинты 100ед/секунда.
Молниеносный мой выпад направляет кончик шпаги точно в глаз мечнику, который только-только замахнулся своей кривой саблей.
Чик - уноси готовенького! Этот уже не боец, с пробитым-то черепом не повоюешь. В реальности повреждение мозга уложило бы на месте в могилу, но тут игровая составляющая ещё даст шанс неписю пожить немного, если вовремя успеет получить медицинскую помощь.
Амулет отражает новую стрелу и защитная пелена вокруг меня мигнула тревожным оранжевым свечением.
Удар на четыре стороны света!
Новая техника превратила меня в волчок. За пару секунд я нанёс четыре сильных и быстрых укола в ближних противников. Эта способность не отличалась высокой точностью, как предыдущая, потому досталось и лошадям, и людям.
Вы нанесли критический удар!
Враг убит!
Вы нанесли критический удар!
Нанесено 1200 единиц урона!
Нанесена калечащая рана!
Противник истекает кровью!
Противник теряет 230ед/секунда.
Вы нанесли критический удар!..
Я заколол лошадь, потом прикончил седока на второй, угодив тому в живот и пропоров до грудины. Третьему проткнул бедренную антенну, из которой фонтаном вверх ударила кровь прямо сквозь прореху в кожаном набедреннике.
Потом раздался рёв, от которого все лошади присели на задние ноги и испугано заржали.
- А-АРГА-АХ-АР-А-А!
«А вот и Гоша включил своего берсеркера, интересно, на каком он у него уровне, сколько единиц в Ярость вкачал, кроме бонусных двадцати?», - мимоходом подумал я и отпрыгнул подальше от соратника, который сейчас мало что соображает несколько секунд. Зато урон наносит как минимум тройной.
Тяжёлая бронзовая булава разнесла голову твари, на которой сидел полуджинн, заодно и свалив всадника вместе с ездовой скотинкой.
- А-АРГА-АХ-АР-А-А!
Гоша рухнул сверху на противника и... распрощался с левой рукой, отсеченной тончайшим водяным бичом чуть выше локтя.
«Силат, водяной джинн, - скрипнул я зубами. - Гребаный полукровка!».
В этот момент из-за фургонов вылетел новый всадник с пикой наизготовку и ударил меня в бок. Магическая защита полыхнула алым цветом, и с едва слышным хрустальным звоном исчезла. И следом за этим меня пронзила острая боль под рёбрами в правом боку.
Вам нанесено 340 единиц урона!
Вам нанесено 32 единицы урона!
Ван нанесено 17 единиц урона!
Большая часть полученного урона перенаправлено на Олнесению.
Я прокатился после удара по земле, пачкая и разрывая одежду.
«Хана, парням», - мысленно я попрощался с товарищами. Один без руки уже не воин, а второй не выдержит против толпы, если у него не припасена вундервафля. О себе не боялся - личная вундервафля (и не одна) у меня имелась, я даже уровня и опыта не потеряю и избегу постсмертных штрафов.
И тут враги стали умирать.
Вихрь из золота и стали раскидал караванщиков в стороны по частям. Вот один потерял голову, которая после удара меча высоко взлетела вверх, выстреливая струйку крови; второй был разрублен от левого плеча до правого бедра, третьему два клинка одновременно отсекли руки по самое тело.
Полуджинн продержался не более пары секунд, выставив водяную пелену-щит на пути четырёх кривых мечей, после чего лишился головы. Ну, не бойцы силаты, не бойцы. Это ифриты, даже квартероны, грозные ребята, как в ближнем бою, так и в магическом, а джинны воды до сотого уровня обитают на вторых ролях.
Его бестолковка ещё не успела упасть на землю, как надо мной застыла шивани с окровавленными мечами и телом.
- Господин Святовит, с вами всё в порядке? - спросила тяжело дышащая гладиаторша. - У вас кровь. Вы ранены.
- Если такое можно назвать раной, то что же увечье тогда? - произнёс я себе под нос, рассматривая вывороченный наружу кусок кожи и плоти, и на тёмный сгусток чего-то непонятное (а не печень ли?) торчащего в ране. Пика караванщика только чудом не проткнула меня насквозь, повезло, что амулет ослабил таранный удар.
Выпив зелье исцеления, я стал наблюдать, как прямо на глазах срастаются сосуды, мышцы стягиваются, а кусок кожи прилипает к краям раны, обрастает сначала рубцами и через несколько ударов сердца те рассасываются.
- Олесь, вовремя ты. Ещё немного и нам тут крышка была бы. Я, может, и спасся бы, а парням точно головы снесли.
- На них мне всё равно, а за то, что я успела к вам, господин, можете сказать спасибо росторонке, которая прибежала в обеденный зал и стала кричать, что вас убивают кочевники-работорговцы.
Я нашёл взглядом темнокожую девушку и помахал ей ладонью.
- Надо будет перед нашим уходом дать ей несколько золотых монет, - озвучил я своим мысли.
- Они ей не пригодятся.
- Что? Почему? Вот чёрт.
К служанке быстрым шагом приближался её хозяин и, оказавшись рядом с ней, он нанёс девушке такую оплеуху, которая снесла девушку к стене здания. Но толстому уроду показалось этого мало и после отмашки отца, один из сыновей обрушил на неподвижное тело град ударов.
- Стой!!!
Я подскочил к толстяку и схватил его за жирную, лоснящую и неприятно липкую волосатую ручищу.
- Ты позволяешь себе лишнее, солнцеживущий, - прошипел он, вырывая конечность из моей хватки с неимоверной лёгкостью.
- Хватит её бить. Скажи, сколько ты хочешь за эту рабыню? - произнёс я и указал на девушку.
- За эту тварь, которая влезает в те дела, которые её не касаются? - оскалился Толстый Кнедль. - Дай-ка подумать... думаю, за эту девственницу в борделе заплатят двести золотых монет.
- Я заплачу.
Тот с удивлением посмотрел на меня.
- Двести монет? Я оговорился, две тысячи золотых монет, - и мерзко усмехнулся.
И такая поганая у него показалась мне усмешка, что я не заметил, как в руках оказались шпага с кинжалом.
Стремительный укол!
Шпага насквозь пробила толстую, в жировых складках шею, а кинжал по гарду погрузился в брюхо хозяина постоялого двора. Надавив на деревянную рукоять, я провёл снизу от правого бока к левому.
Удар на четыре стороны света!
Шпага пробила грудь под правым соском ближайшего сына Кнедля, располосовала живот вышибале, который с момента начала сражения с работорговцами неотлучно следовал за своим работодателем, третий удар ушёл в пустоту, четвёртый вновь достался сумоисту.
Пронзающий удар!
Вышибале тяжёлого ранения в живот оказалось мало, несмотря на выскочивший конец розово-сизой кишки длинной с локоть он решил достать меня дубинкой с окованным оголовьем стальными обручами, и пришлось добивать его в сердце медленным, но одним из самых мощных ударов в моём арсенале фехтовальщика.
Вся драка заняла секунд семь, окружающие даже не все поняли, что произошло. Но вот до них стало доходить... ближайшие отхлынули от меня с Олесей в стороны, а вот второй сын, который до этого избивал Лосу, выхватил тяжёлый мясницкий тесак и с рёвом прыгнул на меня.
Затем раздался посвист разогнавшейся острой стали мечей и следом хлюпающие звуки...
Взбешённая гладиаторша за два удара сердце превратила противника в свинью - крупное тело на коротеньких ножках, отрубив тому ноги и руки.
- Добей, Олесь, не стоит ему мучится, - попросил я девушку.
Меч свистнул в последний раз и дикий крик изувеченного парня затих.
Всё, бой закончился за полной нашей победой, пора оценивать потери и достижения.
К удивлению, отделались мы только рукой Гоши и дыркой в животе Чингиза, которую просверлил ему какой-то прыткий караванщик узким кинжалом. Зато на месте стычки остались лежать тела десяти работорговцев, ещё трое или четверо успели развернуть своих лошадей и удрать прежде, чем до них добралась шивана.
Плюс, ещё четыре покойника: владелец постоялого двора, два его сына и вышибала.
- Вы нас освободите? - в наступившей тишине раздался осипший усталый голос тёмноволосой эльфийки из клетки.
- А можем оставить? - удивился Чингиз, опустошая два флакона исцеляющего зелья. - Ради вас же вся эта бойня устроена.
- Мало ли... мы за сегодня многое что увидели, уже никакая подлость не удивит, - тяжело вздохнула девушка.
В ответ на её слова недовольно запыхтел Гоша. Выпив эликсир, который остановил кровь и зарубцевал обрубок руки, он поднял с окровавленной земли здоровой конечностью свою булаву и двумя ударами сбил навесной замок с петель клетки.
- Прошу, дамы, - произнёс он. - Кому нужна одежда, те пусть смотрят в тушках покойников и фургонах, только быстро, потому как нам уходить нужно.
Никто из неписей не мешал нам обирать мертвецов и потрошить фургоны с телегами, включая и те, которые стояли во дворе постоялого двора до появления каравана работорговцев. Их хозяева, как и все слуги, прочие случайные путники позабивались в щели и спрятались в своих комнатах сразу после жестокого показательного убийства сына Толстого Кнедля.
Из клетки мы освободили восемь девушек, ещё одну тёмную эльфийку нашли в колодках в одном из фургонов.
С собой взяли три фургона и десять ездовых лошадей. В двух повозках ехал я и те, кто не имел навыка верховой езды, в третьем везли припасы и габаритные трофеи. Всё мелкое и самое ценное спрятали в инвентарь.
Перед самым нашим отъездом я махнул рукой игрокам-европейцам, которые маячили в стороне.
- Арлангур, Том! Собирайте оставшиеся трофеи, берите лошадей и уходите отсюда как можно скорее! - крикнул я им. - Как только мы уедим, неписи очухаются и отыграются на вас!
Глава 8
- Что с рукой? - спросил я уже в повозке Гошу.
- Хреново всё, - скрипнул он зубами. - Написано, что калечащий удар получил, теперь мне всегда таким ходить. Перерождение помогло бы, после него заново тело создаётся хоть и с временными штрафами... но умирать мне что-то не хочется. Уж лучше одноруким похожу пока не найду высшее исцеление или сильного хила.
- Держи, - я протянул ему крошечный хрустальный флакончик с бюрюзовым светящимся содержимым. - Это высшее исцеление.
- Се... серьёзно? - парень сглотну, осторожно принял у меня предмет и посмотрел в глаза. - Он же стоит очень много, а с новыми правилами игры цена должна взлететь до небес.
- Пока мы вместе стоит иметь в отряде здоровых бойцов. Но потом не сильно рассчитывай на то, что ещё дам. Мне самому мало, прям от сердца отрываю.
- Спасибо, Свят, - искренне поблагодарил меня парень и поднёс к губам пузырёк. Через несколько секунд со слезами на глазах смотрел на отросшую левую руку, щипал её, сжимал пальцы в кулак, прищёлкивал.
Оставив парня радоваться вновь обретённой конечности, я достал второй пузырёк с точно таким же составом и влил драгоценную (Гоша прав на все сто) жидкость в рот Лосе, которая хоть и дышала, но приходить в сознание после побоев Кнедля и его сына не торопилось.
За плечом что-то недовольно проворчала Олеська, видимо, не понравилось, что я трачу высшее исцеление на рабыню. Лекарство подействовало и через две секунды бывшая служанка раскрыла глаза.
- Спасибо, Лоса, что позвала Олесю, - улыбнулся я ей и помог подняться с пола фургона. - Это было очень кстати. Ещё бы чуть-чуть и меня убили.
- Вы были очень добры, господин, ко мне никто так уже много лет не относился. И как же я могла поступить иначе после такого? - совсем тихо произнесла она, сев на полу повозки, прижав колени к груди и обхватив из руками. Вдруг она встрепенулась, и начала испугано оглядываться. - Ой, где мы сейчас?
- В безопасности. Мы едем на другую сторону гор, подальше от этих мест.