Информация о переводе:
Это произведение художественной литературы. Имена, персонажи, места и инциденты являются либо продуктом воображения автора, либо, если они реальны, используются фиктивно. Все заявления, действия, трюки, описания, информация и материалы любого другого рода, содержащиеся в настоящем документе, включены только для развлекательных целей и не должны полагаться на точность или воспроизведены, поскольку они могут привести к травме.
Перевод выполнен группой: https://vk.com/the_dark_artifices (Тёмные Искусства | The Dark Artifices)
Переводчики: Екатерина Лобан, Ольга Бурдова, Юлия Зотова, Шайна Фейрчайлд.
Редакторы: Виктория Александрова, Dasha Shestacova, Саша Тарасова.
* * *
Эта была заляпана чем-то фиолетовым.
У этой была дырка на рукаве.
А еще не было… спины. Полностью. Просто перед рубашки и цепляющиеся за него два рукава.
— Кристофер, — проговорила Анна, ворочая одежду в руках. — Как ты это делаешь?
У каждого был свой маленький мир чудес. У ее брата Кристофера и дяди Генри — лаборатория. У кузена Джеймса и дяди Уилла — библиотека. У Люси — ее письменный стол, за которым она описывала Корделии Карстаирс свои длинные приключения. У Мэттью Фэйрчайлда — любой злачный квартал Лондона.
У Анны Лайтвуд — гардероб ее брата.
Иметь брата, забывчиво относившегося к своей одежде, было во многих отношениях удобно. Анна могла стянуть пальто прямо с плеч Кристофера, и он бы вряд ли это вообще заметил. Единственным же недостатком было то, что одежду Кристофера настигала участь, не достойная никакой одежды. Она вымачивалась в кислоте, горела, была усеяна отметинами от острых предметов, вымочена под дождем… Его гардероб — запятнанный, изодранный, обугленный, воняющий серой — походил на музей экспериментов и катастроф.
Но для Анны вся эта одежда была бесценной.
Кристофер отправился в Институт навестить дядю Генри, а это явно займет много времени. Мать и отец гуляли в парке с ее младшим братом Александром. Настали драгоценные часы, которые нельзя было упускать. Сейчас Кристофер был выше нее и постоянно рос. Значит, ей могли подойти лишь его старые брюки. Она выбрала одну пару, отыскала наименее запятнанную рубашку и сносный полосатый серый жилет. Порывшись в куче галстуков, шарфов, платков и воротничков на дне гардероба Кристофера, она выбрала наиболее подходящие из них. На письменном столе обнаружилась шляпа, в которой лежал сэндвич. С ветчиной, как заметила Анна, переворачивая шляпу и вытряхивая крошки. Собрав все необходимое, она запихнула одежду под мышку и выскользнула в коридор, тихо закрывая дверь.
Комната Анны сильно отличалась от комнат ее братьев. Стены были оттенка пыльной розы. Белое кружевное покрывало на постели, розовая ваза с сиренью на прикроватном столике. Кузина Люси находила ее комнату крайне очаровательной. У Анны же были совершенно иные вкусы. И, будь у нее выбор, стены были бы глубокого зеленого цвета, украшенные черным и золотым. И она поставила бы глубокое кресло, в котором было бы удобно читать и курить.
Тем не менее, у нее было длинное зеркало, а большего сейчас и не требовалось (зеркало Кристофера пострадало в эксперименте с усилением эффекта гламура, и его так и не
заменили). Задернув шторы от теплого летнего солнца, она принялась переодеваться. Как же долго она мечтала избавиться от корсета; ее совершенно не прельщало то, как он сжимает все ее внутренние органы в комок и приподнимает грудь. Выскользнув из чайного платья, она позволила ему упасть на пол и отпихнула ногой в сторону. Следом полетели чулки и шпильки из прически. Брюки пришлось приподнять над лодыжкой, чтобы подогнать по росту. Жилет сумел скрыть пятна на рубашке. Она умело завязала один из его черных галстуков на тонкой шее. И, взяв шляпу, в которой совсем недавно покоился сэндвич, водрузила ее на голову, пряча под ней черные волосы, создавая впечатление того, что у нее была короткая стрижка.
Анна стояла перед зеркалом, рассматривая себя. Жилет немного скрыл грудь. Подтянув, она поправила его, пока не добилась нужного результата. Затем слегка одернула брюки и надвинула шляпу на глаза.
Ну вот. Даже в такой одежде — пятна, сэндвичи с ветчиной и что там еще — она чувствовала себя увереннее. Потому что больше не выглядела бунтаркой в лентах и рюшах. Напротив, теперь она выглядела элегантно: тело казалось худее из-за более строгого пошива, жилет красиво очерчивал талию и чуть выступал над узкими бедрами.
А что бы она могла сотворить с гардеробом Мэттью Фэйрчайлда! С его разноцветными жилетами и галстуками и красивыми костюмами он был самым настоящим павлином.
Она прошлась вперед-назад, наклоняя шляпу будто в приветствии воображаемым дамам. Поклонилась, словно перехватывая руку девушки, удерживая взгляд. Всегда, когда целуете руку даме, не прерывайте зрительный контакт.
— Очаровательно, — проговорила она воображаемой леди. — Как насчет танца?
И леди бы с радостью согласилась.
Анна обняла воображаемую девушку за талию — они столько раз танцевали вместе. И, хотя не представлялось возможным увидеть ее лицо, Анна могла поклясться, что чувствовала ткань ее платья, мягкий шум шелестящих по полу юбок. Сердце дамы трепетало бы, если бы Анна чуть усилила нажим руки. И у нее были бы деликатные духи. Возможно, с апельсиновым цветом. Анна бы склонилась к ее уху и прошептала:
— Вы самая очаровательная девушка из присутствующих здесь.
А дама, покраснев, прижалась бы ближе.
— Разве это возможно — выглядеть красивой при любом свете? — продолжила бы Анна. — Как бархат платья впивается в вашу кожу. Как…
— Анна!
Она упустила из объятий свою невидимую компаньонку.
— Анна! — вновь окликнула ее мать. — Где ты?
Поспешив к двери, Анна слегка ее приоткрыла.
— Здесь, — слегка панически.
— Можешь спуститься, пожалуйста?
— Разумеется, — отозвалась та, уже сдергивая с шеи галстук. — Бегу!
Пришлось переступить через упавшую невидимую партнершу. Скинуть жилет, брюки. Все долой, все. И запихнуть на дно гардероба. Сброшенное платье было наскоро натянуло обратно, пальцы лихорадочно застегивали пуговицы. В женской одежде все было так неудобно и сложно.
Несколько минут спустя она поспешила вниз, пытаясь собраться с мыслями. Ее мать, Сесили Лайтвуд, перебирала в руках пачку писем у своего стола в гостиной.
— На прогулке мы столкнулись с Инквизитором Бриджстоком, — заговорила она. — Они только что приехали из Идриса. И пригласили нас на ужин сегодня вечером.
— Ужин с Инквизитором, — пробормотала Анна. — Какой захватывающий способ провести вечер.
— Так нужно, — просто ответила ее мать. — Мы должны пойти. Сумеешь присмотреть за Кристофером, пока мы будем беседовать? Проследи, чтобы он не поджег ничего. И никого.
— Да, — автоматически кивнула Анна, — Конечно.
Отвратительный поворот. Бизнес Анклава вкупе с пережаренной говядиной. Было так много других интересных дел, которыми можно было бы заняться прекрасным летним лондонским вечером. Прогуляться по улицам в красивой одежде, держа за руку какую-нибудь девушку, например.
Однажды эта девушка перестанет быть воображаемой. Одежда перестанет быть заимствованной и плохо сидящей на фигуре. Однажды она пройдет по улице, и все девушки упадут к ее ногам (при этом подметив идеально начищенные броуги), а мужчины снимут шляпы перед выглядящей лучше, нежели они, леди.
Но не сегодня.
За окном все еще было солнечно, когда семейство Лайтвудов садилось тем вечером в карету. Костермонгеры, цветочники, чистильщики сапог… и невероятное количество красивых девушек в их легких летних платьях. Знали ли они, как мило выглядели? Видели ли они, как Анна на них смотрит?
Ее брат Кристофер случайно навалился на нее, пока они ехали.
— Напоминает дорогу в Институт, — отметил он.
— Мы не в Институт едем, — отозвалась Анна.
— Правда?
— Нас пригласили на ужин к Инквизитору, — подал голос отец.
— О, — пробормотал Кристофер.
И моментально ушел в свои мысли, как и обычно, что-то изобретая в уме, производя какие-то вычисления. В такие моменты Анна чувствовала близость с братом. Они вдвоем постоянно мыслями пребывали где-то в своих мирах.
Бриджстоки жили в Фицровии неподалеку от Кавендиш-сквер в милом трехэтажном доме. Краска на блестящей черной двери выглядела так, будто еще не высохла, а улицу снаружи освещали электрические фонари. Слуга проводил их в темную гостиную, где их и встретили Инквизитор с женой. На Анну почти не обратили внимания, лишь отметив, какой она была очаровательной девушкой. Они с Кристофером вежливо сидели на жестких стульях, будто сливаясь с тоскливыми декоративными элементами комнаты.
Наконец прозвучал гонг к ужину, и все перебрались в столовую. Анну с Кристофером усадили за дальний конец стола; напротив их мест было накрыто еще на одного человека. Анна, поедая суп из спаржи, пялилась на нарисованный на стене корабль. Тот попал в шторм, был объят пламенем и находился на грани затопления.
— Вы слышали, что в Гард собираются построить портал? — спросил Инквизитор у родителей Анны.
— О Господи, — миссис Бриджсток покачала головой. — Разве это хорошая идея? А вдруг сквозь него проникнут демоны?
Анна позавидовала кораблю и всем, кто на нем тонул.
— Разумеется, — продолжал бубнить Инквизитор, — все еще встает вопрос денег. Консул отклонила предложение о создании собственной валюты Идриса. Мудрое решение, весьма мудрое. И, как я уже говорил…
— Прошу прощения за опоздание, — проговорил чей-то голос.
В дверях столовой стояла девушка — вероятно, возраста Анны — в темно-синем платье. Ее волосы были темными, как и у Анны, но более густыми, роскошными, глубокими, словно ночное небо, оттеняющими мягкую смуглую кожу. Но внимание Анны зацепили ее глаза цвета топаза — огромные, с густыми ресницами.
— А, — вновь заговорил Инквизитор. — Это наша дочь, Ариадна. А это Лайтвуды.
— Я была на встрече с наставником, — слуга отодвинул для Ариадны стул. — И мы слегка задержались. Прошу прощения. Похоже, когда я пришла, вы как раз дискутировали по поводу новой валюты. Сумеречные охотники — международное сообщество. И нам необходимо органично взаимодействовать с международными экономиками. И личная валюта обернется сущей катастрофой.
Она расправила салфетку, повернулась к Анне и Кристоферу и улыбнулась:
— Кажется, мы не встречались ранее.
Анна заставила себя сглотнуть, потом сделать вдох. Ариадна казалась не похожей ни на людей, ни на Сумеречных охотников. Словно ее создал сам Ангел.
— Анна Лайтвуд, — представилась она.
Кристофер перекатывал по тарелке горошины, не осознавая, что напротив него восседала сама богиня.
— А это мой брат Кристофер. Он может показаться слегка рассеянным.
Она пихнула его под ребра.
— О, — тот обнаружил Ариадну. — Я Кристофер.
И даже он не мог не восхититься ее красотой. Он моргнул, разглядывая девушку.
— Ты… ты ведь не англичанка, верно?
Анна словно умерла несколько раз подряд внутри, но Ариадна лишь рассмеялась.
— Я родилась в Бомбее. Мои родители заправляли местным Институтом, пока их не убили. Позже меня удочерили Бриджстоки в Идрисе.
Она говорила просто и спокойно, как человек, давно принявший суть всех фактов.
— Кто убил твоих родителей? — поинтересовался Кристофер.
— Группа демонов-ветисов, — отозвалась та.
— О! Я знавал кое-кого в Академии, кого тоже убил ветис!
— Кристофер, — пробормотала Анна.
— Ты учишься в Академии? — спросила Ариадна.
— Уже нет. Я взорвал одно ее крыло, — Кристофер взял булочку с тарелки и бодро намазывал ее маслом.
Анна вновь взглянула на картину с кораблем, пытаясь мысленно перенестись на палубу, а затем прямиком в темные бушующие воды. Самая прекрасная девушка на свете только что появилась в ее жизни, и за тридцать секунд ее дорогой брат сумел поговорить о смерти ее родителей, о смертельном случае в школе, а также о том, что он взорвал часть Академии.
Ариадна, однако, не смотрела на него, даже когда он случайно задел локтем масленку.
— А ты что-нибудь взрывала? — поинтересовалась она у Анны.
— Пока нет, — ответила Анна. — Но вечер только начался.
Девушка рассмеялась, и душа Анны словно запела. Протянув руку, она достала локоть брата из масленки, не отводя при этом от Ариадны взгляда. Она хоть представляла, насколько она красива? Знала ли, что ее глаза были цвета жидкого золота, а что изящному изгибу запястья можно было посвящать песни?
Анна видела красивых девушек и раньше. И даже таких, которые смотрели на нее точно таким же взглядом, как и она на них. Но это все было мимоходом. Либо они сталкивались на улице, либо переглядывались в каком-нибудь из магазинов. Анна оттачивала искусство длинного взгляда, будто приглашающего: подойди. Расскажи о себе. Ты прекрасна.
Но что-то такое было во взгляде Ариадны… Нет. Должно быть, Анне казалось. Ариадна просто была вежлива и внимательна. И уж точно не глазела романтическим взглядом на Анну через стол, заставленный жареным картофелем и уткой. Просто ее совершенство заставило Анну вообразить нереальное.
Ариадна продолжала разговор со своего конца стола. И Анна никогда еще не была столь заинтересована в экономике Идриса. Она бы изучала эту науку день и ночь, лишь бы иметь возможность подискутировать с Ариадной на эту тему. Несколько раз девушка поворачивалась к Анне и смотрела на нее с пониманием, улыбаясь уголками губ. И всякий раз, как это происходило, Анна задавалась вопросом, почему от этого самого взгляда словно кружилась вся комната. Возможно, она заболела. От одного взгляда на Ариадну вполне могла подняться температура.
Подали пудинг, и Анна едва уловила, как ела его. Когда со стола было убрано, а женщины поднялись со своих мест, Ариадна материализовалась рядом, подхватывая Анну под руку.
— У нас замечательная библиотека, — сказала она. — Не хочешь взглянуть?
Проявляя чудеса самоконтроля, Анна не рухнула на пол от удивления. И сумела согласиться, что хотела бы увидеть библиотеку, да, с удовольствием, библиотеку, да-да…
Она заставила себя замолчать и оглянулась на мать. Сесили улыбнулась.
— Ступай, Анна. Кристофер, не возражаешь присоединиться к нам в оранжерее? У миссис Бриджсток есть коллекция ядовитых растений, которая, уверена, тебя заинтересует.
Анна послала Сесили благодарный взгляд, и Ариадна повела ее из комнаты. Голова была забита тем, как вкусно пахли ее апельсиновые духи, и тем, как красиво были заколоты ее волосы золотистым гребнем.
— Сюда, — Ариадна провела Анну сквозь двойные двери в заднюю часть дома. В библиотеке было темно и слегка прохладно. Отпустив руку Анны, девушка зажгла одну из электрических ламп.
— Вы используете электричество? — Анне пришлось сказать хоть что-то, а эта фраза была достаточно непритязательной.
— Я убедила отца, — ответила Ариадна. — Иду в ногу со временем и со всеми передовыми понятиями.
Комнату заполоняло множество коробок; лишь несколько книг были распакованы и занимали свои места на полках. Мебель, однако, была на месте. Там стоял широкий письменный стол и несколько удобных кресел.
— Мы еще обустраиваемся, — Ариадна красиво (а как же еще) опустилась в одно из кресел. Анна же слишком нервничала, чтобы сидеть, и потому мерила шагами противоположную часть комнаты. Глядеть на Ариадну здесь, в уединенном темном месте — это было слишком.
— Я так понимаю, у твоей семьи достаточно интересная история, — продолжила Ариадна.
Нужно было заговорить. Понять, как вести себя рядом с Ариадной. Мысленно она облачилась в другую одежду — брюки, рубашку (без пятен), приталенный жилет. Продевала руки сквозь рукава. И чувствовала себя намного более уверенно в таком виде. Даже сумела присесть напротив девушки и встретиться с ней взглядом.