Иори выполз из сырой норы, со стоном потянулся, разминая мышцы спины, и хмуро взглянул на пасмурное небо. Будильник недвусмысленно показывал на время выхода из зимней спячки, только вот природа подкачала. Промозгло, тучки, вот-вот готовые разродиться ледяным дождем, кое-где среди клочков робко зеленеющей травки остались островки серого ноздреватого снега. Юноша зябко поежился и поплотнее запахнул шерстяное пончо. В который раз он с досадой подумал, что ни на что более приличное, чем это вытертое старое убожество у него не хватает средств.
Когда-то далеким предкам Иори не были нужны никакие будильники. Солнце прогревало землю, змеелюды чувствовали это тепло и покидали зимние жилища, дабы начать новый цикл своей жизни. С течением веков многие из них утратили эту способность, теперь приходится полагаться на специальный прибор, который поможет понять соне, что пора выползать на свет и радоваться весне.
У Иори был самый дешевый хронофор. Он не учитывал температуру конкретной местности, а ориентировался на прогноз погоды и расчетную дату. Наверное, где-то сейчас было солнечно и даже, возможно, на пару градусов теплее… Юноша поморщился, с тоской размышляя о том, пришлют ли к этой «площадке для проведения холодного времени» кареты скорой помощи. Первые часы после пробуждения змеелюды обычно страдают от недостатка тепла. В древности смерть после зимовки от переохлаждения и недостатка пищи не была редкостью. Сейчас надо быть совсем уж нищебродом или идиотом, чтобы так глупо помереть. Прогресс шел вперед семимильными шагами, развивалась медицина и социальное обеспечение, но медпомощь все же не была бесплатной. Иногда муниципалитет оплачивал услуги эскулапов и около площадок, вроде этой, для представителей самого бедного слоя населения, появлялись люды в белых халатах для того, чтобы вкатить страждущим пару уколов, измерить температуру и, при необходимости, отправить в больницу.
Юноша медленно прополз пару метров к центру. Там находилась расчищенная от мусора и снега площадь, именно на ней вскоре переплетутся одуревшие от запахов тела. Пока что по гладким плитам покрытия скользило всего несколько змеелюдей, насколько можно было судить с такого расстояния – все самцы.
Скорой нигде не было видно. Иори вполголоса выругался: эта зимовка была тяжелой. Прежде всего потому, что парень не смог подготовиться к ней как положено. У него совсем не было средств, только на аренду норы в самом дешевом месте и хватило. Ни о какой системе отопления или курсе витаминов «До и после» нечего было и мечтать. Результатом стало совершенно ватное, непослушное тело, Иори едва хватало сил на то, чтобы вяло свивать кольца, пытаясь согреться движением.
Оглядев место зимовки, юноша попытался прикинуть, сколько здесь в этот раз залегло народа… кажется, меньше, чем в прошлом году… Конечно, ведь в черте города уже появилось не менее трех благоустроенных лежбищ, а это — для безденежных одиночек.
Вздохнув, парень решил, что выход у него остается только один. Расслабившись, он позволил своим железам сделать все за него. Собственно, организм начал готовиться к такому исходу сразу, как змеелюд выполз на поверхность, но Иори, если бы захотел, мог бы опрыскаться «Антифемом», однако, посчитал такой поступок не слишком разумным.
«Антифем» был еще одной новинкой, призванной улучшить жизнь. После спячки подмерзшие самцы начинали источать влекущий аромат самки, приманивая таким образом кавалеров. Змеелюды, почуяв аромат, сползались к источнику и оплетали мнимую самку своими телами в древнем, как мир, стремлении оставить потомство. Таким образом несчастный, промерзший до костей самец, получал необходимое для выживания тепло. После «согревающих процедур» запах менялся, и обманутые в надеждах кавалеры расползались на поиски более приемлемой для продолжения рода кандидатуры.
Приятного в таком «согревании» мало, если ты, конечно, не из тех извращенцев, которым нравятся самцы. Механизм перемены запаха запускается сам собой, а между тем, далеко не все готовы быть объектом похоти распаленных юнцов. Вот для таких «не готовых» и придумали «Антифем». Попшикался, и все — не пахнешь! Но мерзнешь. Это хорошо, если с осени припасена теплая одежда или грелки. В современных убежищах есть отопление, никто не мешает погреться на лежанке. Можно выставить разные режимы, начав с минимальной температуры, и постепенно, без стресса для организма, прогреться до нормы.
Конечно, в холодной норе Иори ничего подобного не было. Не тот уровень. Зато и монет на съем убежища ушло немного. Юноша грустно оглядел площадку — что-то не густо. Всего несколько особей. Судя по обхвату хвоста — возрастные. Значит, на «ложную» самку не прореагируют, нечего и пытаться. Чем старше был змеелюд, тем лучше себя контролировал весной. У только-только вступивших в половое созревание юнцов от запаха самки совершенно сносило голову. Даже зрение несколько притуплялось. Инстинкты повелевали обвиться вокруг дурманяще-ароматного тела и попытаться продолжить род.
Современные самки не горели желанием откладывать яйца не пойми от кого. Некоторые использовали все тот же «Антифем», некоторые — противозачаточные, были и такие, кто выбирал себе одного-единственного партнера, снимал специальное уединенное убежище «для пар» и предавался весеннему безумству с избранником, полностью исключив контакт с другими людами.
Так или иначе, с самками была напряженка. Впрочем, так было всегда. Не зря же на одну красавицу приходилось не менее пятидесяти претендентов!
Ио, половое созревание которого произошло в четырнадцать, за четыре весны ни разу не посчастливилось слиться с самкой. Дважды он состязался с другими юношами, стремясь добраться до желанного тела, но оба раза ему не повезло: слишком тощего паренька легко оттерли от самки более крупные альфы. На третью весну Ио основательно подмерз, пришлось изображать из себя готовую к спариванию бету. Наверное, запах у него вышел какой надо, потому что плотный клубок достаточно быстро согрел тонкое тело парня. Это было большой удачей: не у всех самцов получается привлечь партнеров, да еще таких горячих. Иори с удивлением заметил в тот раз даже нескольких омег, резко выделяющихся крупным размером и выглядывающими из-под губ клыками. Жаль, что как самец он омегам был совершенно не интересен — ни один даже головы в его сторону не повернет. Ну, тут Ио их не винил. Даже на фоне не слишком внушительных, по сравнению с бетами, альф, парень выглядел заморышем.
Сказалось плохое питание и холодные норы, в которых он был вынужден проводить зимовки. Вечно полуголодному, плохо одетому альфе нечего было и мечтать привлечь к себе внимание какой-нибудь беты, не говоря уж об омеге. Хотя омег и было значительно больше, чем альф и бет вместе взятых, штука была в том, что прекрасные, крупные, сильные омеги предпочитали заключать партнерство друг с другом. Действительно, зачем нужен мелкий альфа, или капризная, избалованная бета, если партнер-омега ничуть не хуже справится как с оплодотворением, так и с вынашиванием яйца, не говоря уж о том, что омеги гораздо больше по размеру, а значит, выносливее.
На великолепных омег Иори старался не смотреть, чтобы не расстраиваться.
Парень поежился под резким порывом холодного ветра, медленно огляделся, в надежде увидеть хоть кого-нибудь подходящего. Даже от этого неспешного движения закружилась голова.
«Плохо!» — вяло подумал парень, ощущая, что апатия с каждым мигом становится все сильнее, а кончик хвоста окоченел и совершенно не чувствуется.
Именно в этот момент природа решила добить юношу: из туч посыпался мелкий колючий дождик, температура юного змеелюда понизилась еще немного, этого оказалось достаточно, чтобы сознание окончательно покинуло замерзшего парня, и он кулем рухнул на землю.
***
Очнулся Иори от тепла. Почти жары. Это было настолько приятное чувство, что даже некий весьма недвусмысленный дискомфорт в районе ануса не вызывал неприятия.
«Ну, чего еще ожидать, если пахнешь самкой?» — подумал Ио.
Конечно, будь альфа в сознании — смог бы увернуться. Такое поведение никого бы не удивило: беты могут часами водить ухажеров за нос, извиваясь всем телом. Обычное дело. Странным было то, что Ио чувствовал только одного партнера рядом.
— Ну, открой глазки! — промурлыкал низкий голос над ухом, пуская своим звучанием мурашки вдоль хребта. — Я знаю, ты уже пришел в себя!
Юноша нехотя поднял веки и удивленно охнул: его оплетал хвостом прекрасный ослепительно-белый омега. В половой принадлежности сомневаться не приходилось: альфы никогда не вырастали до такого размера. Махина ласково ему улыбнулась, прижмурила кроваво-красные глаза и ускорила возвратно-поступательные движения, не забывая при этом надежно фиксировать запястья, на случай сопротивления, и сжав кольца сильнее.
— Хы! — вырвалось у Иори вместе с буквально выдавленным из легких воздухом. — Не дави так! Ребра помнешь!
— Ты ужасно верткий, не хочу рисковать! — довольно улыбнулся нежданный любовник, демонстрируя клыки замечательной длины.
— Здесь негде вертеться, да и поздно уже выворачиваться, х-х-х… раздавишь же! — прохрипел парень, на этот раз к нему прислушались — кольца немного ослабили сокрушительное давление на его тело, по крайней мере, теперь можно было дышать.
Видя, что «жертва» не сопротивляется, омега капельку расслабился, хвост задергался, обвивая, скользя по чешуйкам в незатейливой ласке, и Ио сам не заметил, как совершил ответное движение.
Омега был горячий, тяжелый, его чешуйки блестели под светом лампы, он представлял собой воплощенную эротическую мечту. Немного напрягало распределение ролей: Ио предпочел бы сам погрузиться в «сладкую тесную глубину», именно в таких выражениях повествовали об этом событии более удачливые приятели. Но даже так: сама возможность прикасаться к столь необычному и привлекательному партнеру уже рождала в груди Иори восторг, граничащий с экстазом.
К несчастью, все хорошее когда-нибудь завершается. Омега задергался, шипя сквозь зубы, мышцы напряглись, сжимая кольца и заставляя парня беспокоиться о своих многочисленных ребрах (1). Но даже кончив, люд почему-то не спешил выпускать альфу из своих объятий. Ио заерзал: слишком уж увесистым был любовник.
— Не пущу, — сонно пробормотал альбинос, широкие ладони снова сжали тонкие запястья Иори. — Ты мне денег должен. Я, пока ты в отключке валялся, меда вызывал. Почти три сотни содрал за вызов, подлюка!
Не то чтобы Ио хотел куда-то уходить. Во-первых, на улице все еще холодно, а ему все еще нечего надеть. Старое пончо не в счет — почти не греет и продувается. Во-вторых, очень хочется есть, а дома — ни еды, ни денег. Перед спячкой парень сделал запас, состоящий из консервированного горошка и лапши быстрого приготовления, но разве же это еда? Однако сообщение о долге его взволновало: налик появится еще не скоро, отдавать не с чего, потому парень поспешил откреститься:
— Ничего не знаю. Я тебя об этом не просил, а посему ничегошеньки не должен.
— А я сказал: должен и будешь отрабатывать! — альбинос угрожающе оскалился, и Ио с тоской подумал, что противопоставить этому «я сказал» нечего. Попробуй поспорь с эдакой махиной! До полиции, между прочим, еще доползти нужно. А и доползешь, что скажешь? Ну, допустим, заявление у него примут, а дальше чего? Никто не помешает белоснежному змеелюду расправиться с ним позже. Факт нападения еще надо доказать. А кто станет свидетельствовать против омеги?
— Отличный аргумент, — кисло констатировал парень, — ну и что ты хочешь? Сразу говорю — денег не дам, хоть режь!
— Не-е-ет, деньги мне не нужны! — ухмыльнулся омега и быстро лизнул раздвоенным языком щеку парня.
— А чего тогда? — растерялся Ио, смутно представлявший, что еще с него можно взять.
Омега посмотрел на него, как на идиота:
— Натурой, конечно! Трахаться хочу, вот как счас было, что неясного?
— Я же не бета… — недоуменно произнес Ио.
— И что?! — закатил глаза альбинос, — у меня нетривиальная ориентация, я альфалюб. Слышал про таких?
Иори покопался в памяти:
— Что-то такое читал… не понял: так ты это специально? Я думал — перепутал с самкой! Это… я есть хочу! И перестань ломать мои ребра!
Омега хмыкнул, но кольца расплел, и Ри смог наконец-то оглядеться. Он находился в квартире, причем не из дешевых. Отопление, теплый пол, огромный визор на стене. Лежак был большим и очень удобным, правда, крепления на стене Иори не понравились — понятно, для чего нужны такие штуки. Ему подумалось, что этот омега может оказаться опасным.
***
Зачем нужны крепления, Ио понял утром, когда омега, представившийся Олби, мило улыбаясь, пристегнул его руки к стене наручниками.
— Мне надо по делам, — пояснил альбинос, — буду часа через три. Просто поспи еще, хорошо?
Иори молча кивнул, демонстрируя полное спокойствие, хотя внутри уже начал сжиматься тугой ком ярости. Юноша был благодарен Олби, правда, ведь без его вмешательства он бы просто погиб, да и это… альфаложество ему в общем-то понравилось. Но приковывать к стене? Да, что этот змеелюд себе возомнил?
Когда хлопнула дверь, Ио выждал еще немного, а затем резко ударил руками по стене, выбивая суставы. Наручники легко стянулись, юноша, закусив подушку, резко дернул сначала один, а потом и другой палец, вправляя кости в суставные сумки. Несколько лет на улице научат и не такому… дверь была вполне обычной, без неприятных сюрпризов, уже через полтора часа парень входил в собственную комнатушку.
Проплачена халупа была еще на месяц, но осторожный Иори сам себе не рекомендовал в ней оставаться: вдруг этот не совсем нормальный Олби догадался переписать его регистрационный номер и теперь знает адрес приписки?
Парень был вынужден задержаться еще ненадолго, чтобы через стандартный выход в сетку найти себе подработку. Записав на бумажку три варианта, альфа покидал немногочисленные пожитки в сумку и оправился на первое собеседование.
Задача стояла следующая: нужна работа, чтобы не помереть с голоду, и угол для сна. Желательно без приписки. Ну, это-то как раз не проблема, работодатели обычно не горят желанием платить лишние налоги.
К концу дня изрядно подуставший Иори нашел себе идеальное с его точки зрения место: работа в редакции газеты курьером. Печатную продукцию выписывали разные организации, дело Ри заключалось в том, чтобы дотащить энное количество экземпляров, отсчитать, положить на стойку, получить роспись в бланке и удалиться. А еще ему разрешили спать в офисе. Парень сразу понял, что он и кожаный диван просто созданы друг для друга. Еще в его распоряжении был сортир, кулер с горячей и холодной водой и, собственно, газета. Правда, она была на иностранном языке, который Ио не понимал…