========== Часть 1 ==========
Моросил мелкий противный дождь. Минхо шел по тротуару, натянув куртку без капюшона на голову, чтобы защититься от промозглых порывов ветра.
Ощущение чужого взгляда, преследовавшего его последние месяца четыре, снова вернулось, и он зябко поежился. Минхо никогда не был трусом или параноиком, но это продолжалось уже довольно долго, и он всерьез подумывал о том, чтобы обратиться в полицию. Потому что, черт бы все это побрал, ему совершенно не нравилось чувствовать себя чьей-то добычей. Когда он ощущал этот навязчивый пристальный изучающий взгляд, сверливший местечко между лопаток, сердце невольно ускоряло свой ритм и начинало отплясывать чечетку где-то в горле.
Минхо нервно оглянулся. По мокрой улице спешили прохожие. Серые ничем незапоминающиеся лица, которые объединяло одно – усталый тупой взгляд. Все торопились поскорее добраться до уютного дома, принять душ, поужинать и забраться в теплую постель.
Серые сверкающие многоэтажки тянулись далеко вверх, туда, где над ними хмурилось угрюмое стальное небо. Город сейчас был похож на плохо сделанные декорации. Пантомима самого себя. Картонные дома, картонные здания, тысяча оттенков серого и безнадежная хмарь, сгустившаяся в самом воздухе смогом, не дающим вздохнуть полной грудью. Город умирающих надежд и беспросветного будущего.
Минхо остановился на перекрестке. На той стороне толпа людей, такая же как та, в которой стоял он сам, дожидалась, когда загорится зеленый свет. Машины проносились мимо размытыми тенями, обдавая брызгами из луж.
И тут ощущение слежки усилилось. Минхо, стараясь ничем не выдать собственной нервозности, осторожно оглянулся по сторонам. Ему показалось на мгновение, что его незримый преследователь спрятался в безликой толпе напротив. Он напряженно выискивал взглядом кого-нибудь странного среди людей и… Не зря.
Там, среди картонных фигур, с одинаковым тупым выражением на измученных бледных лицах, застыл силуэт высокого парня. Это определенно была мужская фигура. Минхо никогда не жаловался на зрение, но сейчас разглядеть лицо сталкера ему мешала тень от низко надвинутого на лицо капюшона, из-под которого сверкали одни лишь глаза. Ему показалось только, что парень был очень бледным и худым. Он был одет лишь в грязно-серую худи и черные джинсы с кедами.
Светофор наконец загорелся зеленым и Минхо рванул вперед, намереваясь догнать этого придурка и хорошенько приложить затылком об стену, чтоб неповадно было.
Какого вообще черта?! Из-за этого ублюдка он уже четыре месяца не высыпался, и на нервной почве у него действительно разыгралась паранойя. Иногда ему казалось, что даже в собственной ванной комнате он не один.
Минхо ускорил шаг. Он ясно видел слегка сутулую спину своего преследователя, то и дело мелькавшую в толпе. Когда тот свернул в узкую улочку, Минхо не задумываясь нырнул туда же и успел заметить, как серая худи скрывается за углом.
Он рванул вперед, как всегда надеясь на собственные ноги. Он знал, что без труда догонит этого придурка, если не потеряет из виду. Он отличный бегун.
Свернув за угол, Минхо увидел парня в капюшоне далеко впереди и мимолетно удивился тому, что тот успел преодолеть такое большое расстояние так быстро. Их разделяло метров двести, не иначе.
Разозлившись, Минхо ускорил бег. Его сталкер петлял как чертов заяц, скрываясь в кварталах. Около часа они пробегали по периметру коробок, по принципу которых располагались все кварталы, но в какой-то момент Минхо потерял парня. Тот буквально только что был на глазах, а потом вдруг словно растаял в воздухе.
Тяжело дыша и матерясь на чем свет стоит, Минхо направился к своему дому. Быть такого не может, что он не сумел догнать этого ублюдка! И ведь между ними постоянно оставалось совершенно мизерное расстояние, но этот недоумок все равно умудрялся каким-то образом оставаться впереди, демонстрируя спину.
Злясь на него, на себя за то, что не смог поймать его, Минхо поднялся к себе домой. Адреналин и азарт гонки все еще гуляли в крови, поэтому он сразу же направился в душ, чтобы остыть.
После того случая ощущение слежки не возникало у него еще дня три или даже четыре. Минхо уже весь издергался, не собираясь признаваться самому себе, что их последняя стычка привела его в буйный восторг, и что он хотел бы повторить этот восхитительный бег во что бы то ни стало. Он еще ни разу не встречал никого, кто мог бы обогнать его. В спортивной школе, где он профессионально занимался бегом на длинные дистанции, Минхо всегда оставался первым. Еще ни из одного забега он не выходил без лавров победителя. А тут такое.
Да-а, этот незнакомый парнишка задал ему жару. Минхо хотел снова встретиться с ним и посоревноваться. И его уже даже не волновало, что этот парень, возможно, ненормальный. В конце концов, он следил за ним вот уже четыре месяца! Кому, спрашивается, в здравом уме, может прийти в голову такая идиотская идея – следить за другим человеком и доводить его до белого каления своими взглядами?
Минхо уже пытался вычислить преследователя по тем самым ощущениям слежки, которые возникали периодически. Они частенько бывали и в школе, так что он понял, что парень его знает. Более того, он тоже, возможно, знает его. Может быть, даже они сталкивались в коридорах… Или в столовой… Да где угодно!
Вконец измучившись пустыми догадками, Минхо решил перестать об этом думать, иначе так и до психозов недалеко. Не хватало еще с ума сойти на ровном месте!
Все случилось совершенно неожиданно.
Как-то он возвращался домой с тренировки и, к собственному немалому удивлению, буквально натолкнулся на своего сталкера, свернув за очередной угол. Тот был все в той же серой худи и черных джинсах, даже капюшон с головы не снял, хотя дождя сегодня не было. Стоял всего в трех шагах от него, таращась отчего-то испуганным взглядом, как человек, которого застали врасплох.
«Он не следил сейчас за мной», – торжествующе понял Минхо.
– Ты! – воскликнул он с ликованием.
Светло-карие глаза парня широко распахнулись. На бледном смутно знакомом лице с россыпью едва заметных родинок проступило выражение изумления. А в следующую секунду, не растерявшись, он кинулся наутек.
Минхо секунду ошалело смотрел ему вслед, пораженный такой наглостью.
– Эй ты! Сопляк! А ну стой! – завопил он, тоже рванув с места. – Все равно догоню!
Тот даже не подумал останавливаться, только ускорил бег и вжал голову в плечи. Они бежали по длинной пустынной улице, которая еще долго шла прямо, никуда не сворачивая. Это означало, что у его горе-преследователя нет ни одной лазейки, чтобы сбежать на этот раз.
И Минхо вложил каждую каплю своей силы в этот бег, полностью погрузившись в родную стихию. Ощущение твердого асфальта мягко пружинившего под ногами, опьяняло. Все вокруг, казалось, смазывалось от скорости, все перестало иметь значения – только ты и твои ноги. И спина твоего соперника впереди.
Сосредоточившись на том, чтобы выдерживать ровный ритм дыхания, Минхо стрелой летел вперед, но расстояние между ним и тем парнем не сокращалось.
Эта улица поворачивала направо, потому что в конце стоял угловой дом. И следующая улица, что шла перпендикулярно этой, была той, где жил Минхо.
Он с удивлением понял это, когда повернул направо и увидел, что сталкер забегает в его собственный подъезд. Совсем охренев от такой наглости, Минхо рванул вслед за ним по лестнице, слыша где-то на четвертом этаже топот ног.
Напрягшись, он вложил последнее усилие в то, чтобы догнать парня. Он настиг его на седьмом этаже, как раз когда тот судорожно возился с ключом от двери.
«Выходит он живет в одном доме со мной?!» – запоздало удивился Минхо и рванулся вперед, успев подставить ногу в образовавшуюся щель до того, как дверь окончательно захлопнулась бы перед его носом.
Взвыв от боли, – перед глазами даже красные круги заплясали, – Минхо разъяренно уставился на своего преследователя и буквально протиснулся в темную прихожую его квартиры.
– Совсем рехнулся, псих?! – рявкнул он, схватив его за ворот распахнувшейся худи, и хорошенько встряхнув, впечатал парня в стену.
– П-пусти… – задушенно захрипел тот.
Капюшон упал с его лица, и в полумраке Минхо увидел собственное отражение в огромных насмерть перепуганных светло-карих глазах.
«Да он же ненамного младше меня, – понял Минхо. – Может быть даже мой ровесник».
Его злость улеглась, осталось лишь недоумение.
– Зачем? – спросил Минхо уже гораздо спокойнее.
Парень молчал, сосредоточенно сопя и отводя взгляд.
Минхо снова грубовато встряхнул его, заставляя посмотреть на себя.
– Эй, салага, я с тобой разговариваю! Какого черта ты меня преследуешь уже который месяц, я тебя спрашиваю?
Его сталкер продолжал уперто молчать, вызывая у азиата новую волну раздражения. Но в самом деле, не бить же этого худосочного мальчишку? Тем более, он просто следил за ним и не причинял никакого вреда.
– Знаешь, псих, за такое в тюрягу сажают, – с угрозой в голосе произнес он, еще раз попытавшись добиться ответа. – А я теперь знаю, где ты живешь.
Карие глаза смотрели на него отстраненно и как-то даже безучастно. Минхо досадливо ударил кулаком в стену рядом с ним и, снова встряхнув парня напоследок, отпустил окончательно.
– Еще раз увижу тебя рядом, башку откручу, уяснил? – пригрозил он, прежде чем шагнуть за дверь.
После ухода корейца Томас запер дверь на всякий случай и бессильно сполз по стеночке вниз. Вот это приключение, мать твою! Пронесло!
Он думал, Минхо его прямо здесь на кусочки нашинкует своим взглядом-резаком, от которого по хребту табуном скакали мурашки и где-то в паху сладко екало.
Ну как он мог так глупо попасться, как?! Знал же, что Минхо по пятницам в восемь вечера возвращается домой после тренировки в школе юниоров. И вот так по-идиотски попасться ему на глаза?! Да еще в той же одежде, в которой он обычно предпочитал наблюдать за ним?
Это в школе Минхо не мог его узнать, потому что они даже не в одном классе учились. Из общих предметов у них были только алгебра и история. И все. К тому же в школе Томасу без труда удавалось оставаться незаметным, потому что он всегда считался среди своих сверстников заучкой, ничем непримечательным и не интересным. Его никогда никуда не приглашали, не звали погулять и вообще одноклассники вспоминали о его существовании только тогда, когда нужно было срочно списать домашку. Даже в школе юниоров, куда он ходил, как и Минхо, на плавание, парни из его секции почти не замечали его.
В отличие от Минхо Томас совершенно не пользовался популярностью. Минхо же, с ярко выделявшимися в нем качествами лидера, был активным участником многих школьных проектов, капитаном футбольной команды, его фотографии висели на доске почета, и вообще он был на хорошем счету у всех учителей. Да и девчонки просто сходили по нему с ума.
И не только девчонки… Томас сох по нему уже почти год, с тех пор, как только перевелся в эту школу. Из предыдущей ему пришлось уйти, потому что у него очень сильно не заладились отношения с одноклассниками. Остальные ребята сторонились странноватого подростка с тех пор, как узнали, что у него что-то не так с мозгами. Действительно, Томас страдал частыми провалами в памяти, и иногда не мог понять, как оказался в том или ином месте, или почему сейчас на часах уже семь вечера, если он только недавно выходил из школы, а занятия кончаются аж в два часа дня?
Но это было еще терпимо, пока его однокласснички не узнали, что он гей. Томас никогда и никому не рассказывал об этом, кроме школьного психолога, несмотря на то, что к сексуальным меньшинствам сейчас относились уже более или менее лояльно. Каким образом другие узнали об этом, он так и не понял, но после этого гнобить его стали зверски. Доходило даже до избиения за углом школы на больших переменах.
В итоге, не выдержав напряженной атмосферы и постоянных издевок одноклассников, он попросил родителей перевести его. Мэри согласилась, а Винсу было совершенно все равно, в какой школе предпочитает учиться его сын, даже если ему придется каждый день ехать на другой конец чертового города, если таково будет его желание.
Но четыре месяца назад Винсу предложили работу в другом районе, который, к счастью для Томаса, оказался очень близко к новой школе, и они переехали. И тогда Томас узнал, что живет в одном доме с объектом его влажных мечт.
Он прекрасно понимал, еще в тот момент, когда впервые увидел Минхо, что никогда не осмелится даже подойти к нему, не то, что заговорить. Единственное, что Томас позволял себе – это наблюдать за ним, прикрываясь дверцей своего учебного шкафчика или из-за угла. Или сидя в углу столовой за столиком для лузеров и неудачников.
Но здесь, по крайней мере, его считали не сумасшедшим, а просто ботаником, поэтому жизнь не усложняли. И ничто не мешало Томасу следить за Минхо в свое удовольствие. В нем его восхищало все – начиная от личностных качеств и банально заканчивая внешностью. Преданность друзьям и своему слову, спокойный характер, непошлый уместный юмор, логика мышления, покладистость и вместе с тем умение взять любую ситуацию под железный контроль, а также умный проницательный взгляд. И уже в последнюю очередь его восхищала внешность Минхо. Пожалуй, то, что он азиат, лишь добавляло ему изюминки в глазах Томаса. Широкоплечий, атлетически сложенный, фигура – классический треугольник, ловкий…
Черт, во влажных фантазиях Томаса, они никогда не трахались, как в какой-нибудь порнухе. Почему-то ему представлялся бесконечный лабиринт, из которого почти невозможно выбраться. Они вдвоем бегут по извилистым улицам этого лабиринта, увитого плющом, и гулкое эхо от их быстрых шагов брызжет во все стороны. Минхо бежит чуть впереди, ведь он очень быстрый (хотя Томас не сомневался, что сможет его обогнать, если постарается), и изредка произносит ровным голосом, ведь его дыхание совсем не сбилось: «Сюда. Налево. Направо».
Почему именно лабиринт, Томас не мог объяснить даже самому себе. Каждый раз сценарий был разный. Иногда на них могли напасть какие-нибудь страшные чудовища, ведь лабиринт представлялся ему неким загадочным местом, может быть, их поместили сюда для какого-нибудь научного эксперимента. И эти чудовища, похожие то ли на гигантских скорпионов, то ли на пауков, охотятся за ними, чтобы ужалить и сожрать.
И Томас спасает Минхо жизнь. Хрен знает как, но точно своей хитростью и умением бегать. Не дает одному из этих страшилищ сожрать его Минхо. А потом Минхо благодарит его. Говорит ему, что он псих, но это было круто и… Может быть даже целует…
Потом фантазии Томаса обрывались, потому что он смущался представлять, что же будет дальше, даже наедине с самим собой, и предпочитал думать о том, почему их поместили в этот лабиринт, и с какими целями проводят научный эксперимент.
Вся комната Томаса была завалена набросками и эскизами рисунков, с которых на него смотрели безликие гриверы, те самые чудовища-скорпионы, очертания лабиринта и тому подобная чепуха. Была ли это фантазия больного разыгравшегося воображения или же эти картины посылало ему подсознание, Томас не знал, да и не хотел знать. Ему просто было приятно помечтать, хотя его мечты могли отпугнуть любого здравомыслящего адекватного человека.
Томас глубоко вдохнул и выдохнул, наконец, найдя в себе силы подняться на ноги. На всякий случай он посмотрел в дверной глазок, чтобы убедиться, что Минхо действительно ушел.
В тамбуре было пусто.
Томас устало выругался и пошел в свою спальню, запоздало испытывая стыд и смущение. И что теперь Минхо о нем будет думать? Он точно узнает его в школе! Теперь Томас просто не может попасться ему на глаза. И что делать? Переводиться опять?
Ну и хорош же он! Не смог ни слова вымолвить в ответ на справедливые претензии Минхо. Стоял, как какой-то идиот и таращился на него, словно на ожившего гривера. Неудивительно, что Минхо посчитал его психом!
Да он и есть самый настоящий псих! И если до этого инцидента у него были хоть какие-то мизерные ничтожные шансы сблизиться с ним, то теперь они завяли на корню. Такой, как Минхо, никогда не обратил бы на него внимание не то, что как на потенциального парня (Минхо, учитывая, сколько девчонок по нему сохнет, наверняка не гей), но даже как на приятеля или хорошего знакомого.