Вокруг темно, жарко настолько, что волосы влажные, ко лбу липнут. Дышать тяжело.
Явственно тянет золой и почему-то паленым мясом.
Кое-как заваливается на бок и упирается лбом в свежие, грубо ошкуренные доски.
В ящике.
Теперь еще и запах сосновой смолы в ноздрях.
Дерек не понимает.
Связанный, он словно дезориентирован, и самое страшное то, что он абсолютно один. Ни единого звука не доносится.
Тишина такая же плотная, как и темень, залепившая его зрачки.
Выдыхает.
Легкие тут же отзываются тупой болью.
Шорох?..
Один-единственный во всей непроглядной черноте шорох!
Замирает, даже пульс в его венах замедляется, кажется, и ждет… Ждет, выпустив крепкие когти, от которых сейчас совершенно нет толку. Потому что его руки тоже связаны, крепко стянуты за спиной.
Путы не разорвать.
Горячее становится, жарче, капли соленого пота собираются над губой, и его неизменная белая майка кажется уже насквозь мокрой.
Только не спасает от жара, не спасает от удушающего черного дыма, видеть который Дерек не может, но зато отлично чувствует, как тот опаляет обонятельные рецепторы, забиваясь в ноздри.
Движение за спиной! Близко! Прямо поверх плеча, едва не зацепив ключицу, и снова загробно тихо.
И кажется, Хейл начинает понимать, где находится.
Его глаза непроизвольно расширяются, пусть он все также ничего не может увидеть в этой тьме, и вместе с тем наконец-то начинает слышать.
Слышать негромкий треск, с которым ненасытное пламя пожирает сухое дерево.
Куда более явный, чем минутой ранее, скрежет уже над головой и… Прикосновение сухой, шершавой ладони к предплечью.
Дергается, выгибается до ломоты в позвонках, чтобы хоть как-то отодвинуться, избавиться от этого ощущения, как тьма отступает в единый миг и все вокруг оказывается залито ослепляюще-ярким оранжевым.
Лисьим, с переходом в раскаленный алый и почти белесый голубой.
Смотреть больно, слезы наворачиваются, режет глаза и… Осознает вдруг, что заперт был не только в ящике.
Комнате.
Узнает проступающие сквозь танцующий жар очертания и понимает, где находится.
Понимает, что не раз и не два здесь был.
До пожара и после.
Понимает, что заперт в подвале и пламя, перекинувшись с порядком изъеденной, обугленной балки, принимается за его ноги.
Махом оплавляет джинсы, и Хейл готов поклясться чем угодно, что на миг словно ухмыляется ему, принимая очертания женского лукавого рта и…
Вот сейчас болью накроет, сейчас… Сейчас!..
И… вскидывается, садится рывком на кровати, оказавшимися свободными вмиг руками скидывает чужую прохладную ладонь с плеча и с рыком подминает под себя ее владельца.
Хватает за грудки и наваливается сверху.
Только вот под ним оказывается вовсе не тварь, подкравшаяся к нему со спины, а всего лишь Стайлз.
Подкравшийся так незаметно, что Дерек, поглощенный своими не радужными сновидениями, почувствовал это, только когда тот прикоснулся к его плечу.
Почувствовал, вырвавшись из лап новой вариации старого, преследующего его годы видения.
В ящике он заперт еще не был.
Тяжело дышит, ощущает, насколько влажной стала кожа, чувствует, как пощипывает губы от соленого пота.
Стайлз же… неподвижен.
Замер с приоткрытым ртом и только моргает, инстинктивно вцепившись в перевернувшие его руки. Сжимает запястья Дерека и смотрит куда-то сквозь.
Только сердце бешено долбится.
– Твою мать, Стилински… – сдавленно, сквозь невесть когда успевшие удлиниться оскаленные клыки давит из себя Хейл и медленно разжимает пальцы.
Откатывается в сторону, нашаривает на полу рядом какую-то тряпку, оказавшуюся скомканной темной майкой, и отирает лицо и шею.
Чувствует себя самую малость конченным, даже несмотря на то что Стайлз сам виноват.
Нехрен было лезть в чужую койку.
Нехрен было припираться в чужой лофт.
– Живой? – поморщившись, все же спрашивает Дерек, языком пробуя уже нормальные, человеческие клыки, и ожидает как минимум с девятый вал размером волну болтовни, но мальчишка только скупо кивает, продолжая пялиться в потолок.
Сглатывает, задумчиво пожевывает нижнюю губу и наконец начинает говорить:
– Ты, как бы сказать, только не убивай меня…
– Рычал во сне? – подсказывает Хейл, прослеживая направление взгляда мальчишки, и замечает на широкой потолочной балке маленького черного паука.
– Скулил, – нервно хихикнув, поправляет Стайлз, и они оба молчат какое-то время. Дерек даже не пытается убрать руку, когда чувствует, что его запястий словно невзначай касаются чужие пальцы.
Прохладные.
И кажется, даже не дрожат.
Устанавливается нечто странное. Нечто, что можно было назвать молчаливым пониманием или чем-то вроде. Хейл никогда не был силен в таких штуках.
Стайлз смелеет, накрывает руку Дерека своей, неловко, поверх костяшек сжимает и… буквально подскакивает на добрых полметра.
Массивная дверь лофта подрагивает от града не особо сильных, но явно с энтузиазмом нанесенных ударов.
«Кулаками барабанит», – со вздохом думает Дерек, поднимаясь на ноги снова.
Разошедшийся ливень путает его, подтирая все посторонние запахи, но этого посетителя он узнает по сердцебиению.
Такому же, как и у его явно ненормального братца.
Ненормального, сунувшегося не то что в логово – в постель альфы.
Дерек отпирает, надеясь, что старшенький хватился младшенького и сейчас, сцапав его за шкирку и отвесив парочку профилактических пинков, утащит в тарахтящий синий джип, но нет.
Дерек Хейл явно не входит в список любимчиков фортуны.
Даже во второй, запасной, не входит.
Потому как, завидев его, Стюарт расплывается в широкой ухмылке и, зацепившись большими пальцами за шлевки на джинсах, покачивается на пятках.
Дерек только устало потирает переносицу и не спешит отходить в сторону, чтобы пропустить засранца внутрь.
– Какого хрена?
– Я знаю, что Коры и Айзека нет в лофте, – намекающе приподняв бровь, начинает Стюарт, и Дереку хочется тихонько завыть. Что такого в прошлой жизни он натворил?
– Хреново выглядишь, волк. Нет, конечно, все эти кубики и грудные мышцы просто потрясные, но серьезно, что с твоей мордой?
«Я болен», – хочется ответить Дереку. Болен неизлечимой гадской заразой. Вирусом новой модификации.
Штамм «Стилински».
Заберутся в глотку и выебут прямо в душу.
Дерек не знает, лечится ли это. Но определенно попробует кое-что.
Отступает назад вдруг, освобождая дверной проход, и молча ждет.
– Это приглашение войти? Что, правда? Мне не придется валяться у тебя в ногах и придумывать причину, по которой я здесь?
– А есть весомая причина? – без особого энтузиазма приподнимает брови Дерек и получает косоватую усмешку в ответ. Стюарт почти заходит, топчется рядом с альфой и, решившись, делает еще полшага в его сторону.
Хейл же просто ждет.
Ждет, что из этого всего выйдет.
– Вообще-то есть. Одна.
Вплотную стоит, заглядывает в глаза, и Дерек отмечает, что на нем нет привычной дурацкой шапки и даже очков нет.
Стюарт подслеповато щурится, ладонями касаясь обнаженной груди Дерека, и, привстав на носки, тянется к его уху. Почти касается губами мочки и проговаривает, понизив тон:
– Отец на дежурстве, Стайлз свалил к Скотти, Кора и Айзек тусят с Лидией. Я подумал, что это мой шанс. Шанс отхватить кусочек вечно хмурого альфы. Может, знаешь такого, а, Дерек?
О, разумеется, Дерек знает. А еще он знает, что отхватить летящей кроссовкой в голову весьма неприятно.
Но только наблюдает за тем, как замахивается Стайлз, а после невозмутимо отходит в сторону, не дожидаясь, пока Стилински-младший схватится за второй.
– Ты! Какого хера ты здесь делаешь?! – потирая голову, буквально выплевывает в пространство Стюарт, и Дерек, неопределенно пожав плечами, обходит их обоих по дуге.
Возвращается к своей кровати и, не меняясь в лице, под вопли и приглушенные звуки ударов натягивает носки. Выуживает чистую футболку из прикроватной тумбочки, не глядя надевает ее и ловко шнурует легкие кеды.
На него не обращают совершенно никакого внимания: ни когда он проходит мимо, на ходу натягивая куртку и похлопывая себя по карманам, проверяя наличие ключей, ни когда выскальзывает за все еще приоткрытую дверь.
Даже когда запирает этих двоих внутри лофта, все, что слышит, – это ругательства и звуки борьбы.
Айзек с Корой выпустят.
Утром.
А Дерек может поспать и в машине.
Вот только идея перестает казаться ему гениальной спустя пару часов, когда его, прикорнувшего было посреди леса, будят стуком фонарика по лобовому стеклу.
Будит не кто иной, как сам шериф.
– Что ты делаешь здесь, Дерек?
Ничего, мать вашу, думает Хейл, покидая салон машины и для острастки хлопая дверью. Абсолютно ничего.
========== Часть 7 ==========
Стайлз отирается около Лидии и то и дело косится на входную дверь. Косится чуть левее входной двери, туда, где к широкому косяку плечом привалился хмурый Дерек.
Брови сведены, нижняя челюсть каменная, руки скрещены на груди. Неизменная кожанка, лишь каким-то чудом не подранная в многочисленных драках, и серая майка под ней. Темные джинсы и растасканные кеды. Классический Хейл.
Стайлз закатывает глаза и отворачивается.
– Жалко.
Вздрагивает и поворачивается на чужой голос. Чужой – это, разумеется, наблюдательной Лидии, которая, чуть скривив губы, разглядывает содержимое своего бокала.
Стайлз догоняет не сразу и пару раз тупо моргает, прежде чем переспросить:
– Что «жалко»?
– Выглядишь.
Он закатывает глаза и думает, куда бы слиться с этой отстойной, только начинающей набирать обороты школьной вечеринки, на которой какого-то хера полным-полно оборотней. Полным-полно хреновых оборотней, за которыми и присматривает Хейл. Хейл, излучающий такую ауру, что вокруг него быстро образовывается черная дыра.
Кто-то – не исключено, что хозяин этого пока что еще чистенького и не разъебанного дома – делает музыку погромче, и Лидия ловко хватает думавшего было смыться через дверь на кухне Стилински за рубашку.
– Стоять.
Стайлз послушно замирает и даже зачем-то открывает рот.
– Потанцуй со мной.
О’кей, он ожидал чего угодно от «у тебя дыра на штанах, и на какой барахолке ты откопал эти трусы в горох?» до «боже, Стилински, найди уже у себя яйца и поздоровайся с ним», но «потанцуй со мной»?
Она серьезно?
Стайлз бы на месте умер, прикажи ему Мартин что-то такое год назад. Стайлз бы на месте умер, да еще наверняка обмочив штаны. У него бы началась эпилепсия, а после – сенная лихорадка. Ящур и сифилис. Ангина и…
– Стайлз? – Лидия повторяет его имя, кажется, уже в третий раз, и Стилински наконец может вынырнуть из своей воображенческой комы и, кивнув, положить руку на чужую талию.
Не то чтобы он умеет танцевать, но раз уж леди просит… Леди, которой явно не нравится, что он тормозит, и она чувствительно щипает его за задницу прямо через плотные джинсы.
Стайлз ойкает.
Дерек все такой же сосредоточенно хмурый, но заметно светлеет лицом, стоит только симпатичной мулатке с упругой тройкой оказаться рядом с ним.
По-настоящему хорошенькая, по стечению обстоятельств в такой же, как и у Хейла, простой белой майке и с двумя стаканами в руках. Один протягивает ему, из второго делает глоток сама.
Стайлз кривится и хочет отвернуться, но Лидия не позволяет ему. Кружится в его руках и уже лопатками жмется к груди. Обнимает себя Стайлзовой рукой и допивает свое мерзкое девчачье пойло розового цвета.
Он сдается, о’кей.
Черт бы побрал его любопытство.
– Кто это? – спрашивает, чуть наклонившись вперед, и Лидия неопределенно ведет плечами. С правого сползает тонкая лямочка, которую покрасневший Стайлз тут же возвращает назад.
– Брейден. Старшая сестра хозяина вечеринки. Она студентка, на пару лет старше нас.
– А-а… – ничего более глубокомысленного в короткостриженой голове Стилински попросту не находится. С каждой улыбкой Дерека, увлеченного разговором с хорошенькой девчонкой, он мрачнеет все больше. – Она, должно быть, в его вкусе.
– Не думаю.
– Что?
– Не думаю, что у него вообще есть вкус.
– Это как это? – Стайлз даже теряется на мгновение. Догадывается, когда Лидия оглядывается и смотрит на него чуть ли не с жалостью. – Думаешь, у него нет определенного типажа?
Лидия кивает.
– За исключением одного, пожалуй. Все его подружки были совершеннолетними, так что, Стайлз, думаю, что ты зря носишь в заднем кармане презервативы.
Стайлз становится пунцовым, а попивающий неподалеку пунш Скотт давится и едва не выплевывает назад в стакан. А когда наконец побеждает почти что ставший причиной самой глупой оборотничьей смерти кашель, то глядит на Стилински так, что «серьезно?!» вот-вот табличкой проступит на его лбу.
Айзек усмехается и хлопает Маккола по спине.
– О боже, Лидия… – Стайлз будет тем, кто изобретет портал, без сомнения. Изобретет и свалит так далеко, что никто из услышавших Лидию волков его не найдет. Никогда-никогда. – Они же все слышали…
– Кроме Дерека, – с уверенностью заявляет нисколько не смущенная мисс Мартин, и Стайлз все-таки решает кинуть на него быстрый взгляд. Так и есть. Не заметил. Не заметил потому, что украдкой пялится в вырез чужой майки и белозубо отсвечивает улыбкой, и не похоже, что они там травят друг другу шутки.
Стайлзу хочется придушить эту девицу. А после Дерека. Чтобы не смог заарканить еще одну. А после еще… еще и еще…
Получает шлепок по плечу и вздрагивает. Оборачивается и с шипением отпихивает навалившегося сбоку брата, шатавшегося черт знает где последние несколько часов и успевшего порядком налакаться.
– Ну и что тут у нас? – тянет немного в нос, надвигая на лоб свою любимую шапку, и поправляет очки. В руках держит кружку с каким-то особо вонючим темным пивом и то и дело опасно прижимает его к своей светлой футболке.
Стайлз морщится и отодвигается, чуть подталкивая Лидию вперед. Лидию, которая решает, что пауза уже неприлично затянулась, и отвечает вместо младшего Стилински:
– Хмурый альфа и хорошенькая студентка. Спорю на десятку: под утро будет исколота щетиной в самых неожиданных местах.
Дерек, на которого они все дружно пялятся, усмехается уголком рта вдруг и, чуть наклонив голову, смотрит на девушку совсем по-другому. Оценивающе и немного хищно. Словно до этого и не расценивал ее как потенциальную добычу.
Ага, конечно.
– Идет. Спорим.
Стайлз непонимающе пялится на недобро прищурившегося брата и ладонь, протянутую Мартин. Лидия коротко сжимает его пальцы, а Стайлз, пожав плечами, разбивает.
Не понимает, к чему все эти глупости, и побыстрее мечтает свалить домой, накрыть голову подушкой и попытаться задохнуться.
Все никак не может из головы выбросить мокрого, словно выброшенного в реку, перепуганного Хейла, которого выдернул из кошмара и чуть было не поплатился за это целостностью позвонков.
Все никак не может выкинуть его из головы, хотя давно пора бы.
Слишком хорошо понимает, что, как и с Лидией, ни ему, ни Стюарту Дерек не светит. Не их уровень. Не их возраст и даже не их… раса? Да, точно… Они и Дерек словно Альянс и Орда. Словно народы Средиземья и орки Мордора. Словно…
Мотает головой, понимая, что чересчур увлекается, а совместив свои колеса с алкоголем, скорее всего, возбудится еще больше и начнет пиздеть вслух всю набивающуюся в его голову чушь.
Нельзя.
Хватит с него уже позориться.
Обнимает Лидию покрепче и утыкается носом в ее волосы.
Ему паршиво, ладно?
Ему можно… Они же дружат вроде как, и он совершенно точно в нее больше не влюблен. Стюарт, что даже бровью не ведет на это, тоже.
– У нас могло бы сложиться, – вдруг уверенно заявляет Стюарт, и Стайлз зажмуривается, вдыхая запах сладковатых девчачьих духов, чтобы успокоиться.
Они говорили об этом примерно миллион раз и еще тысячу, пока были заперты в чужом лофте. Они говорили об этом, и каждый считал, что именно другой все испортил.